Носители рекламной информации

Принципы построения рекламных обращений принято подразделять на две группы – приемы логического и психологического воздействия. При этом приемы логического воздействия конструируются в стиле «ad rem», а приемы психологического воздействия – в стиле «ad hominem» и «ad populum». В переводе с латыни ad rem означает «к вещи», поскольку такая реклама апеллирует к свойствам товара, она доносит до потребителя существенные сведения о полезных сторонах товара, формирует представление о выгодах, с которыми связано приобретение такой продукции. Нельзя сказать, чтобы реклама, выдержанная в стиле «ad rem», воздействовала исключительно на логику, здравый смысл. Разумеется, она в равной степени воздействует и на эмоции. Однако положительные свойства товара, о которых кричит обращение, – вполне реальны и обычно их можно оценить трезво (если только данные свойства не подверглись мифологизации, о чем см. ниже).

Свойства всякой вещи, достойные упоминания в рекламе, определяются фазой жизненного цикла товара, о чем кратко упоминалось в предыдущей главе пособия.[32]На стадии выдвижения на рынок товар носит статус «знак вопроса», поскольку доподлинно неизвестно, какой будет реакция потребителей на его появление. Если реакция благожелательная, для товара начинается стадия роста, когда он обретает статус «звезды» – вещи, недавно завоевавшей популярность. Добившись стабильных продаж, рекламист переводит товар в статус «дойной коровы». В период моральной старости товара, тот становится по статусу «хромой уткой» (см. табл. 2 в конце главы).

Рекламное обращение может оцениваться по разным критериям. Всего их пять, причем они актуальны для всех типов текста (ad rem, ad hominem, ad populum). Это влияние на жизнь, убедительность, художественная привлекательность, новизна (непохожесть на остальные объявления), самостоятельность (самостийная полезность). Однако для определенного типа текста некоторые критерии оценки оказываются важней. Так, для обращения в стиле «ad rem» особенно важна художественная привлекательность.

Стоит ли говорить, что текст, не обладающий условным минимумом художественных достоинств, обречен на невнимание аудитории? Ученые, работая над монографией, могут позволить себе некоторую сухость и академичность языка, которым написан их проект. В отношении рекламного обращения подобные допущения опасны, поскольку чреваты провалом рекламной кампании. Уровни оценки художественной привлекательности рекламы представляются автору следующими:

1. Претензии на наличие у текста художественных достоинств при их полном или почти полном отсутствии, что делает такой текст крайне непривлекательным.

2. Полное отсутствие каких‑либо художественных достоинств. Текст является сухим, иногда даже скучным. Это обстоятельство может быть оправдано тематикой текста и компенсировано деловитостью, изобилием цифр (в пределах разумного) и/или наличием интересных, оригинальных иллюстраций, которые говорят сами за себя и нуждаются именно в сухих комментариях, содержащих лишь скудный перечень некоторых фактов.

3. Текст обладает некими художественными достоинствами, которые делают его не просто читабельным, но еще и привлекательным. Информация из рекламного обращения частично запоминается публикой, превращаясь, таким образом, в стимулятор пролонгированного действия.

4. Рекламный текст создан виртуозно, благодаря чему он превосходно запоминается значительной частью целевой аудитории и обладает сравнительно большим влиянием даже на тех потребителей, которые его запомнили весьма и весьма поверхностно.

Как правило, обращение к вещи изобилует МИФАМИ, которые весьма удачно культивируются в общественном сознании производителями и брендмейкерами. Типичным примером, иллюстрирующим справедливость сказанного, является эпопея импортных телевизоров в России в первой половине 1990‑х гг. Едва только этот товар появился на российском рынке, как сразу же возник устойчивый миф о том, что самые лучшие телевизоры – японские, марки «Сони» или, по крайней мере, марки «Панасоник». «Грюндиг», «Филипс», «Самсунг» и прочие марки подверглись безжалостной дискредитации, виновники которой отсутствовали, если не принимать во внимание податливое к потребительским мифам общественное сознание.

Все знали, что японцы отпускают на импорт ту продукцию, которая по техническим параметрам несколько отстает от продукции для внутреннего японского рынка. Все прекрасно знали, что японская импортная техника не принципиально отличается от корейской или западноевропейской. Все знали, что корейская или западноевропейская техника гораздо дешевле, что позволяет покупать за скромную сумму телевизор с огромным экраном, чего нельзя сказать про «Сони» или «Панасоник». И тем не менее миф вкупе со снобизмом сделали свое дело. Технику из Кореи и Европы брали лишь наиболее «разумные» (то есть разумны‑то они были одинаково с одурманенными снобами, но вот психически оказались устойчивей против мифа).

Чем же удалось «победить» прочим производителям японскую технику? Только другим мифом. В наши дни ажиотаж вокруг «Сони» пошел на убыль, поскольку прочие, конкурирующие фирмы выступили с инициативой создавать сверхплоские экраны. Если спросить 10 человек о том, какой прок в сверхплоском экране, то только один ответит, что такой экран дает более качественное изображение. И только один из тысячи скажет, что это утверждение – очередной миф. По‑настоящему качественное изображение возможно лишь в том случае, если экран кинескопа слегка «закругляется». Естественно, сказанное не относится к жидкокристаллическим телевизорам, у которых отсутствует электронно‑лучевая трубка.

Итак, контратака оказалась до примитивизма простой. Стоило рекламный текст построить в виде восхищенного возгласа: «Ах, какой плоский экран!» – и миф готов. И подавляющее большинство потребителей изменило свой выбор, не отдавая себе отчета в рациональности собственных действий. На вопрос, чем обусловлен выбор, звучит бессодержательный навязанный ответ: «Ну, как же! Сверхплоский экран ведь…».

ЗАДАНИЕ № 6. В магазинчиках А и Б продаются йогурты со вкусом малины. Придумайте рекламный текст в стиле «ad rem», способный, как вам кажется, повысить спрос на йогурты именно из магазинчика А.

Информация «ad hominem»

Ad hominem (лат. «к человеку») акцентирует недостаточное внимание на товаре, зато помогает потребителю лучше понять свои потребности. Это обращение к интересам человека, при этом полезные свойства рассматриваются мало. В тексте приводится разбор конкретных ситуаций, когда потребление данного товара дает определенные выгоды индивиду. Потребность в выигрыше как компенсации затраченных усилий заложена в человеке на генетическом уровне ввиду того, что все живые организмы, будучи открытыми энергетическими системами, явно демонстрируют в своем поведении подчиненность физическим законам сохранения материи, выражающимся в балансе энергии и вещества.

Потребительское поведение человека, таким образом, за счет своей генетической детерминации обусловливает конкретное проявление потребностей вплоть до формирования потребительской мотивации через подчиненность выгоде‑компенсации. Способность к оценке выгоды приобретается с воспитанием в широком смысле этого слова, то есть в процессе социализации личности, когда происходит предметное и функциональное приобщение единицы к культуре (включая узаконенную в данном социуме культуру потребления).

Бросается в глаза то, что стили «ad rem» и «ad hominem» очень похожи друг на друга. Описание вещи недвусмысленно предполагает описание лишь тех ее качеств, которые надлежит рассматривать как функции потребительной стоимости. Иными словами, расписывая товар, рекламист расписывает те его свойства, овладение которыми рассматривается в среде покупателей великой выгодой. Однако, в первом случае данная выгода лишь предполагается, а во втором случае («ad hominem») она озвучена явно.

В этой связи целесообразно строить короткие тексты в массовой рекламе в стиле «ad hominem», чтобы донести до потенциальной клиентуры информацию о выгодах. Каталоги, брошюры, вкладыши, буклеты, сайты и прочие носители рекламной информации с большой емкостью ориентированы преимущественно на большие тексты в стиле «ad rem», то есть посвящены вещи и ее свойствам, выделенным в процессе функционально‑стоимостного анализа. Носители крупных текстов создаются в расчете на последующее наведение справок дотошными покупателями о качествах продвигаемого предмета.

