Звук машины. Какие то шаги.

ИСКРА: - Валентина Андроновна, разрешите мне выйти...

ВАЛЕНДРА: - Что с тобой, Полякова? Ты не здорова?

ИСКРА: - Да, мне плохо, плохо! (Убегает).

ВАЛЕНДРА: - Сядь, Шефер. Ты не можешь сопровождать Полякову туда, куда она побежала.

ЛЕНА: - Я могу ее сопровождать.

ВАЛЕНДРА: - Что происходит? Нет, вы объясните, это что, заговор?

ЛЕНА: - Моей подруге плохо. Разрешите мне пойти к ней, или я выйду без разрешения.

ВАЛЕНДРА: - Ну, иди. Все стали ужасно нервными. Не рано ли?

ИСКРА: - Лена, встань у двери. Коваленко, читай вслух! (Передает ей записку).

ЗИНОЧКА: - "Болтают, что сегодня ночью арестовали отца Вики..." Это не я!

ЖОРА: - А кто?

ЗИНОЧКА: - Ну не я же, господи! Честное комсомольское, ребята! Ну не я, не я, не я!

ИСКРА: - Если не ты, то кто?

ЛЕНА: - Я сейчас поколочу ее! Она предатель, иуда она проклятая!

ИСКРА: - Подожди. Я спрашиваю, Коваленко, кто мог натрепаться, кроме тебя?

ЖОРА: - Ну, что же ты молчишь?

ПАШКА: - Дать бы ей сейчас!

ИСКРА: - Нет, мы не будем ее бить. Мы всей школе расскажем, какая она.

ВАЛЬКА: - Надо ей объявить такой бойкот, чтобы она удавилась с тоски.

ЗИНОЧКА: - Подождите! Я не одна была у дома Вики...

АРТЕМ: - Ребята, да вы что? Да что бы я?.. Да никогда в жизни...

ЗИНОЧКА: - Пусть у нас никогда не будет детей, если мы врем!

ИСКРА: - Мы верим вам. Прости нас, Зина, и не реви. А теперь пошли, пока все в сборе.

ПАША: - Куда?

ИСКРА: - Как куда? К Вике.

ЛЕНА: - Искра, может, не стоит?

ИСКРА: - Не стоит? Значит, для вас дружба - это пополам радость? А если горе пополам, то наша хата с краю?

ВАЛЬКА: - Это Ленка сдуру. Идем к Вике.

ВИКА: - Зачем вы пришли? Я не просила вас приходить!

АРТЕМ: - Ты не просила, а мы пришли.

ВИКА: - Проходите. Но мне ничего от вас не надо.

ЖОРА: - Ты что, уезжаешь?

ВИКА: – Обыск. Что-то искали. Перевернули весь дом.

ЗИНОЧКА: - Как же ты одна?

ВИКА: - Ничего. Твоя мама приходила. Хотела, чтобы я пожила у вас пока.

ЗИНОЧКА: - Но это же замечательно!

ВИКА: - Замечательно? Уйти отсюда, значит, поверить, что папа и в самом деле преступник. А он ни в чем не виновен. Он вернется, обязательно вернется. И я должна его ждать.

ЛЕНА: - Извини. Ты абсолютно права.

ВИКА: - Почему вы пришли? Ну почему?

ЗИНОЧКА: - Мы пришли потому, что мы знаем твоего папу.

ИСКРА: - И тоже уверены, что это ошибка. Вика, ты должна завтра пойти в школу.

ЛЕНА: - Все должно быть по-прежнему. Мы тебя не оставим.

ВИКА: - Хорошо.

ПАША: - А мы с Леной завтра зайдем за тобой. Нам по пути.

ВИКА: - Спасибо вам, ребята.

ЗИНОЧКА: - Ну и замечательно! Просто замечательно! Я предчувствую, что все будет хорошо! Вот увидите! Пойдемте пить чай!

САШКА: - Где ты была?

ИСКРА: - У Вики Люберецкой.

САШКА: - Ну, знаешь... Я знал, что ты ненормальная, но что б так!

