Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Сага об Олаве сыне Трюггви 32 глава




– Вижу я, Финн, что тебе не хочется дружить со мною и с твоими родичами. Я намерен дать тебе разрешение уехать к Свейну, твоему конунгу.

Ярл отвечает:

– Я приму его с тем большей благодарностью, чем скорее смогу уехать отсюда.

Тогда конунг приказал отправить на берег ярла и его спутников. Халландцы хорошо его приняли. А Харальд конунг повел свои корабли на север в Норвегию. Они прибыли сперва в Осло, и там он распустил по домам всех, кто этого пожелал.

 

LXVII

 

Люди рассказывают, что ту зиму Свейн конунг провел в Дании и правил своею державой, как и прежде. Зимою он послал людей на север в Халланд за Карлом и его женою. А когда они прибыли к конунгу, он позвал Карла к себе. Затем конунг спросил, узнает ли тот его и не кажется ли ему, что они прежде встречались. Карл отвечает:

– Я узнаю тебя теперь, конунг, узнал тебя и прежде, как только увидел тебя, и надобно благодарить бога, что тебе пригодилась та небольшая помощь, какую я тебе оказал.

Конунг отвечает:

– За все те дни, которые я с тех пор прожил, я обязан тебя вознаградить. Прежде всего, я жалую тебе усадьбу в Сьяланде, какую ты выберешь, и затем я сделаю тебя большим человеком, если ты с этим справишься.

Карл горячо поблагодарил конунга за его слова и сказал:

– Есть еще одна просьба, с которой я хочу обратиться.

Конунг спросил, что это. Карл говорит:

– Я хочу попросить, чтобы ты, конунг, оставил со мною мою жену. Конунг говорит:

– Этого я не могу тебе позволить, потому что я дам тебе другую жену, гораздо лучше и умнее. А твоя жена пусть владеет хижиной, которая у вас была. Это даст ей пропитание.

Конунг пожаловал Карлу большую и великолепную усадьбу, устроил ему достойный брак, и он стал большим человеком. Молва обо всем этом широко распространилась. Стало это известно и на севере в Норвегии.

 

LXVIII

 

Зиму, следующую после битвы у реки Ниц, Харальд конунг просидел в Осло. Осенью, когда войско возвратилось с юга, было немало разговоров и рассказов о битве, которая произошла осенью близ реки Ниц. Всякий, кто там побывал, считал, что может кое‑что поведать. Случилось раз, что какие‑то люди сидели в погребе, выпили и сделались очень разговорчивыми. Они говорили о битве у реки Ниц и о том, кто больше всех там прославился. Все они были одного мнения, что никто не сравнился с Хаконом ярлом.

– Он был самым мужественным и самым ловким и наиболее удачливым, и все, что он делал, принесло наибольшую пользу, и это он добился победы.

Харальд конунг в это время находился во дворе и беседовал с какими‑то людьми. Потом он подошел к дверям помещения и сказал:

– Каждый здесь хотел бы теперь называться Хаконом.

И он пошел своею дорогой.

 

LXIX

 

Осенью Хакон ярл поехал в Упплёнд и зиму провел в своих владениях. Он очень дружил с упплёндцами. Однажды в конце весны люди сидели за выпивкой и вновь разговор зашел о битве у реки Ниц, и люди очень хвалили Хакона ярла, но некоторые не меньше хвалили и других. И после того как они побеседовали так некоторое время, один человек говорит:

– Возможно, многие сражались у реки Ниц мужественно, помимо Хакона ярла, но, я думаю, не было никого, у кого была бы такая же удача, как у него.

Другие говорят, что наибольшая его удача в том, что он обратил в бегство множество датчан. А тот отвечает:

– Наибольшая его удача в том, что он даровал жизнь Свейну конунгу.

Другой отвечает ему:

– Не можешь ты знать того, о чем говоришь.

– Я это знаю, потому что мне рассказал об этом человек, который сопровождал конунга на берег.

И было так, как часто говорят, что много ушей у конунга. Было об этом рассказано конунгу, и конунг немедленно приказал седлать множество коней и прямо среди ночи поехал с двумя сотнями людей. Он скакал всю ночь и день. Им повстречались люди, которые везли в город муку и солод. Одного человека, который ехал вместе с конунгом, звали Гамаль. Он подъехал к одному бонду, тот был его знакомым. Они переговорили наедине. Гамаль говорит:

– Я тебе заплачу, если ты как можно быстрее тайком и кратчайшим путем поедешь к Хакону ярлу. Скажи ему, что конунг намерен убить его, потому что узнал о том, что ярл переправил Свейна конунга на берег у реки Ниц.

