Глава 84. Скользкая дорожка.

Глава 81. Геополитика.

Как и рассчитывал Диего, турнир прошёл на славу, значительно поспособствовав снижению напряжённости в колонии. Конечно, застарелые обиды никуда не делись, но достигнутые соглашения теперь регулировали отношения между лидерами лагерей, а бои на арене дали пищу для разговоров у костров в среде простых каторжан.

Старый лагерь немного потерял в авторитете из-за проигрыша Шакала, но вину за это поражение свалили на его неуклюжесть и неудачный жребий. «Выпало бы сражаться кому-нибудь посноровистей, мы бы показали этим наёмникам!» – поговаривали стражники в замке и призраки во внешнем кольце. Шакалу пришлось немало попотеть, поработать топором и кулаками, чтобы восстановить свой авторитет. Он сохранил свой тяжёлый доспех и звание, но карьера дала трещину, и его новым уделом стало патрулирование внешнего кольца. Неудачи в финальных боях для сторонников Гомеза сглаживалась успехом первых схваток.

Что касается наёмников, они были в восторге от блистательной победы Корда, и полностью удовлетворены. Поражения Клинта никто не воспринял всерьёз – в нём винили злой случай и нерадивого кузнеца, плохо закалившего клинок. К болотному братству у наёмников не было неприязни, и они были готовы признать их достойными воинами, хоть и не такими ловкими и сноровистыми, как они сами.

Шрам был немного пристыжен и получил хорошую взбучку от Гомеза за свою дерзкую выходку. Едва ли барон всерьёз злился, тем более что всё закончилось довольно удачно, но это был отличный повод ещё раз наглядно указать подчинённому на его место.

Авторитет Братства невероятно возрос благодаря удачным боям Гор Ханниса и Кор Ангара. Люди увидели, что сектанты не просто сборище сумасшедших идолопоклонников, а организованная военная сила, которая в случае нужды сможет постоять за себя. С Болотным лагерем больше нельзя было не считаться. Гомез рассудил, что не может позволить себе приобрести ещё одного могущественного врага, каковым, несмотря на достигнутые соглашения, оставался Новый лагерь. Именно поэтому второй знаковый договор был заключён между Кор Галомом и Гомезом за закрытыми дверями уже после турнира. О подробностях, как ни странно, я узнал не от магов, и не от Гомеза, а от Лестера, который каким-то лишь ему одному ведомым образом ухитрялся засунуть свой любопытный нос едва ли не во все дела колонии.

Суть соглашения была проста. Сектантам, наконец, разрешили легально пропагандировать свои идеи среди рудокопов, хотя и в весьма ограниченном виде. Двум проповедникам гарантировалась защита со стороны стражников в обмен на постоянные поставки болотника. В принципе, на деле такая система существовала и раньше, только без формального согласования. Рудный барон уже успел опробовать курительные смеси, которые поставляло братство, и оценил их эффект. Несмотря на то, что сам он прилюдно никогда не курил, говорили, что в личных покоях у него есть кальян. Основной политической пользой болотника было отвлечение людей от настоящих проблем. Затянувшись дурманящим дымом, они не так тяготились повседневной рутиной и порой забывали о несправедливости жизни, о магическом барьере и рудниках. Таким опьянённым народом было легче управлять, а значит, болотник был полезен для Гомеза, как и для всех властьимущих.

Вторым пунктом негласного договора было то, что небольшой отряд стражей братства присоединялся к охранникам Старой шахты, помогая уничтожать осточертевших всем ползунов. Этот пункт был на первый взгляд странным и невыгодным секте, но всё прояснилось, когда Лестер упомянул, что Кор Галома заинтересовала слюна краулеров. Походило на то, что вытяжка из их желез могла производить галлюциногенный эффект, в разы более сильный, чем болотник. С помощью слюны алхимик надеялся увеличить ментальную силу адептов братства и организовать призыв Спящего в наш мир. Я сперва удивился, откуда этот недоучка знает о свойстве желез ползуна, но потом вспомнил, что на трибуне во время боёв Дамарок и Риордан наверняка обсуждали как раз свои новые открытия. Скорее всего, именно из их разговора, Кор Галом и услышал о наших экспериментах с ползунами. Гомез же не ведал, что слюна ползунов нужна братству, иначе бы выторговал более выгодные условия и не согласился на послабления для проповедников, ведь уход рудокопов в секту был ему невыгоден.

По факту, Болотный и Старый лагеря заключили военный союз, который хоть и носил весьма локальный характер, всё же сэкономил немало сил стражникам Гомеза. Воины братства были крайне эффективны в борьбе с гигантскими насекомыми, населяющими подземные тоннели. Длинные двуручные мечи прорубали хитиновые панцири, словно спелые арбузы, и играючи отсекали клешни, не давая тварям ни ударить, ни подойти для укуса. С момента появления в шахте храмовых стражей, работа рудокопов стала спокойнее, а стражники вконец расслабились, стараясь свалить едва ли не все свои обязанности на сектантов.

Был ещё один пункт, о котором мало кто знал. Его исполнили тихо, чтобы не вызывать лишних вопросов у жителей как Старого, так и Болотного лагерей. Под покровом ночи двух переодетых девушек вывели из замка и за стенами внешнего кольца передали эскорту из нескольких стражей личной гвардии Юбериона во главе с Кор Ангаром. Девушек вели в храм на болотах – место, которое отныне должно было стать их домом. Лестер заверял, что женщины добрались в целости, и что никто и никогда больше не посмеет причинить им вреда. Именно Лестер сообщил Кор Ангару о том, что наложницы барона грезят о Спящем, именно он зародил идею привести их в храм. Увы, несмотря на это, даже для Лестера их дальнейшая судьба оставалась туманна, ведь он был всего лишь послушником, пусть и доверенным одного из высших гуру Братства – идола Намиба.

Оставалось надеяться, что в один прекрасный день Спящий не решит приказать Юбериону избавиться от порочных женщин. Впрочем, исходя из наблюдений Лестера выходило, что даже если такое случится, то один человек всё равно не даст в обиду маленькую и беспомощную девушку по имени Шани. Этим человеком был Кор Ангар, которому в случае нужды было наплевать и на Спящего, и на Юбериона, ведь больше половины храмовой стражи были его учениками, преданными лично ему. Мало кто знал, что Кор Ангар курит лишь самый слабый сорт болотника, и только по три порции в день. Это было ровно столько, сколько необходимо, чтобы не вызывать лишних подозрений ни у кого, кроме всё замечающего Лестера, который знал, что любой страж может позволить себе куда больше болотной травы.

Несомненно, глава храмовой стражи был искренно предан Юбериону и разделял те идеалы, которые проповедовал пророк – свобода воли, братство, сдержанность чувств, жертвенность ради высокой цели. Не беда, что на начальной стадии построения нового общества, часть идей приходилось навязывать силой или хитростью, одурманивая головы последователей. Не беда, что десятки новичков гибли в пасти болотожоров, ползая вдоль трясины в поиске побегов болотной травы. Всё это временная мера, и всё это лучше, чем копоть и пыль шахты, нескончаемый звон метала о камень и треск крошащейся горной породы. Возвышенная идея стоила того, чтобы пожертвовать ради неё частью себя, закрыть глаза на меньшее зло, ведь оно было едва различимо на фоне огромной несправедливости, бесчинства и беззакония творящегося в большом мире. Благодаря стараниям Кор Ангара, организовавшего охрану периметра и патрулирование территории, Болотный лагерь стал оазисом спокойствия и безмятежности, защищённым почти от всех тревог и угроз.

После турнира во всей колонии на некоторое время воцарился мир. С момента обособления магов воды, никогда ещё рудниковая долина не казалась такой безопасной и тихой. Только шайка разбойников, прячущаяся где-то в горах на севере, нарушала идиллическую картину. Гомез посылал разведчиков, чтобы найти их логово, но следопыты либо возвращались ни с чем, либо не возвращались вовсе. Забавно, что Диего, как и Горн, прекрасно знал, где прячется эта банда. Они также знали, что это люди Квентина – изгоя, от которого из-за необузданности и непомерной гордыни отказались даже воры Нового лагеря. К нему примыкали лишь подобные ему – озлобленные и отчаявшиеся, те, кому было наплевать на то, что, завтра, во время очередного налёта, они, возможно, получат арбалетный болт в грудь. А если не завтра, то послезавтра. Эти люди не знали, куда ещё податься, не хотели решать сложных вопросов, отказывались работать и искать своё место под солнцем.

Диего порой даже выменивал на еду кое-какие товары у этих отщепенцев, причём по весьма сходной цене. Конечно, он всегда мог прийти к Бартолло или даже Гомезу и рассказать, что ему удалось найти логово бандитов, засевших в горах, словно заноза в баронской заднице. Однако не в интересах моего друга было выдавать шайку этих головорезов – их существование вполне устраивало его, как и то, что люди Ларса порой организовывали набеги на караваны из Старой шахты, прикидываясь, что это дело рук Квентина.