ИСКРА: - Ты что, Саша?

САШКА: - А то, что Люберецкий это - враг народа. Он за миллион чертежи нашего самолета фашистам продал! За миллион!

ИСКРА: - Сашка, ты врешь, да? Ну, скажи, ну?

САШКА: - Я точно знаю, поняла! Он меня на работу устраивал, на секретный завод. Личным звонком. И жду я, чтобы специально тебя предупредить.

ИСКРА: - О чем, Саша?

САША: - О чем? Вот об этом.

ИСКРА: - Об этом? Спасибо. А Вика что продала? Какой самолет?

САШКА: - Вика? При чем тут Вика?

ИСКРА: - Вот именно - ни при чем. Вика моя подруга. Ты хочешь, чтобы я предала ее? Даже если то, о чем ты сказал - правда, то Вика ни в чем не виновата. Понимаешь, ни в чем, а ты!

САШКА: - А что я?

ИСКРА: - Ничего. Может быть, мне показалось. Иди домой, Саша.

САША: - Искра, подожди.

ИСКРА: - Я сказала - иди домой. Я хочу побыть одна.

ДИРЕКТОР (ведет урок географии). Берем Сальские степи. Что характерно? А то характерно, что воды мало, и если случится вам летом там быть, то поите коня с утра обильно, чтоб аж до вечера ему хватило. И наш конь тут не годится, надо на местную породу пересаживаться, они привычнее…
(В класс вошла Валендра. Что-то негромко переговорила с Директором. Затем сказала всем выйти, а Искре остаться).
ВАЛЕНДРА. Где вы были вчера?
ИСКРА. У Вики Люберецкой.
ВАЛЕНДРА. Ты подговорила ребят пойти туда? Или Шефер?
ИСКРА. Предложила я, но ребята пошли сами.
ВАЛЕНДРА. Зачем? Зачем ты это предложила?
ИСКРА. Чтобы не оставлять человека в беде.
ВАЛЕНДРА. Она называет это бедой! Вы слышите, Николай Григорьевич? Я уважаю ваши боевые заслуги, но считаю ваши методы воспитания не только упрощенными, но и порочными. Да, порочными! Я заявляю откровенно, что буду жаловаться.
ДИРЕКТОР. Идите и пишите. Скорее, пока пыл не прошел.
ВАЛЕНДРА (Искре). Значит, организовала субботник? Как благородно! А может быть, ты считаешь, что Люберецкий не преступник, а невинная жертва? Почему ты молчишь?
ИСКРА. Я все знаю.
ВАЛЕНДРА. Мы не будем делать выводов, учитывая твое безупречное поведение в прошлом. Но учти, Полякова. Завтра же проведешь экстренное комсомольское собрание.
ИСКРА. А повестка?
ВАЛЕНДРА. Необходимо решить комсомольскую судьбу Люберецкой. И вообще я считаю, что дочери врага народа не место в Ленинском комсомоле.
ИСКРА. Но за что? За что же? Вика же не виновата, что ее отец…
ДИРЕКТОР. Да, конечно. Конечно.
ИСКРА. Я не буду проводить этого собрания.
ВАЛЕНДРА. Что ты сказала?
ИСКРА. Я не буду проводить собрания…
ВАЛЕНДРА. Что-о?..
ДИРЕКТОР. Да ей же плохо!(Валендре). Воды! Что вы стоите как клуша?
(Ворвались, ждавшие в коридоре, Зиночка, Лена, Пашка, Жорка, Артём и Валька Александров. Обступили Искру, поддержали. Валендра вышла из класса).
ДИРЕКТОР. Как дела, хороший человек?
ИСКРА. А откуда вы знаете, что хороший?
ДИРЕКТОР. Ох, и трудно же догадаться было! До дома дойдешь, или, может, машину где выпросить?
ИСКРА. Дойду.
ДИРЕКТОР. Да и провожатых у тебя достаточно. А собрание… будет через неделю, так что не волнуйся пока. Я сам в райком позвоню.
ИСКРА. А Вика?
ДИРЕКТОР. А с Люберецкой пока ничего хорошего не обещаю. Я поговорю, сделаю что смогу, но ничего не обещаю. Сама понимаешь.
ИСКРА. Понимаю.
(Директор ушёл).
ИСКРА. Ничего я не понимаю.
ЗИНОЧКА. Собрание через неделю. Может быть, удастся…
ВАЛЬКА. Ничего не удастся, потому что всех сожрет Валендра.
ЖОРКА. Стерва.
ИСКРА. Так о старших не говорят!
ЖОРКА. Я не о старших. Я о Валендре.
(В класс вошла Вика).
ВИКА. Спасибо тебе, Искра. Папа не зря говорил, что ты самая лучшая.
ИСКРА. С комсомолом будет очень трудно, Вика.
ВИКА. Я знаю. Мне все объяснила Валентина Андроновна. Мы поговорили с ней наедине.
ИСКРА. С комсомолом будет трудно .
ВИКА. Да, да. Собрание только через неделю. А давайте с осенью попрощаемся.
ЗИНОЧКА. В лес!
ЖОРКА. На речку!
ВИКА. В Сосновку! Там и лес и речка.
ЖОРКА. В Сосновку!

