Модели переходной экономики

Разнородность переходной экономики, когда сосуществуют и взаимодействуют элементы и связи старой и новой систем, а также огромная роль политики обусловливают альтернативный, вариантный харак­тер ее развития и открывают широкий выбор перспектив: от превраще­ния в отсталую развивающуюся страну, с ее зависимым, полуколониаль­ным положением, до пополнения числа новых индустриально развитых стран. Выбор зависит от соотношения общественно-политических сил, понимания государственным руководством особенностей переходного пе­риода, его умения и настойчивости в проведении политики. Сегодня уже есть ряд моделей становления рыночной экономики — в зависимости от  ” уровня развития стран, что, в свою очередь, обусловливает разную степень регулируемости экономики, различные уровни социализации и де­мократизации общественной жизни.

Это—модель “рыночного социализма”, которая применялась в свое время в Югославии и Венгрии (этого же типа модель, хотя существенно отличающаяся от югославской и венгерской, успешно используется в Ки­тае и Вьетнаме); модель “бархатной революции” в Чехословакии; мо­дель “шоковой терапии” в Польше и странах СНГ. Если первая модель характеризуется постепенностью преобразований, ведущей ролью госу­дарственного руководства и управления всеми процессами, то модель “шоковой терапии” — попыткой быстро (к тому же, административными методами) разрушить старую, командную, систему и ввести рынок, ры­ночные отношения. Модель “бархатной революции” определяется не то­лько постепенностью трансформирования, но и более “мягким”, спокой­ным переходом от централизованного регулирования к рыночному ме­ханизму.

В условиях модели “рыночного социализма” преобладает собствен­ность государства и корпораций, сочетающаяся с мелкой частной собст­венностью. При применении модели “шоковой терапии” осуществляется ускоренная корпоратизация государственной собственности, причем не­редко — путем ее передачи в руки бывшей номенклатуры, сохранившей административную власть. Для модели “бархатной революции” свойст­венна значительно большая активность населения в преобразовании от­ношений собственности (например, ваучерная приватизация в Чехии и Словакии).

В отношении распределения и условий жизни модель “рыночного со­циализма” характеризуется сохранением государственного патернализ­ма, причем в Китае и Вьетнаме это дало достаточно хорошие результа­ты. В условиях “шоковой терапии”, обеспечившей сравнительно быст­рый выход Польши из кризиса, рыночные реформы все же превращают­ся в самоцель, и общество платит за это огромным ухудшением условий жизни людей, обнищанием широких слоев населения. “Бархатная рево­люция” наиболее последовательно реализует принципы “социального рыночного хозяйства”, что находит проявление и в сравнительно мень­ших глубине и остроте кризиса, а значит — ив сравнительно меньших спадах уровня жизни народа.

И наконец, модели переходной экономики различаются по степени реализации общецивилизационных процессов гуманизации и социализа­ции экономики. В условиях “рыночного социализма” эта тенденция реа­лизуется (как, например, в Китае и Вьетнаме) в патерналистской фор­ме. “Шоковая терапия” связана с обкрадыванием трудящихся, а обще-цивилизационные процессы реализуются при этом противоречиво. И на­оборот: модель “бархатной революции”, хотя и проявляет корпоративно-капиталистические тенденции, все же в наибольшей степени реализует общецивилизационные процессы гуманизации и социализации экономи­ческой жизни.

Применение этих моделей на первых этапах переходного периода дало очень разные результаты. Китай, хоть и потратил немало времени (начиная с 1978 г.), но благодаря реформам вышел на путь быстрого экономического роста и решения неотложных проблем. К тому же мо­дель “рыночного социализма” все больше дополняется государственно-корпоративными тенденциями, усиливающими буржуазное трансформи­рование общества, существенное перераспределение власти и собствен­ности от центральных государственных структур к получастным корпо­рациям. Положительные результаты приносит реализация модели “бар­хатной революции”. Она достаточно глубока по своему содержанию и обеспечивает наименее болезненные методы преобразований, которые не только трансформируют экономику и общество, но и обеспечивают гума­низацию и социализацию экономики. И наконец, рассмотрим последст­вия применения модели “шоковой терапии”. Попытка как можно быст­рее и радикально реформировать общество привела к разрушению ад­министративно-командной системы, планирования и управления, к глу­бокому экономическому кризису — спаду производства, гиперинфляции, обнищанию народа и т. п. Но опыт показывает, что и эта модель имеет довольно различные последствия. Например, в Польше, при всем обост­рении ситуации, она дала ряд положительных результатов (и в том чис­ле, как мы отмечали, быстрый выход из кризиса). У нас же, как спра­ведливо считают, “шок без терапии” на десятилетия отбросил экономи­ку Украины, хотя она оказалась вынуждена идти по этому пути вслед за Россией. Ведь Украина уже после провозглашения независимости ос­талась в едином рублевом пространстве.

