Глава 8. «Никаких обещаний».

КPOV

Кэти с превеликим удовольствием уплетала шоколадный торт. Мы решили дать ей насладиться процессом. Бен с Анджелой забирали её после ужина, чтобы с глазу на глаз рассказать о своих дальнейших планах. Я знал, что нам всем будет не легко, но это был не конец света. Кэти переночует сегодня у них, а завтра они отведут её в школу. Кэти будет интересно увидеть их новый дом и освоиться там. Отныне у неё будет два дома, но никто из нас не поставит ее перед выбором.
Теперь я стану главой этого дома. Я буду старшим отныне и навсегда. Черт возьми, я ведь ничего не знаю о том, как принимать решения! Последние шесть лет я безоговорочно выполнял все, что мне велели! Как я буду делать Кэти замечания,… ГОСПОДИ ИИСУСЕ, как я смогу наказывать ЕЁ? Она всегда будет выходить сухой из воды, я знаю. Я не смогу быть строгим ПАПОЙ, И НИКОГДА не стану ее шлепать или делать нечто подобное.
Каждый раз, когда я думал об этом,… я откусывал еще кусочек торта. Черт, он такой пропитанный и ТЕМНЫЙ! Такой, как я люблю! Спаси меня, шоколадный торт,… я знаю, ты можешь.
Бен сказал, что позвонит мне, если я понадоблюсь Кэти. Они забрали с собой мою маленькую официантку под предлогом, что собираются пойти в кино на новую часть «Гарри Поттера». Это сработало, они ушли, и я надеялся, что у них там всё будет хорошо. Конечно, сначала лучше сводить её в кино, а уже потом рассказывать новости.
- Успокойся, папуля, с ней все будет в порядке, - заверила меня Николь, пока я наблюдал за их отъездом.
Я вернулся в гостиную, следуя за Николь и присаживаясь вместе с ней на диван.
- Так странно в доме без них, - поделился я, внезапно почувствовав себя очень одиноко, даже наедине с Николь.
- Я знаю, - она дотронулась до моей руки, поглаживая ее, и посмотрела на меня, - Они так сильно любят тебя,… меня очень тронуло то, что они хотят для Кэти самого лучшего,… и для нас тоже. Должно быть, для них очень трудно было принять это решение,… после всего того, через что они прошли с ней. Я даже не могу себе представить, как можно смотреть ей в лицо и говорить, что они уезжают,… даже если просто переезжают на соседнюю улицу.
- Надо их остановить, - сказал я тут же, глядя на все это с их точки зрения. Я не могу просить их сделать это.
Я вскочил на ноги, но Николь потянула меня обратно, и я плюхнулся на диван.
- Кэти – просто копия Наташи, - объяснил я ей, - Они уже однажды потеряли свою дочь, и это слишком – просить их об этом снова. Если она расплачется, это РАЗОБЬЕТ им сердце…
- Дастин, - сказала Николь твердо, глядя мне прямо в глаза, - Они хотят, чтобы ты был ей отцом. Они правы. Для детей порой это труднее, чем для взрослых, но с Кэти все будет в порядке. Она НЕ ТЕРЯЕТ их. Она никогда их не потеряет.
Я сделал вдох и постарался слушать, что она говорит. Николь была права. Не стоит раздувать из этого драму вселенского масштаба. Нужно смотреть на все с положительной стороны.
Я кивнул, чувствуя, как ее руки держат мои, и поднес их к своим губам, целуя поочередно. В ответ я получил потрясающую улыбку, и она повалила меня на диван, и сама прильнула ко мне. Николь - мой якорь. Может, пока она рядом, из меня выйдет не такой уж плохой отец.
- Просто представь, - прошептала она, - После того, как Кэти идет в кровать, МЫ остаемся здесь и смотрим вместе «24 часа».
Я рассмеялся, признавая, как заманчиво это звучит.
- Я только сейчас подумал, что мы ни разу ничем не занимались на этом диване, - сказал я, поднимая бровь и пробегаясь взглядом по её телу.
- Да, кажется, так и есть, - ответила она, не двигаясь, поднимая бровь в ответ, в точности повторяя мое движение.
- Может…, - я медленно наклонился вперед, достаточно близко, чтобы ощутить аромат ее духов… или это просто был аромат клубничного геля для душа, - Мы будем иногда дурачиться на ЭТОМ диване время от времени,… знаешь, в будущем…
Она дрожала,… и это вызвало у меня улыбку – порой она нервничала, просто находясь рядом со мной. Это было восхитительно,… невинно,… и действовало на меня как наркотик.
- Мы… могли бы,… наверное, - прошептала она, и её голос уже не был так тверд, как обычно.
- Наверное… - шепнул я ей и оставил крошечный и очень нежный поцелуй на нижней губе.
Я отклонился и наблюдал за ее реакцией. Она крепко закрыла глаза и вся трепетала. Я всегда восхищался тем, как Николь отвечает на мои действия. Снаружи она была милой,… наивной,… робкой, но внутри,… если знать, как доставить ей удовольствие, …она становится сексуальной ПАНТЕРОЙ. Она так возбуждала меня. Я долгие годы не испытывал настоящего сексуального возбуждения, пока в моей жизни не появилась Николь.