ВИКА: - Жора, ты очень занят?

ЖОРА: - Я? Нет, что ты, у нас тут Артем всем заправляет.

ВИКА: - Хочешь, я покажу тебе одно место в лесу... Вот на этом обрыве я любила читать. Сядь рядом, пожалуйста. Ландыш... Ты меня любишь, Ландыш? Ты долго будешь любить меня?

ЖОРКА: - Очень.

ВИКА: - Спасибо тебе. Поцелуй меня, Ландыш. И обними. Пожалуйста, обними меня покрепче.

ИСКРА (Вике): - Завтра понедельник.

ВИКА: - Я знаю. Может, я не приду на уроки. Но ты не волнуйся. Все будет, как надо.

ИСКРА: - Значит, на собрании ты будешь?

ВИКА: - Да, да, конечно.

САШКА: - Значит, не взяли меня с собой. Лишний я в вашей компании.

ИСКРА: - Да. Нас приглашала Вика.

САШКА: - Лес не Вике принадлежит.

ИСКРА: - Тебе хотелось поехать с Викой?

САШКА: - Мне хотелось поехать с тобой!

ИСКРА: - Не сердись. Просто я вовремя не подумала.

САШКА: - Ну хоть завтра увидимся?

ИСКРА: - Завтра, Саш, никак. Завтра комсомольское собрание. А что потом с Викой будет, представляешь?

САШКА: - Вика! Вика! Опять Вика!..

ИСКРА: - Саша, ну нельзя же так! Ты же добрый, а сейчас говоришь плохо.

САШКА: - Ну, послезавтра-то мы можем встретиться?..

ВАЛЕНДРА: - По местам! Полякова, почему на уроках нет Люберецкой? Надо сходить к ней и выяснить.

ИСКРА: - Не надо, Валентина Андроновна. Она дала слово, что придет на собрание.

ВАЛЕНДРА: - Опять капризы! Александров, напиши объявление о собрании.

ВАЛЬКА: - Объявления не будет. Мы считаем...

ВАЛЕНДРА: - Они считают!.. Нет, вы слышали, они уже считают!.. Александров, немедленно пиши объявление!

ЛЕНА: - Валентина Андроновна, не надо никакого объявления. Мы просим вас.

ВАЛЕНДРА: - Пеняйте на себя. Ну а где все-таки Люберецкая? Коваленко, немедленно беги за ней и тащи силой. (ЗИНОЧКА убегает). Теперь у нас есть время поговорить. Может быть, то, что Люберецкая оказалась жалким трусом, хорошо. Это снимет с нее тот ореол мученичества, который ей усиленно пытаются прилепить плохие друзья и подруги. Да, хороший друг всегда говорит правду, какой бы горькой она не была! Не жалеть надо, жалость обманчива и слезлива, а быть принципиальным человеком! Да, да, именно принципиальным! (Вбегает ЗИНОЧКА).

