 |
Воскресенье, 28 января (Скаут)
|
|
|
|
Когда я выхожу из душа, то вижу на зеркале записку.
Самый лучший секс – в Сан-Диего.
Воспоминания о прошлой ночи заставляют меня покраснеть.
В Сан-Диего и правда самый лучший секс.
Воскресенье, 4 марта (Гас)
Последние несколько месяцев я молча наблюдал за тем, как отношения между Ма и доком Бэнксом перерастают в нечто серьезное и стабильное. Думаю, пора поговорить с ней об этом.
— Привет, Ма.
— Привет, милый. – Она сидит на веранде с чашкой кофе в руках и читает книгу.
— У тебя есть минутка?
— Конечно. Что случилось? – отложив книгу на стол, обеспокоенно интересуется Ма. Иногда я забываю, что, несмотря на то, что я уже давно не маленький мальчик, она всегда будет думать обо мне именно так. Когда я подхожу к ней как сейчас, ее мозг незамедлительно входит в режим «решения проблем — что можно сделать, чтобы исправить ситуацию».
Я качаю головой, целую ее в лоб и сажусь рядом.
— Ничего. – Моя улыбка говорит о том, что я не вру. – Это насчет дока Бэнкса…
— Ты можешь звать его Эрик, — прерывая меня, дружелюбно напоминает Ма.
— Мне больше нравится док Бэнкс. Звучит круче. Ну так вот, насчет Эрика. Он тебе и правда нравится?
— Да.
— Ты его любишь? – Для меня это очень важно, я хочу, чтобы ее сердце было отдано тому, кто действительно этого заслуживает.
—Да.
— И собираешься выйти за него замуж?
Сияние ее глаз становится для меня очевидным ответом.
— Мы с ним говорили об этом. – Он и правда заслуживает ее сердца, потому что никто и никогда не вызывал в ней этого желания.
Не знаю, почему я настолько рад этому. Наверное, потому что Ма всегда была силой, с которой нужно считаться. Женщиной, которая добивается всего, чего хочет. Всю свою жизнь она была сама по себе. Любила и заботилась о других, но всегда была независимой. Теперь мне становится ясно то, что я давно подозревал – она пожертвовала своей личной жизнью, чтобы посвятить ее мне.
|
|
|
— Ты правда этого хочешь?
Она кивает.
— Да. Он хороший человек, Гас. Думаю, поиск идеального партнера – это дело времени.
— Что ты имеешь в виду?
— Люди находят друг друга тогда, когда готовы к отношениям. Когда нужны друг другу. Именно из этого и развиваются самые крепкие союзы.
Мои мысли, как и всегда плавно перетекают к Скаут. Она нужна мне. Эта не та нужда, которая заставляет сердце плакать. Моя — делает меня цельным человеком. Позволяет мне не забывать, кто я есть и стремиться к большему. Ради меня. Ради нее. Ради нас. Это нужда, которая окрыляет, потому что, когда и где бы она ни появилась, я знаю, Скаут будет рядом. Как Ма и сказала, все дело во времени. Нам было больно. Мы страдали. Но вместе мы излечили друг друга, даже не осознавая этого. Я перевожу взгляд на Ма и смотрю ей прямо в глаза.
— Думаю, я люблю ее.
Она улыбается в ответ понимающей улыбкой.
— Не думаешь, милый… Я знаю, что ты любишь.
Вторник, 27 марта (Скаут)
Гас все еще спит, поэтому перед тем как уйти на работу, оставляю на двери записку.
«Загрузила на iTunes новый альбом «Rook». У солиста убийственно сексуальный голос;) Серьезно, я слушала на пробежке. Меня поражает твой талант. Ты должен гордиться собой»
По правде сказать, моя утренняя пробежка превратилась в прогулку. Я была настолько охвачена звуками, раздающимися в наушниках, что не могла бежать. В какие-то моменты я просто садилась и слушала. Несколько месяцев назад я была свидетельницей того, как он писал эти песни, и играл их на гитаре в своей комнате. Это было волшебно. Но сейчас, когда они превратились в треки группы? Я просто ошарашена. Утром, вернувшись с пробежки, я украдкой смотрела на него. Он лежал на животе, укрывшись простыней, и крепко спал. Я знала, что он голый, потому что именно таким его и оставила. Абсолютная мужественность и чистый соблазн – первое, что я всегда думаю, глядя на него. Гас нереален. Утром, когда я открыла глаза и посмотрела на него, меня охватило чувство благоговения. Передо мной лежал божественно красивый мужчина, который может быть смешным, добрым, милым, сексуальным и очень, очень заботливым. Сложно поверить, что все это сосредоточено в одном человеке. А самое главное, Гас даже не представляет, насколько он особенный. Его скромность также прекрасна, как и он сам.
|
|
|
Суббота, 31 марта (Гас)
Утром, проверяя телефон, обнаруживаю сообщение.