Проиллюстрируем сказанное. С листовки, полученной из рук уличного промоутера, человек узнает о том, что в сети аптек «Здравко» реализуется партия принципиально новых БАДов. Листовка заставляет обратить внимание на этот товар, описывая те выгоды, которые приобретет покупатель добавок: улучшение пищеварения, избавление от лишнего веса, профилактика атеросклероза и т. д. Заинтригованный, он заходит на сайт аптечной сети или выспрашивает себе в одной из таких аптек рекламный буклетик о новых добавках. Из указанных источников клиент получает исчерпывающую информацию (в доступной форме) о положительном влиянии компонентов БАД на обменные и иные физиологические процессы в организме человека.

Понятно, что информация, апеллирующая к человеку, должна предполагать некое влияние не только на его выбор, но и на всю его жизнь, поскольку раскрывает ему не просто свойства товара, но прямо указывает на персональные выгоды. В связи со сказанным, условимся под влиянием на жизнь понимать такой критерий оценки, как способность рекламы предложить человеку в нужное время, в нужном месте остро необходимый товар на более чем приемлемых условиях, что вызывает чувство благодарности к рекламе. Оценка рекламного объявления по названному критерию предполагает четыре уровня.

1. Объявление никоим образом не сказалось на жизни адресата рекламы. Потребитель не получил направленный к нему текст или, получив его, не обратил на него внимания (быстро забыл о нем), по причине чего так и остался в неведении относительно товара или возможностей его приобретения. Короче говоря, рекламное сообщение не повлияло на спрос на продвигаемую продукцию.

2. Объявление подвигло некоторую часть потенциальных клиентов на приобретение продвигаемого товара, однако они впоследствии забыли о рекламном тексте, который спровоцировал такую реакцию.

3. Реклама побудила многих не только купить продвигаемый товар, но и рекомендовать его знакомым, используя при этом цитаты из рекламного текста или пересказывая его ключевую мысль.

4. Рекламный текст создал эффект «волны возбуждения»,[33]когда многие потребители после совместного обсуждения этого объявления меняют традиционные маршруты движения по городу, чтобы чаще посещать магазины, где реализуются продвигаемые товары.

ЗАДАНИЕ № 7. Придумайте текст примерно из 30 слов, который претендовал бы на создание «волны возбуждения»: чтобы жители Ленинского района города N ездили автобусным маршрутом № 3 вместо троллейбусного маршрута № 5, поскольку в местах четырех остановок маршрута № 3 стоят минимаркеты сети «Булочка», реализующие хлебобулочные и кондитерские изделия (стимул: «выгодно отоварился – и сразу домой»).

Информация «ad populum»

– Hello, ребятки! Вообще‑то обычно я занят тем, что сижу в одной из ста пятидесяти комнат своего особняка на Лазурном берегу и думаю, на что потратить в ближайшие пять минут десять тысяч евро… Но иногда на меня находит блажь заглянуть в скромный магазинчик в Самаре, под который быстренько переоборудовали цокольный этаж одного из домиков старого жилфонда. И здесь, в романтической толкотне, я надеюсь удовлетворить свою потребность в дешевом средстве от пота.

Так чаще всего конструируются рекламные обращения «ad populum». Никуда не годится? Что поделаешь! Лучше этого вздора никто еще ничего не придумал. Обращение «ad populum» нужно с полным правом признать камнем преткновения в рекламе, поскольку оно нередко демонстрирует высокую эффективность, хотя в подавляющем большинстве случаев является по сути своей нонсенсом, возведенным в энную степень. Но это же обращение одновременно является пробным камнем для копирайтера. Если посредством разнообразного языкового инструментария рекламисту удастся «загримировать» обращение, умело скрыв все его изъяны и нелепости, то можно не сомневаться, что готовый продукт окажет известное воздействие на целевую аудиторию.