- Иди сюда…, - я улыбнулся и увидел, как раскрылись ее глаза, когда я обнял ее.
Она подвинулась ко мне и вздохнула, когда я провел пальцами по ее спине, массируя ее и слегка царапая ногтями…
- Уххххх…, - простонала она, вцепляясь своими пальцами в мою спину,… и я ощущал ее сладкое и горячее дыхание у себя шее,… в волосах.
- Так хорошооооо…, - прошептала она.
Хорошо, Николь… ты такая классная, когда разговариваешь, пока я прикасаюсь к тебе.
- Скажи мне, - прошептал я, побуждая ее продолжать говорить, и зарылся носом ей в волосы, а губами жадно посасывал кожу на ее шее, - Скажи мне, чего ты хочешь… и это твое…
Но она только снова вздохнула и запустила пальцы мне в волосы на затылке, слегка подергивая их. Господи, как же мне это нравится! Тяни сильнее, детка! Выдерни их!
- Я просто хочу ТЕБЯ, - сказала она мне прямо на ухо, а потом слегка прикусила мочку. Это было так эротично, что я почувствовал, как Франкенчлен подпрыгнул в штанах, моментально проснувшись. Пряклятье, Франк! Ты хоть когда-нибудь спишь?
- Николь… - простонал я, не в состоянии больше сдерживаться. Вот так всегда со мной и Николь… парочка искр,… и… БУМС! Пламя до небес!
Сейчас она страстно лизала мне шею, каждую жилку, и с силой прикусывала. Ммммм,… моя вампирша. Ей нравится использовать зубы.
- О, да…, - я тяжело дышал, крепко зажмурившись, - Кусай… сильнее… попробуй моей крови…
Я не понимал, что говорю, но в какой-то момент осознал,… что ХОЧУ, чтобы она оставила на мне метку… сделала мне больно.
Но затем она сбавила темп… и, сильно раскрыв рот, оставила поцелуй там, где кусала секунду назад. Я улыбнулся. Я знаю, что она ненавидит делать мне больно, даже если я умоляю её об этом.
К своему удивлению я почувствовал, как она укладывает меня спиной на подлокотник дивана и задирает мне футболку до самой шеи, обнажая грудь. Мне оставалось только положить руки себе под голову и ухватиться за подлокотник, закрывая глаза и поворачивая голову в ожидании того, что она станет делать дальше.
Я раздвинул ноги и почувствовал, как она уселась между них, ложась на мой больно - пульсирующий член.
Давай, девочка…
Отбросив робость, девушка с записной книжкой… резко провела своим влажным горячим языком по моему правому соску… и с силой пососала его,… я охнул как тинейджер, и прикусил губу.
Контроль,… я больше не мог себя контролировать. Обычно я мог часами оттягивать оргазм, если мне было приказано терпеть,… но с этим горячим ангелочком… я не мог продержаться и пяти минут.
Я снова почувствовал ее зубы и издал удовлетворенный вздох, невольно улыбаясь и не открывая глаз.
Я слышал, как тяжело дышит Николь, чувствовал ее пальцы,… как они движутся вдоль моих ребер,… хватаются за мои бедра…
- Блять, ДА! – я повернул голову в другую сторону, и мой член поднимался до тех пор, пока не уткнулся в ее, затянутую в деним, киску.
Николь хныкнула и снова прижала меня задницей к дивану. Я чуть не скривился.
Она меня дразнит!
Она обрушилась на меня с поцелуями, целуя по очереди то правый, то левый сосок, одинаково яростно.
Господи, лучше бы она меня привязала! Я долго не продержусь, если она будет продолжать в том же духе!
Я чувствовал, как пальцы ног со всей силы впиваются в диванные подушки, так, словно готовы проткнуть их в любой момент. Я обвил ее ногами, этим молчаливым жестом подзывая еще ближе к себе.
- Думаю, что я ЛЮБЛЮ этот диван! – пропыхтел я, украдкой глядя, как она выводит языком круги на моей плоти,… одной рукой она нащупала мой правый сосок… и принялась пощипывать его…
Другой рукой она щекотала мне ногтями бок,… и я уже был близок к тому, чтобы начать вырываться.
- Это стоило ожиданий…, - шептала она, полностью управляя мной, жадно целуя мои губы,… наши языки сталкивались,… почти сплетаясь,… мята… клубника… тепло… ГОСПОДИ, так ВЛАЖНО!
Мои руки были свободны и на пути к рубашке Николь, … она застонала громче, когда мои пальцы прошлись по ее теплой спине… к проклятому лифчику, который, я уверен, ждал меня.
Она прижалась киской к головке Франка и потерлась об нее.
Я больше не мог этого выносить,… поэтому громко зарычал и набросился на нее.
- Николь! – я неровно дышал, привставая, хватая ее сзади за волосы, как дикарь… затем перемещая руки на ее шею, просто придерживая,…не сжимая,… аккуратно… нет, БЛЯТЬ… жадно терзая ее рот. Мой язык был поверх,… и я слышал, как она каждые пару секунд пытается сделать маленький вдох, когда я позволял. Я ЧУВСТВОВАЛ себя настоящим вампиром, глотая,… выпивая ее… ненасытно,… даже не предупреждая о том, что краду ее жизнь, выпивая большими глотками и не в состоянии остановиться.