Сложная экономическая и политическая ситуация в Украине, обус­ловленная глубоким и довольно продолжительным экономическим кри. зисом, недостаточным развитием экономических реформ, обострила про­блему: куда идти и какое общество строить? К великому сожалению, нашлись политические силы, призывающие вернуться назад, к “социализму”. Конечно, проще простого пойти по­пулистским путем, который, кстати, довольно широко используется: кон­статируя тяжелое положение народа, когда уровень его жизни резко упал по сравнению с “социалистическим” прошлым, призывать к возвра­ту этого прошлого. Но как это делается?

Предлагается провести всеукраинский референдум по вопросам оп­ределения экономического строя: будет это демократический социализм, государственное управление и регулирование экономики, контроль за ценами и заработной платой, производством и распределением продук­ции на основе государственной и коллективной форм собственности на землю и средства производства или введение рыночной капиталистиче­ской экономики, которая основывается на частной собственности на зем­лю и средства производства.

Бросается в глаза, что автор запутывает читателя: о каком соци­ализме идет речь? Если автор называет “демократическим” социализм, существовавший в бывшем Союзе, то это издевательство над памятью людей. Разве они забыли о массовых репрессиях, о жестоком преследовании инакомыслия? Надеюсь, что значительные массы людей об этом хорошо помнят. Если же автор имеет в виду какой-то другой “демокра­тический социализм”, то нужно было бы его объяснить. Как ни досадно, но история до настоящего времени не знает “демократического социа­лизма”. Наоборот, ей хорошо известно тоталитарное “социалистическое” общество.

Вместе с тем автор противопоставляет своему “демократическому социализму” “рыночную капиталистическую экономику”, которая, по ста­рым устоявшимся представлениям, не совместима с демократией, связа­на с жестокой эксплуатацией трудящихся и т. п. Как мы уже подчерки­вали, за категориями “капиталистическая экономика”, “капиталистичес­кое общество” скрывается очень разное содержание. Ведь современное общество — это общество, качественно новое по сравнению даже с I по­ловиной XX в. Поэтому некорректно выглядит попытка запугивать лю­дей капитализмом, который существовал когда-то и чьи отрицательные Черты довольно настойчиво вбивались в головы людей, одновременно за­малчивая реальные и очевидные изменения, происшедшие в наше время Хотят того или не хотят сторонники референдума, но под видом “объек­тивности” и, вроде бы, “справедливости” скрываются очередной обман людей, политическая спекуляция на категории “капитализм”. Единст­венным оправданием этим людям является то, что, вероятно, они и сами не разбираются в том, что происходит в мире. Но это можно только из­винить и ни в коем случае оправдать.

Аргументом в пользу такого мнения служат также другие доводы сторонников референдума. Нельзя не обратить внимание на то, что ав­тор по старой привычке утверждает “Социализм — общественная собст­венность, капитализм — частная собственность”. Ведь мы сегодня хоро­шо знаем, что в развитых странах, наряду с частной, существуют и госу­дарственная, и кооперативная, и даже народная коллективная формы собственности. К тому же наш собственный опыт показывает, что в ус­ловиях общественной собственности в бывшем Союзе уровень эксплуа­тации был значительно выше, а уровень жизни — значительно ниже, чем в развитых странах. Ввиду этого, попытка сыграть на том, что десяти­летиями вбивалось в головы людей,— будто, общественная собственность является благом, а частная собственность является бедой,— противоре­чит историческим фактам Очевидно, нельзя повторять догмы, абсолюти­зировать абстрактные положения. Ведь хорошо известно, что истина — конкретна.

