 |
Бесплодная смоковница (Мар. 11,12-14.20.21)
|
|
|
|
Хотя у Марка история о смоковнице разделена на две части, мы берем ее всю. Одна часть истории произошла в утро одного дня, а вторая - в утро следующего дня, и хронологически, между этими двумя эпизодами произошло очищение храма. Но для того, чтобы уяснить себе значение истории, ее нужно рассмотреть целиком.
Вне всякого сомнения, эта история самая трудная во всем Евангелии. Буквальное понимание ее вызывает почти непреодолимые трудности.
История трудна для понимания.
Складывается впечатление, что вся эта история не может иметь никакого отношения к Иисусу. Что можем мы сказать по этому поводу? Если эту историю понимать, как нечто действительно имевшее место, то надо рассмотреть ее как драматизированную критику, как одно из тех пророческих символических и драматических действий - в таком случае можно считать, что в ней осуждаются две вещи.
1. Осуждаются обещания, за которыми не следует исполнение. Листья на деревьях можно принять за обещания плодов, но плодов на дереве не оказалось. И первую очередь это осуждение народа Израиля, вся история которого была подготовкой к приходу Избранника Божия. На протяжении всей истории Израиль обещал, что когда придет Избранник, он будет рад принять Его. Но когда Он пришел, это обещание осталось невыполненным. В литературе много повестей о людях, жизнь которых состоит из трех частей. В юности о них говорят: "У него хорошие задатки, он обязательно Чего-нибудь добьется". Когда он взрослеет и ничего не делает, о нем говорят: "Если бы он захотел, он бы чего-нибудь добился". А о стариках говорят: "Если бы он захотел, он смог бы чего-нибудь добиться". Вся жизнь такого человека - повесть об обещании, которое так никогда и не было исполнено. Если рассматривать приведенный здесь случай как драматизированную критику, то в ней надо видеть осуждение невыполненных обещаний.
|
|
|
2. Это осуждение вероисповедания, не подкрепленного действиями. Все это можно понимать так, что дерево своими ветвями претендует на то, чтобы быть тем, чем оно не является. Через весь Новый Завет красной нитью проходит мысль, что человек может быть узнан лишь по плодам его жизни. "По плодам их узнаете их" (Мат. 7, 16). "Сотворите же достойные плоды покаяния" (Лук. 3, 8). "Не всякий, говорящий мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного" (Мат. 7, 21). Если религия не сделала человека лучше и полезнее, не сделала его дом счастливее, и не сделала приятнее и проще тех людей, которые общаются с ним, то он вовсе не религиозен. Человек не может заявлять, что он последователь Иисуса Христа, и при этом вовсе не походить на Учителя, Которого он, якобы, любит. Если историю понимать буквально и интерпретировать ее как драматизированную притчу, то значение ее должно быть таким. Но какими уместными эти уроки мы не посчитали бы, их все же довольно трудно вывести из самой истории, потому что было бы совершенно неблагоразумно ожидать на смоковнице смоквы, если до их созревания оставалось еще добрых шесть недель.
Но что же тогда сказать? В Евангелии от Луки этот случай вообще не приводится, но зато там имеется притча о бесплодной смоковнице (Лук. 13, 6 - 9). И кончается эта притча очень неопределенно: хозяин виноградника хотел выкорчевать дерево, а садовод умолял подождать еще немного и дать дереву еще одну возможность. Остановились на следующем: если на смоковнице будут плоды - ее оставят, а если нет - ее выкорчуют. Разве не может быть, что описанный в рассматриваемом нами отрывке случай, является продолжением притчи, приведенной у евангелиста Луки? Народу Израиля была дана возможность, но плодов не было, и вот теперь пришло время искоренить его. Было высказано предположение - и это вполне вероятно, что на пути из Вифании в Иерусалим находилась одинокая пораженная смоковница. По-видимому Иисус сказал Своим ученикам: "Помните притчу о бесплодной смоковнице, что я рассказывал вам? Израиль все еще бесплоден и он засохнет, как и это дерево". Вполне может статься, что люди стали связывать это одиноко стоящее дерево с высказываниями Иисуса о судьбе бесплодности, и так возникла вся история.
|
|
|
Пусть каждый читатель понимает эту историю как он хочет, нам же кажется, что буквальное ее понимание вызвало бы непреодолимые трудности. Нам кажется также, что эта история как-то связана с притчей о бесплодном дереве. Но в любом случае из нее можно почерпнуть урок: бесполезность влечет за собой гибель.