Она не сделала ни одного движения, чтобы остановить или успокоить меня,… она была такая же дикая и ненасытная, как и я. В одно мгновение мы перестали быть людьми, мы были просто глупыми возбужденными животными,… неспособными говорить,… вкогтившимися друг в друга без извинений.
Мне послышался стук, но я проигнорировал его. Двумя руками я ухватился за воротник ее рубашки, и услышал великолепный звук рвущейся ткани одновременно с ее пронзительным криком, которым она говорила мне -продолжай. Я добрался до её правой груди, и – о, чудо! – лифчика не было, и я припал к ней! Она сидела у меня на коленях, немного возвышаясь надо мной, но на уровне моих глаз была ее сладкая белая грудь с маленьким розовым соском.
Сейчас она по-настоящему сильно тянула меня за волосы, но она не оттаскивала меня не ОТ СЕБЯ, …она тянула мою голову к своей груди,… безмолвно приказывая мне не покидать этого места. Я бы и так подчинился …любому ее желанию. Сейчас я принадлежал ей,… с удовольствием, навсегда,… узник, не нуждающийся в цепях. Согласный на все раб, …сломанная кукла, которая обожает,… любит свою девочку.
А потом этот ебаный стук повторился. Я услышал свой шепот: «Что это за хуйня?».
Мне показалось, что Николь ничего не услышала, одной рукой она вцепилась в мою полуголую спину, прижимая меня к себе ближе, настолько насколько это возможно. Теперь мы были почти ЕДИНЫМ ЦЕЛЫМ!
Я слышал ее бессвязное бормотание: «Думаюстчтдверь…янннзнаю….нееостанавливайся, …»
Блять, не волнуйся об этом, детка. Дастина сейчас ничто не остановит.
Затем стук раздался снова, и мы одновременно зарычали, как два разъяренных льва.
Я крикнул: «УБИРАЙТЕСЬ НА ХУЙ!», а Николь добавила: «ОТЪЕБИТЕСЬ!»
Черт побери,… надеюсь, за дверью не Кэти.
И вместе с этой мыслью… Дастин-лев превратился… в Дастина-львицу.
С превеликим трудом я вынужден был оторваться Николь. Я прошептал ей самые искренние раскаяния, пару раз целуя в губы, прежде чем встать с дивана со словами: «Подожди,… секундочку,… это, должно быть Кэти. Прости, малышка, мне ТАК жаль,… подожди секунду…».
Николь не расстроилась и не злилась на меня, она пыталась прикрыть на своей рубашке прореху, появившуюся там по моей вине. Она понимала, что мы не можем себе позволить не открывать двери, если к нам стучат, и не отвечать на телефонные звонки,… пока нашей дочери нет дома. Хммм… НАША дочь… эта мысль только что пришла мне в голову, но звучала так правильно,… так хорошо.
Я дернул дверь и опустил взгляд, рассчитывая увидеть за дверью мою малышку. Но это была не она. Это были мужчина и женщина,… и они очень строго смотрели на меня. Они должны были слышать то, что мы кричали им. Надеюсь, они не поймут нас неправильно.
Я одернул футболку, осознав, что все еще «сверкаю» полуголым торсом, и поприветствовал их.
- Да? – спросил я, глядя на блондинку с длинными, собранными в хвост, волосами, одетую в белую блузку, черные слаксы и обутую в черные ботинки. Рядом с ней стоял мужчина, темноволосый, с короткой стрижкой, одетый в темно-красную рубашку на пуговицах, серый блейзер и подходящие серые брюки. Они выглядели как копы, и, похоже, приехали из Нью-Йорка. Должно быть, это и есть ебаные судебные исполнители. Обломщики! Не дают спокойно потрахаться! (в оригинале cock blockers – сленговое выражение, означающее тех, кто, собственно, врывается в самый неподходящий момент – в великом и могучем русском языке, к сожалению, столь емкое понятие отсутствует – прим.пер.)
- Государственные судебные исполнители Бенсон и Моррисон, - отчеканила женщина, словно ей уже скучно, быстро сунув мне под нос свое удостоверение.
Я не впускал их в дом.
- Вы не те судебные исполнители, с которыми мы сюда прибыли, - сказал я. У меня была отличная память на лица и имена. Когда нас доставляли сюда, в самолете с нами летели грубая маленькая рыжуха и чокнутый на вид парень.
- Их… перевели в другое место, – сказал мужчина, - Поверьте, СЕЙЧАС перед Вами лучшая команда.
- Почему их перевели? – спросил я недоверчиво.
- Послушайте, если бы мы были плохими людьми, Вы были бы уже мертвы, Дастин, - сказал мужчина, - Если Вам нужны доказательства того, что мы – те, за кого себя выдаем, то позвольте нам войти, и мы все Вам объясним.
