Об антирелигиозной пропаганде

Мифический геноцид священников недобросовестные публицисты порою объясняют тем, что большевики, мол, таким образом боролись с религией. Это еще одна сказка. Устранять религию из жизни людей насильственным путем никто из большевиков не собирался. А уж Ленин – так он вообще регулярно предостерегал своих однопартийцев от грубых или нечутких действий, подчеркивая необходимость единства трудящихся вне зависимости от религиозных взглядов. Освобождать людей от религиозных предрассудков Владимир Ильич допускал возможным лишь двумя способами. Во-первых, путем активного вовлечения людей в социальную борьбу против темных сил капитализма, которая, как считал Ленин, сама просвещает. И, во-вторых, путем массового общекультурного просвещения, причем в качестве одного из путей рассматривалась и так называемая антирелигиозная пропаганда, которая, согласно многочисленным указаниям Владимира Ильича, ни в коем случае не должна была задевать религиозных чувств верующих и должна была основываться на издании корректной научно-просветительской литературы. Никакими иными путями Ленин никогда не призывал бороться с религиозными предрассудками. Более того, любые другие методы он считал нецелесообразными и даже вредными. Об этом свидетельствуют как ленинские труды, так и документы первых лет Советской власти, к появлению которых прямо или косвенно был причастен Владимир Ильич. Несколько примеров.
Из выступления Ленина 19 ноября 1918 года: «Бороться с религиозными предрассудками надо чрезвычайно осторожно; много вреда приносят те, которые вносят в эту борьбу оскорбление религиозного чувства. Нужно бороться путем пропаганды, путем просвещения. <…> Самый глубокий источник религиозных предрассудков – это нищета и темнота; с этим злом и должны мы бороться»(28).
В 1919 году в проекте программы большевистской партии в разделе «Основные задачи диктатуры пролетариата в России» Ленин пишет: «Пролетарская диктатура должна неуклонно осуществлять фактическое освобождение трудящихся масс от религиозных предрассудков, добиваясь этого посредством пропаганды и повышения сознания масс, вместе с тем заботливо избегая всякого оскорбления чувств верующей части населения и закрепления религиозного фанатизма»(29).
Еще один документ – записка Ленина, написанная им в апреле 1921 года: «т в Политбюро»(30). И действительно, 21 апреля 1921 года в газете «Правда», в дополнение к ранее опубликованному циркуляру, ЦК опубликовал письмо, в котором предлагалось при праздновании 1 Мая «ни в коем случае не допускать каких-либо выступлений, оскорбляющих религиозное чувство массы населения»(31).
А вот как в декабре 1921 года Ленин отреагировал на подозрение, будто он предлагал жечь молитвенники: «Само собой разумеется, что я никогда этой вещи не предлагал и предложить не мог. Вы знаете, что по нашей Конституции, по основному закону нашей республики, свобода духовная насчет религии за каждым безусловно обеспечена»(32).
Сейчас, кстати говоря, мало знают о том, что одним из самых распространенных средств антирелигиозной пропаганды ленинского времени были публичные диспуты. Это были увлекательные дискуссии, обычно протекавшие мирно и в рамках приличия, между религиозными деятелями и представителями атеистически настроенной общественности. Известно, что в такого рода состязаниях на стороне атеистов участвовал сам министр (нарком) просвещения А.В. Луначарский, о котором церковные представители отзывались всегда очень уважительно(33). Вообще, Анатолий Васильевич был сторонником расширения доброжелательных мировоззренческих дискуссий с Церковью(34), и в этом он следовал ленинским установкам. Диспуты вызывали огромный интерес у населения, особенно у крестьян. Бывало, что на такие мероприятия собиралось по нескольку тысяч зрителей. Люди с нетерпением ждали начала состязаний, внимательно следили за их развитием, задавали докладчикам до 100 и более вопросов, бурно реагировали на итоги. А итоги могли быть самыми разными: в одних случаях побеждали атеистически настроенные пропагандисты, в других – верующие и духовенство, в третьих дискуссия заканчивалась ничьей. Участники могли требовать реванша, повторения диспута. Зачастую его инициаторами были простые верующие или представители духовенства. Любопытно, что превосходство религиозников над своими оппонентами было настолько регулярным явлением, что в середине 1920-х годов на уровне центральных органов диспуты были объявлены «не особенно удобной» формой пропаганды, а в 1928 году рассматривался вопрос об их полном запрете(35). Однако вернемся к нашей теме…