15-19
Гнев Иисуса (Мар. 11,15-19)
Мы сможем лучше представить себе все это, если будем иметь хорошее представление о расположении храма и его дворов. В Новом Завете употребляются два тесно связанные между собой слова: хиерон, что значит святое место, святилище и неос, что значит собственно храм. Святое место распространялось на всю территорию храма. Территория храма охватывала всю вершину горы Сион и составляла приблизительно двенадцать гектаров. Она была окружена высокой стеной, длиной от 300 до 400 м. причем с каждой стороны имели различную высоту. Перед храмом находился большой двор язычников, в который мог войти каждый, будь то иудей или язычник. По внутреннему краю двора язычников проходила низкая стена, в которую были вделаны таблички, предупреждавшие, что за преступление этой черты язычнику грозит смертная казнь. Следующий двор назывался двором женщин. Он назывался так, потому что дальше могла проходить лишь женщина, хотевшая принести жертву. Далее шел двор израильтян. В нем по великим праздникам собиралась вся церковная община, и отсюда люди передавали священникам принесенных и приведенных для жертвоприношения животных. В самом центре находился двор священников. Собственно храм, наос, стоял во дворе священников. А вся территория со всеми дворами была святым местом или святилищем, хиерон, а само здание во дворе священников - храмом наос.
|
|
|
Описанный эпизод произошел во дворе язычников. Мало-помалу двор язычников приобрел почти исключительно мирской характер. Он был задуман как место молитвы и подготовки, но во времена Иисуса в нем царила атмосфера купли и продажи, делавшая невозможным молитву и медитацию. Но еще хуже было то, что торговля эта была чистым обиранием паломников. Каждый иудей должен был платить в год храмовый налог в размере половины сикля, то есть около двухдневного заработка поденного работника. И этот налог нужно было платить особой монетой. Для будничных целей употреблялись греческие, римские, сирийские, египетские, финикийские и тирские монеты, а этот налог следовало платить храмовым сиклем в период Пасхи. На Пасху иудеи приезжали в Иерусалим со всего тогдашнего света со всевозможными монетами. При обмене своих денег на храмовые пол сикля они должны были платить меновщику комиссионный сбор в размере 1/12 сикля, а если их монета превышала сумму налога и им полагалась сдача, они должны были платить еще 1/12 сикля. Так что большинство паломников платило эти 1/6 сикля в придачу к налогу в 1/12 сикля, то есть еще половину дневного заработка, что для большинства много значило. Что до продавцов голубей, то голуби составляли часть системы жертвоприношения (Лев. 12, 8; 14, 22; 15, 14). Животное для жертвоприношения должно было быть без пороков. Голубей можно было купить довольно дешево в городе, но храмовые блюстители обязательно нашли бы у них дефекты, и потому молящимся рекомендовалось покупать их в лавках в храме, хотя цена приблизительно в 20 раз превышала их стоимость в городе. Все выглядело как чистый обман, но, что еще более усугубляло ситуацию, вся эта купля-продажа была сосредоточена в руках семьи первосвященника Анны. Иудеи сами уже давно видели это злоупотребление. В Талмуде сказано, что раввин Симон бен Гамалиил услышав, что пара голубей в храме стоит золотой, потребовал, чтобы цена была снижена до серебряной монеты. Именно зрелище того, как обманывают бедных паломников, вызвало гнев Иисуса. Крупный ученый 18-го века Лагранж, хорошо знавший Восток, рассказывал, что точно такая же система существовала в Мекке. Паломник, ищущий близости Бога, оказывается среди шума и гвалта, где у торгашей одно стремление - получить как можно больше, и где паломники отбиваются от них и ругаются так же яростно. Для характеристики храмовых дворов Иисус употребил очень яркую метафору. Дорога из Иерусалима в Иерихон пользовалась дурной славой из-за разбойников. Эта узкая и извилистая дорога проходила среди горных ущелий. В горах было много пещер, в которых путников поджидали разбойники, и Иисус сказал: "В храмовых дворах разбойники страшнее тех на дороге в Иерихон".
|
|
|
Из ст. 16 видно, что Иисус не позволял никому проносить что-либо через храм. Дело в том, что через дворы храма можно было напрямик пройти из восточной части города на Масличную гору. В уже упомянутом сборнике законов Мишна было записано: "Никто не должен входить на храмовую гору с вещами или в сандалиях, или с котомкой, или с мошной, или с пылью на ногах, либо проходить через него, чтобы сократить дорогу". Иисус напоминал иудеям об их собственных законах: к этому времени иудеи столь мало думали о святости наружных дворов храма, что пользовались ими в качестве путей сообщения, бегая по своим делам. Иисус обратил их внимание на их же законы и процитировал им их же пророков. (Ис. 56, 7 и Иер. 1, 11). Что же вызвало у Иисуса такой гнев?
1. Он сердился из-за того, что обирали паломников. Храмовые чиновники смотрели на них не как на верующих, или просто людей, а как на средства для удовлетворения своих целей и получения выгоды. Эксплуатация человека человеком всегда вызывает гнев Божий и уж вдвойне, если она проводится под прикрытием религии.
2. Его сердило осквернение святого места Божия. Люди потеряли чувство присутствия Божьего в доме Божием; превратив святыню в источник прибыли, они осквернили ее.
3. Может быть, гнев Иисуса был еще больше? Он цитировал Ис. 56, 7: "дом Мой назовется домом молитвы для всех народов". И, тем не менее, в том самом доме была стена, преступление за которую каралось для язычников смертью. Вполне может быть, что гнев Иисуса был вызван исключительно иудейским характером богослужения, и Он хотел напомнить иудеям, что Бог любит не их, а мир.
20-21
Комментарий к Мар. 11, 20-21 смотрите в Мар. 11, 12-14.
22-26
|
|
|