Объяснения и доказательства заняли у судебных исполнителей десять минут. Мы даже позвонили в полицейский участок Каспера, пока они сидели за нашим столом, ожидая, пока подтвердятся их слова. Оказалось, что с этим все в порядке. Ох, но Николь надела новую рубашку… это печально.
Теперь, когда все прояснилось, Николь начала задавать свои вопросы.
- Как там мой отец? – спросила она первым делом, видимо, уже отчаявшись узнать хоть что-нибудь о нем.
- С ним все в порядке, - сообщила женщина, Бенсон, открывая папку, - Он вернулся в Форкс, и все еще отказывается от нашей помощи. Но к нему недавно переехала женщина.
- Что за женщина? – угрожающе спросила Николь,… или, может, она просто разозлилась.
- Сью Клируотер, - мужчина читал данные из своей папки, - Я не думаю, что у них романтические взаимоотношения. Она ухаживает за ним, впрочем, настолько, насколько он позволяет. Он – не слишком хороший пациент, так ведь?
- Я знаю Сью, – теперь ее злость поутихла, - Она друг семьи. Я рада, что он не один. Что насчет его работы? Он по-прежнему будет шефом полиции?
- Не похоже, - сказала женщина, бросая на Николь извиняющийся взгляд, - Новым шефом только что назначили Сэма Юли. Мы не уверены, постоянное это назначение, или нет, я думаю, даже ОНИ этого не знают. Дилан сложил с себя полномочия, как только вернулся.
- Может, ему просто нужно немного времени, Николь, - сказал я.
Она кивнула и суетливо схватила карандаш со стола.
- Что насчет Майкла и Кевина? – спросил я, - Мелиссы,…Рейчел?
- Да, - подхватила Николь.
- Майкл и Кевин под защитой программы, и мы не можем сказать вам, где они, - сообщила Бенсон, - А Мелисса с Рейчел вернулись к нормальной жизни. Они в колледже, как и раньше.
- Они в безопасности? – спросил я, чтобы убедиться. Эти девушки поставили на кон свои жизни, чтобы дать мне второй шанс. Я не хотел, чтобы с ними что-нибудь случилось.
- Да, - сказал Моррисон, - Вы сказали нам, что Мелиссу и Рейчел никто не видел, поэтому мы не беспокоимся об их безопасности.
Они говорили слишком уверенно. Мне это не нравилось.
Они рассказали нам о новом доме Бена с Анджелой, и мы сказали им, что уже в курсе. Они передали мне от Бена толстый конверт с моим именем, в котором лежали запасные ключи от их нового дома.
Николь выглядела так, словно была готова сорваться в любой момент. Не нужно было судебным исполнителям говорить, что Мелисса с Рейчел вернулись к нормальной жизни, словно Николь для них больше не существует. Я знал, что это не так, но то, как они это сказали,… беспокоило меня.
Полиция вызывала у меня зуд. Дилан был единственным из них, кого я когда-либо подпускал к себе близко и кому доверял. Он был настоящим человеком и общался со мной на равных. Но эти двое были совсем другими,… они знали, кем я был, и обращались со мной, как с тупой шлюхой, и хуже того – они обращались с Николь как с тупой сукой, которая связалась со шлюхой. В полиции вообще нормальные люди работают?
- Ну, и что происходило после того, как мы сбежали? – спросил я через какое-то время, - Логан в тюрьме, так? И Рейвен?
- Да, они оба у нас под присмотром, - сказала Бенсон, перелистывая документы в папке.
- А тот гей, Кевин, длинноволосый придурок…, - громко спросила Николь, вынуждая меня застыть, - Он мертв, так ведь? Кевин сказал, что он мертв.
- Кевин Доран, - Моррисон открыл папку и положил ее на стол перед нами.
Я невольно отшатнулся от нее, раньше, чем осознал, что делаю. Там была большая фотография сэра Кевина, примерно двухлетней давности. Эту фотографию они могли взять в его доме,… обычное фото, на котором он сидел в кресле и улыбался.
Я мельком взглянул на его лицо,… его улыбку,… его долбанные глаза… с ненавистью,… и на долю секунды мне показалось, что он снова смотрит на меня,… видит меня,… радуется, что нашел меня.
Пока мы беседовали с судебными исполнителями, Николь одной рукой крепко сжимала мою руку, а другой поглаживала по спине.
- Он мертв, да? – переспросила она.
- Он сильно обгорел,…но выжил, - сказала Бенсон, - Его чуть не приняли за мертвого, но потом он начал кричать Ваше имя.
Я дернул головой и уставился Бенсон прямо в глаза.
- Он кричал МОЕ имя? – спросил я, не в состоянии в это поверить.
- Да, - сообщила она, - Они отвезли его в госпиталь после того, как вы уехали. Кто-то там велел не трогать его, так как не были уверены – жертва он или преступник, и… когда во всем разобрались, и приехали арестовывать его, кровать была пуста. Мы все еще выясняем его местонахождение.
- Ну, теперь мне полегчало, раз вы выясняете его местоположение! – Николь начала кричать на них, - Вы ЗНАЕТЕ, что этот урод СДЕЛАЛ с ним?
- НЕТ, НИКОЛЬ! – я дернул ее на себя за руку, утробно рыча,… нет, скорее даже, умоляя, - Не надо!