Что же такое обращение «ad populum»? В переводе с латыни данный термин означает «к народу», поскольку текст содержит предложение для потребителя ориентировать в своем выборе товаров на выбор авторитетного большинства (даже если упомянутое «большинство» является несомненным преувеличением). Обычно покупатели, которые изображаются в рекламе, представляются целевой аудитории в качестве продвинутых потребителей. Потенциальному клиенту внушается мысль, что он, ориентируясь на продвинутых потребителей, и сам приобретет более высокий статус – зарекомендует себя как продвинутого, войдет в элитарный круг знатоков хорошей продукции, изменит свой образ жизни, а в конечном итоге – будет не хуже тех, на кого стоит равняться.

Равняться, что очевидно, стоит далеко не на всех. В своем неосознанном желании подражать, копировать других людей, человек ориентируется либо на ближайших знакомых, которым доверяет, либо на знаменитостей, на которых жаждет быть похожим, либо на основную массу той социальной группы, в которую твердо намерен вписаться. Та часть общества, которая в силу присущей ей поведенческой атрибутики является психологически, экономически и классово привлекательной, становится центром притяжения и таким образом устойчиво генерирует паттерны внутреннего поведения, обеспечивающие похожесть. Впоследствии неуклонное следование паттерну позволяет индивиду отличить «своих» от «чужих», что требуют врожденные, полуинстинктивные программы, заложенные в человека природой.

В рекламе привлекательная группа, обучающая окружающих правилам потребительского поведения для вхождения в число «своих», получила название референтной группы. Метод креативного инжиниринга текстов со ссылкой на авторитет людей из референтной группы, якобы опробовавших продвигаемую продукцию, называется на языке маркетеров testimonial advertising (англ.) – рекомендательная реклама.

Вот, например, как изобразил великий французский комедиограф Мольер желание некоего господина Журдена, героя его комедии «Мещанин во дворянстве», равняться на референтную группу. Портной, разгадав источник причуд Журдена, ловко этим пользуется, например, когда кое‑как пошил тому «строгий костюм»… в цветочек.

Г‑н Журден. А это еще что такое? Ты пустил цветочки головками вниз?

Портной. Вы мне не говорили, что хотите вверх.

Г‑н Журден. Разве об этом надо говорить особо?

Портной. Непременно. Все господа так носят.

Г‑н Журден. Господа носят головками вниз?

Портной. Да, сударь.

Г‑н Журден. Гм! А ведь и правда красиво.[34]

Перед нами блестящий пример создания спроса на бракованный товар путем внушения потребителю мысли, будто рассматриваемый товар вовсе не забракован, но выполнен в соответствии с запросами типичного представителя референтной группы (для мещанина Журдена в роли таковой выступает дворянство).

Повторим, что сегодня реклама крайне неэффективно использует потенциал обращений «ad populum». Референтной группой настойчиво изображаются знаменитости, то есть массовому потребителю внушается заведомо абсурдная мысль, будто бы очень состоятельные лица способны пользоваться вещами, рассчитанными на людей с доходом среднего уровня (или даже ниже среднего). Адресаты рекламы в это не особенно верят, тем более что с недавних пор журналисты сделали своим «хлебом разоблачения». СМИ доказывают, что звезды эстрады и голубого экрана никогда в жизни не пользовались тем, что рекламируют для обывателей.

Подобная топорная работа многих рекламистов (обратим внимание: не только в России, но и во всем остальном мире) объясняется нежеланием даже поверхностно изучить законы подражания и законы конструирования подлинно эффективных рекламных текстов. Мы уже успели познакомиться с некоторыми критериями оценки рекламного текста. Сейчас, как видно из вышесказанного, стоит обратить внимание на еще один критерий под названием убедительность. Ссылка на референтную группу должна наличествовать исключительно в случаях, когда данная группа обладает авторитетом и реально опробовала товар.

Вне зависимости от целевой аудитории и объекта апелляции рекламного обращения последнее нуждается в убедительном звучании, поскольку только в этом случае оно будет с энтузиазмом воспринято публикой. Условимся выделять три уровня убедительности.