Клер: Поздравляю с новым альбомом! Купила вчера и слушала всю ночь. Он феноменален! Отличная работа.
Я: Спасибо. Бросила курить?
Клер: Да. Две недели назад. Не хотела говорить тебе, чтобы не сглазить. Это так тяжело. Как насчет тебя?
Я: Да. Согласен, чертовски тяжело. Так держать. Наше пари расторгнуто; потрать эти деньги на жвачку.
Клер: Жвачку?
Я: Да. Помогает. И не спрашивай почему.
Клер: Попробую. Удачи.
Я: Спасибо. И тебе тоже.
Четверг, 4 апреля (Гас)
Завтра вечером мы отправляемся в тур. Утром, в одиннадцать часов, я лечу в Феникс. Машина приедет за мной в восемь тридцать. Сумки вместе с гитарами уже стоят наготове возле входной двери. Скаут помогла мне их упаковать недельным запасом джинсов и футболок. А также купила двухнедельный запас носков и трусов на случай, если я не смогу найти прачечной.
Она лежит на кровати рядом со мной. Мы смотрим друг на друга. Наши тела соприкасаются, все еще цепляясь за ту близость, которой мы наслаждались всего лишь несколько минут назад. Секс с ней никогда не надоест. Мое тело не может насытиться ею, а в самые интимные моменты, я чувствую себя цельным, как эмоционально, так и физически.
Скаут выглядит сонной. Уже поздно. Я убираю с ее щеки волосы. Мне нравится, что она больше не боится, когда я дотрагиваюсь до ее шрамов. Она стала на удивление уверенной в себе женщиной. Я очень горжусь ею.
— Скаут?
— Да, малыш? – Она впервые назвала меня не по имени, и я мгновенно возбуждаюсь. Эта девушка просто убивает меня.
— Я люблю тебя, — со всей серьезностью произношу я.
|
|
|
У нее дергаются уголки губ, а потом она крепко их сжимает. Я боюсь, что Скаут начнет плакать, потому что ее глаза начинают блестеть, а по щеке скатывается первая слезинка. Но потом она улыбается самой прекрасной улыбкой из всех, что я видел.
— Ты не представляешь, как давно я хотела услышать это от тебя. Я тоже тебя люблю. Очень.
Я дарю ей поцелуй. Это и признание в любви, и благодарность.
— Я буду скучать по тебе. – Тур продлится пять месяцев. Три из них мы проведем в США, а потом улетим на гастроли в Европу. Выступления будут проходить в крупнейших городах и залах. Ну, за исключением Гранта. На этом мы настояли в память об Опти.
— Я тоже буду скучать по тебе, но у меня есть связи в группе. Он вроде как большая шишка и снабдил меня билетами. Так что жди в гости. – Я уже купил билеты на все субботние выступления в Америке и отдал их ей вместе с билетами на самолет.
– Спасибо. Мне нравится, что я смогу хоть иногда разделять все это с тобой.
— Альбома не было бы, если бы за дверью не сидела ты.
— Думаю, тогда я и влюбилась в тебя окончательно. В ту неделю… слушая, как ты изливаешь душу… я стала твоей навсегда.
— Честно признаться, ты зацепила меня с первой встречи. Между нами были сплошные противоречия, но оглядываясь назад, я понимаю, что нам суждено было быть вместе с самого начала. Наверное, это все твои стикеры.
— Они тебе нравятся!
— Да. Автобус уже не будет таким же без тебя и их.
Пятница, 6 апреля (Гас)
Утро было идеальным: предрассветный секс со Скаут, серфинг на великолепных волнах и завтрак со Скаут, Ма и Паксом. Три вещи, которые настроили меня на путешествие.
Все собрались на работу и в школу, мы попрощались, и они ушли. Было грустно, но не настолько, как я ожидал. Скаут, Ма и Пакс были так рады за меня и, что еще важнее, гордились мной. У меня такое чувство, что в этот раз я это заслужил.
Работал изо всех сил, чтобы сделать альбом эпичным, а теперь собираюсь выкладываться по полной на гастролях. Каждый чертов вечер.
Я стою на подъездной дорожке с вещами и, наслаждаясь солнечным теплом, жду, когда появится машина, чтобы отвезти меня в аэропорт. Наконец, она подъезжает вместе с Франко. Он выбирается из нее и раскрывает руки, будто для объятий. Мой взгляд упирается в его футболку, и я заливаюсь смехом.
|
|
|
Франко пытается сохранить серьезное выражение лица, но у него это плохо выходит.
— Совершенно верно, придурок. Очень-очень.
На его футболке написано: «Меня возбуждает Гас».
— Где, черт возьми, ты это взял? – говорю я, помогая водителю загрузить вещи в багажник.
Он пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной.
— Это на продажу, чувак. – На другой стороне футболки логотип «Rook» и расписание американских гастролей.
— Но это ведь шутка? — не в силах прекратить смеяться спрашиваю я.
— Нет, все по-настоящему.