Она взглянула на меня и коснулась моего лица,… вспоминая, что я говорил, …и ее ярость утихла – она, прежде всего, думала обо мне.
Она прикусила губу, глядя на судебных исполнителей, и сказала, - Он был одним из них… мужчин Алекс. Он приковал нас с Дастином цепями в подвале. Он хлестал нас плетью. Он говорил, что собирается нас убить. Должно быть, он сбежал с остальными. Найдите его. Быстро. Он – сумасшедший КУСОК ДЕРЬМА.

- Мы можем привлечь его за похищение, нападение, возможно, за попытку убийства…, - сказал Моррисон почти про себя, делая пометки в документах Кевина, - Но для смертного приговора этого маловато, та же ситуация и со всеми остальными. Даже Рейвен может его избежать. Она говорит, что все делалось по обоюдному согласию, игра садиста и мазохиста. Жюри (суд присяжных в США – процессуальный орган в составе 12 человек, определяющий в ходе судебного заседания на основании представленных доказательств виновность ли невиновность подсудимого – прим.пер.) может купиться на это. Вы все вели такой образ жизни.
- Давайте,… закроем эту тему, пожалуйста? – попросил я Николь, резко поворачивая голову к файлу, все еще лежащему на столе. Я знал, что он там,… но пока он там лежал, я не мог смотреть на тот край стола. И не мог даже СЛУШАТЬ, что говорили копы, пока он лежал там и ждал, когда я снова украдкой взгляну на него.
- О, да, прости, Дастин, - сказала Николь, захлопывая чертову папку и, подвигая ее Бенсон.
- У вас есть записи, которые мой отец сделал в ту ночь. Вы слышали, как Дастин десять минут отчаянно кричал и сопротивлялся, пока они истязали нас в той темнице! И мы НЕ ВЕЛИ такой образ жизни. Я никогда не была частью того мира, и Дастина тоже принуждали к этому, - Николь была непобедимым защитником. Я знал, что она прикрывает меня.
- Мы знаем, - сказала Бенсон, - Не беспокойтесь, доказательства в безопасном месте. Ваша позиция будет озвучена. Мы сделаем все возможное, чтобы упрятать их за решетку, я вам обещаю.
Все замолчали в неловкой паузе. Я надеялся, что справедливость восторжествует, но я никогда особо не верил в систему правосудия. Виновные постоянно остаются безнаказанными. Ну, хотя бы Алекс не избежала наказания. Я был благодарен судьбе уже за это.
- Ну, осталась ведь семья Алекс, правильно? – спросила Николь, - Дастин говорил, у нее была большая семья. И они, или их наемники могли преследовать нас.
- Да, отец Алекс – Виктор Спирс. Один из самых умных преступников, с какими мы когда-либо сталкивались, - сказал Моррисон, - Несмотря на все попытки, ФБР не может поймать его. И теперь, когда его дочь мертва, а сын в тюрьме, он может сделать какую-нибудь глупость, чтобы отомстить, или помешать вам свидетельствовать против Логана в суде. Насколько мы знаем, из детей у него остался только Логан,… сейчас он может совершить ошибку, он находится в сложном эмоциональном состоянии. И если он ошибется, может быть, мы наконец-то сможем его поймать.
Я посмотрел на Николь и подумал, звучит ли это для нее так же, как звучит для меня - …словно они надеялись на это.
- Ну, удачи вам в этом, - сказала она с сарказмом.
- Я не хотел, чтобы все так прозвучало, - Моррисон слегка поморщился, - Мы делаем все возможное, чтобы гарантировать, что вас НИКОГДА не найдет… никто из этих людей.
- Мы не хотели показаться бесчувственными, - сказала Бенсон, и в ее глазах теперь было чуть больше симпатии, - Но мы делаем свою работу. В этом деле сложно рассчитывать на верный успех и легкую победу. Жюри будет мало симпатизировать мужчине-проститутке и его девушке.
Я съежился от ненависти под её взглядом. Неужели так будет всегда? Мужчина-проститутка, сколько бы мне ни было лет,… сколько бы лет я ни прожил нормальной жизнью? Господи Иисусе, что, если Кэти услышит об этом? Я умру, если она когда-нибудь узнает, хоть малую толику всего. Я почувствовал, как мое тело покрылось холодным потом, просто представив отвращение в ее глазах, когда она посмотрит на меня.
- ПОШЛИ ВЫ НА ХУЙ! – выплюнула Николь, вскакивая на ноги, - Дастин не был МУЖЧИНОЙ-ПРОСТИТУТКОЙ, он, блять, был РАБОМ! Его ПРИНУЖДАЛИ делать все это!
Пока Николь говорила, Моррисон скользнул по мне взглядом, словно говоря, да, так оно и есть.
Даже я знал, что, несмотря на то, что я делал все это не по своей воле, я БЫЛ настоящей проституткой. Я брал деньги у тысяч женщин, включая Николь. Я не мог винить во всем Алекс. Я - конченый человек.
- Все это очень мило, но поверит ли этому жюри? – спросил Моррисон, пряча свое отвращение, - К концу слушания, просмотрев все материалы по делу, это первое, что они подумают. Если они не поверят в Дастина, всех их отпустят на свободу прямо из зала суда.