ВАЛЕНДРА: - А Люберецкая? Что ты молчишь? Я тебя спрашиваю, где Люберецкая?

ЗИНОЧКА: - В морге.

ИСКРА: - Следствие уложилось в сутки. Вика оставила записку: "В смерти моей прошу никого не винить, я поступаю сознательно и добровольно". В доме было много снотворного, а Вика была одна. Она просто уснула.

ЗИНОЧКА: - А хоронить? Кто же будет ее хоронить?

ВАЛЬКА: - Может, надо в милицию?

ЛЕНА: - В милицию? Конечно, можно и в милицию. Пусть Вику хоронят, как бродяжку. А мы пойдем в школу, будем учиться, шить новые платья и читать стихи о благородстве!

ВАЛЬКА: - Но я же не о том. Ты не поняла меня!

ЛЕНА: - Можно и в милицию, можно...

ПАША: - Только как мы будем смотреть в глаза своим детям? Пошли туда.

ЛЕНА: - Ох, трудно-то как!

ПАША: - Надо. Это в детстве - хочу, не хочу, а теперь - надо.

ЛЕНА: - Кончилось наше детство, ребята.

ВАЛЬКА: - Я дурак, ребята. Я дурак и трус ужасный. А сказал так потому, что не знаю, что теперь делать.

ИСКРА: - Я знаю только одно: Вику должны похоронить мы.

МАТЬ: - Пора брать себя в руки, Искра. В жизни будет много трагедий. Я знаю, что первая - самая страшная. Я пытаюсь понять тебя.

ИСКРА: - Я очень загадочная?

МАТЬ: - Искра!

ИСКРА: - У меня имя, как выстрел.

МАТЬ: - Самоубийство - признак слабости. Человечество исстари не уважает самоубийц.

ИСКРА: - Даже Маяковского?

МАТЬ: - Прекратить! Ты пойдешь на похороны, и это правильно. Друзьям надо отдавать последний долг. Но я категорически запрещаю тебе устраивать там панихиду.

ИСКРА: - Я не очень понимаю, что значит "панихида" в данном случае. Вика успела умереть комсомолкой.

МАТЬ: - Искра, мы не хороним самоубийц за оградой кладбища, как это делали в старину. Но мы не поощряем слабовольных и слабонервных. Вот почему я требую, чтобы никаких речей и тому подобного... Или ты дашь мне слово, или я запру тебя дома и не пущу на похороны!

ИСКРА: - Неужели ты сможешь это сделать, мама?

МАТЬ: - Да! Да, потому что мне небезразлично твое будущее.

ИСКРА: - Мое будущее! Ах, мама, мама! Не ты ли учила меня, что лучшее будущее – это чистая совесть?

МАТЬ: - Совесть перед обществом, а не... (Опускается на колени). Ты единственное, что у меня есть, доченька, единственное. Я плохая мать. Но даже плохие матери мечтают о том, чтобы их дети были счастливы. Оставим этот разговор, ты умница, ты все поняла.

ИСКРА: - Ребята! Смотрите, во все глаза смотрите на Вику, чтобы запомнить! На всю жизнь запомните, что убивает не только пуля, клинок или осколок, убивает дурное слово и скверное дело, убивают трусость, равнодушие и подлость!

До свиданья, друг мой, до свиданья!
Милый мой, ты у меня в груди!
Предназначенное расставанье
Означает встречу впереди!..
До свиданья, друг мой! Без руки, без слова,
Не грусти, и не печаль бровей!
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей!

МАТЬ: - Встать! Ты устроила панихиду на кладбище? Ты?!

ИСКРА: - Мама!

МАТЬ: - Молчать! Я предупреждала!

ИСКРА: - Мама, подожди. Я очень люблю тебя, мама, но если ты хоть раз, хоть один только раз ударишь меня, я уйду навсегда.

МАТЬ: - Тебе посылка. С почтой принесли.