— Что за хрень? Почему я об этом не знал?
Франко качает головой, как будто это совершенно очевидно, и залезает в машину.
— Потому что ты бы не согласился, мистер Застенчивая задница. Цыпочки обожают тебя. Мы просто изложили очевидное. Это же гениальная идея. Они разлетятся за минуту.
Я забираюсь вслед за ним.
— Мне нужна одна для Скаут.
Он с дьявольской ухмылкой потирает руки и отвечает:
— Уже готова. Будет ждать тебя сегодня вечером за стойкой. Специальный заказ, в единственном экземпляре. «Я возбуждаю Гаса».
Я хлопаю в ладоши и снова смеюсь.
— Круто, черт возьми. И правда. Я заставлю ее надевать эту футболку на каждое выступление, — говорю я.
Обожаю этого недоумка.
Суббота, 23 июня (Скаут)
Мы с Пакстоном стоим сразу же за зоной выдачи багажа. Местное время девять часов тридцать минут утра, а воздух в Миннеаполисе уже горячий и липкий.
Пока мы ждем, я отправляю сообщение Гасу:
«Только что приземлились в MN. Ты где?»
Он мгновенно отвечает:
«Будем в Гранте в полдень. Тебе, наверное, стоит уже сейчас положить трусики в сумку. Просто, чтобы сэкономить время»
Я: Уже сделала. Я очень сообразительная.;)
Гас: И возбужденная.
Я: Да.
Гас: Мокренькая?
Я: И это тоже.
Гас: И я. Люблю тебя.
Я: Я тоже люблю тебя.
Пакстон беспрестанно поправляет лямки на рюкзаке. Он сегодня немного суетливый; то ли потому, что с нетерпением ждет концерта «Rook», то ли нервничает из-за встречи с отцом. Они не разговаривали уже несколько месяцев. Пакстон больше не отвечает на его звонки.
До меня доносится какой-то «вымученный» рев мотора и вскоре на обочине паркуется старый потрепанный зеленый «Субурбан». Это, должно быть, Дункан. Его машина выглядит именно так, как и описывал Келлер: ржавая, побитая и одна из дверей выкрашена в красный цвет. Я машу рукой, чтобы он знал, где мы стоим.
Парень отвечает мне тем же и подъезжает к нам. Я забираюсь на переднее сиденье и уже собираюсь представиться, как сзади раздается голос Пакстона:
|
|
|
— Круто! Подушки.
Я знаю, что, скорее всего, расслышала его слова неправильно, поэтому продолжаю:
— Ты, наверное, Дункан.
— Ага. А вы, судя по всему, знаменитые Скаут и Пакстон. – Его лохматые волосы и борода такого же глубокого, ярко-рыжего оттенка, как и у Стеллы.
— Так и есть. – Только после этого я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Пакстона. Он не слышал ни слова из того, что мы говорили. Парень смотрит куда-то вниз с улыбкой, которой я не видела у него с тех пор, как ему исполнилось семь-восемь лет. Пакстон поднимает голову и повторяет то же, что сказал и в первый раз.
— Подушки. Это гениально.
— Круто, правда? – произносит Дункан, выезжая на дорогу. – Гораздо удобнее, чем обычные сиденья.
Пакстон ерзает на своем месте, как будто хочет проверить правильность этих слов.
— Гораздо удобнее, — соглашается он.
Дорога до Гранта не занимает много времени. За разговором я даже и не замечаю, как мы останавливаемся возле кофейни.
Дункан глушит мотор.
— Келлер сейчас на балете со Стеллой и появится не раньше, чем через пол часа. Нам нужно где-то убить время, так что заходите. Я угощу вас кофе.
— Я не против. Спасибо. – Не знаю, то ли я устала, потому что не спала всю ночь, то ли меня отпускает адреналин, под воздействием которого я находилась все утро. Как бы то ни было, мне нужно кофе.
Когда Дункан толкает огромную деревянную дверь, раздается какой-то звон.
— Что за хрень? – вздрогнув, вскрикиваю я.
— В маленьких городах люди испытывают привязанность к колокольчикам, — добродушно улыбаясь, отвечает Дункан.
Я тоже улыбаюсь, хотя и немного ошеломлена тем, что такой крохотный предмет произвел столь много шума.
— Я не слышу этим ухом, но и то чуть не оглохла.
— Добро пожаловать в «Граундс», — хихикает он.
Здесь уютно. Маленькие столики и стулья. Возле камина несколько диванчиков. Уверена, тут отлично проводить время зимой. Само здание довольно старое и притягательное. Это место, которое вызывает у тебя желание сесть и никуда не уходить.
— Здесь круто.
— Да, так и есть, — кивает головой Дункан. – Дом вдали от дома. Келлер со Стеллой живут в комнате в задней части «Граундс», а по утрам он здесь работает.
— Дункан, вижу, ты привел друзей, — раздается дружелюбный голос с сильным акцентом, привлекая мое внимание к мужчине за стойкой.