- Это полное ДЕРЬМО! – заорала Николь, и краска прилила к ее лицу, - Они, блять, ВИНОВНЫ! Они убили брата Кевина!
- Но адвокат Логана сейчас заявляет, что по его словам Дастин тоже там присутствовал, - сообщила Бенсон, открывая файл Логана, - Он сказал, что Алекс с Дастином, нализавшись ЛСД, занимались сексом, купаясь в крови мальчика.
- Что? – Николь плюхнулась обратно на стул.
- Ткань, пропитанная кровью…, - Бенсон перевернула страницу файла, - На ней была кровь двух человек. Брата Кевина… и Дастина Трентона.
Я почувствовал, как мой желудок внезапно опустел. Я не мог дышать. Они собираются попытаться повесить это убийство на МЕНЯ?
- Я НИКОГДА не употреблял ЛСД! – начал я, а затем добавил, - И я НИКОГДА никого НЕ УБИВАЛ!
- Тогда как Ваша кровь попала на эту ткань? – спросил Моррисон.
- Я уже говорил вам, они взяли образец моей крови, когда я подписывал соглашение с Алекс, - объяснил я и начал понимать, о чем они говорят. Они не верят мне.
- Подождите, я думал, Вас ЗАСТАВИЛИ… быть рабом? – спросила Бенсон.
- Да! – зарычал я, вынужденный копаться в своём грязном белье в попытке защититься, - Но она заставила меня подписать контракт…
- Который сейчас у адвоката Логана…, - Бенсон взглянула на меня, как на слабоумного, - И они докажут, что это консенсуальный (разновидность гражданско-правового договора, от латинского «consensus» – соглашение – прим.пер.) договор между Доминантом и Сабмиссивом.
- О Господи, - я застонал, - Я знал, что она прикроет свою задницу,… я был уверен в этом,… она знала, что если я когда-нибудь попытаюсь уйти, она, блять, найдет, чем прижать меня. И все, что у меня есть – это мое слово, которое ни для кого ничего не значит!
- Оно кое-что значит для МЕНЯ, - Николь села рядом со мной и взяла меня за подбородок, - Посмотри на меня, Дастин. Не имеет значения, что она сделала, чтобы прикрыть себя. Не отчаивайся. Не после того, через что мы все прошли. Ты никуда не денешься, ты слышишь меня? Мы пойдем в суд, расскажем, блять, правду, и все подонки окажутся там, откуда никогда не смогут больше никому причинить боль. А мы вернемся сюда, чтобы воспитывать Кэти, и рано или поздно найдем этот проклятый автомат со «Слэрпи». Понял?
Я не сдержался, усмехнувшись ее последним словам. Несмотря на то, что я до смерти был напуган и чувствовал, что меня снова толкают в темноту, Николь была моим маяком… и, черт возьми, она светилась!
- Понял, - выдохнул я, целуя ту руку, за которую держал ее.
- Мы на вашей стороне, ребята, - сказала Бенсон, тем самым напоминая, что они еще здесь, - И мы честны с вами. Я надеюсь, вы оцените это.
- Да, - сказал я, глядя на Николь в надежде, что она не разозлится на меня за то, что я понял их точку зрения.
Затем я сказал Николь:
- Пусть уж лучше говорят нам правду, чем сидят здесь убеждая нас том, как легко будет выиграть это дело. Мне нравится слышать прямые и честные ответы, такие, какие мне дает только доктор Николь, а не лживые ужимки и пустые отговорки.
Она усмехнулась и кивнула, закрывая глаза и делая вдох. Это свидетельствовало о том, как все не просто, и я могу отправиться в тюрьму со всеми остальными… или еще хуже… меня отправят в тюрьму,… а остальных отпустят. И Николь… что будет с ней? А с Кэти? Отлично, не хватало мне еще и об этом беспокоиться.
- Показания Майкла и Кевина помогут,… но не знаю, насколько сильно…, - прокомментировал Моррисон, - Они ведь тоже проститутки.
Николь зажмурилась и издала очень непристойный звук, тем самым говоря им прекратить использовать этот термин. Я гладил ей руки, пытаясь немного успокоить,… а потом она издала нервный вздох.
- Что насчет Дилана? – спросил я, пытаясь немного помочь.
- Он поможет, - кивнула Бенсон, - Но он не присутствовал в начале ваших отношений с Алекс и при убийстве мальчика. Он знает только то, что ему рассказали вы, поэтому это будут показания с чужих слов.
- Нет, я думаю, что потерянная моим отцом нога – НЕ голословное доказательство, - сказала Николь, - Они стреляли в него, они стреляли в Дастина! И если бы он не встал на пути у той пули, я сейчас была бы мертва. И, что забавно – я не видела там ни одного полицейского, который бы встал на мою защиту,… за исключением моего отца! Но мужчина-проститутка рисковал жизнью, чтобы спасти меня. И если ТАК ваши люди ЗАЩИЩАЮТ нас, тогда, может, нам стоит позвать проституток в голубых униформах, а ВАШИХ ПАРНЕЙ запереть в клетках?
