 |
Роберт Антон Уилсон, Роберт Шей – Иллюминатус (книга 3) 5 страница
|
|
|
|
За «мерседесом» двигался тяжелый черный автобус с аппаратурой АМА. Он бесшумно проехал мимо.
МЫ УБЬЕМ СТАРОГО КРАСНОГО ПЕТУХА МЫ УБЬЕМ СТАРОГО КРАСНОГО ПЕТУХА
«Закрытая корпорация» считалась самой эзотерической и экспериментальной из всех рок‑ групп; поэтому ее поклонники, хотя и фанатичные, были немногочисленными. «Никто не спорит, что это музыка тяжелая, – признавало большинство представителей молодежной культуры, – но действительно ли это рок? » Тот же вопрос, хотя и в более деликатной форме, часто задавали лидеру группы Питеру Моллу журналисты. Он всегда отвечал одинаково:
– Это рок, и на этом камне я создам новую церковь16. Отвечая на вопросы, Питер, как правило, хихикал, поскольку предпочитал давать интервью под кайфом (репортеры его нервировали). И действительно, в концертах «Закрытой корпорации» ощущалось нечто религиозное; слушатели часто жаловались, что не понимают смысла песнопений, сопровождаемых внеземными аккордами. Эти песнопения основывались на Енохианских Ключах, которые доктор Джон Ди расшифровал по акростихам «Некрономикона»; в современном мире ими пользовались известный поэт Алистер Кроули и преподобный Антон Лавэй из Первой Церкви Сатаны в Сан‑ Франциско. Ночью 30 апреля «Закрытая корпорация» совершила ритуальное жертвоприношение петуха в пентаграмме (перед тем, как ему перерезали горло, он издал последнее отчаянное «кукареку»). Пропев Варварские Имена, участники группы проглотили по капсуле мескалина и дружно отправились на концертную площадку, готовые испускать вибрации, которые заставят побледнеть от ужаса даже «Американскую Медицинскую Ассоциацию».
МЫ УБЬЕМ СТАРОГО КРАСНОГО ПЕТУХА, КОГДА ОНА ПРИДЕТ
|
|
|
– Я только что видела Хагбарда Челине, – заявила Винифред Зауре.
– Естественно, где же еще ему быть со всеми прихлебателями и мальчиками на содержании, – отозвался Вильгельм Зауре. – Но мы должны выстоять до конца.
– Интересно, что он планирует, – сказал Вернер Зауре.
– Ничего, – ответил Вольфганг Зауре. – Я так думаю, он вообще ничего не планирует. Я знаю, как устроен его ум. У Хагбарда голова набита восточной мистической чепухой. Он намерен довериться своей интуиции и думает, что мы не сможем предвидеть его действия, поскольку он и сам не знает, что собирается делать. Но он ошибается, так как в любом случае у него мало возможностей для маневра. Ему не удастся нас остановить.
Сначала над черно‑ зелеными верхушками сосен появились башни. Они напоминали сторожевые тюремные вышки, вот только находившиеся в них люди не были вооружены и отвечали всего лишь за прожекторную подсветку и качество звука. Затем дорога повернула, и они приблизились к ограде из колючей проволоки высотой до двадцати футов. Параллельно ограде, футах в тридцати, тянулся и внутренний забор примерно такой же высоты. Далее высились ярко‑ зеленые холмы. Устроители фестиваля вырубили и распродали все деревья с холмов внутри огороженной забором территории, выкорчевали пни и покрыли сырую землю свежим дерном. На зеленых лужайках теснились толпы людей. Повсюду, словно грибы после дождя, вырастали палатки, в воздухе реяли флаги. На одинаковом расстоянии друг от друга были установлены передвижные туалеты ярко‑ оранжевого цвета. Отовсюду слышались голоса, крики, пение и музыка. За возвышенностью, на которой располагалась сцена, плескались иссиня‑ черные волны озера Тотенкопф. Территория фестиваля была огорожена даже со стороны воды.