Они договорились. Бонд поехал и прибыл к ярлу, когда тот сидел в пил и еще не пошел спать. Когда бонд сказал ему о своем поручении, ярл тотчас же встал, и все его люди тоже. Ярл велел увезти все его имущество из усадьбы в лес. Ночью же все люди покинули усадьбу, до того как приехал конунг. Он оставался там в течение ночи. А Хакон ярл поехал своим путем и прибыл на восток в Шведскую Державу к конунгу Стейнкелю и провел у него лето. А Харальд конунг возвратился в город. Летом конунг поехал на север в Трандхейм. Там он оставался лето, а осенью возвратился на восток в Вик.

 

LXX

 

Хакон ярл возвратился летом в Упплёнд, сразу же после того как узнал, что конунг отправился на север, и оставался там до того времени, как конунг вернулся с севера. После этого ярл двинулся на восток в Вермаланд и долго пробыл там зимою. Стейнкель конунг поставил ярла править там. В конце зимы он поехал на запад в Раумарики, и у него было большое войско, которое дали ему жители Гаутланда и Вермаланда. Тогда он собрал с упплёндцев поземельные поборы и подати, которые ему полагались. Затем возвратился на восток в Гаутланд и провел там весну. Харальд конунг просидел зиму в Осло и послал своих людей в Упплёнд собрать там налоги и поземельные поборы и положенные королю подати. Но упплёндпы говорят, что все поборы, которые вни обязаны уплатить, они будут платить Хакону ярлу, пока он жив и не лишен жизни или власти. И конунг не получил оттуда в ту зиму никаких поземельных платежей.

 

LXXI

 

В ту зиму между Норвегией и Данией был обмен посланиями и гонцами, и было установлено, что и те и другие, норвежцы и датчане, желают установить между собою мир и согласие и просят об этом конунгов, и было похоже на то, что эти переговоры приведут к соглашению, и кончилось тем, что была назначена мирная встреча на реке Эльв между Харальдом конунгом и Свейном конунгом. И когда пришла весна, оба конунга собрали большое войско и корабли для этой поездки. Один скальд в своем флокке так говорит о поездке конунгов:

 

Свейн от Эйрарсунда

Пустил челн на север.

Попрал долгим килем

Гавань, князь преславный.

От Халланда чертят

Путь к закату, в злато

Убраны, по гребням

Волн борты крутые.

 

Ладьи Харальд, в клятве

Твёрд, по морю водит.

Киль, минуя мели,

На сход несёт князя,

Свейн, товарищ враний,

Идёт с гридью, витязь,

Чьи челны на юге

Сторожат державу.

 

Здесь сказано, что конунги имели встречу, о которой договорились, и оба прибыли в порубежную землю, как здесь говорится:

 

Не попусту, посох

Сечи, [436]ради встречи

C данами, достойный,

От полнощи шёл ты.

 

И вождь к порубежью

В непогодь, о сходе

Печась, князь, с тобою,

Вёл Свейн с юга струги.

 

И когда конунги встретились, стали люди обсуждать примирение между конунгами, и сразу многие стали жаловаться на ущерб, который был принесен военными действиями, грабежами и убийствами. И это длилось долго, как здесь говорится:

 

Глас возвысив, бонды,

Как дошло до схода,

Без умолку, смелы

В пре, друг с другом спорят.

Коль гнева державцы

Не смирят, о мире

Долго здесь кормильцам

Волка не столковаться.

 

Беда, коль не ладят

Вожди и враждебны

Рати. Миротворцы

Всё, как есть, пусть взвесят.

Пусть до слуха – лиха

Ждать вождям, коль алчность

Не удержат – княжья

Глас людской достанет.

 

Потом вмешались лучшие люди и те, кто были наиболее мудрыми. В конце концов между конунгами было достигнуто соглашение о том, что Харальд должен владеть Норвегией, Свейн – Данией с соблюдением тех рубежей, какие издавна существовали между Норвегией и Данией. Ни тот ни другой не должны платить возмещении. Военные действия, какие были, должны прекратиться, и что кому досталось, пусть тот это удержит. Мир должен соблюдаться, пока они остаются конунгами. Этот договор был скреплен клятвами. Затем конунги обменялись заложниками, как здесь говорится:

 

Мир скрепили Харальд –

Заложников, божьей –

И Свейн – внемля воле,

Достохвальны, дали.

 

Клятвы, что вселюдно

Рекли, да не канут

Княжьи, да надёжно

Рать блюдёт обеты.

 

Харальд конунг повел свое войско на север в Норвегию, а Свейн конунг отплыл на юг в Данию.

 

LXXII

 

Харальд конунг провел лето в Вике. Он послал своих людей в Упплёнд на сбор податей и поборов, какие ему там полагались. Но бонды ничего им не дали, говоря, что уплатят все Хакону ярлу, когда он приедет к ним. Хакон ярл был тогда в Гаутланде, и у него было большое войско. В конце лета Харальд конунг направился на юг в Конунгахеллу. Затем он собрал все легкие корабли, какие сумел достать, и двинулся вверх по Эльву. Он велел перетащить корабли через пороги и переправить их в озеро Венир. Затем он поплыл на восток по озеру, туда, где, как он слышал, находится Хакон ярл.

Но когда ярлу стало известно о приближении конунга, он стал спускаться к озеру, не желая, чтобы конунг там учинил разорение. У Хакона ярла было большое войско, которое ему выставили гауты. Харальд конунг поставил свои корабли в устье какой‑то реки. Потом он приготовился к высадке на берег, оставив часть войска для охраны кораблей. Сам конунг и часть войска ехали верхом, но большинство шло пешком. Им пришлось проходить через лес, потом повстречались им на пути поросшее кустарником болото и каменистый кряж. И когда они взобрались на кряж, они увидели войско ярла. Между ними лежало болото. Тогда оба войска выстроились в боевом порядке. Конунг сказал, чтобы его войско держалось на склоне кряжа.

– Посмотрим сперва, ие нападут ли они на нас. Хакон нетерпелив, – говорит он.

Был мороз, и слегка мело. Люди Харальда сидели, укрывшись своими щитами, а гауты были легко одеты и мерзли. Ярл велел им выжидать, пока не нападет конунг, и тогда они окажутся на одной высоте с ним. У Хакона ярла было то знамя, которое прежде принадлежало конунгу Магнусу сыну Олава. Лагмана гаутов звали Торвидом. Он сидел на коне, и уздечка была привязана к торчащему из болота пеньку. Он сказал:

– Слава богу, у нас тут большое войско и самые мужественные люди. Пусть Стейнкель конунг узнает, что мы хорошо оказываем помощь этому доброму ярлу. Я знаю, что если норвежцы нападут на нас, мы сумеем дать им отпор. А если молодежь ворчит и не хочет ждать, давайте добежим до того ручья, но не дальше. Но если молодые будут все еще ворчать, чего я не думаю, тогда добежим не дальше, чем до того холма.

Как раз в это время вскочило войско норвежцев и испустило боевой клич, стуча по своим щитам. Тогда кликнуло клич и войско гаутов. Тут конь лагмана, испугавшись боевого клича, дернулся с такой силой, что пенек выскочил и ударил по голове лагмана. Он сказал:

– Будь проклят норвежец, который в меня выстрелил!

И лагман ускакал. Харальд конунг сказал раньше своему войску:

– Хотя мы будем кричать и шуметь, мы не сойдем с кряжа прежде, чем они приблизятся к нам.

Так и было сделано. Как только раздался боевой клич, ярл приказал нести вперед свое знамя, а когда они подошли к кряжу, на них бросилось сверху войско конунга. Тотчас часть войска ярла погибла, а часть обратилась в бегство. Норвежцы не долго преследовали бегущих, потому что уже вечерело. Они захватили там знамя Хакона ярда и столько оружия и одежды, сколько смогли. Конунг велел нести перед собой оба знамени, когда он поехал назад.

Они судили между собой, погиб ли ярл. Когда же они ехали через лес, то нужно было ехать по одному. Вдруг на дорогу выскочил человек и проткнул копьем того, кто нес знамя ярла. Он схватил древко знамени и скрылся в лесу вместе со знаменем. Когда конунгу сказали об этом, он сказал:

– Жив ярл! Подать мне мою кольчугу!