Диего был человеком широких взглядов и понимал, что однополярность – это прямой путь к диктатуре и ограничению свободы. Мы и так уже который год жили в колонии, отделённой непреодолимым барьером от остального мира. Этого было более, чем достаточно, чтобы почувствовать себя в тюрьме, и Диего не мог допустить, чтобы стены этой темницы сжались ещё сильнее под напором ограничений, правил и новых поборов, которыми может обложить каторжан Гомез, почувствовав вседозволенность. Для Диего, как и для меня, было гораздо приятнее, когда в долине оставалось достаточно много людей, имеющих силу и влияние, а значит, право голоса. Всё это было залогом того, что мелкий мирок под куполом будет и дальше оставаться многополярным, а людям, его населяющим, удастся сохранить хоть какое-то подобие свободы.

 

Глава 82. Опасная ересь.

Несмотря на страх и широкий простор для ошибок, мне несколько раз успешно удалось встретиться с друзьями и вернуться в обитель с помощью телепортации, не вызвав подозрений. Конечно, каждая моя вылазка теперь была недолгой, я успевал обсудить лишь самые насущные проблемы и узнать свежие новости. Тем не менее, такие посиделки у костра были словно глоток свежего воздуха, и, если бы не они, я определённо начал бы сходить с ума, запертый в замке под постоянным присмотром старших товарищей. Мне не препятствовали свободно передвигаться по крепости, но любое моё длительное отсутствие вызвало бы подозрения и вопросы со стороны Корристо. К счастью, обычно он был слишком поглощён исследованиями, чтобы не спускать с меня глаз, и потому идея с тайной телепортацией вместо тренировки с посохом полностью себя оправдывала.

К моему удивлению, верховный маг круга и сам стал периодически отлучаться из обители, заявив, что эксперименты с магической рудой требуют настоящего материала. Я не знаю, куда он отправлялся, он не брал с собой даже Драго, предпочитая путешествовать в полном одиночестве. Как правило, мой наставник отсутствовал недолго, но порой его вылазки затягивались и на полдня. Узнать что-то более конкретное о его работе не представлялось возможным.

Исчезновение Ксардаса не давало мне покоя, но я не решался отправиться на его поиски, да и не знал, откуда начинать. Даже на дорогу до его старой башни, которую разрушил Корристо, ушло бы слишком много времени – гораздо больше, чем я мог себе позволить, не выдав своего отсутствия. Я надеялся, что отступник сам даст о себе знать, но, похоже, ему не было до меня дела. Я вновь и вновь прокручивал в мыслях свои разговоры с ним, пытаясь отыскать в них хоть какую-то зацепку, намёк на то, как действовать дальше. Единственным, что могло хоть как-то помочь, была злополучная книга Ксардаса, которую Корристо хранил в своём личном сундуке. Именно эта рукопись была последним незавершённым пунктом моего уговора с бывшим Великим магистром, и совесть требовала от меня исполнить обещание. Кроме этого, меня терзало любопытство – что же такого особенного в этой стопке бумаги, чего так жаждал получить назад Ксардас? Обдумав все за и против, я начал разрабатывать план, как добраться до манускрипта.

Зачастую самые простые решения оказываются наиболее эффективными. В одну из встреч, я попросил Диего раздобыть мне немного глины. Эта задача оказалась легче, чем я предполагал, и расторопный следопыт, отковыряв мечом небольшой слой земли из русла мелкого ручейка, впадавшего неподалёку в реку, с лёгкостью извлёк комок глины. Мне даже стало немного стыдно, что я сам не додумался так поступить и обратился за помощью. Конечно, Диего стало любопытно, зачем мне глина, но я побоялся рассказать о своих намерениях даже другу, потому ограничился отговоркой, что хочу провести кое-какие эксперименты, изучив её состав. Диего на это лишь махнул рукой и покачал головой – мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Вторая половина плана была самой рискованной. Я не знал, насколько чутко спит Корристо, поэтому надо было углубить его сон. Можно было попытаться подмешать ему снотворного, но это было слишком опасно и могло меня выдать. Я вспомнил рассказ Корристо про то, как он почуял подмешанный ему яд. Кто мог гарантировать, что со снотворным не случится то же? Второй способ был проще – использовать свиток сна. Тут тоже могли возникнуть сложности – я не знал, есть ли у Верховного чародея пассивная защита от магических воздействий. Пришлось рискнуть, понадеявшись на необычность заклятия сектантов. Корристо спал мало и поверхностно, но всё-таки спал. Дождавшись, пока учитель ляжет отдохнуть и задремлет, я издали активировал последний сохранившийся у меня свиток сна, сам плюхнулся на свою кровать и притворился спящим, чтобы слишком не подставиться в случае, если Корристо среагирует как-то не так.