— Ром, как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Как в сказке, дружище. – Когда он произносит эти слова, я понимаю, что это правда. Некоторые люди просто очень искренние и это первое, что замечаешь при встрече с ними. Дункан именно такой – по-настоящему хороший милый парень. – Познакомься с моими новыми друзьями, Скаут и Пакстоном. Они приехали из Калифорнии.
— О да, Калифорния. Прекрасное место. Вы, должно быть, друзья Келлера. Он говорил, что ожидает сегодня гостей. Меня зовут Ромеро.
— Рады познакомиться, Ромеро. Мы приехали на концерт, — отвечаю я.
— Ну конечно же. Келлер упоминал об этом. Сегодня выступают друзья Кейт. – Он смотрит на Дункана в ожидании подтверждения.
— Да, они отлично играют, — кивает тот. — Тебе стоит пойти с нами.
Ромеро стеснительно улыбается.
— Я слишком стар для этого, niño[29], но слышал их. Келлер давал мне послушать несколько песен. Кейт пела и играла на скрипке. Она – это нечто, правда? Такая трагедия.
Каждый раз, когда кто-то упоминает имя Кейти, мне становится жаль, что я с ней не встречалась. Все, кто ее знал, говорят о ней с такой любовью. Как я понимаю, именно ее дружба – одна из причин почему Гас стал тем, кто он есть, и я очень благодарна Кейти за это.
— Да. А еще она завоевала сердце Келлера.
Ромеро нежно улыбается.
— Эта девушка изменила Келлера. Встряхнула его. Я так горжусь им.
Дункан соглашается с ним. Как приятно слышать, когда люди поддерживают и переживают за своих друзей.
— Я тоже, Ром. – С этими словами он переводит взгляд на нас. – Выбирайте. Я плачу. У Рома лучший кофе в округе. А «Хауз Бленд» и вовсе легендарный.
Я заказываю маленький стакан «Хауз Бленда», пока Пакстон изучает меню. Он останавливает выбор на макиато и со счастливым видом наслаждается им. Неожиданно из-за стойки выпрыгивает Стелла.
— А где Гас? – кричит она, осматриваясь по сторонам.
— Привет, Стелла. Он еще не приехал, но скоро будет.
Она подбегает и усаживается на мои колени.
— Привет, Скаут.
Боже, она самое очаровательное создание в мире.
— Привет, Стелла. Как балет? – На ней все еще бледно-розовые колготки и костюм.
— Мисс Толер сегодня была зла, как горилла, потому что Эми и Эшли не слушали ее. Снова, – она закатывает глаза. Для всех нас намного легче, когда они делают то, что им говорят.
Дункан ухмыляется, пытаясь сдержать смех.
— Близняшки снова были противными девчонками?
Наблюдать за Стеллой – это как видеть взрослого человека, заключенного в тело маленького ребенка.
— Они ведут себя просто возмутительно, дядя Дункан. Как бы мне хотелось, чтобы они уже выросли.
Дункан продолжает ухмыляться, но подстраивается под ее серьезный тон:
— В любом месте всегда бывает одна вонючка, Стелла. Иногда две. Такова жизнь, малышка. Добро пожаловать в реальность.
— Вонючие люди – это такой отстой, — бурчит она, а потом сползает с моих колен и берет за руку. – Пошли посмотрим мисс Хиггинс.
Мы обходим прилавок, Пакстон и Дункан следуют за нами. Комната Келлера находится в другом конце помещения. Она выглядит маленькой, но очень уютной.
Келлер машет нам рукой, приглашая войти; он разговаривает по мобильному.
Как только я заканчиваю знакомство с мисс Хиггинс, а Келлер телефонный разговор, мне приходит сообщение от Гаса.
«Будем через двадцать минут. Встречаемся в зале».
Знаю, я видела его всего шесть дней назад, но при мысли о том, что он скоро будет рядом, сердце начинает биться часто-часто.
«Хорошо».
Гас: Люблю тебя.
Я: И я тебя.
Мы со Стеллой едем в машине Келлера, а Пакстон с Дунканом в «Субурбане».
Когда на стоянке останавливается автобус, я не знаю, кто рад Гасу больше: я, Стелла, Пакстон или Келлер.
Гас выходит первым; Стелла уже стоит, чтобы поприветствовать его. Он берет ее на руки и у меня теплеет на сердце. Дети тянутся к Гасу и любят его. Он нежный и добрый, а однажды станет самым лучшим отцом на свете.
Поставив Стеллу на землю, Гас обнимает Пакстона. Я стою достаточно близко, чтобы расслышать то, что он ему говорит.
— Я общался с твоим отцом, чувак. Знаю, он не идеал, но все же любит тебя. Ты должен с ним поговорить. Услышь его. Он знает, что напортачил.
Пакстон кивает и отпускает Гаса.