1. Совершенно неубедительная реклама. Передаваемая информация настолько не соответствует действительности, что расценивается потребителями как абсурдная. Совершенно неубедительную рекламу допустимо использовать в том случае, когда целевой аудиторией являются дети, ориентированные на сказки, фантастику и мультипликацию. Ирреальность сюжета их заинтересует, если только, конечно, текст обладает художественными достоинствами, то есть способен удержать внимание. Копирайтеру требуется создать посредством конструируемого текста прочные положительные ассоциации между бессмысленной, но захватывающей рекламой и продвигаемым товаром.

2. Некоторое подобие повседневной реальности, в которую погружен представитель целевой аудитории. Искажения вносятся в целях придания сценке ироничности, комичности, пикантности, напряженности. Эти искажения при необходимости наделяются свойствами интенсивного эмоционального воздействия, обеспечивающего формирование стойкого интереса к рекламируемому объекту.

3. Полная аутентичность в отношении определенной ситуации. Рекламный текст при подобном раскладе не может носить императивного характера и в целом является рекомендацией, а не побуждением к действию. Впрочем, стимулы к приобретательству могут быть внедрены в другие смысловые структуры текста, не связанные непосредственно с достоверным воспроизведением ситуации. Естественно, объективная реальность преподносится настолько мастерски, что и без приукрашиваний кажется безупречной.

Сконструировать текст третьего уровня крайне затруднительно для начинающего копирайтера. Поэтому для начала нужно стремиться оттачивать свое мастерство, занимаясь текстами второго уровня. К сожалению рекламистов, наиболее мощной эмоцией, которую сравнительно легко спровоцировать, является страх.

Вся современная реклама лекарственных средств построена на жестокой эксплуатации страха: людям загробным голосом, с перечислением жутких медико‑биологических подробностей внушается, сколь плачевно будет их состояние, если они немедленно не приобретут тот или иной препарат. Подобная реклама попросту неэтична, причем как в отношении больных, так и в отношении здоровых (общеизвестно, что большое число здоровых людей обладает наклонностью отыскивать у себя симптомы недуга, которого нет на самом деле, стоит лишь эти симптомы старательно живописать).

Гораздо этичнее эксплуатировать чувство веселого, смех. Однако справедливо и то возражение, что нельзя каждое рекламное объявление обращать в клоунаду. Некоторые виды текстов вообще непригодны для восприятия в обстановке «безудержного веселья».

Из сказанного понятно, что убедительный текст, который не вызывает смеха или страха, должен быть построен на основе глубокого знания человеческих потребностей и умении повышать авторитетность высказываний корректно подобранного референта. Допустим, в рекламе антиперспиранта требуется:

а) напомнить о том, что средство от пота позволяет человеку комфортно себя чувствовать в одежде;

б) напомнить о том, что средство от пота позволяет человеку свободно общаться, не думая о неприятном запахе;

в) напомнить о том, что средство от пота позволяет человеку быть подвижным и энергичным, когда нужно, не заботясь о потении;

г) упомянуть про референта – подвижного, энергичного человека со «сладким имиджем», действительно производящего впечатление пользователя данного товара (то есть не замахиваться на «звезду первой величины»);

д) привести авторитетное мнение референта, подкрепляемое практической рекомендацией (например, что «антиперспирант нужно наносить на кожу спустя 10–15 минут после душа» и т. д.).

Только текст, построенный по приведенной здесь схеме, ГАРАНТИРУЕТ достижение настоящей убедительности без уловок и отвлекающих приемов.

ЗАДАНИЕ № 8. Как можно классифицировать апелляцию рекламного объявления (к вещи, человеку или народу), сконструированного свахой Фрозиной, которая расхваливает перед скаредом Гарпагоном такое достоинство его будущей невесты Марианы, как экономность, что якобы принесет тому в браке 12 000 ливров годового дохода (в комедии Мольера «Скупой»[35]):

Гарпагон. Двенадцать тысяч ливров годового дохода?

Фрозина. Ну да. Во‑первых, выращена и воспитана она в большой воздержанности: салат, молоко, сыр, яблоки – вот и вся ее пища, а разных там закусок да пирожных, всяких разносолов, как другие привыкли, для нее хоть бы и не было; стоит же все это немало – уж три тысячи франков в год кладите. Кроме того, она любит ходить опрятно, но без всякой роскоши, не надо ей ни платьев нарядных, ни уборов драгоценных, ни мебели великолепной, до чего все женщины такие охотницы, а ведь эта статья принесет вам более четырех тысяч ливров в год. Наконец, никакой игры она не выносит, а возьмите‑ка нынешних барынь и барышень! Я знаю одну из здешних: в этом году двадцать тысяч проиграла. Но мы меньше положим, вчетверо меньше. Выходит, стало быть, пять тысяч на игру, четыре тысячи на наряды и уборы – это девять, да тысячу экю на стол…

Императивные обороты

Одним из устойчивых вербальных способов побуждения в коммуникации был и остается императив, то есть приказ. Императивные обороты представляют собой лингвистические конструкции, которые содержат представленное в той или иной форме (как правило, в повелительном наклонении) указание адресату, что надлежит делать. В связи с вышеизложенным очевидно, что наиболее тривиальной, хотя и небезуспешной формой императивного оборота в рекламе является короткая фраза‑«щелчок», сконструированная в стиле американского «Just do it!»: «Купи!», «Поторопитесь!», «Сделайте ваш выбор!» и т. д.

Придумывая такие фразы, нужно крепко помнить то мудрое правило, что сила действия равна силе противодействия. Потребитель неохотно исполняет прямой приказ, как, впрочем, и любой другой человек. В ответ на повелительно звучащий призыв среднестатистический адресат рекламы обычно в мыслях отзывается фразой вроде «Держи карман шире» и т. д. Или кратким и емким, широко разрекламированным Л.А. Якубовичем словечком «ЩАЗ‑З‑З!».

Кроме того, при неудачной конструкции реклама либо обретает характер антирекламы, либо самоаннулируется. Например, теряет смысл и способность воздействия текст объявления идущий под императивным слоганом: «Скажи заиканию НЕТ!». Попробуем вообразить себе, как реализовать данный приказ… Итак, императив звучит просто нелепо, перед нами реклама «с издевкой» (не намеренной, разумеется; и можно не сомневаться в ВЫСОКОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ продвигаемой лечебной техники).

Более сложно и оригинально построены конструкции, в которых приказ замаскирован под реплику в каком‑либо ином наклонении, не повелительном. К примеру, текст, рекламирующий такую банковскую услугу, как потребительский кредит, передает радость семейства‑должников: «Взяли кредит в банке М и сделали свой дом красивым». Однако отсутствие местоимения МЫ заставляет прочесть текст двояко, в том числе и в форме приказа: «[А ну‑ка] взяли, [а ну‑ка] сделали!» Очень эффективная реклама, настоящий креатив.

Призыв также можно оформить в виде дружеского совета. Причем совет вскрывает иногда глубинные пласты позитивных ассоциаций, сокрытых в лексическом комплексе текста и всего информационного поля, где этот текст генерируется. Предположим, что в городе N существует магазин «Подарки любимым» (см. рис. 1; магазин вымышлен). Весь его рекламный текст на промоутерской листовке, исключая адрес и часы работы, можно свести к одной‑единственной фразе, заключающей совет: «Подари/подаришь любимой» (если распродажа проводится по случаю 8 марта) или «Подари/ подаришь любимому» (если распродажа проводится по случаю 23 февраля). К последней фразе, если она имеет вид «Подаришь любимому», не помешает добавить многоточие: в комплексе с шипящим «‑ишь» в глаголе совет приобретет в женском воображении вид произнесенного шепотом – по секрету.

Рис. 1. Реклама магазина «Подарки любимым».

Императив в традиционной филологии стойко ассоциируется с восклицательными знаками (нечто вроде «Вперед!»). Однако реальная рекламная практика может, как мы убедились, обрывать предложение, содержащее приказ, точкой или даже многоточием. Теперь мы убедимся в том, что императив в рекламе вполне благополучно может заканчиваться вопросительным знаком. Парадоксально, но это факт. Блестящим примером рассматриваемого нами феномена служит гениально построенный вопрос от создателей «Яндекса», встречающий каждого, кто обнаруживает отсутствие электронных денег (яндекс‑денег) в своем кошельке: «Почему у меня 0 денег?»

Бесподобно! Ни у кого, пожалуй, не возникнет сомнений в том, что такой вопрос обладает несравнимо ярче выраженным побуждающим действием, чем многие лозунги и призывы. Этот вопрос стимулирует искать новые пути заработка гораздо продуктивнее, чем, скажем, «восклицательные» укоры супруги касательно низкого заработка ее второй половины. Другой незаурядный пример высокоэффективного воздействия слогана известен каждому по учебнику истории – с плаката времен Гражданской войны, призывающий вступать в ряды Красной Армии: «Ты записался добровольцем?». Опять‑таки никто не станет оспаривать тот несомненный факт, что данный вопрос является по своей сути императивом.

Озвучен здесь этот вопрос не случайно. Сегодня он служит подчас основой для создания полуиронических риторических вопросов в рекламе, заметим, неудачных именно из‑за своей серьезности. А ведь можно было бы переделать формулировку творчески, и сила воздействия оказалась бы велика. Достаточно вспомнить социальную рекламу, которую показывают по некоторым телеканалам в интервале с 22 до 23 ч, вопрошающую непутевых родителей‑киноманов, дома ли их дети. Принцип построения, как видно, тот же самый!

Попытаемся объяснить источник стимула, заключенного в таком странном вопросе‑императиве. В первом случае («Почему у меня 0 денег?») эффективность вопроса состоит в том, что он:

а) привлекает внимание необычностью формулировки (привычнее «нет денег», а вот «ноль денег» – это бросается в глаза и отлично запоминается);

б) как бы задается читающим самому себе, что заведомо снижает его критическое восприятие;

в) не привлекает к себе внимания, но порождает цепочку новых вопросов, которые оказываются более значимыми для читающего (Где мне взять денег? Сколько мне нужно денег? и т. д.);

г) заставляет сосредоточиться на деятельности, приступить к действиям, едва только оптимальный ответ на один из заданных самому себе вопросов будет найден.

Плакат времен гражданской войны «Ты записался добровольцем?» предлагает несколько иной, но все же весьма эффективный подход. Эффективность вопроса состоит в том, что он:

а) риторический, то есть обращен к той категории, которая, как заведомо было известно художнику (говоря современным языком – дизайнеру), сможет ответить на этот вопрос отрицательно;

б) апеллирует к гражданскому долгу, к совести, то есть к очень глубоким регуляторам человеческого поведения, которые обеспечивают состояние социального комфорта. Когда человек не может ответить на подобный вопрос положительно, он ощущает себя социально ущербным. Коммерческая реклама «ad populum» тоже апеллирует к регуляторам социального контроля, только менее жестким. Однако даже эти мягкие регуляторы заставляют покупателя испытывать некую неловкость за то, что его потребительское поведение отличается от поведения прочей клиентуры (пусть даже вымышленной). Особенно силен данный стимул среди молодежи и зрелых лиц, склонных к комплексам, о чем писалось ранее;

в) вопрос резок, отчасти груб. Он звучит неприятно для слуха. Обратим внимание на то, что и в первом вопросе проскальзывают те же нотки – «ноль денег» не очень ласкает слух. Однако в нем нет «нахальства» приказа, стоящего в повелительном наклонении.

Резюмируем: чтобы слова подействовали как ненахальный, но вместе с тем весьма действенный приказ, они не должны повторять шаблонные конструкции. Сказанное подводит нас к необходимости включить в число критериев оценки рекламного текста (любого – ad populum, ad rem, ad hominem) еще один – новизну, под которой понимается непохожесть данного обращения на остальные объявления такого рода. Не