В пылу Гражданской войны

Следует всегда иметь в виду, что в годы Гражданской войны от разных причин (эпидемий, голода, вооруженных столкновений, репрессий и т.п.) погибали представители всех без исключения сословий, причем по обе стороны баррикад. Жертвами этого социального взрыва, увы, были и представители духовенства. Ныне Церковь и ориентирующиеся на нее авторы старательно навязывают обществу мысль, что Советская власть якобы с самого начала своего существования целенаправленно уничтожала ни в чем не повинных священнослужителей, расстреливая их чуть ли не десятками тысяч. Это один из самых живучих и ядовитых мифов постсоветской эпохи, и развеять его – дело, к сожалению, очень сложное: не помогают ни обращение к документам, ни взывание к здравому смыслу.
В действительности в первые годы большевистской власти репрессиям со стороны советских органов подвергались те (независимо от принадлежности к духовенству), кто не подчинялся властям, вел антисоветскую агитацию, устраивал антиправительственные заговоры или подозревался в них. Именно под эти статьи подпадали «притеснявшиеся» представители Церкви, а за веру в Бога или за участие в обрядах, как уже говорилось, никогда никого не арестовывали и не расстреливали. Никакого специального постановления или негласной директивы о поголовном истреблении духовенства никогда не было. И на допросах ни от кого не требовали отказаться от своих религиозных убеждений или порвать связи с Церковью. Речь всегда шла только о политическом противостоянии, выражавшемся в конкретных делах. Даже патриарх Тихон, глава Русской православной церкви, рассуждая в 1919 году о так называемых гонениях на представителей Церкви, совершенно определенно указывал, что «все это, за весьма, быть может, немногими исключениями, только потому (курсив мой. – Г.Х.), что мы, служители и глашатели Христовой Истины, подпали под подозрение у носителей современной власти в скрытой контрреволюции, направленной якобы к ниспровержению советского строя»(36). Нынешним верующим полезно было бы прислушаться к этим словам первоиерарха, который в том же послании призывал всех верных Церкви чад оставить политическую борьбу, ибо не дело верующего человека противодействовать мирской власти.
Если, как утверждают недобросовестные авторы, большевики беспощадно истребляли духовенство, то почему в первые годы Советской власти тысячи людей шли в священнослужители?(37) Почему в своем стремлении «закрепиться» в Церкви священники порою прибегали к хитростям и различным интригам против конкурентов?(38) Почему после Октябрьской революции низшие слои белого духовенства (псаломщики, диаконы) всеми правдами и неправдами пытались взобраться вверх по церковной «карьерной» лестнице?(39) Почему значительные слои православного духовенства признавали моральную правоту большевиков, «осуществляющих идеалы Царства Божия», а Ленина считали «вождем борцов за великую социальную правду»?(40) Почему Владимир Ильич осенью 1920 года, отдыхая в подмосковной деревне Монино, гостил в доме местного священника, жившего рядом с действующей церковью, ходил с ним на охоту, не проявлял к нему никаких враждебных чувств и впоследствии вполне добродушно вспоминал это знакомство?(41) Таких «почему» десятки! А разгадка в том, что так называемый геноцид духовенства первых лет безбожной власти существует только в воспаленном воображении всеядных публицистов и тех, кто им поверил. В реальности же при Ленине огромное число священнослужителей властями не притеснялось и жило вполне благополучно (если не считать общей хозяйственной разрухи и отсутствия стабильного государственного жалования). Однако об этом факте нынешние ораторы предпочитают умалчивать, выпячивая и рисуя в красках относительно немногочисленные случаи эксцессов, которые неизбежно возникают, когда в войну так или иначе втянуты представители всех слоев общества, миллионы людей!
Документы свидетельствуют о том, что и в период Гражданской войны, и после ее завершения Ленину неоднократно поступали письма и телеграммы об арестованных или притеснявшихся священниках. И он вникал в эти, казалось бы, мелкие вопросы, выяснял, что произошло, требовал от соответствующих инстанций дополнительной проверки, отчета. Приведем несколько иллюстраций.
В марте 1919 года в Новгородской губернии местными чекистами был арестован священник Василий Пятницкий. Ему вменялись в вину неподчинение Советской власти, избиение должностных лиц и т.п. Брат этого священника, Константин Пятницкий, понимая, что местные представители ВЧК вряд ли будут вникать в детали дела, написал Владимиру Ильичу подробное письмо, в котором, в частности, отмечал низкий культурный уровень местных властей: «…для многих ношение рясы есть уже преступление», – писал он Ленину, очевидно, понимая (в отличие от нынешнего обывателя), что Владимира Ильича тоже возмущал такой абсурдный подход. В результате священник остался жив и вскоре вышел на свободу(42).
Другой пример. В середине апреля 1919 года Ленину принесли копию телеграммы верующих из Могилева о тамошнем священнике Петре Бруевиче, который был арестован могилевскими чекистами. Прихожане заверяли Владимира Ильича в ложности выдвинутых против священника обвинений и просили освободить его – «ввиду наступления праздников, необходимости совершения богослужения». Ленин с пониманием отнесся к этой просьбе и распорядился пересмотреть дело, причем – во избежание недоразумений – сразу двум инстанциям: «Созвонитесь с ВЧК, если в Президиум ЦИКа»(43).
Еще один случай. Осенью того же, 1919 года Владимир Ильич получил телеграмму с просьбой освободить из-под ареста калужского епископа Михея. По поручению Ленина проверкой этого факта занимались ответственные должностные лица. Выяснилось, что он был арестован как заложник и ни в чем не повинен. После вмешательства главы Советской России епископ был отпущен(44).
Эпизод спустя пару лет. Летом 1921 года Ленин направляет в ВЧК записку со срочным запросом относительно причин ареста некоего священника А.И. Боярского и возможности его освобождения. Поначалу ответ чекистов был отрицательным, но позже священник был освобожден(45).
Скептически настроенный читатель, вероятно, заподозрит, что мы умалчиваем о каких-то других ситуациях, в которых Владимир Ильич мог вести себя иначе – требовать ареста или даже расстрела священника без всякой судебной волокиты. Разочаруем: ни одного подобного примера историкам не известно.
Помимо арестов, случались и менее значительные неприятности. Ленин с возмущением реагировал на грубые и незаконные действия по отношению к представителям духовенства. Так, осенью 1918 года в Николо-Угрешском мужском монастыре произошел безобразный инцидент: во время вечернего богослужения в церковь вошли неизвестные, вооруженные револьверами, и, угрожая бывшему митрополиту Макарию, стали в оскорбительной форме расспрашивать его о месте хранения капиталов и ценных богослужебных предметов. Забрав некоторые ценности, преступная группа отправилась обыскивать другие монастырские храмы и кельи начальствующих лиц и затем скрылась. Узнав об этом инциденте, Владимир Ильич потребовал от наркома (т.е. министра) юстиции Советской России Д.И. Курского «совершенно немедленно назначить строжайшее судебное следствие по возмутительному делу об оскорблении действием 80-летнего старца бывшего митрополита московского Макария и о других противозаконных поступках группы лиц, ворвавшихся во время богослужения в Николо-Угрешский монастырь. О ходе следствия прошу меня уведомить»(46).
Весьма неожиданным (конечно, для тех, кто плохо знает настоящего Ленина) может показаться случай с сельским священником С. Бурыкиным, у которого весной 1919 года были конфискованы личные вещи – одежда, белье, сундучок жены. Глава государства вникает и в этот вроде бы совсем малозначительный инцидент: «Немедленно проверьте и дайте мне ответ», – требует он в телеграмме сотрудникам местного исполкома(47).
В годы Гражданской войны на службу в Красную армию, а также в тыловое ополчение порою призывались и представители духовенства. В этой связи Ленину неоднократно поступали просьбы освободить священнослужителей от этой не совместимой с христианским долгом обязанности. Во всех известных нам подобных случаях Владимир Ильич шел навстречу просьбам верующих и поручал решение этих вопросов (причем зачастую с пометками «на срочное заключение», «на спешный отзыв» и т.п.) соответствующим уполномоченным лицам, о чем сохранилось немало документов(48).
Подводя итог, можно уверенно говорить о том, что у нас нет никаких объективных оснований думать, что в драматический период Гражданской войны, с 1917 по 1922 год, духовенство пострадало больше, чем другие сословия. Более того, сухие цифры говорят об обратном. В указанные годы от болезней, голода, вооруженных столкновений, красных и белых репрессий погибло, по разным подсчетам, от 8 до 12% всего населения страны(49). А среди православных священнослужителей в этот период смертность (опять же, от всех причин) составила всего-навсего несколько процентов – во всяком случае, точно меньше 7%(50). Иными словами, священнослужители Русской православной церкви в первые послереволюционные годы находились в более благоприятных условиях, нежели все остальные слои советского населения.