Теперь он, наконец, переводит взгляд на свою девушку, и на его лице расползается улыбка, предназначенная только для меня.
— Как тебе Миннесота, милая?
Я практически сворачиваюсь в клубок в его руках.
— Жарко. Липко.
— Это типа флирт? Если да, то он работает, — прерывает меня Гас.
— На самом деле здесь чудесно. Много милых людей.
Он еще крепче прижимает меня к себе.
— Подожди. Ты еще не всех увидела. Сегодня будет эпичный день.
Следующий в очереди Келлер. Они сжимают друг друга в объятиях как два человека, связанных общими узами. А когда этими узами является любовь, то объятия становятся могучими.
— Путешествуешь с удобствами, как я посмотрю, — говорит Келлер, показывая на автобус.
— Не жалуюсь, чувак. Вот только койка через проход никем не занята, – Гас смотрит на меня и подмигивает.
— Я рад, что ты здесь. Вы хотите освежиться или выпить кофе перед тем, как идти есть? Можно заехать ко мне.
Гас нюхает подмышки.
— Не-е, я свеж, как незабудка, чувак. Поехали, я умираю с голода.
Группа вместе с Пакстоном едут с Дунканом, потому что привлекательность подушек слишком велика, чтобы ее проигнорировать. Вы ничего не знали о жизни, если не видели четырех взрослых мужчин, радующихся поездке в автомобиле на подушках. Я сняла видео. Уверена, оно будет невероятно популярным.
Мы с Гасом и Джимом едим с Келлером. Гас, кажется, нормально общается с дядей. Довольно приятные перемены, учитывая то, что прошлым летом они не могли находиться даже в одной комнате друг с другом. Думаю, они оба изменились. Джим рассказывает мне обо всем, что происходит с Джейн. Когда мы говорим с ней, она не хочет обсуждать свое выздоровление. Я не настаиваю, поэтому мне приятно узнать обо всех деталях сейчас. Благодаря интенсивной терапии и консультациям, Джейн становится лучше. Это радует.
Мы прибываем в бар «Ред Лайон Роад». Келлер работает здесь барменом по пятницам, поэтому нам уже сдвинули несколько столиков возле задней стены.
После того, как заказана пицца, пиво и газировка для меня, Пакстона и Стеллы, все начинают общаться.
В течение нескольких часов наша группа разрастается.
Первой присоединяется высокая девушка моего возраста. Когда она входит, я не могу отвести от нее взгляд. У нее черные волосы, темные глаза и соблазнительно тело.
Но первое, что замечаешь – это сила и благородство, которые окружают ее. Она держится так, что сразу понимаешь — к этой женщине лучше относится с уважением.
Дункан встает и целует ее. Девушка улыбается и все в ней сразу становится мягким. Наверное, это его невеста, Шелли.
— Привет всем, — говорит она перед тем, как устроиться рядом с Дунканом. Голос – низкий и хриплый – идеально ей подходит.
Гас приветственно поднимает пиво:
— Шелли! До дна, девочка! Я сделал на тебя ставку. Расстояние. Главное – это расстояние.
У нее краснеют щеки.
— Привет, Гас. Сегодня я собираюсь ограничить употребление спиртного до разумных пределов.
— Вот черт. С тобой теперь не оторвешься, я-то думал…, — подшучивает он.
— А я не говорила, что не собираюсь отрываться. Просто в этот раз мое веселье не закончится метанием блевотины на стоянке.
Гас отодвигает стул и поднимает кружку с пивом.
— Мне хотелось бы сказать тост. Ходят слухи, что скоро будет свадьба. Поздравления Дункану и Шелли.
Все поднимают свои кружки и стаканы и присоединяются к поздравлению.
— А я хотела бы поздравить «Rook» с выходом нового альбома, — произносит Шелли. – Он, черт возьми, невероятен. Вы превзошли самих себя. Жду-не дождусь сегодняшнего выступления. – Она определенно их фанатка. Мне нравится эта девушка.
Нас не успевают представить, потому что появляются еще две пары. Маленький милый парень в причудливом наряде и высокий, темноволосый хорошо одетый мужчина, которые держатся за руки. Несмотря на очевидные различия, они замечательно смотрятся вместе. Как половинки одного целого. С ними заходит парень немного консервативного вида и кроткая, как овечка девушка. Они выглядят вполне обычно. Не то, чтобы это было плохо, просто на фоне тех людей, которые меня сейчас окружают, нормальность очень выделяется. Они оба тихие, но дружелюбные.
Мы все представляемся. Клейтон и Моррис прилетели на выступление из Лос-Анджелеса. Питер и Эвелин учатся в том же, колледже, что и Келлер. Я узнаю, что Клейтон и Питер делили одну комнату в общежитии, а напротив жила Кейт. Шелли работала вместе с Кейт в цветочном магазине.
А потом начинаются истории. Этот день полностью посвящен Кейт и памяти о ней. Все за столом кроме меня, Пакстона и Джима, знали и любили ее. Просто поразительно, что некоторые из них, а особенно Келлер, знали Кейт всего несколько коротких месяцев. Тем не менее, дружба была невероятно глубокой и значимой, а любовь – настоящей. Они не прекращают смеяться и с каждым воспоминанием улыбки на их лицах становятся все шире и шире. Никакой грусти, все на позитиве и счастливы. Кейт удалось изменить и затронуть многих людей.
Время летит очень быстро и вскоре Джим с неохотой объявляет, что уже четыре часа и пора начинать саундчек. Я поражена, что он не хочет заканчивать происходящее и вижу, как ему немного не по себе от того, что приходится это делать. Но им нужно работать.
Келлер разрешает мне, Гасу и группе воспользоваться своей машиной. Пакстон и Джим остаются, чтобы поговорить. Я рада, это уже давно было необходимо сделать.
На саундчеке я начинаю сожалеть о том, что не воспользовалась всеми преимуществами, которые открывались для меня, пока я была с ними в туре. Сейчас это кажется упущенной возможностью.
Но такому больше не бывать. Никогда. Жить – это значит наслаждаться каждым мгновением. Делать то, что нужно и хочешь. Больше никаких сомнений. Только жизнь.
Посреди песни Гас внезапно останавливается и отвечает на телефонный звонок. Это очень странно. Пообщавшись с кем-то несколько секунд, он говорит мне в микрофон:
— Скаут, у нас ВИП-гость у входной двери. Ты не могла бы попросить, чтобы его впустили?
Я киваю и спрыгиваю с перил, на которых сижу.
Когда один из работников открывает дверь, я вижу Густова с футляром для скрипки в одной руке и маленьким чемоданом в другой.
Он ставит их на пол и сжимает меня в объятиях.
— Скаут, как я рад снова видеть тебя, юная леди.
— Привет, Густов. Не знала, что вы собираетесь приехать.
— Все было решено в последнюю минуту, я просто не мог отказаться. Сегодняшний вечер будет очень особенным.
(Гас)
Мне становится трудно дышать, когда я вижу, как Густов поднимается на сцену с футляром со скрипкой в руках. Нет, не от грусти, а от счастья, которое охватывает тебя, когда встречаешь старого друга.
— Спасибо, что прилетел, маэстро.
— Это для меня большая честь, мой мальчик. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Кейти гордилась мной.
На прошлой неделе я позвонил Густову и спросил, не сможет ли он приехать в Грант и помочь нам исполнить «Missing You» и «Finish Me». Он, не раздумывая, согласился, несмотря на то, что ему придется пропустить сегодняшнее выступление в Бостоне.
Он раньше никогда не играл с нами, поэтому, не теряя времени, мы несколько раз репетируем композиции. Этот парень не перестает удивлять меня своим безупречным исполнением. Я польщен тем, что стою рядом с ним на этой сцене.
***
Концерт начинается через пять минут. Впервые с начала тура я нервничаю. Сегодня мы выступаем для очень маленького количества зрителей — всего пять сотен человек — но они все в нетерпении. Я стою за кулисами и смотрю на толпу, выискивая Скаут. Она устроилась в первом ряду вместе с Пакстоном, Келлером и друзьями Опти. На ней футболка «Я возбуждаю Гаса». Скаут, не переставая, улыбается весь день. В последнее время она всегда это делает, но сегодня немного по-другому. Она знает, насколько это важно для меня и хочет разделить происходящее со мной. У нее нет ревности. Скаут знает, насколько я любил Опти, но она также понимает, что это не умаляет моих чувств к ней. У меня достаточно большое сердце, чтобы вместить их обеих. Опти помогла мне стать тем, кто я есть, а Скаут напомнила мне, кем я был. Мою любовь к ней сложно описать словами.
Неожиданно кто-то опускает руки мне на плечи.
— Ты в порядке, здоровяк? – Это Франко.
— У меня все хорошо, чувак. Очень хорошо.
Он замечает, что я не отрываю взгляд от Скаут.
— Это несправедливо!
— Что несправедливо? – спрашиваю я, повернувшись к нему.
Франко показывает подбородком в сторону Скаут.
— Что такой кусок говна как ты отхватывает себе самых крутых цыпочек.
Я не могу сдержать смех.
— Знаешь, что? Просто я удачливый кусок говна.
Франко сразу же становится серьезным.
— Ты не кусок говна, Гас. Ты мой лучший друг и лучший человек из всех, кого я знаю. Крутые парни привлекают крутых цыпочек. Так что вы типа идеальны друг для друга.
Нас прерывает Джим; я перестал звать его Гитлером, когда он прекратил вести себя как первоклассный говнюк. У него сейчас куча проблем. Он старается с ними справиться, а я пытаюсь поддерживать его.
— У вас осталось меньше минуты, — говорит Джим. – Удачи, парни.
Я забираю у Слима, одного из наших помощников, гитару. На нем футболка «Гас делает меня влажным». Думаю, Франко заплатил ему просто для того, чтобы смутить меня.
— Иди и покажи им класс, Гас. – Он говорит так перед каждым выступлением и мне это очень нравится.
— Покажу, чувак, — отвечаю я, как и всегда. – Ну что ж, поехали, — кричу я своей группе, и мы выходим на сцену.
Толпа уже неистовствует и готова оторваться.
Когда гаснет свет, раздаются бурные аплодисменты. Я перевожу взгляд на первый ряд, где сидят знакомые лица, и чувствую, что за моей спиной серьезная поддержка. Подмигнув Скаут, я обращаюсь к зрителям:
— Как дела, Грант? — Аплодисменты и крики становятся еще громче. — Давненько нас тут не было. Что скажете, если мы наверстаем упущенное и хорошо повеселимся сегодня?
Мы начинаем с «Redemption». Все знают песню и подпевают мне. Отличный способ начать вечер.
Следующие два часа мы играем. Обычно наше выступление длится где-то половину этого времени, но сегодня особенный день и мы исполняем все, что у нас есть, включая несколько кавер-версий, которые нравились Опти.
Густова мы приберегли напоследок. Взмахом руки, я успокаиваю толпу.
— Кто был тут в прошлый раз, когда мы выступали? – Судя по выкрикам, около половины зала. – Что ж, тогда вы имели честь видеть мою лучшую подругу. Кейт Седжвик была невероятно талантливой девушкой. У нее был замечательный голос, и она феноменально играла на скрипке. Полтора года назад мы ее потеряли. Рак, черт возьми. Но я знаю, что сегодня ее душа с нами. Она смотрит и слушает, поэтому я хочу сказать, что мы скучаем по тебе каждый день, Опти. И сегодняшний вечер… он только для тебя. Кто-то очень особенный проделал долгий путь, чтобы сыграть с нами две последние песни. Маэстро, выходите.
С левой стороны сцены появляется Густов и садится на край стула, который специально поставили для него. Он, как всегда, выглядит собранным и спокойным.
— Этот чувак гораздо круче нас, но мы сегодня сделаем все, что в наших силах, чтобы соответствовать ему. Опти, это для тебя.
Вступление к «Finish Me» — это все Густов. Зал наполняет мрачная, печальная мелодия. Она заводит меня. Я ощущаю, как будто снова нахожусь в студии вместе с Опти, и мы записываем эту песню – только без боли в сердце. Я пою и играю вне своего тела. Подобное вдохновение находит очень редко, и я отдаюсь ему, полностью погружаясь в музыку. Мы переходим к «Missing You». Густов заставляет свои инструмент петь вместе со мной. Это невероятно и вытягивает из меня все эмоции, оставляя добровольно истекать кровью на этой сцене. Когда скрипка замолкает, и песня заканчивается, мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы снизить уровень адреналина и успокоить пульс. Густов кивает мне, а потом и зрителям.
— Спасибо за то, что позволили мне быть частью всего этого. Кейт была очень особенной юной леди. Надеюсь, ей понравилось. — С этими словами он встает и кланяется, а толпа начинает неистовствовать.
— Вау. – Мне приходится сказать это вслух. Я в шоке и никогда не смогу забыть эти семь минут своей жизни. – Давайте еще раз поблагодарим этого гребаного гения. – Густов снова кланяется и уходит. Я смотрю на Франко, все еще ошеломленный тем, как все прошло. – Неужели это было на самом деле?
Взгляд Франко говорит о том, что он чувствует себя точно также. Он медленно кивает и заливается смехом, ну а я присоединяюсь к нему. Знаете, иногда случается то, что превосходит ваши самые смелые ожидания. Вы не можете подобрать слов и думаете «что, черт возьми, это было». И тогда остается только смеяться, потому что вы настолько поражены, что не понимаете, что еще делать. Именно это сейчас и происходит. И мне радостно от того, что Франко на одной волне со мной, иначе я подумал бы, что, в конце концов, сошел с ума.
Закончив смеяться, я поворачиваюсь к зрителям.
— У нас осталась еще одна песня. «Killing the Sun». Но мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы громко и дружно исполнили ее вместе со мной. Так громко, чтобы нас слышали даже в соседних штатах. – Я перевожу взгляд на Пакс и улыбаюсь.
– Это для тебя, Пакс.
В следующее мгновение пять сотен людей начинают петь. Звук просто оглушительный. Это определенно самая лучшая публика за время тура. Я растягиваю соло на гитаре, потому что не хочу прощаться с сегодняшним вечером. Я проживаю песню, мечтая остановить солнце и просто держаться за этот момент.
После того, как мы заканчиваем выступление, зрители аплодируют еще добрых десять минут.
Возле автобуса нас встречают друзья Опти. Я благодарю их всех, и мы прощаемся. Уже практически полночь, но мы уезжаем только завтра. Мне удалось упросить Джима задержаться здесь. Завтра вечером мы играем в Де-Мойне, который находится всего в паре часов езды отсюда.
Я снова благодарю Густова и вызываю ему такси в аэропорт, чтобы он успел на ночной рейс в Бостон.
Последним меня обнимает Келлер.
— Отличное выступление. Правда. Вы, парни, — лучшее, что происходило в этом городе. Кейти бы вами гордилась.
— Спасибо и тебе, что пришел, чувак.
Келлер вручает мне ключи от машины.
— Я вернусь с Дунком. Пакстон едет с нами и переночует у меня. Я забронировал вам номер в «Хэмптон-инн». У вас со Скаут, наверное, было не много шансов провести время вдвоем в последнее время. Вам обоим это нужно. Передай ей, чтобы приезжала ко мне, когда проводит тебя завтра утром. Я отвезу их с Пакстоном в аэропорт.
Я смотрю на ключи в своей руке и на великодушного друга, который стоит передо мной, и не знаю, что сказать. Поэтому просто говорю:
— Спасибо, чувак.
Скаут выглядит недоуменной, когда мы вдвоем садимся в машину Келлера, но не произносит ни слова.
Еще большее недоумение у нее вызывает наш приезд в гостиницу. Но она продолжает молчать.
— Ну же, милая. Келлер забронировал нам номер.
Она улыбается так, как будто боится поверить, что это правда.
Зарегистрировавшись и получив ключ, мы направляемся в номер. Скаут выглядит очень задумчивой.
Когда за нами закрывается дверь, она, наконец, произносит:
— Гас?
— Да?
— За последние несколько месяцев я многое узнала о жизни. Жить… по-настоящему жить … — это работа. Очень выматывающая, если ее хорошо делать. Если выкладываться каждый день. Каждую минуту. Каждую секунду. Но посреди всего этого хаоса скрывается красота. Вот она, награда. И сегодня… я стала свидетелем красоты посреди хаоса. Это было невероятно. Ты всегда великолепен, но сегодняшний вечер был особенным, и это почувствовали все.
— Да, черт возьми. Это работа. Но именно так и рождается красота. Она проявляется лишь когда прилагаешь к этому усилия. И сейчас я полностью погружен в жизнь. Сегодняшний вечер определенно был другим, уникальным. Я так счастлив, что ты была рядом. – Скаут откидывает голову назад, и я касаюсь ее губ своими. Наш поцелуй быстро набирает обороты. Я просто не могу сдерживать себя. Но через несколько секунд все же отрываюсь от нее.
— Мне нужно в душ. От меня воняет, как от торчка.
— От тебя сексуально пахнет, — улыбается она мне в губы и помогает снять футболку. – Правда.
Я хватаю Скаут за ворот ее футболки и отплачиваю ей той же монетой.
— Отличная маечка.
Она соблазнительно поднимает брови и говорит:
— Они великолепны. Наверное, стоит сказать, что я без ума от их солиста и даже сняла трусики и положила их в сумку на случай, если мы столкнемся.
Я расстегиваю ее джинсы и точно… под ними нет белья.
— Черт. Хочешь сказать, что целый день ходила с голой задницей, а я об этом ничего не знал? – Стягиваю с нее джинсы, и она переступает через них.
— Думала, что это сэкономит время. – Скаут дает ответ, который уже стал нашей с ней личной шуткой.
Когда я остаюсь в одном белье, а она в прозрачном кремовом бюстгальтере, мы переплетаем пальцы и смотрим друг на друга.
— Я люблю тебя, — говорю я от чистого сердца.
— Я тоже люблю тебя, малыш. – Каждый раз, когда она произносит «малыш», у меня перехватывает дыхание.
— Хочу, чтобы все было медленно. Хочу наслаждаться этим. Можно я просто подержу тебя в объятиях перед тем, как уйти в душ? Я соскучился.
Беру ее руки и кладу их себе на шею. Скаут прижимается ко мне и все сразу становится «правильным». Сначала я провожу ладонями по бедрам просто потому, что хочу прикоснуться к ней. Шрамы на правой стороне ощущаются по-другому по сравнению с гладкой поверхностью левого бедра. Но мне это нравится. Через несколько секунд на ее коже появляются мурашки, и я улыбаюсь, так как знаю, что это не от холода – она реагирует на прикосновения. Перемещаю ладони на поясницу и глажу ее кончиками пальцев. Мои руки скользят уже по спине, но встретив преграду, останавливаются. Сжав кулаки, делаю глубокий вдох, пытаясь ослабить непреодолимое желание сорвать бюстгальтер. Просовываю пальцы под тонкие лямки и продолжаю продвигаться вверх, к лопаткам, а потом с чуть большим давлением опускаю ладони вниз. Медленно глажу ее шрам на правой стороне, сначала, едва касаясь его, а когда она расслабляется, сильнее. Я пытаюсь, не говоря ни слова, показать, что каждый сантиметр ее т
|
|
|
