 |
Фрагменты из книги дж. Нельсона
|
|
|
|
«ПРОБЛЕМЫ ДИЗАЙНА».
М., 1971.
Дизайн как коммуникация
В человеческом обществе основным средством общения является язык, поэтому вполне естественно, что обычно мы представляем себе передачу мыслей как процесс употребления слов. Правда, в наши дни мы уже знаем, что передача мыслей этим не исчерпывается (несмотря на то, что языковеды не добились даже одинакового понимания слов разными людьми). Каракули, нацарапанные после обеда на салфетке, для нас тоже средство общения. Так же как и ночные шумы от автомобилей в большом городе. Для математиков или физиков уравнения выражают факт или идею максимально лаконично. Для них это такие формы общения, замена которых потребовала бы множества слов. Картины, скульптуры, произведения дизайна — независимо от воли авторов тоже средства общения, хотя там вообще нет слов.
Общее для всех этих явлений только одно — все они что-то сообщают нам. Некоторые из них очень точны и конкретны, словно указатели на общественных туалетах. С другими дело не так просто. Например, «Улисс» Джойса надо тщательно анализировать, чтобы хоть как-нибудь понять его смысл. Когда же заходит речь о смысле какой-либо профессиональной деятельности, мы прежде всего апеллируем к опыту и высказываниям выдающихся людей. С помощью Корбюзье мы составляем свое суждение об архитектуре, опираясь на статьи Оппенгеймера, мы говорим о присущем физикам чувстве долга перед обществом. О современном дизайне стараются судить тоже лишь по словам и деятельности самих дизайнеров.
За примерами ходить недалеко. Не так давно один видный представитель этой профессии заявил журналистам, что заслуга дизайнера перед обществом заключается главным образом в создаваемом им комфорте. По этому поводу я могу сказать только одно — это неверно, а будь даже верно – не имело бы практического значения…
|
|
|
Если мы все-таки считаем обеспечение большего комфорта и удобств вершиной общественно полезной деятельности, нам нужно найти типичные примеры и посмотреть на деле, какой же вклад дизайнер вносит. Прошу учесть, что под дизайнерами я имею в виду таких же людей, как и мы с вами, людей, владеющих определенной профессией, которую называют «industrial design». Когда же я говорю о комфорте, то я не ограничиваю его ощущением горячей грелки в постели, а включаю сюда все, что упрощает быт и тем самым высвобождает (теоретически) время и энергию для других занятий. Возьмем, к примеру, тостер. Пользование им отнимает меньше времени, чем накалывание куска хлеба на вилку и поджаривание его над огнем. Холодильник — это гениальное изобретение, которое избавило нас от необходимости выставлять зимой за окно ящик для хранения продуктов. То же самое можно сказать об электрорадиаторах или шоссейных дорогах. Эти вещи действительно изменили образ нашей жизни, но беда в том, что они вовсе не дело рук дизайнеров. Конечно, можно перечислить, что спроектировано дизайнерами для удобства людей, но это все куда менее значительно: стулья для секретарш, не рвущие нейлоновых чулок; более разборчивые цифры на приборных досках или телефонном диске; успокаивающая зрение окраска пишущих машинок; более удобные ручки чемоданов и т. д.
Я не хочу умалить значение нашей вполне полезной работы, я говорю лишь о том, что не вижу доказательств, подкрепляющих притязания на серьезный вклад в ту деятельность, цель которой — облегчить жизнь людей.
Притязания на социальную значимость
В какой мере дизайнер считает себя причастным к этому грандиозному социальному явлению, в такой же мере и притязает на социальную значимость. Это не бог весть какая значимость, хотя я вовсе не хочу сказать, что сама по себе она «плохая». Дело просто в том, что подобное притязание почти ни к чему не ведет.
|
|
|
Возможно, кое-кто из чувства мнимого превосходства отнесется с презрением к столь откровенному суждению. Но все, что происходит, должно было бы вызывать лишь чувство удивления. Наше общество задалось целью (по крайней мере внешне) создать новую цивилизацию сверхкомфорта.
Благодаря достигнутому уровню производства, немыслимому еще поколение назад, оно превратило добрую старую пирамиду, которую рисовали наши учебники (кучка праздных богачей наверху и масса угнетенных пролетариев внизу), в своего рода кристалл, где покупательная способность, подобно расходящимся лучам, распространяется на огромное число представителей средних классов. Почему бы теперь, когда у стольких людей есть деньги, которых раньше не было, не возникнуть спросу на телевизоры, на холодильники (где кубики льда изготовляются без лотков), на установки для кондиционирования воздуха и лодочные подвесные моторы.
Вполне вероятно, что обладание такого рода удобствами — не самая высшая цель, стоявшая когда-либо перед обществом, но от этого она не становится порочной. Нет никаких оснований считать, что Платон или Лоренцо Великолепный не обладали всем лучшим, что было доступно в их время, и тем не менее оба оставили добрую память, невзирая на окружавшую их роскошь. В самом комфорте, «облегчающем жизнь», нет ничего хорошего или плохого. Человечество издавна борется за то, чтобы сделать жизнь более безопасной, легкой и интересной. В ходе этой борьбы мы добились довольно явных успехов.
Дизайнеру в его каждодневной работе нередко приходится решать проблемы облегчения жизни. В нашем обществе они неизбежны. С такими же проблемами сталкивается и управляющий универсальных магазинов — супермаркетов. Это его прямая задача, так же как и дизайнера. И надо сказать, что она не содержит в себе ничего предосудительного или унизительного. Так относился к своим деяниям Иисус Христос, так поступали и великие художники Возрождения. Важен не сам факт служения, а то, что существует бесконечное множество уровней, на которых оно осуществляется. Средний архитектор, разрабатывающий проект перестройки дома, действует примерно на том же социальном и духовном уровне, что и заправщик на газолиновой станции. Фрэнк Ллойд Райт — тоже архитектор, но оказываемые им услуги стоят на качественно ином, более высоком уровне.
|
|
|
Со временем общество забывает о плохих проектах, безобразных зданиях, построенных кое-как домах. Но остальное — хорошую работу хороших людей — оно помнит, и архитектурное творчество постепенно превращается в благородную профессию. Если дизайн будет заниматься поисками своей исторической роли, он не пойдет дальше того, с чего начал, то есть останется профессией обслуживающей. Чтобы решить стоящие перед ним проблемы, следует рассмотреть уровни обслуживания.
Традиция против техники
Для появления дизайна нужны условия. Необходима потребность или по меньшей мере возможность использовать изделия и нужен дизайнер. Он может считать себя фермером или механиком, а может называть себя и дизайнером. Это не имеет особого значения, коль скоро находится человек, который хочет и может дать форму замыслу. Пути превращения замысла дизайнера в готовый продукт формируются традицией и техникой. Эти два элемента не всегда действуют согласованно. В примитивных культурах потребность в проектируемых изделиях находит свое выражение в изготовлении ряда относительно простых орудий, утвари и предметов культа. Дизайнер здесь зачастую и творец и потребитель. В условиях медленного развития техники главным руководством к поискам соответствующей формы становится традиция, и усовершенствование дизайна затягивается на поколения. Однажды разработанные формы застывают, и дизайн в этом случае правильнее назвать подражанием стандартным образцам с индивидуальными вариациями. Нам известно несметное множество форм, просуществовавших столетия и даже тысячелетия фактически без всяких изменений. В обществах, считавших себя вечными (яркий пример такого общества — Древний Египет), устойчивость установленных форм к тому же поддерживала господствующую веру в незыблемость существующего порядка.
|
|
|
Преувеличение роли функции
Говоря о «потребности» в том, или ином предмете, полезно сознавать, что качество дизайна не обязательно связано с уровнем или типом потребности. Поскольку этот момент имеет важное значение при рассмотрении дизайна, на нем стоит остановиться. Предположим, что дело идет о потребности в сосуде для хранения жидкости. Ответом на эту потребность (то есть задуманным и созданным предметом) может быть предмет, полностью отвечающий своему назначению, но не представляющий никакой эстетической ценности, или предмет, хранимый веками как несравненное произведение искусства. Иными словами, функциональная пригодность предмета еще не служит гарантией качества, это всего лишь уровень, ниже которого дизайн не может опуститься, иначе он перестанет служить своей цели... Мне думается, это очень важно, поскольку сейчас широко распространены неправильные представления о роли функции и есть тенденции переоценивать ее значение. Если функция не обязательно играет решающую роль, то то же самое относится к типу и уровню потребности. С точки зрения «хорошего дизайна» безразлично, был ли сосуд изготовлен для принца или нищего. Правда, еще сравнительно недавно принцы находились в более выгодном положении, так как у них имелось больше возможностей приобретать продукцию лучших дизайнеров. Но уровень работы художника или дизайнера всегда был более важным в нашем обществе, чем социальный или финансовый статус клиента.
Эмоциональный и духовный уровень работы дизайнера также имеет более важное значение, чем тип предмета, над которым он работает по заказу или вдохновению. Я только что упомянул о принцах, а к числу их потребностей относится потребность в дворцах. Однако и здесь, как и в случае с простым сосудом, возвышенный характер задачи не гарантирует «хорошего дизайна». Не нужно быть особо искушенным критиком, чтобы, сравнив резиденцию Хайле Селассие в Аддис-Абебе и Холирудский замок в Эдинбурге, понять, что второе — это изысканное, хотя и не особенно значительное произведение, а первое — верх безвкусицы. То, что структура эфиопского здания более «функциональна», не имеет, в сущности, никакого значения.
Дизайнеру незачем быть личностью
Ни один вид дизайнерского проектирования не может существовать сам по себе. Он всегда связан — иной раз очень сложно — со всей совокупностью влияющих на него обстоятельств и воззрений. ««Хороший дизайн», на наш взгляд, неразрывен с окружением. Добиться «хорошего дизайна» так трудно потому, что он требует от дизайнера большой эмоциональной и интеллектуальной зрелости, а такие люди встречаются не часто. Предшествующие поколения решали эту проблему, используя множество рук и умов, встречавшихся на протяжении столетий: примером могут служить топор или чайная чашка. Дизайнером был тогда не индивид, а весь социальный процесс испытания, отбора и отклонения. Такое положение сохраняется по сей день, хотя и в несколько другом смысле, мы же склонны переоценивать значение дизайнера как личности.
|
|
|
«Пленный» дизайнер против «независимого» дизайнера
В золотые дни, до появления современного дизайна, когда предпринимателю требовался проект какой-нибудь вещи, он обычно шел в цех и поручал это одному из своих мастеров или же делал все сам.
В эпоху современного дизайна предприниматель стад обращаться к дизайнерам и получать от них все, что ему нужно. Поскольку это нередко приводило к заметному расширению сбыта товаров, промышленник стал ценить дизайн и дизайнеров.
В конечном счете предприниматель смекнул, что, если он возьмет дизайнера в штат, те же услуги обойдутся ему дешевле; или ему так только казалось, но на практике это приводило к тем же результатам.
Как одно из последствий этого процесса возникла экономическая угроза для независимых дизайнеров. По крайней мере, ее почувствовали.
Многим лицам свободных профессий свойственна безобидная слабость воображать, что они руководствуются иными побуждениями, нежели простые смертные, работающие по найму. Рабочие могут бастовать из-за семи центов в час, вице-президенты корпораций могут наживать себе язву, добиваясь прибыли в 100 тысяч долларов, у свободного же творческого работника — идеалы более высокие. Так нам иногда нравится думать.
Факты, увы, этого не подтверждают. Рабочие и вице-президенты нередко получают моральное удовлетворение от своей работы; с другой стороны, есть доказательства, что при встрече с вторгшимся в его владения чужаком сердце свободного художника пылает таким же негодованием, как и сердце старейшего из профессионалов.
Много лет подряд одним из самых необычных и поучительных зрелищ на арене свободных профессий была борьба Американского института архитекторов (АИА) против архитектурных бюро при разного рода государственных учреждениях (больницах, тюрьмах и т. д.). Не стоит говорить, что официально АИА был встревожен не потерей гонораров для своих членов, а угрозой чистоте архитектурной профессии. Борьба велась с соблюдением декора, и предметом открытой дискуссии были только этические вопросы (какие именно, некоторым из нас так и не удалось выяснить). Однако руководство АИА было бы глубоко шокировано предположением, что его мотивы не так уже сильно отличались от мотивов Конгресса производственных профсоюзов. Сейчас мы повторяем все это в области дизайна. Просуществовав каких-нибудь четверть века, мы разделились на две противостоящие друг другу категории: «независимых» и «пленных» дизайнеров. Последние работают в штате фирм, главным образом промышленных.
