Возведение на престол Екатерины I

Итак, в ночь с 27 на 28 января 1725 года умер Петр Великий. Смерть 52‑летнего императора была тяжкой и мучительной. Страшные физические боли не давали царю ни минуты передышки, они терзали его тело. Неспокойна была его душа – он не знал, кому передать престол, поручить свое огромное, многотрудное дело. Восемь из одиннадцати детей Петра I и Екатерины умерли в раннем возрасте, остались только три дочери‑цесаревны: 17‑летняя Анна, 16‑летняя Елизавета и 6‑летняя Наталья. После гибели старшего сына царевича Алексея остался его сын, 9‑летний внук Петра I великий князь Петр Алексеевич. Но Петр I не решился написать завещание в пользу одной из дочерей. Он опасался за их судьбу и не верил, что Анна или Елизавета удержат в своих слабых руках руль государственного корабля. Не хотел царь передавать престол и внуку Петру. Петр знал, что сын царевича Алексея пользуется особой любовью всех, кто ненавидит его реформы, ту новую Россию, которую царь создавал с таким трудом. Вступление на престол Петра II могло привести к власти в стране оппозицию, которая, по мнению реформатора, уже не пощадит плоды преобразований.

Ранее император, казалось бы, решил проблему передачи власти: согласно завещанию 1724 года наследницей становилась жена Петра – императрица Екатерина Алексеевна. Но, как уже было сказано выше, ее измена с Монсом заставила Петра отменить свое решение – он уничтожил завещание, написанное в пользу жены. До самой смерти царь надеялся на чудо, верил, что выживет, и не решался написать новое завещание. Умирающий царь только слабо отмахивался рукой, говоря столпившимся у его постели сановникам: «После, после! Я потом все решу!» Но этот момент так и не пришел. В 5 часов 15 минут утра 28 января 1725 года Россия осталась без своего повелителя.

Столь неопределенное, трагическое положение страны продолжалось недолго. Видя, что Петр Великий умирает, его ближайшие сподвижники – те, кто были выдвинуты царем не по знатности, а по «годности» – А. Д. Меншиков, П. А. Толстой, Ф. М. Апраксин, Феофан Прокопович и другие, решили захватить инициативу и возвести на престол Екатерину. Тем самым они хотели удержать свою власть и воспрепятствовать приходу на трон внука Петра I, великого князя Петра Алексеевича, и его сторонников – князей Долгоруких и Голицыных. Замысел «худородных» вполне удался, так как они сумели привлечь на свою сторону гвардию – преображенцев и семеновцев. Для этого они не жалели ни денег, ни вина, ни обещаний. И вот сразу же после смерти Петра в зале Зимнего дворца собрались высшие сановники. Они ожесточенно спорили о том, кому передать трон, как вдруг за стенами дворца раздался грохот барабанов, и в окна дворца все увидели мелькание зеленых мундиров гвардейцев. Дворец был окружен, раскрасневшиеся от мороза и вина офицеры и солдаты повалили в зал. Все предложения «партии» сторонников великого князя Петра Алексеевича тонули в приветственных выкриках гвардейцев в честь «матушки‑государыни» и бесцеремонных угрозах «расколоть головы боярам», если они не подчинятся Екатерине. Улучив подходящий момент, Меншиков, перекрывая шум, громко крикнул: «Виват, наша августейшая государыня императрица Екатерина!» «Виват! Виват!» – подхватили гвардейцы. «И эти последние слова – вспоминает голштинский министр Бассевич, – в ту же минуту были повторены всем собранием, и никто не хотел показать виду, что произносит их против воли и лишь по примеру других». Все быстро и бескровно кончилось – на престол взошла императрица Екатерина I. К восьми часам утра был оглашен манифест о ее воцарении, гвардейцам раздавали водку… Утро 28 января 1725 года Петербург встречал уже с новой государыней.

Императрица Екатерина I.

Заметки на полях

Двадцать восьмого января 1725 года гвардейцы впервые вышли на подмостки театра политики. Создавая в 1692 году два первых гвардейских полка, Петр Великий хотел противопоставить их стрельцам – привилегированным пехотным полкам московских царей, которые к концу XVII века стали вмешиваться в политику. «Янычары!» – так, уподобляя стрельцов турецкой придворной пехоте, презрительно именовал их Петр. Он навсегда запомнил два мятежа стрельцов в 1682 и 1698 годах и люто их ненавидел. Но не успел основатель и первый полковник Преображенского полка закрыть глаза, как его любимцы в зеленых мундирах превратились в новых янычар. История русской гвардии XVIII века противоречива. Прекрасно снаряженные, образцово вооруженные и обученные, гвардейцы всегда были гордостью и опорой русского престола. Их мужество, стойкость, самоотверженность много раз решали в пользу русского оружия судьбу сражений, кампаний, целых войн. Не одно поколение русских людей замирало в государственном восторге, любуясь на «однообразную красивость» гвардейских батальонов во время их торжественного марша по Марсовому полю – главной площади военных торжеств в Петербурге.