– Можно подумать, их беспокоило, как бы кто‑ нибудь не проник сюда бесплатно, – сказал Джо.
|
|
|
– Эти люди умеют огораживать территорию, – заметил Отто Уотерхаус.
Хагбард расхохотался.
– Эй, Отто, так ты расист, когда дело доходит до немцев?
– Я говорил о белых вообще. Они и в США точно так же обустроили довольно большие площади. Я видел несколько таких мест.
– Но ни в одном из этих мест мне не доводилось видеть геодезический купол, – сказал Джордж. – Смотрите, какой высокий. Интересно, что в нем.
– Я читал, что кабутеры собирались построить купол и оказывать в нем первую помощь при плохом трипе, или что‑ то в таком роде, – заметил Джо.
– Возможно, из купола надо слушать музыку, – предположил Гарри Койн. – Черт, если учесть размеры этой штуковины, вряд ли оттуда видно людей на сцене, не говоря уже о том, чтобы их слышать.
– Ты просто не знаешь, какие у них динамики, – сказал Хагбард. – Когда начнет греметь музыка, ее будет слышно до самого Мюнхена.
Они подошли к воротам. На арке красовалась надпись, выведенная готическими буквами красного цвета:
EWIGE BLUMENKRAFT UND EWIGE SCHLANGEKRAFT.
– Видите? – заметил Хагбард. – Выставлена на всеобщее обозрение. Но предназначена для тех, кто знает и, прочитав, поймет, что близится час. Они больше не собираются таиться.
– Что ж, – сказал Джо, – по крайней мере, там не сказано «Arbeit macht frei»17. Хагбард протянул контролеру, одетому в черную униформу, оранжевые билеты на всю группу, действительные в течение недели. Контролер аккуратно их прокомпостировал и вернул Хагбарду. И они вошли на территорию Ингольштадтского Фестиваля. Когда солнце опустилось над дальним берегом озера Тотенкопф, Хагбард и его спутники поднялись на холм. Огромная надпись над сценой возвещала, что играет «Оклахомский клуб обучающихся домашнему хозяйству». Из динамиков грохотала старая, всеми любимая вещь этой группы – «Кастер Стомп».
Участники группы «Американская Медицинская Ассоциация», одетые в черные переливающиеся туники и шаровары, за сценой держались особняком и созерцали закат. Музыканты из других групп стояли толпой и болтали, радуясь возможности познакомиться друг с другом. Они по‑ братски приветствовали тех немногочисленных фанатов, которым удавалось прорваться через оцепление. Но люди в белых костюмах, сопровождавшие «Американскую Медицинскую Ассоциацию», не подпускали к ней ни публику, ни коллег‑ музыкантов. Это считалось общепризнанной привилегией АМА. В конце концов, именно их провозгласили величайшей рок‑ группой в мире. Их диски продавались лучше всех. Во время гастрольных турне они собирали намного больше слушателей, чем в свое время «Битлз». Их музыка звучала повсюду. Как «Битлз» какое‑ то время были выразителями новой свободы шестидесятых, АМА стала олицетворением духовной подавленности семидесятых. Секрет ее популярности заключался в том, что она ужасала публику, напоминая людям обо всех несчастьях, ежедневно сыплющихся на их головы. Таким образом, простой акт слушания и лицезрения АМА был чем‑ то вроде расчесывания зудящего лишая. Они превращали боль в удовольствие. Молодые ребята, чтобы научиться наслаждаться страданием (поскольку страдание было их жребием), миллионными толпами валили на концерты АМА.
|
|
|
– Это как прожектор, – сказал Вольфганг. – Мы в центре. Наше послание проецируется на параболическое зеркало яркого молодого человеческого сознания. Отражаясь и фокусируясь, оно пронизывает озеро на глубину одной мили и пробуждает затонувшую армию. В каком‑ то смысле воскрешает из мертвых.
– Мы близки к осуществлению цели, о которой мечтали тридцать тысяч лет, – сказала Винифред. – Сумеем ли мы это сделать? Станем ли мы теми, кто завершит работу, начатую великим Груадом? А если нас постигнет неудача, что с нами случится? – Тогда мы будем гореть в аду до скончания веков, – сухо проронил Вернер. – На что еще нам рассчитывать, если мы провалим операцию?
– Нам нужно бояться вечности только в том случае, если на свободу выйдет Пожиратель Душ, – сказал Вильгельм. – Но его по‑ прежнему держат в заточении в Пентагоне.
– Давайте не говорить о провале, – сказал Вольфганг. – Провал исключен. План абсолютно надежен и, как говорится, «защищен от дураков».
Винифред покачала головой.
– Как раз от дураков‑ то он и не защищен. Ты, Вольфганг, знаешь это лучше остальных.
|
|
|
Стемнело. В относительном уединении, между забором и травянистым пригорком, стоял большой шатер из золотой парчи. Было очень тихо – во‑ первых, потому что далеко от сцены, а во‑ вторых, потому что именно здесь обосновались дискордианцы. Хагбард скрылся в шатре. Джо и Джордж беседовали снаружи, на свежем воздухе. Джордж кипел от ярости. Он предполагал, что Хагбард резвится в шатре с Мэвис; ему хотелось убить гада. Джо нервничал. Сжимая в кармане маленький пистолет, он прикидывал, не застрелить ли ему Хагбарда прямо сейчас, в шатре, пока тот ублажает женщину – вероятно, Мэвис.
Я кружу, я кружу…
Примерно через полчаса Хагбард с улыбкой вышел из шатра.
– Давай‑ ка входи, – сказал он Джо. – Ты там нужен. Джордж схватил его за руку, стараясь вонзить пальцы поглубже.
Но мышцы Хагбарда были словно из стали – он даже ничего не заметил.
– Кто там? – прошипел Джордж.
– Стелла, – сказал Хагбард, глядя на виднеющуюся вдали сцену, где выступала группа «Пластиковое каноэ».
– И ты ее трахал? – воскликнул Джо. – Чтобы высвободить энергии, да? И теперь нужно, чтобы ее трахнул я? А после меня Джордж? А потом все остальные? Это магия левой руки, и это гнусно!
– Давай заходи, – буркнул Хагбард. – Ты удивишься, но я трахал вовсе не Стеллу. Ее там вообще не было.
– Кто же там был? – спросил Джордж в полном замешательстве. – Моя мать, – осклабился Хагбард.
Джо повернулся лицом к шатру. Он сделает еще одну попытку поверить Челине, но потом… Внезапно к нему вплотную приблизилось ястребиное лицо Хагбарда:
– Я знаю, что ты планируешь. Делай все быстро.
НА НЕЙ БУДЕТ КРАСНАЯ ПИЖАМА, КОГДА ОНА ПРИДЕТ
Второго февраля Роберт Патни Дрейк получил по почте книгу. Он обратил внимание на обратный адрес: «Гольд энд Эппель, грузовые перевозки», Канал‑ стрит. Это была одна из фирм, которыми владел загадочный Челине, в течение последнего года неизменно появлявшийся на самых великосветских приемах. Книжка называлась «Не свисти, когда писаешь». На форзаце неразборчивым почерком было нацарапано: «С наилучшими пожеланиями от автора», ниже стояла подпись – огромная буква «Си», похожая на полумесяц. Издательство «Грин энд плезант пабликейшнз», Гленко, штат Иллинойс.
Дрейк открыл книгу и прочел несколько страниц. К своему удивлению, он нашел там обстоятельное и четкое объяснение нескольких иллюминатских секретов, хотя тон изложения был явно саркастическим. Дрейк перелистал страницы в поисках других пикантных подробностей и ближе к концу нашел:
|
|
|
