Театр времен Сумарокова и Фонвизина

Театр был одним из главных развлечений столицы. Если в Эрмитажном театре, построенном Дж. Кваренги в 1783–1785 годах на месте петровского Зимнего дворца, собиралась на французские пьесы только избранная, сверкающая бриллиантами публика, то в других театрах было демократичнее. В Малом театре ставились пьесы даже самой Екатерины II – сочинителя небесталанного. Впрочем, ей было не под силу тягаться с плеядой блестящих русских драматургов того времени. С восторгом смотрели зрители «Вадима» Я. Б. Княжнина, «Ябеду» В. В. Капниста, «Мота, любовью исправленного» В. И. Лукина и, конечно, творения гениального Д. И. Фонвизина «Бригадир» и «Недоросль». В 1782 году «Недоросля» выбрал для своего бенефиса любимец публики актер Иван Дмитревский. Кроме него гром аплодисментов, точнее, по традиции того времени – дождь бросаемых на сцену кошельков, вызывала игра П. А. Плавильщикова – прекрасного актера и драматурга. Славились также актеры С. Н. Сандунов и Т. М. Троепольская. Непревзойденным комиком был тогда Яков Шумский, сыгравший в «Недоросле» роль Еремеевны и доведший своей игрой зал до колик. Теперь по прочтении текста пьесы такая реакция публики кажется загадкой.

Вид площади и Большого театра в Петербурге.

В начале 1780‑х годов в Петербурге впервые открыли каменный Большой театр, поразивший всех своей величиной и внутренним убранством.

Современник писал: «Театр построен в новом роде, совершенно еще не известном в здешнем краю. Сцена очень высока и обширна, а зала, предназначенная для зрителей, образует три четверти круга». По обычаю тех времен в театре ставились и оперы, и драматические спектакли, и балеты. Самой популярной была комическая опера О. А. Козловского на темы народных сказок «Мельник, колдун, обманщик и сват». Музыку для спектаклей, как здесь, так и в Эрмитажном театре, писали итальянские композиторы Б. Галуппи, Т. Траэтта, Дж. Паэзиелло. Их произведения звучали и при дворе – на балах, маскарадах и обедах. Своими кантами славился Джузеппе Сарти, а в церковной хоровой музыке и камерных операх не было тогда равных Дмитрию Бортнянскому – руководителю Придворной певческой капеллы. Он, как и другой композитор, М. С. Березовский, был выходцем с Украины, получил образование в Италии, и без него немыслима история русского искусства, возникновение русской национальной оперы. При дворе и в лучших домах Петербурга наслаждались игрой виртуозного скрипача, бывшего крепостного, Е. И. Хандошкина, а когда с хоров дворянских особняков раздавались звуки популярнейшего полонеза О. А. Козловского «Гром победы раздавайся» на слова Гавриила Державина, мало кто мог оставаться равнодушным – так торжественна и величава была эта музыка. Она была своеобразным гимном царствования Екатерины II.

Живопись и скульптура

Академия художеств при Екатерине стала важнейшим центром развития искусства в России XVIII века. Хорошо устроенная по продуманному плану, под внимательным и добрым присмотром ее куратора И. И. Шувалова, Академия художеств была «оранжереей», в которой произрастали русские таланты. Среди художников, вышедших из Академии, выделялись Ф. С. Рокотов, Д. Г. Левицкий, В. Л. Боровиковский, А. П. Лосенко. Воспитанные на общих принципах классицизма, благодаря своему таланту они были так непохожи друг на друга. Федор Рокотов пришел в Академию в зрелом возрасте и стал автором коронационного портрета Екатерины II. Но прославился он тем, что стал блестящим мастером камерного портрета, мгновенно улавливая в портретируемом человеке его главную черту. Довольно рано он покинул Петербург и поселился в Москве, где вдали от двора стал одним из модных в то время художников.

Дмитрий Левицкий около 20 лет возглавлял портретный класс Академии художеств и воспитал целое поколение русских портретистов. Сам он прославился портретами «в рост». Образцом может служить портрет вальяжно‑небрежного богача и чудака П. А. Демидова. Но более всего Левицкий прославился серией портретов смолянок – выпускниц Смольного института. Левицкий нашел необычную форму парадного портрета девушек в виде различных персонажей на сцене. Ему удалось передать необыкновенную грацию, изящество своих героинь; в его портретах много юмора, изящного любования своими героинями.

Владимир Боровиковский был близок к кружку интеллектуалов Н. А. Львова, обладал обширными знакомствами и стал модным «семейным» художником, отражая на холсте целые кланы знати. Он много писал Екатерину II, ее сына Павла Петровича, внуков императрицы Александра, Константина и других. Он оказался долгожителем и успешно работал еще при Александре I, оставаясь блестящим мастером камерных портретов. В них нет интимности Рокотова, юмора и жизнерадостности Левицкого, но есть красивая нарядность, изящество поз и положений фигур, которые все больше приобретают скульптурную законченность. Боровиковский много работал над миниатюрами и писал иконы, что для художника его круга было необычно.

Выдающимся мастером исторического жанра, едва ли не самого любимого в классицизме, был Антон Лосенко. После Ломоносова он первым обратил особое внимание не только на библейские и античные сцены, но и на события русской истории. В 1770 году он выставил картину «Владимир и Рогнеда», театральную и поэтичную, что по тем временам было необычно, ведь прошлое тогда казалось «грубым». Лосенко был одним из лучших русских графиков. Соперничать с ним мог Евграф Чемесов, который прославился своими портретами. Особое место в истории русской скульптуры, которая тогда еще не вышла на европейский уровень, занимает Федот Шубин. Он не владел талантом ваяния фигур и фигурных композиций. Но его сила была в потрясающем психологизме скульптурного портрета‑бюста. Мрамор под рукой мастера оживает, человеческие лица выразительны.