Далее автор изображает дело так, будто, лишь для социализма свойственны “государственное управление и регулирование экономики, контроль за ценами и заработной платой, производством и распределе­нием продукции”. Действительно, в условиях, когда государство владело более чем 90 % средств производства, оно было не только единым эко­номическим центром огромного государства, но и главным хозяйствую­щим субъектом, а единый государственный директивный народнохозяй­ственный план выступал главным средством управления экономикой Из Центра решались все или почти все проблемы, и труд десятков миллио­нов людей подчинялся выполнению плана. Разве не ясно, что это сковы­вало инициативу и предприимчивость людей. Трудовой коллектив не мог быть самостоятельным хозяином, распоряжаться ни средствами произ­водства, ни произведенной продукцией (все это было государственным, как и само предприятие), что подрывало стимулы к труду, лишало тру­довые коллективы материальной заинтересованности в его результатах. Вполне оправданно такая экономика называлась “командно-админист­ративной”. И такие государственное управление и регулирование эконо­мики выдаются за преимущество?

Между тем поневоле возникает вопрос: а что, рыночная экономика лишена государственного управления и регулирования? Неужели авто­ру неизвестно, что в странах рыночной экономики применяются плани­рование (но не директивное, а индикативное), программирование и прогнозирование развития экономики. Причем Франция после войны при­меняла метод планирования, очень похожий на планирование в бывшем Союзе, а затем вынуждена была перейти к индикативному. Со вступле­нием в систему европейской экономики она перешла к стратегическому планированию, которое призвано обосновать пути развития страны и приоритет технологий. Следовательно: не жесткое директивное, а более гибкое индикативное, стратегическое планирование, не определение ки­лограммов или тонн производства тех или иных продуктов, а обоснова­ние путей развития страны на основе НТП. Несомненно, это более высо­кий и более действенный тип государственного управления и регулиро­вания.

Или взять “контроль за ценами и зарплатой”. Действительно, в быв­шем Союзе этот контроль был, но он был жестким и административным:

низкие цены — низкая зарплата. А может, автор слышал, что в разви­тых странах установлены минимальные почасовые ставки оплаты? Причем в США она составляет 5 дол. Почему автор замалчивает такие важные вещи? Очевидно, он рассчитывает на незнание людей, на то, что разбудит старые идеологические догмы о “преимуществах социализма”.

Чрезмерное огосударствление экономики, отчуждение человека от средств производства и результатов своего труда определили недоста­точную эффективность централизованной плановой экономики, ее отста­вание от развитых стран. Несмотря на то, что неоднократно провозгла­шались лозунги “догнать и перегнать”, разрыв в уровнях развития эко­номик бывшего Союза и развитых стран оставался большим (см. табл.2).

Таблица 2

Производство ВВП в бывшем СССР, развитых и других зарубежных странах в расчете на душу населения

(дол.)

Страны	Сумма	Страны	Сумма
Япония.....	21040	Польша......	1850
США.....	19780	Мексика......	1870
	18530	бывший СССР.....	1780
Югославия....	2680	бывшая УССР.....	1662
Лпг^атиия	2640	Чили.......	1510
Бразилия....	9900	Турция.......	1230

 

Как видно, по уровню производства ВВП в расчете на душу насе­ления бывший СССР отставал от развитых стран более чем в 10 раз, а Украина — еще больше. Несмотря на громкие заявления о крупных ус­пехах в развитии экономики, оказывается, что бывший Союз и Украина отставали не только от латиноамериканских государств, но и от Югосла­вии и Польши.

Единая общегосударственная собственность, централизованное ди­рективное планирование, несовершенная структура и высокий монопо­лизм — все это привело советскую экономику к глубокому кризису, ко­торый проявился еще в 80-е годы, когда рост производства прекратил­ся. А вследствие непродуманной антиалкогольной кампании бывший Союз потерял 60 млрд. руб., образовался дефицит государственного бюджета. Глубокий “застой”, как мягко называли кризис, поставил быв­ший Союз в тяжелое положение. Единственное, что спасало, это экспорт нефти и газа, другого сырья, вооружений, дававший свободно конверти­руемую валюту. Но в условиях кризиса она использовалась для закупки не технологий, а товаров широкого потребления. Вполне понятно, что “проедание” богатств не могло продолжаться бесконечно.

Это тем более важно подчеркнуть, что у нас частенько встре­чаются попытки реализовать те или иные элементы системы, которая стала историей.

Поэтому вторая модель — это путь общественно-экономического прогресса, по которому развитые страны переходят в постиндустриаль­ное общество, это модель движения к социализированной экономике, ха­рактеризующейся широким применением форм собственности, которые превращают работника в хозяина, участвующего в распоряжении сред­ствами производства и результатами труда, а также в их присвоении (коллективная и кооперативная собственность, народные предприятия в пределах государственной собственности и собственности общественных организаций). Для этой модели характерны широкое применение и раз­витие отношений самоуправления, подъем роли производителя, реализа­ция на деле стратегии социального партнерства, общецивилизационных тенденций к гуманизации труда, социализации экономики, подъему бла­госостояния народа.

Сложность такого пути заключается в том, что Украина находится на индустриальной стадии. В силу этого, состояние экономик и благо­состояние народов развитых стран — это только цель, стратегические це­ли нашего развития.

 

Вывод

Принципиальная особенность современного переходного периода за­ключается в том, что он разворачивается в конце XX в., когда происходят глобальные процессы перехода развитых стран к постиндустриальному обществу

Развивающиеся страны тоже постепенно, но неуклонно, дви­жутся от традиционной экономики к современным формам рыночной экономики. К тому же эти государства имеют возможность реализовать и реализуют в своей практике хозяйствования определенные достижения развитых стран, свойственные для постиндустриальной стадии. Странам, переходящим от административно-командной к рыночной экономике, то­же необходимо поднять производство на современный уровень. Без этого не может быть и речи об обеспечении для народа жизненного уровня, отвечающего современным условиям мирового развития. Это обстоятель­ство определяет верхние границы переходного периода.

В содержании переходного периода переход к рыночной экономике яв­ляется более долгосрочным и масштабным этапом по сравнению с зада­чами преодоления кризисного состояния в экономике Украины. Иначе го­воря, программа преодоления кризиса — это относительно момент, доля содержания переходной экономики, причем связанная с начальным эта­пом переходного периода. Поэтому именно программа перехода к рыноч­ной экономике определяет общее содержание процесса перехода от одной экономической системы к другой.

Дело в том, что товарно-рыночные отношения характеризуют такой этап в развитии общества, когда доминируют материально-вещественные факторы, обусловливающие овеществление и самих отношений Этот этап характерен для индустриального общества. Вместе с тем индустриаль­ное общество — с характерными для него рыночными отношениями как господствующими — создает условия для нового, постиндустриального, общества, когда доминирующая роль переходит к факторам интеллекту­ально-информационного порядка На смену овеществленным отношениям людей должны прийти отношения высоко и универсально развитых лю­дей, “сбрасывающих” с себя вещественное подчинение.

В силу этого, рынок, рыночная экономика, свойственные индустри­альному обществу, выступают необходимым условием перехода общест­ва в третью, постиндустриальную, эпоху. Поэтому, как подчеркивают от­дельные авторы, рынок является обязательным моментом, но не само­целью переходной экономики. Иначе говоря, содержание переходной экономики не ограничивается задачами перехода от командной к рыноч­ной экономике. Ведь мировой прогресс показывает, что уже наступает качественно новая эпоха — постиндустриального общества.

К сожалению, в общественном сознании живет мнение, что раз не со­циализм, то мы идем к капитализму. К тому же развитие частной соб­ственности, усиление процессов социальной дифференциации в обществе являются сильными аргументами в пользу указанного вывода. Но уже здесь заключена ошибка, состоящая в отождествлении рыночных и капи­талистических отношений. Как известно, рыночные отношения существо­вали до капитализма, вместе с тем они существовали и в условиях “ди­кого” капитализма XIX в. и существуют сегодня в развитых странах. По­этому переход к рыночным отношениям не означает, какое общество бу­дет построено. Как уже говорилось, альтернативный характер переходной экономики делает возможными многообразные варианты ее развития. Но этот выбор не может не учитывать реальные традиции общественного развития. А они ныне таковы, что свидетельствуют о постепенном фор. мировании на новой, постиндустриальной, базе и нового, “посткапиталис­тического”, общества.