Но была и иная, менее героическая страница в летописи императорской гвардии. Гвардейцы – эти красавцы, дуэлянты, волокиты, избалованные вниманием столичных и провинциальных дам, составляли особую привилегированную часть русской армии со своими традициями, обычаями, психологией. Главной обязанностью гвардии была охрана покоя и безопасности двора и царской семьи. Стоя на часах снаружи и внутри царского дворца, они видели изнанку придворной жизни, оборотную сторону волшебного для миллионов простых подданных бытия. Мимо них в царские спальни прокрадывались фавориты, они слышали сплетни и безобразные ссоры, без которых не мог жить двор. Гвардейцы не испытывали благоговейного трепета перед блещущими золотом и бриллиантами придворными, они скучали на пышных церемониях – для них все это было привычно, и обо всем они имели свое, часто нелицеприятное мнение. Важно и то, что у гвардейцев было преувеличенное представление о своей роли в жизни двора, столицы, России. Между тем оказывалось, что «свирепыми русскими янычарами» можно успешно управлять. Лестью, посулами, деньгами ловкие придворные дельцы умели направить раскаленный гвардейский поток в нужное русло, так что усатые красавцы даже не подозревали о своей жалкой роли марионеток в руках интриганов и авантюристов. Впрочем, как обоюдоострый меч, гвардия была опасна и для тех, кто пользовался ее услугами. Власть императоров и первейших вельмож нередко становилась заложницей необузданной и капризной вооруженной толпы гвардейцев. И вот эту будущую зловещую в русской истории роль гвардии проницательно понял французский посланник в Петербурге Жан Жак Кампредон, написавший своему повелителю Людовику XV сразу же после вступления на престол Екатерины I: «Решение гвардии здесь закон». И это была правда. XVIII век вошел в русскую историю как «век дворцовых переворотов». Все эти перевороты делались руками гвардейцев. Начало же мрачной традиции было положено глухой январской ночью 1725 года…

Государыня Екатерина I Алексеевна правила чуть больше двух лет – с января 1725 по май 1727 года. Началось ее царствование с грандиозных похорон Петра Великого в Петропавловском соборе Петербурга. Вся процессия похорон была торжественной и печальной. Она запомнилась современникам неумолчным звоном десятков колоколов, оглушительным грохотом орудий, заунывным пением сотен певчих. Петербург прощался со своим основателем. Смерть Петра глубоко потрясла русских людей. Так часто бывало в России, когда умирал пусть и нелюбимый, но грозный, суровый правитель. Его считали отцом, благодетелем своих детей‑подданных, которые без него чувствовали себя осиротелыми.

Екатерина I у власти. 1725–1727

После смерти Петра жизнь вошла в свою привычную колею. Новая самодержица Екатерина I не обладала ни способностями, ни желанием управлять государством. Все свое время она тратила на развлечения и пиры в узком придворном кругу. Реальная власть сосредоточилась в новом высшем правительственном учреждении – Верховном тайном совете, созданном в феврале 1726 года. В указе императрицы об образовании совета говорилось, что он создан «при боку нашем не для чего, инако только, дабы Нам вспоможение и облегчение учинил». Так новая императрица расписалась в своей полной непригодности как правитель. Члены Верховного тайного совета назывались верховниками, они и составляли правительство. Но главным, самым влиятельным верховником был светлейший князь А. Д. Меншиков. Он – давний друг и сподвижник Екатерины – пользовался ее полным доверием и фактически управлял страной. А после смерти Петра Великого это давалось непросто. Пока жил на свете грозный царь, его могучей власти боялись, он господствовал над умами людей, заставлял их подчиняться силой своего авторитета, слова, дубинки, кнута и каторги. Преемники Петра уже не могли так же смело действовать, игнорировать те трудности, которые возникали перед ними.

Заглянем в источник

Речь над свежей могилой Петра Великого произнес архиепископ Псковский Феофан Прокопович. Это была краткая – всего на 10 минут – и выразительная речь. Он призывает присутствующих оглянуться, осознать, чТО совершается в это мгновение, понять, что это не сон, не наваждение, а суровая воля Бога, призвавшего смертного на свой суд:

«что се есть? До чего мы дожили, о, россияне? что видим? что делаем? Петра Великого погребаем! Не мечтание ли се? Не сонное ли нам привидение? Ах, как истинная печаль! Ах, как известное наше злоключение!»

Посмотрим, говорит далее оратор, кем для нас был Петр, оценим его роль в нашей истории и жизни, сравним с великими людьми прошлого. Он был для России непобедимым библейским Самсоном, который разорвал пасть льву (вспомним, что лев – символ Швеции). Он был мужественным мореплавателем, подобный другому библейскому герою – Иафету. Кроме того, он, как мудрый пророк Моисей, давший евреям закон, составил законы для России. Петр подобен и царю Соломону – справедливому судье, похож он и на византийского императора Константина – смелого реформатора церкви. Потеря россиян огромна, невосполнима. Но, призывает слушателей Феофан, – не надо предаваться безмерной скорби. Оглянитесь, о, россияне, вокруг! Смахните слезы, ведь все созданное им осталось: чудный молодой город, доблестные победоносные полки, могучий флот:

«Оставил нас, но не нищих и убогих: безмерное богатство силы и славы его, которое… его делами означилося, при нас есть. Какову он Россию свою сделал, такова и будет: сделал добрым любимою – любима и будет, сделал врагам страшную – страшная (им) и будет, сделал на весь мир славною – славная и быти не престанет. Оставил нам духовные, гражданские и воинские исправления. Убо, оставляя нас разрушением тела своего, дух свой оставил нам».