- Я знаю, что для вас, ребята, все это не просто, но вы не можете говорить так в суде! – проворчала Бенсон в ответ на страстное заявление Николь, - Вы должны отвечать лишь «да» или «нет» и сохранять спокойствие. Если вы будете так бунтовать, мы проиграем.
- Нам многое нужно сделать до суда, - вздохнул Моррисон, поглядывая на свою напарницу.
- Что ЭТО значит? – спросила Николь с неумолимым выражением лица.
Бенсон вздохнула потерев глаза.
- Это значит, что мы должны будем задавать Дастину вопросы, так же, как и адвокаты защиты. Это будут трудные вопросы,… вопросы, которые вызовут злость, смущение и будут унизительными для него, …и мы должны это делать снова и снова, до тех пор, пока он не сможет отвечать на них спокойно… и убедительно, …чтобы уверить жюри в своей правоте. А когда все это закончится, тогда нам придется поработать с Вами, Николь.
- Со мной?
- Вы очень горячая и страстная, и это отлично, - сообщила Бенсон, - Но в суде это не пройдет. Вас удалят из зала суда и не засчитают Ваши показания. Жюри придет к выводу, что вы двое… простите, что снова употребляю это слово… отребье, разевающее рот… и того хуже - они подумают, что Вы принимаете наркотики и склонны к насилию… это, конечно, бред, но они вполне могут так решить.
Николь фыркнула и пробормотала, - Да, можно подумать, что убийцы не могут вести себя тихо в суде.
- А невиновные никогда не выкрикивают всякую херню, - поддакнул я ей.
Даже теперь мы продолжали оставаться командой. Разумеется, мы – изгои, разевающее рот отребье, которых полицейские просто ненавидят,… но все равно мы - команда.
- У нас много работы, - пробормотала Бенсон своему напарнику.
Я знаю, что мне следовало бы беспокоиться по поводу всех этих унизительных вопросов и ролевых игр, которые вскоре последуют, но прямо сейчас мне было похеру. Николь держала мою руку, а я держал ее… и чувствовал себя так, словно даже Богу не под силу разжать наши руки… разделить НАС. И я все еще ненавидел ситуацию, по которой на плечи Николь свалилось все это дерьмо, по моей вине.
Что еще должно случиться, прежде, чем она сломается,…когда терпение её лопнет и она решит, что больше не в силах все это выносить? Я не хочу, чтобы что-то отдаляло ее от меня.
Было очевидно, что мне придется пережить очередное изнасилование, в тот момент, когда я буду давать показания… и я смогу с этим справиться. Но думать, что то же самое будет с Николь… я бы скорее отправился прямо сейчас на медовый месяц с сэром Кевином.
Был ли я не прав, держа в секрете от копов все о сэре Кевине и о том, что он сделал со мной? Отвратит это их от меня еще сильнее… или это будет просто бессмысленным испыНаташием - …рассказывать перед всем судом в деталях о том бесконечном ебаном дне… уж извините за каламбур,… я уверен, что они все это проглотят,… это будет сочная, грязная история. И я должен буду рассказывать обо всем этом спокойно,… без эмоций? Будем реалистами. Я даже не смог рассказать всего этого НИКОЛЬ, так как я расскажу это чертовым незнакомцам? Репортеры будут строчить в свои блокноты за мной каждое слово… или печатать все, что я скажу… Господи Иисусе, а что, если они станут снимать судебный процесс на видео? И потом, блять, эту пленку будут пересматривать и анализировать?
Больше в тот вечер судебные исполнители нас не оскорбляли, а интересовались, как у нас дела,… как мне работается, как дела у Николь в колледже. Тогда я громко спросил, какого черта Николь заново приходится изучать все предметы. Они тихо ответили, что выяснят это и посмотрят, что можно с этим сделать,… но никаких обещаний.
Никаких обещаний… вся моя ебаная жизнь проходит под этим девизом.
Они сказали, что будут неподалеку. Какое-то время они не собираются обратно в Нью-Йорк… им нужно подготовить нас к процессу… пройтись заново по основным пунктам наших показаний, а потом уже адвокаты уедут домой готовить дело к суду. Я мысленно сказал себе, что нам с Николь следует обсудить наши показания вдвоем, прежде чем Когни и Лейси (видимо, их адвокаты – прим.пер.) здесь разведут нас по разным комнатам и рано или поздно услышат две разные версии. Кроме того, мы всем врали,… и… наша история о смерти Алекс была откровенной ложью. Они не знали, что Николь столкнула ту свечу, которая сожгла суку - Алекс.
Если это выплывет наружу, я признаюсь, что сделал это сам раньше, чем позволю им арестовать Николь за убийство. Она, конечно, будет против, но кому больше поверят? Дочери шефа полиции,… или мужчине-проститутке, которого истязала сутенерша? Держу пари, в данном случае они поверят мне.
К счастью, об этом нас никто не спрашивает. Но если сэр Кевин жив,… если они найдут его,… он может рассказать им, что не поджигал Алекс, что он был без сознания, когда это случилось. И за что ему было желать ей смерти, если он был одним из ее мужчин?