Маг спал, будто младенец. До этого, он периодически тяжело вздыхал, переворачиваясь с боку на бок, но теперь он мерно посапывал, сон стал спокойнее и глубже. Крайне осторожно, постоянно озираясь по сторонам, я подошёл к наставнику и нащупал ключ, висящий на цепочке на его шее. Последний раз я ощущал себя подобным образом, когда прокрадывался на склад в порту Хориниса. Сколько же лет прошло с тех пор? Шесть? Восемь? Я понял, что подобно другим каторжанам потерял счёт времени. Отбросив дурные мысли, я продавил ключ в подготовленную глину и получил два превосходных слепка. Проделав это, и протерев ключ тряпочкой, чтобы на нём не осталось грязи, я поспешил удалиться. В течение всего процесса мои руки предательски дрожали, я ожидал, что в любой момент учитель схватит меня, засмеётся, бросит какое-нибудь парализующее заклинание, а то и вовсе испепелит на месте. Ничего из моих страхов не свершилось, а Корристо сладко проспал всю ночь, на утро проснувшись немного позже обычного. Он был свеж, бодр и полон сил – давно я не видел его таким отдохнувшим. Поистине, свитки сектантов творили чудеса, их можно было использовать хоть каждый день, чтобы лучше спать. Не удивлюсь, если гуру братства так и поступали. Хотя, после болотника в снотворном вряд ли оставалось необходимость.

На следующий день я соединил слепки ключа и обжёг их пламенем заклятья. Получившаяся форма для отливки слегка потрескались – глина была не лучшего качества и едва ли годилась для лепки или гончарной работы. Тем не менее, нужные контуры надёжно увековечились внутри. Оставалось дело за малым – раздобыть оловянную ложку, какие были в ходу у стражи. Само собой, ни маги, ни рудные бароны не пользовались такой посудой, используя серебро или, на худой конец, посеребрённое железо. Рудокопы же напротив, были слишком бедны, и потому уплетали похлёбку деревянными ложками, порой грубо выточенными тупым ножом из какого-нибудь обломка доски. Так поступали те, кто зажиточнее, потому что остальные хлебали настолько пустой бульон, что его можно было пить прямо через край тарелки, а то и вовсе из кружки. И это был далеко не худший вариант, потому что от самодельных столовых приборов можно было получить занозу в нёбо, а то и заработать диарею, ведь мыть за собой посуду многие попросту не считали нужным, да и негде было – не ходить же ради этого на реку, а лужа внутри лагеря несмотря на все запреты, пахла немногим лучше выгребной ямы.

Добытая мной на кухне Гомеза столовая ложка по объёму как раз была близка к ключу. Расплавив олово в котелке, я залил его в форму через специально подготовленную канавку. Когда металл застыл, я разломил форму и вытащил слабое подобие ключа. Дрянной из меня вышел мастер, но, тем не менее, подпилив кое-где лишние наросты и выступы, я смог получить нечто достаточно сходное с оригиналом. Олово было мягким, и, конечно, не особо годилось для ключа, но в моём случае, если действовать аккуратно, словно отмычкой, этого должно было хватить.

Когда я раздумывал над планом, мне казалось, что изготовление ключа будет самым сложным пунктом, но, когда дубликат оказался у меня в руках, я осознал, что гораздо затруднительней незаметно проникнуть в сундук Корристо, который стоял недалеко от его письменного стола. Очевидно, что, когда маг работал, шансов влезть в его вещи не было. Оставалось два варианта – либо воспользоваться очередной вылазкой магистра в долину, либо опять действовать ночью. У обеих альтернатив были свои плюсы и минусы. Так, днём меня могли заметить собратья по ордену. Тот же Драго постоянно тренировался на втором этаже, да и остальные часто заглядывали наверх – ведь там был центральный зал.

Я раздобыл через Лестера ещё несколько свитков сна. Пришлось проставить за это ему бутылку вина из Хоринисского монастыря. Как раз совсем недавно, нам доставили целый ящик в честь нового урожая. Я рассчитывал, что никто не заметит исчезновения одной бутылки, но ошибся – несколько дней Торрез ходил в недоумении, выискивая пропажу. Я старался не встречаться с ним взглядом, и на вопрос, не видел ли я бутылку, отшутился, что Дамарок, наверное, перепутал её со своей микстурой. К счастью, дальше подозрений дело не зашло: расспросив всех, и отбросив вариант с кражей, Торрез решил, что просто сбился со счёту.

При помощи уже опробованной тактики усыпив Корристо, одной из ночей я всё же решился влезть в его сундук. Ключ ворочался с трудом, цепляясь не до конца сточенными выступами. Даже изрядно смазанные педантичным магом штифты сопротивлялись, пружины не хотели уступать оловянному ключу, и я боялся, что ломкий металл не выдержит такой нагрузки. Тем не менее, крышка сундука открылась, лёгким шуршанием обозначив своё недовольство незваным вторжением. Я в очередной раз порадовался, что остальные маги спят в комнатах на первом этаже. То, что я раньше считал неудобством – неприятно было спать в холодном, широком и проходном зале – теперь показалось невероятной удачей.

Я зажёг малюсенький магический огонёк, чтобы видеть в темноте, но не привлекать лишнего внимания ярким светом посреди ночи. В сундуке верховного мага царил идеальный порядок. Тщательно скрученные и перевязанные верёвочками свитки с заклинаниями были сложены аккуратной стопкой на книгах, которые в свою очередь покоились одна на другой от больших к меньшим, словно ступенчатая пирамида. Несколько рун, не понятно зачем обёрнутые в льняные чехлы, и от того напоминавшие издали детские куклы, лежали в противоположном углу, рядом с эликсирами, для которых была сделана отдельная коробка, где каждому снадобью отводилось своё место. На бутылочках красовались бирки, где ровным разборчивым почерком был написан состав и дата изготовления зелья. Я невольно вспомнил свой собственный сундук: вещи там лежали весьма аккуратно, но ему всё равно было далеко до порядка наставника. В отличие от Корристо, я складывал всё не по категориям, а по принципу «что чаще используется, лежит ближе». Порой мне самому было хлопотно найти что-нибудь, завалившееся на самое дно.

Как бы то ни было, порядок в сундуке старого мага сыграл мне на руку. Я искал книгу в чёрной кожаной обложке, точно такую же, как относил Ксардасу. Ничего подобного не было, но под искомый размер подходил лишь один том, лежащий на дне. Похоже, что это и было то, что мне нужно. Чтобы обмануть отступника, Корристо поменял переплёт, снял с оригинала обложку и вложил в неё стопку пустых листов. Неудивительно, что Ксардас сперва не заметил разницы. Осторожно приподняв лежащие сверху увесистые книги и вместе с ними почти невесомые свитки, старясь не нарушить порядка, я осторожно вытащил манускрипт. К счастью, пыли в сундуке почти не было, и я мог не переживать, что по оставленным следам, можно будет догадаться о моём вмешательстве.

С замиранием сердца, я открыл первую страницу. Больше всего я боялся, что язык окажется мне не знаком, но к моему облегчению, всё было написано на миртанийском. Конечно, Корристо уже успел немного обучить меня чтению на одном из самых распространённых языков Южных островов, а также я знал, что в библиотеке есть учебник письменности, которой пользовались ассасины Варранта. Небольшими познаниями я обладал и в ныне «мёртвом» западном языке, на котором были написаны первые священные книги ордена Инноса, и которому почему-то до сих пор отдавали предпочтение алхимики. Тем не менее, даже среди тех языков, о которых я слышал, было множество мне не известных, например, древняя письменность, каменные таблички с образцами которой то и дело находили на Хоринисе, и которую с упорством изучали маги воды. Был также секретный язык посвящённых адептов Белиара, а также орочий диалект, о книгах на котором я не слышал, но нельзя было исключать и такой возможности. Помимо вышеперечисленных, в мире могло повстречаться ещё множество языков, о существовании которых я тогда даже не подозревал.

Мне не терпелось прочесть введение, именно этим я планировал сегодня ограничиться. На всякий случай, я сложил извлечённые вещи обратно в сундук, прикрыл крышку, и для пущей надёжности вернулся к своей кровати, на которой лежал взятый из библиотеки молитвенник. В случае чего, я был готов спрятать книгу Ксардаса под подушку, и притвориться, что занят чтением молитв. В любом случае хотелось покончить с этим побыстрей, потому что нервы и так были на пределе. Я знал, что делаю нечто совершенно недопустимое, то, после чего уже не может быть дороги назад. Раскрытие моих действий привело бы не просто к очередному наказанию, а скорее всего к смертному приговору.

Нарушение прямых запретов считалось в ордене самым тяжким проступком, особенно когда это касалось чёрной магии. Служители Инноса не любили радикальных мер, и в обычном случае в качестве наказания было бы, скорее всего, выбрано вечное заключение в подвале монастыря, однако мы жили в колонии, здесь не было подходящих условий, и действовали свои собственные законы – более жёсткие и суровые. Я даже не знал, хорошо это или плохо, ведь, возможно, лучше умереть, чем стать вечным узником, ослепшим без солнечного света и общающимся лишь с крысами и мясными жуками. Конечно, я немного преувеличивал, но именно такие картины рисовало воображение в тот момент. Усилием воли, я прогнал пессимистичные мысли и приступил к чтению.

«Вводный курс демонологии для магов третьего круга посвящения. Способы защиты, изгнания и подчинения. Записано Великим Магистром Ксардасом».

Я прочёл название и остановился, будто завороженный. Книга была написана Ксардасом! Это было его творение, его рукопись! Я ожидал чего угодно, только не этого. Для чего же тогда отступнику она была так нужна, и почему Корристо любой ценой не хотел её отдавать? Я бы понял, если бы это был трактат какого-нибудь древнего некроманта, познавшего законы жизни и смерти, поднимающего орды живых мертвецов и призывающего легионы демонов из потустороннего мира. В такой книге могли излагаться тайны, к которым лучше не прикасаться простым смертным. Только случай крайней нужды, угроза полного вымирания человечества могли заставить прибегнуть к последним средствам. Но что, Белиар дери, могло быть нового для Ксардаса в книге, которую сам он и написал? Я пробежал глазами оглавление:

1. Введение.

2. Систематизация демонов.

3. Техника безопасности.

4. Особенности призыва и удержания.

5. Контроль разума. Этическая сторона вопроса.

6. Многоуровневая защита от телепатической атаки.

7. Осязаемые оболочки. Големы, нежить, гомункулусы.

8. Методы экзорцизма.

9. Мировоззрение высших демонов.

10. Истинная магия. Польза и опасность.

11. Боги братья – демиурги или захватчики?

12. Литературные источники.

Я поражался всё больше и больше. По всем признакам это был настоящий учебник, предназначавшийся для повсеместного обучения членов ордена, причём не только высших иерархов, но всего лишь магов третьего круга – самой распространённой категории священнослужителей. Больше всего моё внимание привлёк пункт о братьях богах. Даже его название говорило о многом – это была откровенная ересь. Ставить под сомнение святость и непогрешимость Инноса было недопустимо. Открытый атеизм и тот не карался так жестоко, как богохульство. Ксардас на полном серьёзе обсуждал в книге по демонологии не только Белиара, но и двух других его братьев, ставя их в один ряд. Это было логично, но на тот момент мало кто был готов принять эту железную логику. Молиться и уповать на милость всевышнего, просить благословления и силы – вот был удел большинства магов ордена, если не считать рунной магии.

Похоже, в книге содержались ответы на большую часть мучавших меня вопросов. Я понял, что Ксардас вознамерился провести широкую реформу, в корне изменить идеологию, но наткнулся на активное сопротивление других, гораздо более консервативных чародеев, таких как Корристо, Дамарок, и прочих, с которыми мне ещё не довелось познакомиться. Едва ли книга могла быть полезна Ксардасу за барьером. Это объясняло то, что он беспечно оставил её в своих вещах, когда покинул замок, отправившись на разведку – она не была важна на тот момент.

Корристо не хотел выпускать манускрипт из своих рук, потому что, по всей видимости, собирался использовать его, как явную улику против Ксардаса, доказательство его ереси и предательства. Может быть, Корристо хотел использовать знания, изложенные в книге, и для каких-то иных целей. Но едва ли всё это сильно волновало самого отступника. Имелось лишь одно разумное объяснение, почему Ксардас захотел заполучить рукопись назад – этот учебник он собирался использовать, а значит, предназначался он для меня. Некромант не стал бы тратить своё драгоценное время на пустую болтовню и повторять то, что он уже и так записал, причём в доступной и понятной форме. Гораздо удобнее было просто дать мне прочесть подготовленное пособие, заодно превратив его поиск во вступительное испытание. Что ж, это облегчало дело – ведь книга была, наконец, передо мной, и теперь я мог продолжить двигаться к своей цели.

Главное было не спешить, не выдать себя и не переутомиться от бессонных ночей. Я решил продолжить изучать книгу втайне, как и сегодня. Это было опасно и неудобно, но другого выхода на тот момент я не видел. Что же касается Корристо – пусть спит сладко. У сектантов в избытке магических свитков, а с Лестером я как-нибудь рассчитаюсь.

 

Глава 83. Перерождение.

С тех пор, как я стал изучать книгу Ксардаса, дни перестали тянуться так медленно и болезненно. Моя жажда нового была утолена, и даже больше – знания лились через край. За один час чтения я получал столько информации, что мне хватало её для размышлений на несколько дней. Я старался не спешить – шанса перечитать второй раз могло не представиться, поэтому я вдумчиво изучал каждую страницу по порядку. Введение строго-настрого предупреждало, что забегать вперёд недопустимо, и до освоения основ нельзя двигаться дальше, и тем более практиковать. Я ждал, не желая экспериментировать, слишком хорошо понимая, что бывший Великий магистр никогда не разбрасывается словами понапрасну. Каждый абзац я заучивал едва ли не наизусть, повторяя по нескольку раз, пытаясь осмыслить все обороты речи, не упустить скрытого смысла или намёков.

Я обращался к книге всегда ненадолго и не больше двух раз в неделю, глубокой ночью, когда был уверен, что все, кроме разве что припозднившегося с экспериментами Дамарока, крепко спят. Маги могли позволить себе сон без постоянных дежурств, потому что ночью вход в обитель защищала простенькая, но эффективная охранная печать, напоминавшая подобные на письмах, но стократно более сильная. Вздумай кто проникнуть внутрь, она сразу бы нас известила, произведя эффект не хуже, чем ведро воды на голову. Впрочем, ощутить это могли лишь чувствительные к магии, так что любой вор остался бы в неведении, что о его присутствии известно. Именно благодаря этой уловке Драго в своё время и поймал проходимца, пытающегося влезть в обитель. После той злосчастной истории подобных глупостей никто больше не предпринимал.

К своим ежедневным занятиям я присовокупил упражнения в ментальной защите. Инструкция предписывала сформировать эфирный фантом из энергии, соответствующей миру демона, с которым планируется общение, и окружить своё физическое тело этим сгустком. Только такая преграда могла пресечь попытки призванного существа пойти против своего хозяина – через эту энергию ему просто не пробиться. В идеале после призыва саму потустороннюю сущность нужно было окружать таким же барьером, чтобы обезопасить и других людей, оказавшихся поблизости, а также предотвратить бегство демона. Помимо этого, требовалось сразу перевести сознание призванного существа в какую-нибудь телесную оболочку – это действовало, словно якорь, не давало демону вырваться, и главное, вселиться в какое-нибудь иное, не предусмотренное заклинателем тело. Если новая оболочка позволяла демону двигаться, то дальше эта тварь могла быть опасна лишь своими клыками, когтями, лапами, клешнями или чем-то ещё, в зависимости от того, куда она воплощена. Впрочем, высшие демоны могли в любом облике пользоваться магическими приёмами, поэтому не стоило забывать и о такой опасности.

В общем, провести урок демонологии не моя цель, потому не буду вдаваться в дальнейшие подробности. Сказанного достаточно, чтобы поверхностно понять суть изложенных в книге ритуалов. Ксардас разработал их или адаптировал, изучая трактаты магистров древности, а также напрямую некоторые сохранившиеся в потаённых архивах записи некромантов и других тёмных магов. Как Великий магистр, он имел неограниченный доступ к любым сведениям, каковыми располагал орден. Далеко не все даже знали о существовании таких архивов, например, о секретных комнатах в библиотеках Хоринисского и Нордмарского монастырей. На тот момент, я тоже не ведал о них, а узнал гораздо позже.

Самым поразительным в книге было то, что многие методики не требовали создания рун. Отступник описывал всё подробно и детально, разбивая действия на последовательные шаги, каждый из которых можно было выполнять после предыдущего. Не нужно было одновременно проделывать сразу множество сложных действий, можно было сосредоточиться на чём-то одном. Руны же служили шаблонами, позволяющими лишний раз не задумываться при наложении чар, сразу вызывать сложную комбинацию эффектов. В данном случае спешки не было, и я мог отрабатывать отдельные элементы, манипулируя энергией напрямую, без посредничества руны или свитка. Впрочем, для эффективного использования многих техник в бою, свитки всё-таки пригождались, ведь иначе заклинание требовало слишком много времени на подготовку. Некоторые способы того, как бороться с этой проблемой, были изложены в главе «истинная магия», но до неё я тогда ещё не добрался.

Добрую половину своего времени я всё также проводил с Дамароком, с той лишь разницей, что теперь он обычно отпускал меня на ночь, а также периодически давал ценные пояснения, рассказывая некоторые хитрости о методиках очистки, дистилляции, перегонки и прочем. Надо сказать, что знание основных химических реакций и свойств веществ помогало обеспечить безопасность опытов и сохранить немало сил, а иногда особые методы позволяли многократно увеличить выход полезных веществ. Учитывая редкость многих ингредиентов, такое знание могло сэкономить целые годы исследований.

За примером далеко ходить не надо. Из-за барьера как-то доставили экземпляр солнечного алоэ. Эта травка росла лишь на экскрементах чёрного тролля – крайне опасного и почти вымершего существа. Несложно догадаться насколько редко эта ценность попадала в руки алхимиков, и какого труда стоило её добыть. Если испортить один экземпляр, то второй мог не попасться за всю жизнь, какой бы длинной она не была у магов. Дело было не столько в силе и опасности чёрных троллей, сколько в их редкости. Взрастить же ручного монстра, чтобы использовать его кал в качестве удобрений, не удавалось ещё никому за всю записанную историю. Впрочем, попытки предпринимались, однако это уже совсем другая история. Дамарок, получив алоэ, был в восторге от приобретения, светился, будто бы выполнил цель всей своей жизни. Думаю, если бы его ушей в тот момент достигла новость, что магический барьер пал, а орки полностью изгнаны из Миртаны, он бы не обратил внимания, лишь махнул рукой и велел не беспокоить по пустякам.

Работа закипела с новой силой, Дамарок даже на порог лаборатории перестал кого-либо пускать, чтобы мы, не приведи Иннос, чего-нибудь не испортили, не опрокинули, или просто не нарушили атмосферы своим дыханием. Надо сказать, атмосфера в лаборатории в тот момент была препаршивая – воняло аммиаком и сероводородом, будто из сточной канавы, несмотря на вытяжку, дым валил в коридор, так что дышать было не комфортно на всём первом этаже. К этому примешивались испарения неведомых мне веществ, постоянный стук стекла от переставляемых с места на место колб и пробирок, непонятное шипение, и даже порой, ругань престарелого алхимика, что было уж совсем на него не похоже.

Никого не удивило, что после подобного времяпрепровождения Дамарок не на шутку захворал. В один прекрасный день шум утих, дым перестал валить липкими клубами, а обитель погрузилась в уже подзабытый к тому времени покой. Торрез обнаружил Дамарока лежащим без чувств на кровати, и поспешил сообщить об этом Корристо. Верховный маг не был обеспокоен состоянием товарища, заявив, что всё под контролем, и это лишь последствия выпитого зелья. Надо подождать пару дней, чтобы всё прошло само. На всякий случай, мой учитель сам стал навещать Дамарока и следить за его состоянием, остальным велев не вмешиваться. Двое суток алхимика мучала лихорадка, я слышал, как он периодически протяжно стонет, бьётся руками и ногами о жёсткую подстилку. Тем не менее, ни у кого не было повода сомневаться в словах моего наставника, поэтому мы не вмешивались в происходящее и до поры продолжали обходить лабораторию стороной.

Однажды утром я, как обычно, встал и спустился вниз, чтобы привести себя в порядок и позавтракать. Моему удивлению не было предела, когда я лицом к лицу столкнулся с незнакомым человеком. Он был одет в мантию магов огня, как и все мы, но я мог поклясться, что никогда не видел его – уж пятерых товарищей по кругу я узнал бы и за версту. Я остановился в нерешительности, раздумывая, не пора ли мне хвататься за руну огненной стрелы – самой быстрой в моём арсенале. Неужели какой-то наглец решил, что этим маскарадом сможет обмануть нашу бдительность и обокрасть обитель? Моя рука уже сжалась вокруг прохладного рунного камня, когда в голову прокралась другая, совершенно абсурдная мысль. А что, если этот маг прибыл из-за барьера? Вдруг, по каким-то непонятным причинам, его сюда послали? Тогда кем же я буду, встретив почётного гостя вспышкой пламени в лицо.

Я застыл, словно натянутая тетива, пытаясь угадать намерения пришельца. Он глянул на меня покрасневшими, будто от бессонницы, глазами и широко улыбнулся. Я воспользовался моментом, чтобы получше разглядеть его лицо. Волосы цвета воронового крыла были настолько густыми, что несмотря на очень короткую, не больше ширины мизинца, длину, кожа головы через них не просвечивала. Черты лица были почти ничем не примечательны, т

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: