Финансовый кризис 2008 года и внутриполитическая ситуация

Публичное требование Медведева 31 июля 2008 года «перестать кошмарить бизнес»^[71] — спустя несколько дней после резких заявлений премьер-министра Владимира Путина в адрес руководства компании «Мечел» 24 июля^[72][73] — были расценены некоторыми наблюдателями^[74] как находящиеся в «прямом противоречии» друг с другом.

The Financial Times от 18 сентября 2008 года в своём обширном материале, посвящённом анализу российской экономики, усматривала первостепенную причину краха российского фондового рынка, кризиса ликвидности и оттока капитала в августе — сентябре 2008 года во внутренних проблемах страны: «<…> российский финансовый сектор сильнее всего пострадал от кредитного кризиса в США. Для московских фондовых бирж и банков международное положение усугубило существовавшую кризисную ситуацию, объяснявшуюся в основном внутренними факторами, то есть августовской российско-грузинской войной.» ^[79][80]

Газета осветила вехи пути, приведшего к кризису: подъём рынка в мае, когда, после избрания на пост президента Дмитрия Медведева, в страну пошёл поток инвестиций; появление в конце мая первых индикаторов будущего падения (атака на британскую сторону в совместном англо-российском предприятии ТНК-BP); вынужденный отъезд из страны в июле генерального директора предприятия Роберта Дадли (Robert Dudley); заявление Путина тогда же в отношении главы компании «Мечел» Игоря Зюзина, послужившее толчком к панике среди инвесторов; последовавшие расследования со стороны антимонопольных служб в отношении прочих крупных металлургических компаний^[79][80]. Финалом, по мнению издания, стала военная кампания против Грузии: «Война в Грузии для многих стала последней каплей. Страх перед капризным и своенравным поведением Кремля привёл к массовому бегству инвесторов из страны; по оценке экспертов, в первые несколько недель после начала боевых действий из России ушло инвестиций на сумму в двадцать один миллиард долларов. Дополнительными негативными факторами стала общая нестабильность мировых фондовых рынков и падение цен на нефть, от которых зависит финансовое благополучие России. 16 сентября Алексей Кудрин заявил, что в случае, если нефть будет стоить менее 70 долларов за баррель, федеральный бюджет придет к дефицитному балансу.» ^[79][80]

Так же оценивали ситуацию и ряд иных зарубежных изданий^[81].

19 сентября 2008 года международное рейтинговое агентство Standard & Poor's пересмотрело прогноз по суверенным кредитным рейтингам Российской Федерации с «Позитивного» на «Стабильный»; долгосрочные кредитные рейтинги по обязательствам в иностранной валюте (ВВВ+) и по обязательствам в национальной валюте (А-), а также краткосрочные суверенные кредитные рейтинги (А-2) были подтверждены^[82].

1 октября глава Правительства России В. Путин возложил всю ответственность за финансовый кризис на правительство и «систему» США, сказав:

«Всё, что сегодня происходит в сфере экономики, финансов, началось, как известно, в США. Весь этот кризис, с которым столкнулись многие экономики и, что самое печальное, неспособность принять адекватные решения — это уже не безответственность конкретных лиц, а безответственность системы. Системы, которая, как известно, претендовала на лидерство. Но мы видим, что она не только не способна обеспечить лидерство, но даже не способна принять адекватные, абсолютно необходимые решения для преодоления кризисных явлений.» [83]

На том же заседании Правительства было объявлено о принятии решения о резком увеличении налоговой нагрузки на фонды оплаты труда предприятий: с 2010 года единый социальный налог (ЕСН) со ставкой 26 % должен быть заменён тремя страховыми взносами общим размером 34 % от фонда зарплаты^[84]. Решение о отмене ЕСН вызвало негативную реакцию российского бизнеса; «Деловая Россия» 2 октября 2008 года адресовала Путину предложение объявить мораторий на любые налоговые новации до окончания финансового кризиса на мировых рынках^[85][86]. Директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев отметил, что повышение эффективной ставки с 20—22 % примерно до 30 % — «очень много»: «Это очень плохое решение, проблемы на фондовом рынке и в экономике в целом дополняются мощным дестимулированием. Мы не только уменьшим темпы экономического роста, но вообще обнулим их уже в следующем году. Если было бы можно выбрать самый неудачный момент для увеличения налоговой нагрузки, то он выбран.» ^[87]

Экономический обозреватель «НГ» от 6 октября, отмечая келейный характер принятия решения по ЕСН, писал «Непонятно, почему понадобилось проводить столь болезненную пенсионную реформу сейчас, в разгар кризиса, а не двумя годами ранее, когда все было благополучно.»^[88].

6 октября 2008 года произошло рекордное за всю историю российского рынка акций падение индекса РТС: за день на 19,1 % — до 866,39 пункта^[89]; в Лондоне, где торги не останавливались, российские «голубые фишки» подешевели на 30—50 %^[90]).

7 октября 2008 года Президент Медведев после совещания с экономическим блоком правительства, сказал, что государство предоставит российским банкам субординированный кредит на сумму до 950 млрд рублей сроком не менее чем на пять лет^[91]. Новость не изменила общего тренда на рынках; поддержки у правительства затребовали нефтегазовые гиганты (ЛУКОЙЛ, Роснефть, ТНК-ВР и Газпром) — для погашения задолженности по внешним заимствованиям^[91]

8 октября 2008 года, Президент Медведев, выступая на Конференции по мировой политике в Эвиане (Франция) изложил свои соображения о природе и уроках экономического кризиса: по его мнению к кризису «привёл, прежде всего, экономический „эгоизм“ ряда стран»^[92][93]. Предложил программу из 5 пунктов, первый из которых был: «в новых условиях нужно упорядочить и привести в систему как национальные, так и международные институты регулирования.»^[92][93] В тот же день сообщалось о том, что российских компаниях начались сокращения — вопреки обещаниям чиновников и прогнозам аналитиков^[94], а также о остановке конвейеров ГАЗа и уменьшении количества рабочих дней на КамАЗе^[95].

9 октября массовые СМИ России впервые сообщали о «выходе кризиса в народ»^[96]; Председатель Правительства России В. Путин на встрече с парламентской фракцией КПРФ заявил, что «доверие к Соединённым Штатам как к лидеру свободного мира и свободной экономики, доверие к Уолл-стрит как центру этого доверия подорвано, я считаю, навсегда. Возврата к прежней ситуации уже не будет.»^[97] В тот же день еженедельник «Аргументы недели» в статье под заголовком «Зачем В. Путину „сгорать“ в огне кризиса?»^[98] излагал точку зрения, что, исходя из необходимости кому-то отвечать на вопрос «Кому за это отвечать?» и того, что «в последнюю неделю­-две в Госдуме, Совете Федерации и бизнес­-сообществе заговорили о том, что В. Путина надо сберечь» («Его авторитет и харизма не должны стать жертвой мирового экономического кризиса»^[98]), «В. Путину лучше перепоручить пост председателя правительства и не заниматься „ручным управлением“ финансовым кризисом и жилкоммунхозом»^[98], сохранив «в своих руках политические командные высоты в качестве лидера нации и правящей партии»^[98]. По мнению издания, «поиск кандидатуры на должность премьера уже начался»^[98], в связи с чем издание называло имена Председателя Госдумы Б. Грызлова и министра финансов А. Кудрина как кандидатов на то, чтобы «стать „крайним“»^[98]. Имя последнего фигурировало в российской прессе также в качестве возможного кандидата на отставку^[99], к чему призвал 9 октября лидер фракции КПРФ на встрече с Председателем Правительства В. Путиным^[100]. В тот же день в интервью радио «Свобода» экономист, бывший советник Президента России (2000—2005) А. Н. Илларионов сказал, говоря о влиянии финансового кризиса на реальную экономику: «<…> дело в том, что в современном мире всё связано. Если лицо, временно исполняющее обязанности российского президента, заявляет, что он не боится „холодной войны“, то инвесторы, как зарубежные, так и российские, делают для себя соответствующий вывод. И если он не боится „холодной войны“, то они боятся. Они боятся и „холодной“, и „горячей“, какой угодно войны. И они принимают для себя решение, и начинают выводить средства из Российской Федерации, из российских проектов. Они считают, что в условиях войны они имеют очень высокий риск потерять всё, и они останавливают свои проекты. И действительно, это по цепочке распространяется на тот же самый строительный рынок, на ипотеку, потому что эти проекты рассчитаны на длительную окупаемость. <…>» ^[101].

В связи с принятием 10 октября Государственной думой ряда законопроектов^[102] и заявлением В. Путина, что в роли оператора размещения госсредств (включая средства Фонда национального благосостояния России) в российские акции и облигации выступит Банк развития (Внешэкономбанк), в котором он является Председателем Наблюдательного совета^[103], Русский Newsweek от 13 октября 2008 года сообщал^[104], что ВЭБ уже под обеспечение кредита забирает в залог акции российских предприятий, что создаёт «риск национализации» и передела собственности^[104]. По мнению бывшего Председателя Правительства М. Касьянова 15 октября 2008 года, «кризис — это повод для перераспределения собственности»^[105]. Об опасности коррупционного использовния предложенной правительством схемы говорили также предприниматель и депутат Госдумы четвёртого созыва А. Е. Лебедев, политолог А. Белковский^[106]; редакционная статья в FT от 16 октября 2008 года также говорила о угрозе обострения межракционной борьбы в правящей группировке и крупном бизнесе, которая будет проходить за счёт «интересов простых граждан»^[107]. Против идеи правительства привлекать для покупки акций публичных компаний Банк развития выступил 15 октября Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП)^{[108][109][110]}.

Освобождение 21 октября 2008 года из-под стражи бывшего заместителя министра финансов РФ С. А. Сторчака^[111] комментаторы расценили как победу экономического крыла правительства над «силовиками»^[112][113].

Выступление лидера партии «Единой России» В. Путина 20 ноября на 10-м съезде партии с программой антикризисного стимулирования экономики^[114] было расценено некоторыми комментаторами как декларация его намерения вернуться в Кремль «в роли спасителя нации»^[115]. Владимир Милов оценил заявленные В. Путиным меры как «имитационные»^[116].

4 декабря 2008 года, после «прямой линии» Председателя Правительства В. Путина, которую некоторые расценили как инсценировку^[117], Путин заявил корреспонденту БиБиСи, что следующие президентские выборы состоятся в 2012 году и что его сотрудничество с Медведевым являет «эффективный тандем»^[118][119]; вещательная корпорация расценила тот факт, что «прямая линия» проводилась Путиным (а не Президентом), как свидетельство того, что «Путин едва ли отказался от реальной власти со времени ухода с президентского поста»^[118].

По данным Росстата, опубликованным в январе 2009 года, масштаб падения реальных располагаемых доходов населения в декабре почти удвоился в сравнении с ноябрем, достигнув 11,6 % (к декабрю предшествующего года), реальные зарплаты упали на 4,6 % (+7,2 % в ноябре), среднемесячные темпы прироста безработных в 4-м квартале достигли 23 % (к аналогичному периоду 2007 года) против 5,6 % в III квартале^[120].

Протекционистские меры

В нарушение международных обязательств (воздерживаться от применения протекционистских мер в течение 12 месяцев — пункт 13 Декларации саммита G20^[121]), принятых 14 ноября 2008 года Президентом Медведевым на антикризисном саммите стран G20, 12 января 2009 года, в соответствии с постановлением правительства РФ «О внесении изменений в Таможенный тариф в отношении некоторых моторных транспортных средств», подписанным 5 декабря 2008 года Председателем Правительства В. В. Путиным^[122][123], вступили в силу новые, повышенные, таможенные пошлины на импортируемые в Россию грузовые и легковые автомобили иностранного производства^[124]. Решение правительства вызвало массовые акции протеста в городах Дальнего Востока, Сибири и других регионов в декабре 2008 года^[125], которые продолжились в начале января 2009 года, уже преимущественно под политическими лозунгами^[126].

12 января 2009 года представитель Еврокомиссии заявил, что действия российского правительства противоречат двустороннему соглашению от 2004 года о вступлении во Всемирную торговую организацию: «Европейская комиссия серьезно сожалеет о такой позиции».^[127].

28 января 2009 года в Давосе В. Путин в своём выступлении сказал, в частности: «Нельзя позволить себе скатиться к изоляционизму и безудержному экономическому эгоизму. На саммите „Большой двадцатки“ лидеры ведущих экономик мира договорились воздерживаться от возведения барьеров на пути мировой торговли и движения капиталов. Россия разделяет эти воззрения. И даже если в условиях кризиса определенное усиление протекционизма окажется неизбежным, что мы, к сожалению, и наблюдаем сегодня, то здесь всем нам нужно знать чувство меры.»^[128][129].