 |
II.Всегда ли прав исследователь?
|
|
|
|
Мая 2017 года
Центр типологии и семиотики фольклора РГГУ проводит
XVII Международную школу-конференцию
по фольклористике, социолингвистике и культурной антропологии
Фальсификации и ошибки
В фольклористике и культурной антропологии
С того момента, как набор представлений о мире превратился в научное знание, а верификация и эмпирическое подтверждение результатов сделались базовыми условиями для научного исследования, фальсификация данных стала неизбежной частью научного процесса. При этом обсуждение и попытки опровержения фальшивок неоднократно служили стимулом для развития науки. Понятие фальсификации столь же исторически изменчиво, как и научные парадигмы; оно менялось вместе с развитием методологии, возникновением научной этики и формированием научных сообществ.
Так, изучение народной культуры на протяжении всей своей истории было тесно сопряжено с проблемой фальсификаций. Фольклористика как научная дисциплина возникла на фоне предромантической идеологии, ориентированной на поиск «исконных» черт «народного духа», и литературной культурыXVIII века, где разного рода мистификации активно использовались как жанровый прием. По мере переориентации фольклористики на синхронное изучение традиций проблема фальсификации источниковотступила на второй план, однако появилось новое проблемное поле: аутентичность материала, с которым работают представители гуманитарных дисциплин. Постулат о ценности традиционного знания и представление о его важности для коллективной идентичности подтолкнули и продолжают подталкивать многих людей к «возрождению традиций» —праздников и ритуалов, устных жанров, локальных стилей в искусстве, архитектуре и костюме и многого другого. В процессе подобной реконструкции традиции всегда претерпевают изменения, нередко весьма существенные, и попытки исследователей восстановить их «исконное» состояние носители порой встречают с непониманием и недовольством. Ситуация осложняется тем, что разоблаченные фальсификации, а также «реконструированные» фрагменты традиции нередко возвращаются в нее и служат материалом для ее дальнейшего развития. Наконец, время от времени исследователи традиций сами невольно становятся их фальсификаторами. Привносимые ими искажения могут принимать много форм.Это фабрикация данных – подделка источникови результатов их исследования; различные фальсификации —искажения источников: активное редактирование и упорядочение, цензура исходного материала, осознанно или неосознанно неточный перевод в случае, если язык традиции неизвестен широкому научному сообществу, неверные обобщения на материале собранного корпуса (ср. громкую дискуссию о том, есть ли мифы у амазонского народа пираха) и т.д.
|
|
|
Учет разного рода намеренных и ненамеренных фальсификаций — одна из самых сложных задач исследователя народной культуры. В рамках Международной школы-конференции предполагается рассмотреть три основных аспекта этой проблемы:
I. Эксплицитные фальсификации и реконструированные традиции
Сознательная фальсификация источников. Науке известны примеры подделок отдельных фольклорных или литературных текстов и целых сборников: «Поэмы Оссиана» (Дж. Макферсон), «Гусли» (П. Мериме), «Велесова Книга» (Ю.П. Миролюбов), «Краледворская рукопись» (В. Ганка, Й. Линда). Подобные фальсификации могут возвращаться в повседневность носителей традиции и рождать новые сюжеты и практики. Так, «Велесова книга» в некоторых сообществах неоязычников стала сакральным текстом и основой для ритуала.
|
|
|
Исследовательские принципы прошлого, с течением времени отвергаемые, в разные эпохи могли приводить к созданию фантомных реконструкций, иногда имевших довольно масштабный характер.Таковы, например, реконструкции славянского пантеона, предпринятые учеными XVIII века, из которых большую известность приобрели «кабинетные боги» М.В. Ломоносова.
Благими намерениями: фальсификация как попытка сохранить традицию. Отдельно стоит рассмотреть индивидуальные и коллективные попытки сохранить традиционные тексты (в широком понимании слова), которые приводят к кажущемуся продлению их жизни. Представляет интерес исследование таких текстов (новин, «возрожденных» сельских праздников и других конструктов авторства клубных работников)в их связи с предшествующими («традиционными») формами.Сюда же можно отнести фальсифицированныенеоязыческие религии (вроде диевтурибы в Латвии или ромувы в Литве), навязываемые национальной традиции не столько как разысканное, сколько как должное — чему, по мнению реконструкторов, подобало бы существовать.
II.Всегда ли прав исследователь?
Подстраивание материала под исследователя. Опасность породить фальсификат подстерегает ученого на разных этапах сбора и интерпретации данных. Некоторые полевикисклонны достраивать текст за информанта, вычитывать в его словах «свои» смыслы, осознанно манипулировать собеседником, что приводит к получению нужного им материала. Заведомая убежденность в правоте той или иной гипотезы нередко заставляет исследователей «забывать» или не упоминать«неподходящие»тексты. Подобным же образом искажение статистических данных дает более «репрезентативные» выводы, на поверку противоречащие действительности. Нередко исследователи также склонны отсеивать «некрасивые» или неполные тексты.
Составительские приемы при публикации материала. Конструирование искусственного (в сущности, квазифольклорного) текста может происходить и на этапе публикации данных. Различные принципы научной редактуры по-разному решают вопрос сохранения целостности текста, полученного от носителя традиции. Так, одни публикации преследуют художественные цели, пренебрегая научной достоверностью, другие объединяют несколько текстов в один в поисках «изначального», игнорируют более скупые нарративы, отдавая предпочтение развернутым. Распространенной проблемой является публикация материала вне контекста или включение текстов в ассоциативную цепочку, изменяющую их смысл и прагматические установки.
|
|
|