Ночью конунг приехал к своим кораблям. Многие говорили, что ярл отметил за себя. Тьодольв сочинил тогда вису:

 

От Стейнкеля тщетно

Ждал ярл достославный –

Всех угробил храбрый

Страж держав [437]– подмоги.

 

Потому – впредь скажет

Всяк – из брани Хакон

Убежал, мол, доблий –

Ярла обеляя.

 

Остаток той ночи Харальд конунг провел на своих кораблях, а когда рассвело, лед охватил корабли, и такой толщины, что можно было ходить вокруг кораблей. Тогда конунг велел своим людям прорубить во льду проход для кораблей в озеро. Люди пошли и стали рубить лед.

Магнус, сын Харальда конунга, правил кораблем, который стоял ниже всех по реке и всего ближе к озеру. Когда люди уже вырубили много льда, вдруг на лед, туда, где его рубили, выскочил человек и стал рубить лед как одержимый или безумный. Один человек сказал тогда:

– Как всегда, никто не может так помочь в нужде, как Халль Убийца Кодрана. Смотрите, как он рубит лед!

На корабле Магнуса был человек, которого звали Тормод сын Эйндриди. Когда он услыхал имя Убийцы Кодрана, он подскочил к Халлю и нанес ему смертельный удар. Кодран был сыном Гудмунда, сына Эйольва, [438]а Вальгерд, сестра Гудмунда, была матерью Йорунн, матери Тормода. Тормод был годовалым, когда убили Кодрана, и он никогда прежде не видел Халля, сына Отрюгга.

Проход к озеру был тогда уже прорублен, и Магнус вывел свой корабль в озеро, тотчас поставил парус и поплыл на запад по озеру, а корабль конунга стоял дальше в устье реки и вышел последним. Халль был в дружине конунга, и тот очень им дорожил, так что конунг был в страшном гневе. Конунг поздно пришел на стоянку. К тому времени Магнус отправил убийцу в лес. Он предложил за него возмещение, но конунг все же чуть не схватился с Магнусом и его людьми, прежде чем их друзья вмешались и примирили их.

 

LXXIII

 

Тою зимой Харальд конунг отправился в Раумарики вместе с большим войском. Он обвинил бондов в том, что они не уплатили ему податей и поборов и помогали его врагам в мятеже против него. Он велел схватить бондов, одних изувечить, других убить, а у многих было отобрано все имущество. Все, кто мог, бежали. Повсюду он приказывал жечь в опустошать местности. Тьодольв говорит так:

 

Обуздал он, грозный

Самодержец, раумов. [439]

Прошлось по их весям

Раже войско княжье.

 

Пёс оград [440]был властью

Харальда – пожары

Жгли жилища – спущен

На смирённых бондов.

 

Затем Харальд конунг отправился в Хейдмёрк и жег там, и подвергал все разграблению не меньше, чем в Раумарики. Оттуда он двинулся в Хадаланд и дальше в Хрингарики, и там жег и разорял селения.

Тьодольв говорит так:

 

Грабя бондов, пламень

Бежал рыж по крышам.

По строптивым крепко

Хейнам [441]князь ударил.

 

Огнь – вопили хринги ‑

Бушевал – от страшных

Пыток. Долго Хальвов

Кат плясал в палатах. [442]

 

После этого бонды во всем подчинились конунгу.

 

LXXIV

 

После того как умер Магнус конунг, прошло пятнадцать лет до битвы у реки Ниц, и еще два года, прежде чем Харальд и Свейн примирились. Тьодольв так говорит:

 

Дверь открыл для мира

Пастырь хёрдов [443]– в море

Билась рать – на третий

Год, народоправец.

 

После заключения мира три полугодия длилась распря конунга с упплёндцами. Так говорит Тьодольв:

 

Упплёндингам конунг

Бойню – как достойно

Воспеть мне свершенья

Грозного? – устроил.

Полтора покрыли

Года ратоводца

Столь великой славой,

Что в века не канет.

 

 

LXXV

 

Эадвард сын Адальрада был конунгом в Англии после Хёрдакнута, своего брата. Его прозвали Эадвардом Добрым. Таким он и был. Матерью Эадварда была Эмма, дочь Рикарда, ярла Руды. Братом ее был Родбьярт ярл, отец Вильяльма Незаконнорожденного, который был герцогом в Руде, в Нормандии. Эадвард был женат на Гюде, дочери Гу‑дини ярла, сына Ульвнадра. Братом Гюды были Тости ярл, он был старшим, вторым был Мёрукари ярл, третьим – Вальтьов ярл, четвертым – Свейн ярл, пятым – Харальд – он был младшим. Он был воспитан в дружине Эадварда конунга и был его приемным сыном. Конунг очень любил его и усыновил, потому что своих детей у конунга не было. [444]

 

LXXVI

 

Однажды летом Харальд сын Гудини совершил поездку в Бретланд. Он плыл туда на корабле. Но когда они вышли в море, подул противный ветер и погнал их в открытое море. Они достигли земли на западе в Нормандии, перенеся страшнейшую бурю. Они бросили якорь у города Руды и посетили Вильяльма ярла. Он приветливо принял Харальда и его спутников.

Харальд долго пользовался его гостеприимством, потому что бури продолжались и нельзя было выйти в море. С наступлением зимы ярл и Харальд рассудили, что Харальд должен остаться там на зиму. Харальд сидел на почетном сидении по одну руку ярла, а по другую руку сидела жена ярла. Она была красивее всех женщин, каких только видели люди. Они все вместе весело беседовали и пировали. Ярл часто уходил спать рано, а Харальд подолгу сиживал по вечерам, беседуя с женою ярла. Так продолжалось всю зиму. Однажды, когда они беседовали, она сказала:

– Ярл нынче говорил со мной и спрашивал, о чем мы все время говорим, он начинает гневаться.

Харальд отвечает:

– Нужно рассказать ему поскорей обо всех наших беседах.

На другой день Харальд сказал ярлу, что хочет поговорить с ним, и они пошли в приемную палату. Там была и жена ярла и их советники.

Харальд сказал так:

– Надобно сказать Вам, ярл, что большее скрывалось за моим прибытием к Вам, чем то, о чем я Вам поведал. Я хочу просить твою дочь себе в жены. Я часто говорил об этом с ее матерью, и она обещала мне помочь в этом деле перед Вами.

И как только Харальд сказал так, все, кто слышал, хорошо приняли его предложение и поддержали его перед ярлом. Кончилось это тем, что девушка была помолвлена с Харальдом, но так как она была еще молода, было решено отложить свадьбу на несколько лет.

 

LXXVII

 

C наступлением весны Харальд снарядил свои корабли к отплытию. Они расстались с ярлом как большие друзья. Харальд поплыл в Англию к Эадварду конунгу и так и не вернулся в Валланд за невестой. Эадвард конунг правил Англией в течение двадцати трех лет и умер от болезни в Лундуне в январские ноны. [445]Он был похоронен в Церкви Павла, и англичане считают его святым. Сыновья Гудини ярда были в то время могущественными людьми в Англии. Предводителем войска английского конунга был поставлен Тости, и он ведал охраной страны с тех пор, как конунг начал стареть. Он был поставлен над всеми другими ярлами. [446]Брат его Харальд был вторым после него при дворе, и он был хранителем казны конунга.

Люди рассказывали, что когда конунгу пришло время испустить дух, около него был Харальд вместе с несколькими другими людьми. Харальд наклонился тогда над конунгом и потом сказал:

– Я призываю вас всех быть свидетелем того, что конунг только что завещал мне свою корону и всю власть над Англией.

Вскоре после этого тело покойного конунга было поднято из постели. В тот же день состоялось совещание предводителей. Обсуждали, кто будет преемником конунга. Тогда Харальд представил своих свидетелей того, что конунг Эадвард в свой смертный час передал ему власть. Совещание закончилось тем, что Харальд был провозглашен конунгом и на тринадцатый день йоля [447]был коронован в Церкви Павла. Тогда все предводители и весь народ присягнули ему на верность.

Когда об этом узнал Тости, его брат, ему это очень не понравилось. Он считал, что у него нисколько не меньше права быть конунгом.

– Я хочу, – говорит он, – чтобы предводители страны того выбрали конунгом, кого они считают наиболее достойным этого.