Церковный расцвет

К концу 1919 – началу 1920 года, т.е. на завершающем этапе Гражданской войны, отношения между церковным сообществом и большевиками начинают налаживаться. К этому моменту Церковь осуществила свою давнюю мечту – избрала патриарха и таким образом восстановила свою каноническую целостность. Теперь она была освобождена от необходимости прислуживать государству. Ее духовенство, во многом благодаря воззваниям патриарха Тихона, оставило политическую борьбу и сосредоточилось на духовных вопросах. Именно в указанный период целый ряд представителей Церкви заявили о своей поддержке Советской власти(51). Конечно, послереволюционные преобразования не улучшили материального положения духовенства. Но зато в Церкви остались наиболее преданные делу священнослужители, коих к 1926 году было почти столько же, сколько перед Октябрьской революцией(52). Все эти процессы привели к мощному религиозному подъему, о котором писали очевидцы.
Так, можно вспомнить выдающегося социолога Питирима Сорокина – человека, который до 1922 года жил в России, а в эмиграции стал профессором Гарвардского университета, где он основал и возглавил факультет социологии, получивший мировую известность. За свою жизнь этот ученый опубликовал около 40 книг и 1000 статей, принесших ему мировое признание. Вот что писал Питирим Александрович о Ленинской России начала 1921 года: «В духовной жизни России наблюдался процесс великого возрождения. Хотя все остальные здания продолжали постепенно разрушаться, церкви начали восстанавливаться и обновляться»(53).
Другой известный деятель – Георгий Федотов, крупный философ, историк Русской церкви, в своем творчестве ориентировавшийся на ортодоксальное православие, с 1917 по 1925 год живший в Советской России и затем эмигрировавший, уже за рубежом в 1926 году по горячим следам писал:
«Вся ли Россия проходит азбуку атеизма и американизма? Этому противоречит хотя бы всеми отмечаемый (курсив мой. – Г.Х.) расцвет церкви и православного быта. Кто же в России ходит в церковь?
Уже сразу бросается в глаза – по крайней мере, в городе – как много в храмах бывшей интеллигенции. И не только выбитых из жизни стариков, но и молодежи, активно строящей новую Россию. Знакомство с этой христианской молодежью сразу вскрывает в ней знакомые черты: да это все былые народники, вчерашние эсеры! Быть может, без прежней удали, с большей сдержанностью и строгостью, – но с тем же энтузиазмом. Воочию видишь: наконец-то поколения «святых, неверующих в Бога» нашли своего Бога и вместе с Ним нашли себя…»(54)
Интересные и яркие наблюдения можно найти в воспоминаниях иринарха Стратонова – историка, профессора Казанского университета, который в 1922 году был выслан большевиками из России. Многое видевший собственными глазами, он отмечал, что к 1920 году в столице и в региональных церковных организациях водворился порядок и даже получилась какая-то внутренняя спайка:
«Местная церковная жизнь стала устраиваться, – писал Стратонов. – Рос и креп авторитет церковной власти, установленные Поместным собором (1917–1918 годов. – Г.Х.) органы, как центральные, так и местные, начали действовать вполне нормально, и между ними установились известные взаимоотношения, предусмотренные последним церковным законодательством.
Нельзя не отметить и общерелигиозного подъема в массах. Храмы наполнились молящимися, при этом среди молящихся не было того преобладания женского пола, которое замечалось до революции. Исповедь получила особое значение, стала развиваться и эпитимийная практика («наказание» в виде поста, длительных молитв и т.п., которое накладывается священником на исповедующегося. – Г.Х.). Сами верующие требовали этого и с замечательным послушанием выполняли все, чему их подвергали духовные руководители. Церковные праздники привлекали колоссальное количество народа. Церковная жизнь к 1920 году восстановилась полностью, а может быть даже превзошла старую, дореволюционную. Вне всякого сомнения, что внутренний рост церковного самосознания верующего русского общества достиг такой высоты, равной которой не было за последние два столетия в русской церковной жизни. Церковная власть в церковном обществе, которое в значительной степени она церковно воспитала, встала на недосягаемую высоту. Если Собор 1917–18 годов дал форму и внешность новой церковной организации, то внутреннее содержание было создано дружными усилиями Патриарха, высших церковных органов, иерархов и всего русского церковного общества.
Небо и в это время, однако, не было безоблачным, но раскаты грома слышались где-то вдали и сзади, и казалось, что наступило время в церковной жизни, когда при едином пастыре создалось и единство стада»(55).
Верующим будет интересно узнать, что автор этой обширной цитаты, по мнению сотрудников Крутицкого Патриаршего подворья, имел «ясное церковное сознание и способность трезво оценивать события»(56).
Так в чем был пресловутый «геноцид духовенства»?!