Следовательно, переходный период предполагает три этапа своего развития. Первый, вероятно, самый короткий, связан с выходом из кри­зиса, преодолением спада производства, стабилизацией экономики, обе­спечением экономического роста Очевидно, этот этап завершится в бли­жайшие годы. По прогнозу Правительства Украины, уже в 1996 г. про­мышленность должна вырасти на 0,6 %, а сельское хозяйство—на 0,2 %. Если это удастся, то уже в 1997 г. могут быть в основном достигнуты стабилизация экономики и ее рост.

Второй этап — это, прежде всего, преобразование производственных отношений, осуществление разгосударствления, приватизации и демоно­полизации экономики (то есть преобразование административно-команд­ной экономики в рыночную), причем не только формальное их заверше­ние, но и налажение эффективного функционирования предприятий в ру­ках новых хозяев. Эти процессы начались на первом этапе переходного периода, и для их завершения и обеспечения эффективного хозяйство­вания тоже требуется несколько лет. Иначе говоря, второй этап может не намного выйти за пределы первого.

И наконец, третий этап — это, главным образом, преобразование производительных сил, структурная перестройка экономики на основе перехода на новый технологический способ производства. Этот этап на­чинается очень медленно на первом и втором, а для своего осуществле­ния потребует, очевидно, не менее двух-трех десятилетий Ведь это чрез­вычайно сложный процесс, который очень дорого стоит. Опыт бывшей ГДР показывает, что ее объединение с ФРГ, огромные ежегодные капи­таловложения, превышающие 100 млрд. марок на протяжении 5 лет, не смогли устранить их противоположность. Еще и сегодня сохраняются су­щественные различия и в развитии производства, и в уровне доходов. Несравнимо сложнее эти проблемы для Украины Ведь мы отстаем от развитых стран на целую историческую эпоху Чтобы перейти на новый технологический способ производства, нужно перевооружить на основе новых техники и технологии все народное хозяйство Для этого необхо­димы огромные инвестиции. Вполне понятно, что, в отличие от восточных земель Германии, мы не можем рассчитывать на те объемы финансовых средств, которые вложила ФРГ в их экономику. А это значит, что и вре­мя для выполнения этой исторической задачи нам требуется намного большее, чем Германии.

Возникает вопрос с точки зрения определенных этапов переходного периода: где мы находимся? На наш взгляд, экономика Украины, ее ре­формирование не только находятся на завершении первого этапа, но и существенно продвинулись в решении задач второго этапа. Так, немало сделано в отношении финансовой стабилизации, существенно уменьшена инфляция, постепенно стабилизируется валютный курс, есть прогресс в реформировании бюджета путем разграничения полномочий и источни­ков доходов на центральном и местном уровнях. Государственный бюд­жет освобождается от не свойственных для него функций. Возрастают объемы экспорта, оптимизируется структура внешнеэкономических свя­зей и межгосударственных экономических отношений.

Унифицирован валютный курс, развивается валютный рынок, завер­шается становление банковской системы.

Вместе с тем значительно расширились процессы разгосударствле­ния, корпоратизации, приватизации и демонополизации экономики, уже существует и получает развитие негосударственный сектор экономики. Разработаны и уже реализуются около 60 общегосударственных и от­раслевых целевых программ, направленных на решение важных народ­нохозяйственных задач. Прежде всего, это—энергообеспечение, ракето-, самолето- и судостроение, производство отечественных электровозов, трамваев, троллейбусов и автобусов.

Как отметил Премьер-министр Е. К. Марчук, в Украине создана ос­нова для достижения стабилизации, причем практически впервые она до­стигнута экономическими средствами регулирования. Однако положите­льные тенденции не удалось закрепить и сделать необратимыми. Поэто­му нужна напряженная и слаженная работа по макроэкономической ста­билизации, дальнейшему реформированию экономики, ее подъему до уровней, которые бы обеспечили рост благосостояния украинского наро­да, выход нашего государства на рубежи мирового прогресса.

⇐ Предыдущая123

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: