тогда, когда оно приносит нам пользу.

Разумеется, до тех пор, пока «плата» кажется

нам разумной.

 

Когда подобное происходит в отправлении правосудия, терпимости должно быть еще меньше. Я уверен, что «гипнотический транс», заменивший собой «ложное воспоминание» Фрейда, не может быть допущен в качестве доказательства в суде. Я убежден, что надо прекратить случаи, когда подобные показания могут привести к осуждению. И я также полагаю, что некоторые из методов, используемых для подготовки свидетеля к внушению, могут вполне безопасно использоваться для того, чтобы помочь свидетелю вспомнить детали. Приведу примеры.

Однажды я помогал полицейскому отделу в опросе свидетеля. Молодая женщина оказалась свидетельницей ограбления банка в Нью-Джерси, но она настолько тяжело переживала это собы­тие, что у нее возникла защитная амнезия. Моя работа была похожа на то, чем занимались врачи, лечившие контуженных взрывом снаряда солдат во время мировых войн, — отделить эмоцию от события. Я принудил ее рассматривать весь инцидент как кино, отстраниться от него эмоционально и просто наблюдать за тем, что происходит. Я помог ей расслабиться — но не предлагал никаких деталей.

Она увидела, как человек сел в автомобиль и уехал. Она видела номерной знак и сообщила полиции номер. Автомобиль был найден несколько часов спустя, подозреваемые позднее были арестованы.

В Калифорнии произошел другой случай. Был похищен автобус с детьми и спрятан в подземном хранилище. Позже водитель автобуса вывел детей в безопасное место, но он не смог описать полиции фургон, использованный для похищения. Под гипнозом он не только описал фургон, но и вспомнил его номерной знак, что привело к аресту похитителей. Однако их осуждение базировалось на других свидетельствах.

23 июля 1980 года посреди исполнения «Жар-птицы» Стравинского в Центре Линкольна молодая скрипачка встретила немецкую балерину Лауру Катлер в лифте и попросила подска­зать ей, где находятся раздевалки. Когда Катлер не смогла ей ответить, человек, стоявший позади нее, предложил показать скрипачке дорогу.

Скрипачка не вернулась на исполнение второй части концер­та и двенадцать часов спустя была найдена мертвой. Очевидно, она стала жертвой человека, который предложил показать ей дорогу. Пока полицейский гипнотизер не поработал с Катлер, она могла дать только очень неопределенное описание. Затем она ярко описала полицейскому художнику человека, который, как выяснилось позднее, был рабочим сцены в театре. Месяц спустя он был найден и арестован. Его осуждение основывалось не на доказательстве под гипнозом, но на независимо найденных свидетельствах.

Ни в одном из этих случаев осуждение подозреваемого не опиралось на информацию, полученную от свидетеля, находившееся под гипнозом, хотя эти свидетельства позволили полиции сделать первые крупные достижения в расследовании. Это очень важно, потому что в состоянии полного доверия, которое приводит к необходимой реакции, вопрос типа: «У подозреваемого были карие глаза?» — может интерпретироваться свидетелем под гипнозом как утверждение: «У подозреваемого действительно были карие глаза».

«Действительно ли это был человек, которого вы видели?» может означать для сотрудничающего свидетеля, стремящегося понравиться гипнотизеру: «Это ведь тот самый человек, не так ли?» Нетерпеливый следователь мог бы сказать свиде­тельнице, что она видела автомобиль, и свидетельница будет сотрудничать с ним, в деталях описывая эту несуществующую машину. Вполне возможно, что человек, который всегда «знал», что его сосед нечестен, подсознательно убедит себя, что он видел, как сосед совершил преступление.

Некоторых из этих проблем можно избежать, если исследо­ватель просто прекратит думать о себе как о гипнотизере, в задачу которого входит вызывать состояние транса или полусна, и вместо этого будет выполнять функцию интервьюера. Исполь­зуя основные методы расслабления и концентрации, он должен постараться освободить свидетеля от напряженных реакций, связанных с произошедшим событием. Как только расслабление наступит, он должен помочь человеку визуализировать интере­сующую его сцену. Но он ни в коем случае не должен внести ни единой посторонней детали и искажения.

Например, он не должен говорить: «Вы слышите сигнал машины?» Вместо этого он должен сказать: «Прислушайтесь, какие звуки вы слышите?»

На данный момент во многих государствах раз и навсегда пресечены попытки использовать гипноз как улику в ходе рас­следования. Верховные суды всех ведущих стран постановили, что загипнотизированные люди часто создают «псевдовоспоминания или фантазии», на истинности которых они впоследствии настаивают.

Я абсолютно согласен с одним мудрым судьей, который однажды сказал: «Я скорее освобожу сто виновных, чем позволю осудить одного невинного».

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

 

Человеческая природа

и ее ограничения

 

Все знания должны быть основаны на наших

интуитивных представлениях.

Бертран Рассел. Проблемы философии

 

В начале телевизионной карьеры Майк Уоллис, который сегодня ведет «60 минут», создал себе на шоу, называвшемся «Ночной дозор», репутацию нелицеприятного и бескомпромиссного собеседника. Он брал интервью у политических деятелей и других людей, вызывающих большой общественный интерес, нередко беспощадно изводя их не слишком приятными вопросами.

Я сомневаюсь, что жертвы «Ночного дозора» Уоллиса понимали это, но хозяин подтасовал колоду против них еще до начала шоу. Он использовал тонкие, но глубоко эффективные методы.

Прежде всего, Уоллис сделал так, чтобы гость сел на то, что выглядело старым школьным стулом с одним подлокотником, который расширялся, образуя поверхность для письма. Сам стул обеспечивал отношения «ребенок — учитель», причем Уоллис олицетворял собой фигуру учителя. Небольшой размер этого стула добавлял ощущение физического — а потому психологического и вербального — ограничения гостя.

Но решающим доводом был простой стакан воды, постав­ленный на эту поверхность для письма в нескольких дюймах от гостя. Это было самое мощное оружие Уоллиса, поскольку малейший небрежный жест гостя — и стакан мог оказаться на полу, из-за чего он или она будут казаться в глазах зрителей неуклюжими, как бабуин. В результате, в то время как Уоллис мог свободно кромсать гостя, как ему заблагорассудится, гость совсем не мог почувствовать себя настолько же свободным и непосредственным.

Не произнося ни слова, Уоллис сказал своим гостям: «Я — фигура власти; вы — маленький беззащитный ребенок. Я могу нападать, вы же должны постоянно находиться в состоянии обороны».

Каждый из нас постоянно общается с людьми на этом уровне бессловесной коммуникации. Мы совершаем бессловесные утверждения и команды. Мы слышим бессловесные комментарии. И, когда мы становимся мастерами этого безмолвного языка, мы можем предсказать чье-то поведение, порой даже прежде, чем сам человек прибегнет к нему, — и соответственно подготовиться к нему.

 

* Человеческая природа имеет свои

естественные ограничения. Изучайте их

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: