Полезность не есть достоинство

«Эта третья особенность [помимо объективного восприятия и чистой логики], практическая пригодность, обеспечивающая господство над материей, уже не относится к достоинству и совершенству физики как теории и знания. В Греции это изобилие практических возможностей не приобрело бы решительного влияния на души, но в Европе оно совпало с господством так называемого буржуа, человека того типа, который не чувствует призвания к теоретическому созерцанию, а нацелен на практику. Буржуа желает разместиться в мире с удобствами и для этого вторгается в него, сообразуясь с собственным удовольствием. Поэтому буржуазная эпоха гордится в первую очередь успехами индустриализации и вообще полезными для жизни специальностями: медициной, экономикой, управлением.» (Орте́га-и-Гассе́т. «Что такое философия», М., «Наука», 1991. Лекция 2). Престиж физики «Физика приобрела невиданный престиж, потому что от нее произошли машина и медицина. Интерес, проявленный к ней массой средних людей, не плод наручной любознательности, а материальный интерес. В подобной атмосфере и зародилось то, что можно было бы назвать «империализмом физики». Нам, рожденным и воспитанным в эпоху подобных настроений, представляется весьма естественным, самым естественным и разумным, что предпочтение отдается тому методу познания, который, независимо от своих теоретических достоинств, приносит нам практическое господство над материей. Хотя мы рождены и воспитаны в эту эпоху, однако вступаем в новый цикл, раз не довольствуемся первым впечатлением, в свете которого практическая польза, естественно, принимается за эталон истины. Напротив, мы начинаем догадываться, что это стремление властвовать над материей и делать ее удобной, этот восторг перед комфортом, возведенным в принцип, столь же спорен, как и любой другой. Встревоженные этим подозрением, мы начинаем понимать, что комфорт не более чем субъективное пристрастие, grosso modo, каприз западного человечества, длящийся уже 200 лет, но сам по себе никак не свидетельствующий о каком-либо превосходстве.» (Орте́га-и-Гассе́т. «Что такое философия», М., «Наука», 1991. Лекция 2).
В поисках комфорта и удобства Здесь Орте́га-и-Гассе́т, который писал свои сочинения в 1920-х, в век джаза, определил мотивацию двадцатого столетия: наш стиль жизни определяется стремлением к комфорту и удобству. Стремление к комфорту и удобству тесно связано с нашим мировоззрением и «встроено» в нашу эпистемологию. Практичное знание о том, как эксплуатировать этот мир и как поудобнее обустроиться в жизни не эквивалентен мудрости. Недостаток знаний опасная вещь. Но мы готовы подменить мудрость наукой. Когда ребёнок играет со спичками, мы тут же реагируем: отбираем спички и отчитываем ребёнка: «С огнём не играют!» Но когда мы видим того же ребёнка с сотовым телефоном, мы умиляемся: «Он такой развитый!». Технологии впечатляют нас, мы считаем их пределом мудрости. Огонь — символ технологий. Прометея приковали к скале, где стервятники клевали его печень, за то, что он дал людям огонь, которым раньше владели только боги. Нам кажется, что это незаслуженное наказание. Но сейчас у нас есть ядерная энергия, и мы способны взорвать нашу планету. Так ли уж неправы были боги, наказывая Прометея? Или, по крайней мере, не следует ли нам отказаться от философии, которая ограничивается лишь вопросами «полезности и практичности»? Является ли ядерное оружие «полезным и практичным»? Мудро ли с нашей стороны использовать всю мощь технологии для максимальной эксплуатации? Или мудрость состоит как раз в обратном? Должна ли философия претендовать на мудрость? Как сказал Шумахер: «Любой образованный глупец может сделать вещи более громоздкими и сложными… Но чтобы совершить нечто противоположное, нужен талант гения». Знание о том, как манипулировать материальными элементами может быть «практичным и полезным» для создания удобств и комфорта. Но эти удобства и комфорт временны. Развитое общество должно видеть дальше базовых концепций «трудовой теории стоимости» и опираться на систему ценностей, включающую не только благо человечества, но и благо всей планеты. Массовые убийства животных на бойнях вовсе не благо для коров и быков, овец, свиней, которых мы превращаем в гамбургеры. Массовое разрушение культур и языков по всему миру может быть благом с точки зрения Голливудской или капиталистической модели потребления, но не коренного населения и аборигенов, чьи традиции утрачиваются. Международная индустрия туризма уничтожает огромные пространства дождевых лесов и коралловых рифов для постройки роскошных отелей, принося гибель диким животным и навсегда уничтожая местности с влажным климатом. Все это вовсе не приносит ни удобств, ни комфорта обитателям влажных лесов. В конечном счёте, «практичные и полезные» истины позитивизма, потворствующие безудержному потребительству в ущерб будущим поколениям, могут оказаться совсем не практичными и далеко не полезными. С исчезновением птиц и млекопитающих, человеческий род также может оказаться на грани вымирания. Экономическая модель, базирующаяся на эксплуатации и позитивистской науке, не жизнеспособна. Практические навыки, умение добывать огонь — не то же самое, что мудрость и понимания природы огня. Согласно нынешним представлениям, мудрость это то, что обеспечивает нам комфорт. Тяга к комфорту и удобству проникает в эпистемологию, то есть в наши представления о познании, направляющие развитие науки. Нам говорят, что мудрость заключается в «умении жить», мудрость это то, что «практично», «полезно», то, что обеспечивает нам комфорт. Избегая «непрактичных» вопросов, мы скорее преуспеем в решении практичных и полезных. Таким образом, ограничив круг вопросов, которые следует задавать, мы получили способ познания, который определяется присущим материализму и прагматизму стремлением к комфорту. Но это ли истинная мудрость?

Опубликовано Бхакти Видханом Махайоги в 12:22 PM

 

⇐ Предыдущая12

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: