 |
Миф о создании мира у сапотеков
|
|
|
|
У народа сапотеков, родственного миштекам, мы находим похожую концепцию процесса создания мира. В ценном словаре языка сапотеков, созданном отцом Хуаном де Кордобой упоминается Коцаана, создатель всех животных, и Уичаана, создатель людей и рыб. Таким образом, мы имеем два отдельных процесса создания: людей и животных. Похоже, что Коцаана имеет отношение к Солнцу как создателю всех зверей, но, что довольно странно, в словаре Кордобы на него ссылаются как на «прародительницу», тогда как он, несомненно, божество мужского пола. С другой стороны, Уичаана, создателя людей и рыб, упоминают как «воду» или «частицу воды» и «богиню порождения». У сапотеков она, безусловно, женская составляющая созидательной силы. В миштекском мифе о создании мира мы можем увидеть реального создателя и первую пару богов этого племени, также считавшихся прародителями животных, которые для дикаря были такими же обитателями мира, как и он сам. Имена двух братьев Девять змей и Девять пещер, несомненно, несут в себе ссылку на свет и тьму, день и ночь. Возможно, эти божества являются тем же самым, что и Кецалькоатль и Шолотль (последний — бог сапотеков), которые считались близнецами. В каком‑то смысле Кецалькоатля рассматривали как создателя, и в мексиканском календаре он следовал за Отцом и Матерью, или первыми имеющими пол богами, занимая второе место как создатель мира и человека.
Мексиканский Ной
Мифы о потопе, что довольно любопытно, более распространены у науа и родственных им племен, чем мифы о создании мира. Аббат Брассер де Бурбург перевел один такой миф из «Кодекса Чимальпопоки», написанного на языке науатль во второй половине XVI века. Он так рассказывает о действиях мексиканского Ноя и его жены:
|
|
|
«И этот год был годом „Се‑калли“, и в первый же день все пропало. Сама гора погрузилась под воду, и вода оставалась спокойной пятьдесят две весны.
К концу года Титлакауан предостерег человека по имени Иата и его жену Нену, сказав так: «Больше не делайте пульке, а прямо сейчас выдолбите ствол большого кипариса и войдите в него, когда в месяц Тоцоцтли вода приблизится к небу». Они вошли в него, и, когда Титлакауан закрыл дверь, он сказал: «Ты будешь есть, но только один початок кукурузы, и твоя жена тоже».
Когда они поели, отправились в путь, и вода была спокойной; колода больше не двигалась; открыв ее, они увидели много рыбы.
Тогда они развели огонь при помощи трения друг о друга двух кусочков дерева и пожарили рыбу. Боги Ситаллиникуэ и Ситаллатонак, посмотрев вниз, воскликнули: «Боже правый, что означает этот огонь внизу? Зачем они так коптят небо?»
Тут же вниз спустился Титлакауан‑Тецкатлипока и начал их ругать, приговаривая: «Для чего тут этот огонь?» И, схватив рыбин, он переделал их задние части и поменял им головы, и они тут же превратились в собак».
Миф о семи пещерах
Другие легенды, помимо мифов о создании мира, простого и чистого, рассказывают о происхождении человечества. Ацтеки считали, что первые люди появились в местечке, известном как Чикомоцток (Семь пещер), расположенном на севере Мексики. Различные авторы увидели в этих мифических расселинах легендарные Семь городов Сиболы и Casas Grandes (большие дома — исп.), обширные развалины в долине реки Хила, и т. д. Но ссылка на магическое число 7 в этом мифе показывает, что вся история — чистая фантазия, не имеющая под собой фактической основы. Похожая история встречается в мифах народа киче в Гватемале и у перуанцев.
Принесенная в жертву царевна
Дойдя до полуисторических времен, мы находим разнообразные легенды, связанные с древней историей города Мехико. Они по большей части носят причудливый и мрачный характер и в значительной степени проливают свет на темный фанатизм народа, который мог класть на алтарь неумолимых богов своих детей. Рассказывается, что, после того как ацтеки построили город Мехико, они возвели алтарь своему богу войны Уицилопочтли. Обычно этому самому кровожадному из богов жертвовали свою жизнь воины, захваченные в плен на войне, но во времена народных бедствий он требовал себе в жертву человека самого высокого в стране происхождения. В одном случае его жрец потребовал, чтобы на высокий алтарь была положена царская дочь. Царь ацтеков, либо не имевший своих дочерей, либо не решавшийся принести одну из них в жертву, послал посольство к правителю Кольуакана просить одну из его дочерей стать символической матерью Уицилопочтли. Царь Кольуакана, не заподозрив ничего дурного и будучи польщен таким знаком отличия, предоставил им девушку, которую сопроводили в Мехико, где ее с большой помпой принесли в жертву. С нее была содрана кожа, которая стала одеянием жреца, изображавшего этого бога на празднике. Несчастного отца пригласили на эту жуткую оргию, якобы чтобы тот мог увидеть обожествление своей дочери. В мрачных залах храма бога войны он сначала не мог понять, куда клонится этот ужасный ритуал. Но когда ему дали смоляной факел, он увидел одетого в кожу его дочери главного жреца, которому поклонялись верующие. Узнав ее черты и сойдя с ума от горя и ужаса, этот сломленный человек убежал из храма, чтобы провести остаток дней, оплакивая свое убитое дитя.
|
|
|
Царевич‑беженец
От такой кровавой сказки мы с облегчением обращаемся к приятным полулегендарным рассказам Иштлильшочитля о цивилизации Тецкоко, соседа и союзника Мехико. В уже приводившемся кратком обзоре истории науа мы видели, как текпанеки победили народ акольуанов из Тецкоко и убили их царя, что произошло приблизительно в 1418 году. Нецауалькойотль (Постящийся койот), наследник трона Тецкоко, видел резню, в которой погиб его царь‑отец, из своего убежища на дереве, стоявшем неподалеку. Ему удалось спастись бегством от нападавших. Несколько дней ему удалось порадоваться свободе, но потом его схватили посланные за ним в погоню. Его привели назад в родной город и бросили в тюрьму. Он нашел друга в лице начальника этого заведения, который своим положением был обязан погибшему отцу царевича, и при его содействии тому еще раз удалось убежать от враждебных текпанеков. За оказание помощи Нецауалькойотлю начальник тюрьмы немедленно понес наказание: смерть. Царская семья Мехико вступилась за преследуемого юношу, и ему позволили найти приют при дворе ацтеков, откуда позднее он отправился в свой город Тецкоко, где стал жить в покоях, в которых когда‑то жил его отец. Там он оставался в течение восьми лет, ведя тихую жизнь и завися от щедрости вождя текпанеков, который узурпировал трон его предков.
|
|
|
Маштла Жестокий
С течением времени первоначальный текпанек‑завоеватель ушел к праотцам, а его преемником и правителем стал сын Маштла, который с трудом переносил трудолюбивого царевича, совершившего путешествие в столицу текпанеков, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. Он отверг предложения дружбы со стороны Нецауалькойотля, которому благосклонно расположенный придворный посоветовал спасаться бегством. Тот последовал этому совету и возвратился в Тецкоко, где, однако, Маштла расставил для него ловушку. Торжественная церемония, которая проходила в тот вечер, дала тирану шанс. Но наставник царевича помешал этому заговору, подставив вместо своего подопечного юношу, поразительно похожего на него. Эта вторая неудача привела Маштлу в такую ярость, что он послал в Тецкоко воинский отряд с приказом незамедлительно доставить к нему Нецауалькойотля. Тот же самый бдительный человек, который и раньше так удачно предостерег его, известил о грозящей опасности и посоветовал ему бежать, но этого совета Нецауалькойотль не послушался и решил ожидать прихода своих врагов.
Романтическое спасение
Когда они пришли, он был занят игрой в tlachtli. С величайшей вежливостью он попросил их зайти и вкусить пищи. Пока они утоляли голод, он удалился в другую комнату, но это не вызвало никакого удивления, так как его можно было видеть сквозь дверной проем, посредством которого комнаты соединялись друг с другом. Но в передней стояла огромная курильница, и облака ладана, поднимавшиеся от нее, скрывали его движения от тех, кто был послан лишить его жизни. Сделавшись таким образом незаметным, он смог войти в подземный ход, который вел к большой, вышедшей из употребления водопроводной трубе. Он прополз через нее и скрылся.
|
|
|
Захватывающая погоня
В течение какого‑то периода Нецауалькойотль избегал плена, прячась в хижине своего преданного сторонника. Преследователи обыскали эту хижину, но не заглянули под кучу волокна, использовавшегося для изготовления ткани, под которой лежал спрятавшийся царевич. Придя в ярость оттого, что его враг скрылся, Маштла приказал теперь провести тщательный обыск, и была устроена облава на местности вокруг Тецкоко. За поимку Нецауалькойотля, живого или мертвого, была предложена большая награда, приличное поместье и женщина благородного происхождения в жены, и несчастный царевич был вынужден искать безопасное место в гористой местности между Тецкоко и Тлашкалой. Он стал бедным изгоем, парией, прячущимся в пещерах и лесах, рыскающим в ночи, чтобы утолить свой голод, и редко имеющим возможность проспать всю ночь, так как враги его не дремали. Когда погоня уже дышала ему в затылок, он был вынужден для своего спасения искать убежище в необычных местах. Однажды дружески расположенные к нему воины скрыли его внутри большого барабана, а в другой раз его спрятала под стеблями chia одна девушка‑жница. Верность крестьян Тецкоко своему преследуемому царевичу была удивительной, и, вместо того чтобы выдать его местонахождение людям Маштлы, они во многих случаях терпели пытки и даже умирали. В то время, когда его дела казались совсем плохи, фортуна переменилась к Нецауалькойотлю. Тиран Маштла стал чрезвычайно непопулярен из‑за своих многочисленных притеснений, и люди в тех краях, которые он присоединил к себе, проявляли большое недовольство его правлением.
Поражение Маштлы
Эти недовольные решили объединиться в один отряд, чтобы бросить вызов тирану, и предложили Нецауалькойотлю командовать собранной армией. Он принял это предложение, и текпанекскому узурпатору было нанесено сокрушительное поражение в решающем сражении. Возвратившись на трон своих отцов, Нецауалькойотль вступил в союз с Мехико и с помощью его монарха полностью разбил остатки армии Маштлы, которого схватили в купальнях Ацкапоцалько, привели назад и принесли в жертву, а его город разрушили.
|
|
|
Солон из Анауака
Нецауалькойотлю пошли на пользу те тяготы, которые он пережил, и он оказался мудрым и справедливым правителем. Свод законов, который был им составлен, был чрезвычайно радикальным, но в целом его правление было таким мудрым и просвещенным, что он заслуживает титула, который ему был дан: «Мудрец из Анауака». Он щедро поощрял искусства и учредил музыкальный совет, цель которого была надзирать за любыми художественными начинаниями. В лице Нецауалькойотля Мехико нашел, по всей вероятности, своего величайшего поэта. Его ода об изменчивости жизни показывает большое благородство мысли и поразительно воскрешает в памяти настроения, выраженные в стихах Омара Хайяма.
|
|
|