* * *

ПРИМЕЧАНИЯ

1.Назаров Г.А. Мифы советской эпохи. М., 2007. С. 99.
2.Декрет от 23.01.1918. Цит. по: Синицын Ф.Л. Красная буря. Советское государство и буддизм в 1917–1946 гг. СПб., 2013. С. 402.
3.Вострышев М. Патриарх Тихон. М., 2009. С. 295–351.
4.В.И. Ленин и ВЧК. Сб. документов (1917–1922). 2-е изд. М., 1987.
5.Красная книга ВЧК. В 2 т. 2-е изд. М., 1989.
6.Архивы Кремля. В 2 кн.
Политбюро и церковь. 1922–1925 гг. М.; Новосибирск, 1997, 1998.
7.В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1891–1922. М., 1999. 
8.Отделение Церкви от государства и школы от Церкви в Советской России. Октябрь 1917 – 1918 г. Сб. документов. М., 2016. 
9.Чудеса и приключения. 1999. №6. С. 37.  
10.Толмачев А. Калинин. 2-е изд. М., 1974. С. 131–133.
11.Письмо заместителя директора РГАСПИ А.В. Травниковой – Г.Г. Хмуркину от 24.09.2015 // Архив автора.
12.Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 50. М., 1975. С. 143.
13.Пролетарская Революция. М., 1924. №3 (26). С. 168; Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 50. М., 1975. С. 143–144.
14.См.: Пролетарская Революция. М., 1924. №3 (26). С. 37–47, 166–169; В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1891–1922. М., 1999. С.584–585; Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 50. М., 1975. С. 68–181.
15.Пролетарская Революция. М., 1924. №3 (26). С. 37–38.
16.Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 54. М., 1975. С. 87.
17.Луначарский А.В. Человек нового мира. М., 1976. С. 38.
18.Там же.
19.Орлов А.С., Полунов А.Ю., Терещенко Ю.Я. Основы курса истории России. 2-е изд. М., 2010. С. 405.
20.«Очистим Россию надолго…» Репрессии против инакомыслящих. Конец 1921 – начало 1923 г. Документы. М., 2008. С. 37–38.
21.Там же. С. 38.
22.Там же.
23.Архивы Кремля. Кн. 2:
Политбюро и церковь. 1922–1925 гг. Новосибирск; М., 1998. С. 124.
24.В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1891–1922. М., 1999. С. 516–519.
25.Новые мученики российские. Первое собрание материалов. Сост. протопр. М. Польский. Jordanville, N.Y., 1949. С. 101, 214.
26.Бунич И.Л. Полигон Сатаны. СПб., 1994. С. 98.
27.Сводную таблицу по регионам см. в книге: Хмуркин Г.Г. Предчувствие Ленина. М., 2017. С. 349–358.
28.Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 37. М., 1974. С. 186.
29.Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 38. М., 1974. С. 95.
30.Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 52. М., 1982. С. 140.
31.Цит. по: Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 52. М., 1982. С. 386.