Не могу поверить, но надеюсь, что сэра Кевина никогда не найдут. Может, он умер после того, как сбежал из больницы. Если он так ужасно обгорел, то без должного медицинского ухода его могла убить простая инфекция. И в самом темном уголке моей души я действительно молился, чтобы так и было.
Слышит ли Бог подобные молитвы? Или мне следует помолиться кому-нибудь другому? Я почувствовал дрожь и отвернулся от своего внутреннего монстра. Он был самым уродливым созданием, что я когда-либо знал,… а Николь и не подозревала о его существование, и, надеюсь, никогда не увидит. Я, как дурак, надеялся, что живя теперешней нормальной жизнью,… убью и задушу все это безумие, живущее у меня внутри. И что доктор Николь поможет мне выжечь все это своими словами,… своей любовью. Но я ошибался. Только я могу положить этому конец. Я должен найти способ… мне надо с кем-то посоветоваться. Если мы пройдем через все это дерьмо,… я должен стать лучше,… сильнее.
Когда судебные исполнители ушли,… а Николь пошла в душ,… я украдкой взглянул на телефон… и увидел рядом с ним список Николь. В нем было несколько вычеркнутых имен, поэтому я и пропустил их.
Я прошел «ой, так забавно» процедуру звонка в полицейский участок… в списке у Николь оставалось всего два имени: доктор Мэрилин Сондерс,… и последнее… доктор Питер Фачинелли. Когда я дозвонился доктору Сондерс, включилась голосовая почта,… и меня попросили оставить сообщение.
Как дурак, я начал, - Ух, привет, - я заколебался, - Меня зовут… Энтони Мейсен,… и я… думаю, что хотел бы записаться к Вам на прием, чтобы обсудить мою… хорошо…
Могу ли я сказать: «Я хотел бы обсудить свою ебучую жизнь» врачу на автоответчик? Я чувствовал, что это неправильно.
На самом деле чувствовал себя лошадиной задницей,… это я мог сказать со знанием дела.
- Не важно, - сказал я, наконец, с громким ЛЯЗГОМ вешая трубку.
Попытайся еще, Дастин – потребовал мой внутренний командир. Я посмотрел на часы. Было уже почти 9 часов вечера. Ни один врач не ответит на мой звонок в это время. Вероятно, мне придется оставить еще одно сообщение. На этот раз, прежде чем звонить, я обдумал, что буду говорить.
«Здравствуйте, доктор Фачинелли. Меня зовут Энтони Мейсен и я хотел бы записаться к Вам на прием как можно скорее. Мой номер – бла-бла-бла…» Вроде, неплохо.
Окей,… поехали. Я набрал номер и сделал глубокий вдох, ожидая гудков.
Прошли два длинных гудка, и потом ничего… кто-то снял трубку, и мужской голос произнес, - Офис доктора Фачинелли.
Я совершенно растерялся,… и вся заготовленная речь, блять, куда-то испарилась.
- О,…ПРИВЕТ! – я застыл с трубкой в руке, - Умммм…, я не ожидал, что так поздно кто-нибудь ответит,… я говорю с его секретарем, да?
Затем мне в ухо просочился его идеальный, мягкий смех.
- Нет, у меня нет секретаря, - сказал он, - У меня пока не настолько обширная практика. Офис находится у меня дома, поэтому если я слышу телефонный звонок, я снимаю трубку. Здесь нет ничего удивительного. Вы мой пациент?
- Ух… нет…, - я пытался говорить так же расслабленно, как и он, но у меня плохо получалось, - Я только что переехал сюда… и хотел бы узнать, могу ли я записаться к Вам на прием.
- Конечно, - судя по голосу, он улыбался,… и я даже по телефону почувствовал его сердечность! Как он это делает?
- Как Вам удобнее – по утрам… днем… вечерами? – спросил он.
- Ум, однозначно по вечерам, - ответил я, не добавляя больше ничего.
- Отлично, - сказал он без тени сарказма, - Как Ваше имя?
- Эд…, - БЛЯТТЬ! - Я имею ввиду… Энтони Мейсен, - я беззвучно выругался и мысленно наорал на самого себя.
Он усмехнулся и сказал, - Не беспокойтесь,… я никому не разглашаю имен своих пациентов. Все, что Вы мне расскажете, умрет вместе со мной, это я Вам обещаю.
- Клево, - все, что я смог на это сказать. Черт, я разговариваю как слабоумный.
- Мы могли бы встретиться в субботу вечером…, - сказал он, - В эту субботу в… ммм… восемь часов, если Вам удобно.
Меня устраивало. Кэти могла побыть с Беном и Анджелой,… и, может, Николь пойдет со мной в первый раз,… а перед этим мы могли бы с ней где-нибудь поужинать.
- Действительно прекрасно, - я не смог сдержать удивления в своем голосе.
- Вы уверены? – спросил он немного игриво, - Я не срываю Вам свидание или еще что-нибудь? В субботний вечер у людей… обычно бывают более интересные занятия.
- Я знаю…, - сказал я с улыбкой. Мне уже нравился этот парень,… и я продолжил, - Я имею в виду, что понимаю, что у многих людей так и есть. Но не у меня.