Мы делаем упор на экономическую конкуренцию как на основную причину существующего раскола. По-видимому, в этом все дело, прочие же доводы — лишь попытка пустить пыль в глаза.
Я лично поднимаю этот вопрос потому, что нахожу такое положение нездоровым. Раскол в среде дизайнеров сбивает с толку молодых специалистов, особенно учащихся, уменьшает эффективность вклада, ожидаемого от этой профессии, и умаляет ее достоинство. Дизайн как профессия завоевал себе место в рекордно короткие сроки. Его полезность получила повсеместное признание. Но он все еще не использовал всех своих возможностей в обществе, переживающем колоссальные преобразования.
Взглянем на этот вопрос со стороны. Всем не дизайнерам, то есть практически обществу в целом, совершенно безразлично, как обеспечивается необходимое обслуживание или какая категория специалистов его обеспечивает. Да и зачем им это знать? Кому какое дело, подсчитывает ли его заработок счетовод или счетная машина? Важно, чтобы необходимое обслуживание было обеспечено. Как это достигается, конечно, интересует нас лично, но в численном отношении мы всего лишь невидимая точка среди массы людей, а массе до этого нет дела. Не все ли равно женщине, купившей красивую взбивалку для яиц, кто спроектировал эту взбивалку: «пленный» или «независимый» дизайнер?
Мнимые различия
Обычно, говоря о двух больших категориях, на которые сейчас делятся дизайнеры, особый упор делают на мнимые различия между людьми, выбирающими ту или иную карьеру. Согласно этой точке зрения, самостоятельная практика сулит возможности более высокого вознаграждения в сочетании с большим риском, тогда как работа в штате компании менее выгодна, зато более надежна. Такое утверждение, естественно, приводит к выводу, что рискующий независимый дизайнер выше человека, приютившегося под крылышком фирмы. Может быть, в этом есть зерно истины, но мне пока не удалось его обнаружить. Мысль, будто работа в штате фирмы дает уверенность в завтрашнем дне, не подтверждается фактами. Я знаю компании, решительно сокращавшие штат дизайнеров в связи с изменением своей политики, и некоторым ведущим дизайнерам фирм случалось терять работу. А в независимых бюро можно найти людей, имеющих постоянные заказы на протяжении двадцати лет.
Так же несостоятельны и другие доводы. Дизайнеры в фирмах выполняли, например, целый ряд прекрасных работ. Кто посмеет утверждать, что эти люди были движимы страхом перед необеспеченностью? К тому же трудно найти факты, подтверждающие мысль, будто риск связан исключительно с независимой практикой.
Разве работа главного дизайнера компании не имеет отношения к успеху каждого нового вида продукции? Разве он не заинтересован в устойчивости своей фирмы, и разве фирма не штрафует его за неудовлетворительную работу? Вероятно, справедливо, что только немногие готовы принимать решения, сопряженные с риском. Вполне возможно, что такие люди «выше других», во всяком случае, с точки зрения их конкурентоспособности. Но у нас нет доказательств, что их можно найти только в независимых бюро. Время от времени можно слышать и другой довод. Недовольные отсутствием согласованности и взаимопонимания, представители обеих категорий говорят: «Из-за чего весь этот шум? Хороший дизайнер остается хорошим дизайнером, где бы он ни находился».
Я целиком согласен с существом этого довода, но такая благонамеренная попытка устранить разрыв мешает использовать очень интересные и продуктивные возможности нынешнего положения: различия существуют, и их можно выгодно использовать.
Действительные различия
Значительные различия между двумя группами обусловлены опытом их работы. Дизайнер, окончивший учебное заведение,— это еще не специалист. Он претерпевает постоянные изменения в зависимости от условий, в которых протекает его работа.
Рассмотрим, например, некоторые ситуации, связанные с типичным представителем свободной профессии. Прежде всего, никому нет дела до того, будет ли у него практика или нет, поэтому он вынужден всемерно развивать все ресурсы, имеющиеся в его распоряжении. Он становится крайне восприимчивым к открывающимся возможностям, которыми он, возможно, пренебрег бы в других условиях. Он должен доказать посторонним лицам ценность своих услуг и в результате подняться выше среднего уровня. В случае успеха он будет работать на несколько фирм, нередко в областях, не имеющих почти ничего общего друг с другом. Такое расширение проблем дизайна, варианты которого обычно не поддаются предвидению, неизбежно приводит к выработке определенной позиции, методов и приемов, рассчитанных на предельно широкое применение. В конечном счете возникает организация, насквозь пронизанная особым духом и обладающая особыми средствами.
Дизайнер, одинаково владеющий резцом и карандашом, не видящий непреодолимых барьеров между изготовлением мебели и кинофильма, приобретает гибкость и уверенность перед лицом новой проблемы. Этот опыт имеет, конечно, и свои отрицательные стороны, но вместе с тем он дает огромную силу.
Сила независимого бюро заключается в широте его опыта, в относительно большом количестве «испытаний», через которые проходят его сотрудники (имея дело с новыми клиентами, незнакомыми проблемами и т. п.), в высоко развитой способности воплощать замысел и вообще в гибком подходе почти к любой ситуации. На практике это приводит к тому, что у дизайнера вырабатывается способность совершенно беспристрастно воспринимать любую проблему, что представляет особую ценность для администрации.
Американский миф о массовом производстве
Разрабатывая план действий, дизайнер лишь предельно широко ставит задачу. Уметь сформулировать задачу — одно из необходимых качеств дизайнера. На технически отсталом предприятии, как в приведенном выше гипотетическом примере, дизайнер должен решить две проблемы. Он должен создать такой проект, который полностью соответствовал бы не идеальной, а реальной технике, используемой на предприятии. Вторая проблема — помочь поднять технический уровень предприятия. Некоторые дизайнеры считают, что это не входит в их компетенцию. По-моему, ограничивая свою ответственность, дизайнер в такой же степени урезывает и свои возможности.
Не менее важны и проблемы сбыта. Так как сбыт — это явно самостоятельная область, естественно, возникает соблазн принимать на веру все открытия специалистов. Это, может быть, и удобно, но дизайнеру так делать не рекомендуется, ибо его отношение к рынку оказывает существенное влияние на всю работу. Если подобное рассуждение покажется притянутым за волосы, возьмите в качестве примера настольный радиоприемник. В 1947 году было выпущено двенадцать миллионов радиоприемников, все они лишь незначительно отличались друг от друга. Решение было стандартным — футляр из пластика с некоторыми вариациями в отношении шкалы, кнопок и декоративных решеток, прикрывающих динамики. Уровень дизайна был весьма и весьма посредственным. Вся эта масса невыразительной продукции оставила у меня впечатление, что на определенной ступени выработки общего курса фирмы достигли согласия относительно того, что понравится, а что не понравится публике. И уже потом эта политика принималась дизайнером. Но дизайнер, действительно заинтересованный в правильном решении своей задачи, возможно, придет к совсем другому выводу. Допустим, что он полностью пересмотрит вопрос о сбыте и публике.
Первым делом он спросит себя, что такое публика. Проведя небольшое исследование, он обнаружит, что в 1947 году было выпущено двенадцать с половиной миллионов комнатных радиоприемников и что его клиент изготовил из них три процента, или триста восемьдесят тысяч штук. Далее, он узнает, что предприятие его клиента выпускает двенадцать моделей, то есть по тридцать-сорок тысяч приемников одного образца. Здесь выясняется, что его публика — это не сто сорок миллионов человек, а меньше одной двадцатой процента от этого числа. Американский миф о массовом производстве и распределении в значительной мере лишен смысла. Стало быть, по большей части лишено всякого смысла и изучение потребительского спроса, результатом которого являются точные выводы, что будет или чего не будет покупать публика. Может быть, дизайнер придет также к заключению, что на рынке, где конкурирующие между собой предприниматели подражают дизайнерским решениям друг друга, в деловом отношении зачастую безопаснее проводить радикальную политику. Удастся дизайнеру убедить клиента в правильности своего рассуждения (а это не так трудно, как вы, возможно, думаете), значит, он получит заказ, в ходе выполнения которого ему придется считаться только с реальными ограничениями: формой шасси автомобиля, природой материала, которым он может воспользоваться, и особенностями технологического процесса. Теперь он волен сформулировать свою проблему в терминах самой проблемы и появляется шанс (хотя и не гарантия), что он создаст хороший дизайнерский проект.
У дизайнера такие клиенты, каких он заслуживает
Я вовсе не хочу сказать, что дизайнера призовут в высший совет промышленности, потому что правление фирмы решит, что оно нуждается в зримом выражении своей веры в человечество.
Об изменениях, вызывающих действительные сдвиги в обществе, никогда не говорят в столь выспренних выражениях. Причины их самые прозаические. К примеру, небольшая компания вдруг обнаруживает, что она в состоянии конкурировать с крупными промышленниками только в области дизайна. Или же начальник отдела сбыта, испугавшись спада, решит, что некоторые товары нуждаются в «косметической операции». Дальнейшее зависит от дизайнера, так как он вполне в силах продемонстрировать своему клиенту, какие возможности таятся в его сфере деятельности.
Поэтому я склонен считать, что у дизайнера такие клиенты, каких он заслуживает. Крупный дизайнер, заявляющий, что ни один из его сорока семи клиентов никуда не годится, выносит приговор самому себе.
К списку средств, которыми располагает дизайнер, можно причислить почти универсальную специализацию. Это очень важный момент. Он важен потому, что открывает такие возможности творческой деятельности, каких художники не знали со времен итальянского Возрождения, когда человеку ничего не стоило быть одновременно портретистом, архитектором и военным инженером. В наше время подобная разносторонность снова становится доступной — не потому, что один человек способен в деталях овладеть полдюжиной различных профессий, а потому, что в каждой области имеется столько специалистов, что он может не пожелать специализироваться. Многие дизайнерские бюро (как большие, так и малые) охватывают всю область дизайна — от архитектуры и планировки до графических работ. Специалисты иногда называют дизайнера «мастером на все руки», но на самом деле это не так, ибо он мастер только в одной области — области дизайна.
Если вас интересует тенденция, то я бы сказал, что это явление — часть очень широкого, еще нечетко очерченного процесса социальной эволюции, который, возможно, снова породит «универсального человека», но уже на принципиально ином уровне.
Это очень широкая картина, так как она охватывает слияние наук, воздействие ядерной физики, расширение ассортимента бесчисленного количества предприятий, некогда специализировавшихся на выпуске одного вида продукции, региональное планирование и другие области. Дизайнер, который обнаружит, что он движется в том же общем направлении, не должен удивляться или теряться, ибо в основе его побуждений лежат глубокие социальные преобразования, происходящие повсеместно.
Новая профессия
Дизайн отличается от архитектуры и машиностроения в одном очень интересном отношении: это единственная профессия, ставшая мифом, не успев достигнуть зрелости. Всем знаком образ дизайна, созданный рекламой. В соответствии с этим эффектным портретом дизайнер сочетает в себе таланты Архимеда, Томаса Эдисона и Микеланджело. Сия незаурядная личность переделала все привычные атрибуты цивилизованной жизни, создала электрокосилки, срезающие траву, но не причиняющие никакого вреда щенку; кабины грузовиков, более комфортабельные, чем каюты первого класса на роскошном лайнере, и холодильники, едва ли не сами заказывающие гастрономические товары. У этого счастливчика имеются свои заботы: предполагается, что, сотворив все эти чудеса, он затем должен создавать проекты новых изделий, настолько более привлекательных, что потребителю не останется другого выхода, как выбросить на свалку все купленное им, дабы освободить место для усовершенствованных моделей.
Преувеличение всегда было одной из американских традиций, а мифотворчество старо, как мир. И хотя легенда о сверхспециалисте, сказочные таланты которого равняются лишь его сказочным доходам, приняла противоестественные размеры, нет недостатка в доказательствах, что с точки зрения бизнеса дизайнеры добились весьма внушительных результатов.
Прежде чем заняться основными проблемами, остановимся на некоторых вопросах, которые вас, возможно, заинтересуют. Как особый вид профессиональной деятельности дизайнерское проектирование существует около тридцати лет.
Понятно поэтому, что группа специализирующихся в этой области людей не обладает ни устойчивым положением, ни академическим статусом; присущим архитектуре и инженерным профессиям. В связи с этим можно ожидать, что здесь вы столкнетесь со своего рода нуворишеством и довольно ощутимым комплексом неполноценности. Так оно и есть. Поскольку работа дизайнера редко бывает связана с вопросами, затрагивающими общественную безопасность, не существует и установленного законом метода, позволяющего контролировать доступ к этой профессии. Поэтому, как и следовало ожидать, в этой области можно встретить шарлатанов и мошенников. Дизайн по самой своей природе связан с промышленностью, которую зачастую больше заботит сбыт, чем «честность» в проектировании. Поэтому можно ожидать, что вы встретите там разочарованных людей и неудачников, и это действительно так.
Один из преуспевающих дизайнеров как-то сказал мне: «Совершенно верно, что как группа мы существуем всего два десятка лет, но временами мне кажется, что я принадлежу к старейшей профессии мира». Приговор суровый, но не лишенный основания. Дизайнера больше, чем любого художника, принуждают идти на компромиссы. Под «компромиссом» я понимаю не приспособление ради упрощения производства или сокращения издержек, а извращение хорошего замысла в угоду потребителю. Мне думается, что именно в этом отношении дизайнер резко отличается от архитектора и инженера. Дело в том, что его усилия никогда не бывают направлены на один объект, например строительство, а охватывают нечто повторяющееся многократно. Поэтому он волей-неволей сталкивается с проблемой сбыта.
Сущность проблемы сбыта, как она излагается дизайнером, заключается в том, что его личные вкусы и убеждения не имеют никакого значения по сравнению с вкусами и убеждениями среднего потребителя. В результате большинство дизайнеров, если задать им соответствующий вопрос, объяснят вам, что они проектируют не «самый лучший» продукт, а такой, который найдет сбыт. Этот фактор сбыта и обусловливает главное различие между дизайнером и архитектором и серьезнейшим образом препятствует достижению первоклассных результатов в области дизайна.
Существование дизайнеров в наше время объясняется тем, что все большая часть населения постепенно осознает, что машинная продукция может выглядеть как машинная продукция и все же быть красивой. Предприниматель же (если не считать очень немногих областей, таких, как самолетостроение) редко бывает в состоянии сделать свою продукцию красивой — для этого ему недостает подготовки и понимания. Поэтому дизайнер призван восполнить пробел, который необходимо устранить, чтобы продукт мог достигнуть высокой степени совершенства. Тот факт, что на практике большая часть дизайнерских проектов для промышленности представляет собой весьма поверхностное стилизаторство, к делу не относится. Я просто хочу подчеркнуть желательность участия художника в производственном процессе. Связь художника с промышленностью стала казаться странной только в последние полтора столетия. До промышленной революции существовала великая традиция создания проектов для производства, восходящая к каменному веку. Достаточно посетить любой музей, чтобы понять это. Кроме живописи и скульптуры, все экспонаты — это предметы повседневного пользования: светильник, зеркало, чаша, карета, кувшин, столовое серебро или приборы. Человечество всегда очень заботилось о красоте предметов широкого потребления. Наше время отличается от 600 года до н. э. тем, что прежде художник был одновременно производителем, сейчас же задача непомерно усложнилась. В моем понимании, реальный вклад дизайнера заключается в том, что он возродил здоровый в своей основе традиционный способ делать вещи.
Если дать себе труд проанализировать состояние современных искусств, станет очевидно, что многие из них переживают упадок. В архитектуре, например, нами, по-видимому, полностью утеряна способность возводить монументальные здания. Даже группа ООН в Нью-Йорке, вобравшая в себя цвет архитекторов всего мира, после всей шумихи только и смогла, что приятно распланировать отведённую площадь. Наши церкви — не более как клубы. Живопись и скульптура стали средством время препровождения для ничтожного меньшинства. Кино, обещавшее так много, застряло на эмоциональном уровне комиксов. На этом фоне бессилия и равнодушия особенно выделяется волнение, вызываемое изгибом новой каминной решетки или формой кухонной раковины. Другими словами, дизайнер, очевидно, стал вдохновителем новой формы народного искусства.
Мерилом народного искусства служит не столько его распространение, сколько свобода и критический дух, с какими народ выносит свое суждение о нем. Так, человек, который будет хранить озадаченное молчание перед скульптурой Генри Мура, свободно выскажет свое мнение, скажем, о машине для резки мяса, имеющей аналогичную форму. Еще нагляднее пример с автомобилем, так как потребители уже давно перестали беспокоиться об их технических качествах и составляют свое мнение о них главным образом по внешнему виду.
Любопытно, что хотя инженер, архитектор и живописец подготовили почву для дизайнера, почти никто из них не взял на себя его роли. Думаю, что они не воспользовались этой возможностью, так как не осознали, что, собственно, происходит. Двадцать лет назад архитекторы были заняты джентльменской подделкой европейских зданий. Инженеры, оторванные от их логарифмических линеек, склонны, наподобие старых дев, претендовать на тонкий художественный вкус. Живописцы не были заинтересованы в приобретении необходимых технических знаний. Поэтому дизайнеры пришли из таких неожиданных областей, как театр, музей, рекламное и издательское дело. Причина, по-моему, кроется в связи между дизайном и сбытом. Открытие, что можно расширить продажу товара, как-то приукрасив его, было сделано (по меньшей мере в нашей стране) людьми, соприкасавшимися с проблемами сбыта и демонстраций товаров. Этот вывод подтверждается рассказами о первых дизайнерах. Одним из них был, например, администратор театра в сельском районе. Заметив, что у большей части зрителей сапоги забрызганы грязью, он заменил плюшевые ковры в театре резиновыми матами, и число посетителей колоссально возросло.
Тот же человек, уже будучи дизайнером, обратил внимание, что, перед тем как выбрать будильник, покупатели взвешивают его на руке. Тогда он уговорил своего клиента несколько утяжелить основание часов, и сбыт их резко возрос. Это весьма разумная позиция, говорящая о наблюдательности, но ее, собственно, нельзя назвать частью процесса дизайнерского проектирования. Успех первых дизайнеров основывался не столько на профессиональной сноровке или знаниях, сколько на приправленном долей воображения здравом смысле, который необходим первоклассному коммивояжеру.
Большинство современных дизайнерских бюро также выполняет работу на уровне первоклассных коммивояжеров, и в этом, вероятно, одна из причин, почему, скажем, архитекторы и инженеры не относятся к дизайнерам как к равным в профессиональном смысле, несмотря на большие заработки части представителей этой профессии. По своим воззрениям и характеру выпускаемой продукции среднее дизайнерское бюро стоит слишком близко к рекламному агентству, чтобы его всерьез могли принимать люди, посвятившие себя более солидным традиционным профессиям.
Изучение работы дизайнера позволяет обнаружить интересную ситуацию. Предположим, что некий молодой человек создал рисунок для партии набивных тканей и успех этих тканей побудил его открыть собственное бюро. Но разрисовка тканей — капризная работа, требующая не столько больших технических знаний, сколько достаточно глубокого понимания двухмерной композиции. Теперь представим себе, что шурин его клиента производит наручные часы и что успех на поприще разрисовки тканей произвел на него такое впечатление, что он заказал нашему молодому человеку дизайнерский проект часов. Допустим, далее, что работа над часами дала такие результаты, что дизайнер получил заказ для авиационной промышленности. Продолжать эту вымышленную историю успеха нет смысла, ибо ясно, что дизайнер уже работает в самых разнообразных областях, имеющих очень мало общего с точки зрения техники и производства. Всему этому очень легко придать слишком большое значение: чтобы успешно работать в разных областях, дизайнеру вовсе не нужно знать так много, как можно было бы подумать, и, конечно, он не становится специалистом в каждой из этих областей. Тем не менее к нему предъявляются другие требования, чем к архитектору, который в конечном счете всегда выпускает только один продукт — здание. Правда, одно здание может оказаться больницей, а другое — домом для гостей в имении, но это не меняет того факта, что и ту и другую проблему может решать один и тот же технический персонал с небольшими изменениями. По-видимому, относительно безразлично, является ли дизайнерское бюро большим или малым и специализируется ли оно внешне в той или другой области. При всех случаях для него характерно, что его деятельность охватывает более широкий круг проблем, связанных с техническими приемами и применением, неж<
|
|
|