32.Ленин В.И. ПСС. 5-е изд. Т. 44. М., 1974. С. 333.
33.Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 84.
34.Алексеев В.А. Указ. соч. С. 96.
35.Подробнее см.: Булавин М.В. Взаимоотношения государственной власти и православной церкви в России в 1917–1927 гг. (на примере Урала). Дис. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2000. С. 217–223.
36.Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943 гг. М., 1994. С. 163.
37.Хмуркин Г.Г. Указ. соч. С. 362. Прим. №480.
38.Цыков И.В. Органы управления Тверской (Калининской) епархией и динамика внутрицерковной жизни в 1917 – середине 1930 годов. Дис. канд. ист. наук. Тверь, 2013. С. 63.
39.Цыков И.В. Указ соч. С. 61.
40.Деяния II Всероссийского Поместного Собора Православной Церкви. Бюллетень. М., 2 мая 1923 г. С. 4, 7.
41.Гиль С.К. Шесть лет с В.И. Лениным. Воспоминания личного шофера Владимира Ильича Ленина. 2-е изд. М., 1957. С. 72–76.
42.В.И. Ленин и ВЧК… 1987. С. 136–137.
43.В.И. Ленин и ВЧК. Сб. документов (1917–1922). М., 1975. С. 188; В.И. Ленин и ВЧК… 1987. С. 152; Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. М., 1976. С. 82.
44.Алексеев В.А. Указ. соч. С. 103.
45.Ленинский сборник. XXXVII. М., 1970. С. 311; В.И. Ленин и ВЧК… 1975. С. 489, 491; В.И. Ленин и ВЧК… 1987. С. 451, 452.
46.Отделение Церкви от государства… С. 451.
47.Ленинский сборник. XXXVIII. М., 1975. С. 254.
48.Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 6. М., 1975. С. 312–313, 332, 426–427, 507.
49.Согласно переписи 1897 года, население Российской империи составляло 125,7 млн человек (Бабкин М.А. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии. М., 2007. С. 428). В годы Гражданской войны, по разным оценкам, погибло от 11 до 15 млн человек (Население России в XX веке. Исторические очерки. Т. 1: 1900–1939. М., 2000. С. 95), это как раз 8–12% всего населения.
50.Хмуркин Г.Г. Указ. соч. С. 363–368.
51.Титлинов Б.В. Церковь во время Революции. Пг., 1924. С. 180.
52.Хмуркин Г.Г. Указ. соч. С. 363–368.
53.Сорокин П.А. Дальняя дорога: Автобиография. М., 1992. С. 136.
54.О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. Н.А. Бердяев, Б.П. Вышеславцев, В.В. Зеньковский, П.А. Сорокин, Г.П. Федотов, Г.В. Флоровский. М., 1990. С. 441–442.
55.Из истории христианской церкви на Родине и за рубежом в ХХ столетии. Сборник. Кн. 5. М., 1995. С. 36.
56.Там же. С. 6.

* * *

Г.Г. ХМУРКИН

Опубликовано в «Уликах» - приложении к газете «Советская Россия» 17 августа 2017 г.