Такими речами братья обменялись друг с другом, и Харальд конунг сказал, что не желает отказываться от власти конунга, потому что он был возведен на престол там, где полагается короновать конунгов, и был помазан и посвящен в конунги. Кроме того, на его стороне было огромное большинство народа, и в его руках была казна конунга.

 

LXXVIII

 

Когда Харальд узнал, что брат его Тости хочет отнять у него власть конунга, он перестал ему доверять, потому что Тости был человек умный и влиятельный и дружил с могущественными людьми в стране. И вот Харальд конунг лишил ярла Тости начальствования войском и всей власти, какою тот прежде пользовался преимущественно перед всеми другими ярлами там в стране. [448]

Тости ярл ни в коем случае не желал терпеть того, чтобы быть служилым человеком своего родного брата. Он отплыл тогда вместе со своей дружиной на юг, за море, во Фландр, провел там некоторое время, а затем отправился в Страну Фризов, а оттуда в Данию, к конунгу Свейну, своему сородичу. Они были братом и сестрой – Ульв ярл, отец Свейна конунга, и Гюда, мать Тости ярла. Ярл просит Свейна конунга о помощи и поддержке. Свейн конунг пригласил его к себе и говорит, что он получит власть ярла в Дании, и это дало бы ему возможность жить, как подобает могущественному человеку.

Ярл так говорит:

– Мне хочется возвратиться в Англию в мои наследственные владения. Но если я не получу от Вас, конунг, никакого содействия в этом, то я готов оказать всю ту помощь, на какую могу рассчитывать в Англии, в случае если Вы пожелаете пойти с датским войском на Англию и завоевать страну, подобно Кнуту, брату Вашей матери.

Конунг говорит:

– Я настолько меньший человек, чем мой родич Кнут конунг, что едва могу удержать Датскую Державу, воюя против норвежцев. Кнут Старый получил Данию по наследству, Англию же он завоевал, да и то одно время казалось, что это будет стоить ему жизни. Норвегия досталась ему без боя. Так что лучше уж я буду жить в соответствии с моей малой доблестью, нежели пытаться повторить подвиги Кнута конунга, моего родича.

Тогда ярл сказал:

– Хуже получается, чем я надеялся. Такой могущественный человек, как ты, мог бы лучше помочь мне, своему сородичу. Но возможно, я получу дружескую поддержку там, где вовсе ее не заслужил. Может статься, что я найду правителя, который меньше будет бояться пойти на большое дело, чем Вы, конунг.

После этого они расстались, конунг и ярл, и не очень дружественно.

 

LXXIX

 

Тости ярл направился теперь в другую сторону и прибыл в Норвегию, где встретился с Харальдом конунгом. Тот был в Вике. Когда они встретились, ярл излагает конунгу свое дело, рассказывает ему все, что произошло с тех пор, как он покинул Англию, и просит конунга оказать ему поддержку в его притязании на английский престол. Конунг говорит, что у норвежцев нет охоты ехать в Англию и воевать там под началом английского предводителя.

– Народ считает, – говорит он, – что нельзя положиться на англичан.

Ярл отвечает:

– Правда ли то, что я слышал в Англии, будто Магнус конунг, твой родственник, посылал людей к Эадварду конунгу напомнить, что Магнус конунг имеет право владеть Англией, подобно тому как он унаследовал Данию после Хёрдакнута, согласно клятвам, которыми они обменялись?

Конунг говорит:

– Почему же он не владел ею, если имел на это право?

Ярл говорит:

– Почему ты не владеешь Данией, как до тебя владел ею Магнус конунг?

Конунг говорит:

– Нечего датчанам похваляться перед нами, норвежцами. Немало мы выжгли отметин на твоих сородичах.

Тогда ярл сказал:

– Если ты не хочешь сказать мне, так я тебе скажу: потому Магнус конунг подчинил себе Данию, что ему помогали тамошние могущественные люди, и потому ты не сумел этого сделать, что весь тамошний народ был против тебя. Потому Магнус конунг не пытался завоевать Англию, что весь ее народ хотел иметь конунгом Эадварда. Но если ты хочешь завладеть Англией, то я могу сделать так, что большинство могущественных людей в Англии станут твоими друзьями и помощниками. По сравнению с моим братом Харальдом мне недостает одного только звания конунга. Всем ведомо, что в Северных Странах не рождалось воина, подобного тебе, и меня удивляет, что ты пятнадцать лет воевал, пытаясь овладеть Данией, и не хочешь получить Англию, которой ты сейчас легко можешь овладеть.

Харальд конунг обдумал сказанное ярлом и заключил, что тот сказал много дельного. В то же время ему очень хотелось завладеть Англией.

Впоследствии конунг и ярл подолгу и часто беседовали друг с другом. Они решили, что летом они поедут в Англию и завоюют страну. Харальд конунг послал гонца по всей Норвегии и созвал ополчение в половинном размере. Об этом стало повсюду известно. Немало гадали, чем обернется этот поход. Кое‑кто говорил, перечисляя подвиги Харальда конунга, что для него нет ничего невозможного, а другие говорили, что трудно одолеть Англию – в ней очень много народа и есть войско, называемое тингаманны. [449]То люди такого мужества, что каждый из них в одиночку превосходит двоих из числа лучших людей Харальда. Тогда Ульв окольничий сказал:

 

Окольничий, кочка

Кладов, – так я смладу

Учен – здесь у князя

И глаз не казал бы,

Когда б тингаманна,

Красна ветка света

Валов, устрашилось

Двое наших воев. [450]

 

Ульв окольничий умер тою весной. Харальд конунг стоял у его могилы и произнес, уходя прочь:

– Здесь лежит человек, который был самым доблестным и самым преданным своему господину.

Тости ярл отплыл весною в Страну Флемингов навстречу войску, которое последовало за ним, когда он покинул Англию, и тому, которое собралось к нему из Англии и из Страны Флемингов.

 

LXXX

 

Войско Харальда конунга собралось на островах Солундир. И когда Харальд конунг был готов к отплытию из Нидароса, он пошел к раке Олава конунга и открыл ее, подстриг его волосы и ногти и вновь запер раку, а ключи бросил в Нид, и с тех пор раку святого Олава конунга не отпирали. Тогда прошло со времени его гибели тридцать пять лет. Он прожил на свете тоже тридцать пять лет.

Харальд конунг повел свое войско на юг, на встречу со своим ополчением. Там собралась огромная рать, и, как говорили люди, у конунга Харальда было до двух сотен кораблей, помимо грузовых и мелких судов. Когда они стояли на якоре у островов Солундир, человек по имени Гюрд, находившийся на корабле конунга, видел сон. Приснилось ему, что он стоит на корабле конунга и смотрит на остров, и там стоит огромная великанша, и в одной руке у нее большущий нож, а в другой – корыто. Ему казалось, что он видит все их корабли, и на носу каждого корабля сидит птица. Это были всё орлы и вороны. Великанша сказала вису:

 

Вот он, знаменитый,

Заманен на запад,

Гость, чтоб в земь с друзьями

Лечь. Предчую сечу.

Пусть же коршун кружит,

Брашнам рад, – мы падаль

Оба любим – княжий

Струг подстерегая.

 

 

LXXXI

 

Тордом звали человека, который находился на корабле, стоявшем поблизости от корабля конунга. Ему приснилось ночью, будто корабли Харальда конунга подплывают к берегу и будто он знает, что это – Англия. На берегу он видел выстроившиеся полчища, и обе стороны готовились к бою и подняли множество знамен, а перед войском жителей той страны огромная великанша едет верхом на волке и в зубах волка – человеческий труп, и кровь падает из пасти волка, и когда он сжирает одного, она бросает ему в пасть другого, и так одного за другим, и он всех проглатывает. Она сказала вису:

 

Ведьма вздела рдяный

Щит, в грядущей битве

Гейррёда проводит

Дщерь [451]в погибель князя.

Челюстями мясо

Мелет человечье.

Волчью пасть окрасив,

Жена кровожорна,

Жена кровожорна.

 

 

LXXXII

 

Харальду конунгу приснилось однажды ночью, что он в Нидаросе и встретил Олава конунга, своего брата, и тот сказал ему вису:

 

В смерти свят стал Толстый

Князь, кто час последний

Встретил дома. Ратный

Труд стяжал мне славу.

Страшно мне, что к горшей

Ты, вождь, идешь кончине.

Волк – не жди защиты

Божьей – труп твой сгложет.

 

О многих других снах рассказывали тогда и о других видениях, по большей части неблагоприятных.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...