Оценка: за что, кому, как

Если вся реформа системы школьных отметок сведется лишь к переходу от пяти баллов к десяти, то ее последствий никто и не заметит. Главная проблема не в шкале, а в критериях, которые сегодня во многом порождают в школе те же проблемы, с какими сталкиваются взрослые граждане в своих отношениях с судами, чиновниками, органами МВД и другими государственными институтами.

— В нынешней системе изначально содержится презумпция виновности, — говорит Ефим Рачевский. — Отметка ставится не за то, что ученик сделал, а за то, чего он не сделал. Получается, что Петя, который допустил в своей работе 26 ошибок и получил двойку, даже если в два раза улучшит свой результат и сделает только 13 ошибок, все равно получит двойку.

Сейчас отметка — это, скорее, форма отношений ребенка с государством и обществом. Пять переводится как «ты мне симпатичен», а два — «ты меня раздражаешь». Со школьной скамьи граждане усваивают отсутствие четких правил игры, прозрачности в принятии решений. С детства мы привыкаем к тому, что двойка может быть поставлена просто так — как акт наказания или просто проявления антипатии. И потом мы уже воспринимаем как норму чиновничью визу «отказать» без обоснования причин.

— Тихая, смотрящая в рот учителю Маша имеет несоизмеримо больше шансов стать отличницей, чем Вася с наглыми глазами, часто задающий провокационные вопросы, не всегда аккуратный, но зато гениально решающий задачи по биологии, — объясняет Рачевский. — Учителя невольно вкладывают в отметку свою оценку поведения и прилежания, хоть это и запрещено.

Традиционная система не учитывает ни личный прогресс ученика, ни многие его достижения. Представьте себе ребенка, который дико увлечен историей Древнего Рима. Он запоем читает перед сном «Записки о галльской войне», штудирует латинский словарь и знает биографии всех императоров. А вот с экономикой времен египетских фараонов у мальчика проблемы. Ну не нравится ему экономика. Но даже если как историк он на голову выше всего класса, фараоны все равно будут суммированы с императорами, и получит он четверку или тройку в четверти.

Еще одна принципиальная проблема — сугубо внешний статус отметки. Человек совершает определенные действия: решает задачи, пишет сочинения. А потом некая тетя выносит свой вердикт — хорошо получилось или плохо. И ключевой претензией к учителю, а заодно и ко всему миру, становится: «Меня несправедливо оценили!» Здесь опять-таки возникают аналогии со взрослой жизнью. Действия государства воспринимаются как оторванные от жизни граждан. И хотя формально мы выбираем президента или главу района, в нашем сознании они выступают как внешняя сила, которая принимает решения без нашего участия.

— Тут тонкая ситуация. Если ребенку несправедливо выставили плохую отметку и родитель за эту плохую отметку сделает ребенка жертвой своих амбиций, то получается, что в наказании родитель и школа объединяются. И предмет их объединения — биология, история и прочее. Для ребенка же этот предмет становится врагом. А врага, если ты не разведчик, чего изучать? От него хочется убежать посмотреть мультики или поиграть в приставку, — считает Ефим Рачевский.

Коме того, современная система отметок лишает ученика права на ошибку. Даже в первом классе исправление неправильно написанной буквы считается великим грехом.

— У нас в системе образования нет такой цели, как формирование контролирующей и оценочной деятельности у самого ученика. К примеру, в начальной школе часто не разрешают исправлять ошибки самим, только учитель должен ставить оценку ученику, — возмущается профессор Наталья Виноградова, член-корреспондент Российской академии образования. — А между тем, психологи доказали: если ребенок сам находит у себя ошибки, то через два месяца количество их снижается на двадцать процентов. Как вариант мы предлагали, чтобы ребенок, если он не знает, что писать в слове, вместо буквы ставил прочерк, например «к — рова». Однако филологи сразу начали возмущаться: нельзя, мол, учить детей правильному русскому через написание прочерков в словах.

Отметочный невроз

«Простите меня, врал с учебой, я боюсь» — такую записку написал четырнадцатилетний петербургский подросток, перед тем как выброситься из окна. Эта история облетела всю питерскую прессу. Желая порадовать родителей, восьмиклассник сам себе ставил в дневник пятерки и четверки. В конце года его мама позвонила учительнице и узнала, какие отметки сын получал на самом деле. После этого мальчик покончил жизнь самоубийством.

Школьные отметки — один из самых массовых источников неврозов. Травму может получить каждый — и отличник, и двоечник. «Раз я получаю двойки — значит, я плохой», «Я не могу получать другие отметки, кроме пятерок, иначе я не оправдаю надежд», «Глядя в свой дневник, я понимаю, что весь мир ко мне несправедлив» — из этих детских формул вырастают вполне взрослые проблемы: заниженная самооценка, комплекс вины, перфекционизм и так далее.

— Если не разводить понятия отметки и самооценки, возникают проблемы, страхи, — рассказывает частный детский психолог Вера Сиротюк. — Был случай, когда ребенок во втором-третьем классе из-за того, что получал заниженные оценки, залезал под парту: так он злился на учителя. А дома у него была установка, что учиться нужно хорошо. Родители, может, и говорят: мы не ругаем за плохие оценки, мы не требуем пятерок, но все равно у них голове сидит, что надо хорошо учиться, быть успешным, поступить в шикарный вуз, стать мегаюристом. Ребенок улавливает эту высокую планку. И ему страшно не оправдать ожиданий родителей.

Самое печальное в наших отметках — это то, что они определяют не качество работы на конкретном уроке географии или навыки решения уравнений. Они фактически ставят на человека клеймо: положительное, отрицательное — неважно.

— Ученик получил двойку. Он получил ее за знания или как человек? Учителя еще часто используют такой прием, как создание негативных примеров, чтобы другие боялись, и тогда оценка может иметь катастрофические последствия для человека. И для коллектива это может стать травмой. Нам нужны оценки-травмы? — задает риторический вопрос Виктор Зарецкий, заведующий лабораторией в Московском городском психолого-педагогическом университете. — У нас на кафедре клинической психологии было очень интересное исследование. Оказалось, что уровень эмоционального неблагополучия очень близок у детей из интернатов и у детей из солидных гимназий и лицеев. То есть ребята из вполне успешных семей в той же мере страдают психологическими расстройствами, что и сироты, у которых есть серьезные основания для тревоги и депрессии.