 |
Комментарии современных специалистов
|
|
|
|
В своей книге "Евангелия Детства" ("Les Evangiles de l'Enfance", 1967[54]), кардинал Даньелу придает "числовой схематизации" Матфея исключительно важное символическое значение, поскольку ею устанавливаются предки Иисуса, подтверждаемые также и Лукой. Даньелу видит в Луке и Матфее "историков", полностью выполнивших свои "исторические исследования", и утверждает, что их "генеалогия" была "взята из архивов семейства Иисуса". Здесь необходимо добавить, что на самом деле эти архивы никогда не были найдены[55].
Кардинал Даньелу огульно осуждает каждого, кто подвергает критике его точку зрения. Он пишет: "Именно западный менталитет, невежество относительно Иудео-Христианства, а также неспособность взглянуть на проблему глазами человека, принадлежащего к семитской нации, привели к тому, что так много экспертов экзегезиса, толкуя Евангелия, зашли не в ту сторону. Они мыслили категориями Платона, Декарта, Гегеля и Хайдеггера. Несложно понять, почему все перепуталось в их умах".
Разумеется, Платон, Декарт, Гегель и Хайдеггер не имеют никакого отношения к критическому взгляду на эти вымышленные генеалогии.
В процессе поиска смысла символа Матфея "3х14" кардинал Даньелу выдвигает необычные предположения. Они стоят того, чтобы их процитировать: "Под этим могут подразумеваться всем известные десять недель еврейского апокалипсиса. Первые три, соответствующие времени между Адамом и Авраамом, могут быть вычтены; тогда останутся семь недель годов, первые шесть соответствуют шести временам, умноженным на семь, которые совпадают с тремя группировками четырнадцати и составляют седьмой период, начавшийся с Иисуса Христа, от которого берет начало седьмой период истории мира"
|
|
|
Подобные объяснения — вне всяких комментариев!
Комментаторы Экуменического перевода Нового Завета тоже потчуют нас апологетическими цифровыми вариациями, в такой же мере поражающими своими неожиданностями. Согласно их мнению символический смысл "3х14" Матфея заключается в следующем:
а) 14 может быть суммой порядковых номеров согласных звуков в еврейском имени Давид по ивритскому алфавиту (согласная, соответствующая "Д", имеет порядковый номер 4, находясь в алфавите четвертой, а для "В" этот же номер — 6, следовательно, 4+6+4=14).
б) 3х14=6х7 и "Иисус пришел в конце шестой недели Святой истории, начинающейся с Авраама".
Что касается Евангелия от Луки, то Экуменический перевод дает 77 имен от Адама до Иисуса, где опять-таки появляется число 7, и на этот раз в качестве делителя, когда делимым выступает 77. Это выглядит как 77:7 (7х11=77).
Вполне очевидно, что для Евангелия от Луки количество различных вариаций, когда слова то добавлялись, то убирались таково, что перечень из 77 имен совершенно ничем не обоснован. Но преимущество в том, что его можно подстраивать под подобные числовые игры.
Генеалогии Иисуса в том виде, в каком они представлены в Евангелиях, возможно, являются сферой, где Христианские комментаторы проявили себя настоящими героями акробатических трюков, при помощи которых они искусно затуманивают Истину, в чем им, конечно же, помогло и воображение самих Луки и Матфея.
Противоречия и невероятности в изложении событий
В каждом из четырех Евангелий содержится много описаний событий, и каждое описание может присутствовать в одном из них, или же в нескольких, а то и во всех. Если они присутствуют лишь в одном из Евангелий, то иногда это порождает серьезные проблемы. Так, когда речь идет о событии значительной важности, удивляет, почему же в таком случае это событие упомянуто лишь одним евангелистом? Примером подобного является Вознесение Иисуса на Небеса в день Воскресения.
|
|
|
Многие события по-разному, а иногда и совсем по-разному, описываются двумя или более евангелистами. Христиане нередко изумляются существованию противоречий между Евангелиями, если, конечно, им удается их увидеть. Удивляться им приходится потому, что их постоянно заверяют, будто авторы Нового Завета были свидетелями описываемых ими событий!
Некоторые из этих беспокоящих умы людей невероятностей и противоречий уже были продемонстрированы в предыдущих главах. Однако различия или противоречия в описаниях главным образом имеют место там, где речь идет о более поздних событиях в жизни Иисуса, а также о событиях, следующих за Прощальной речью.
Описание Прощальной речи
Отец Роге замечает, что в синоптических Евангелиях и Евангелии от Иоанна время Пасхи установлено по отношению ко времени Тайной Вечери Иисуса со своими учениками по-разному. У Иоанна время Тайной Вечери предшествует "празднованиям Пасхи", а у остальных трех евангелистов она происходит во время празднования.
Из этого различия проистекают очевидные несуразности: ведь эпизод Тайной Вечери может быть правдоподобен или нет — только в зависимости от того, насколько он соотносится со временем празднования Пасхи. Если нам известно об огромном значении, которое пасхальный ужин играет в Иудаизме, а также о значении той трапезы, во время которой Иисус прощается со своими учениками, — как мы можем поверить, что в устном предании, позже записанном евангелистами, могла стереться память о хронологии таких великих событий?
В целом описания Прощальной речи различны у всех евангелистов. Но в особенности они различны у Иоанна и первых трех евангелистов. В Евангелии Иоанна Тайная Вечеря и Прощальная речь Иисуса длятся очень долго, — в два раза дольше, чем у Марка и Луки, и приблизительно в полтора раза дольше, чем у Матфея. В Евангелии от Иоанна речь Иисуса, обращенная к его ученикам, занимает четыре главы (14-17). В этой своей завершающей речи Иисус объявляет о том, что изложит ученикам свои последние наставления и даст им свое последнее духовное завещание. В других Евангелиях вообще отсутствуют подобные сведения. И, наоборот, в Евангелиях от Матфея, Луки и Марка передана молитва Иисуса в Гефсиманском саду, а у Иоанна о ней не сказано ни слова.
|
|
|
В Евангелии от Иоанна не описывается повеление о Причастии
Читающего Прощальную речь Иисуса в Евангелии от Иоанна больше всего поражает то, что там совершенно ничего не сказано о повелении совершать Причастие, якобы данное Иисусом ученикам во время Тайной Вечери.
Нет такого Христианина, который не знал бы икон, изображающих Тайную Вечерю, где Иисус в последний раз сидит за столом среди своих Апостолов. Величайшие художники мира всегда изображали на этом последнем собрании Иоанна, сидящим вблизи Иисуса, — именно того Иоанна, которого мы привыкли считать автором Евангелия, носящего его имя.
Как бы это ни было удивительно для многих Христиан, но большинство специалистов не считают Иоанна автором четвертого Евангелия, в котором ничего не говорится о повелении относительно Причастия. А ведь освящение хлеба и вина, становящихся телом и кровью Иисуса, — один из важнейших актов Христианского богослужения. Об этом, как мы уже отмечали, упоминают и другие евангелисты. Хотя и по-разному. Описания всех четырех евангелистов имеют лишь два общих момента: предсказание отречения Петра и предательство одного из Апостолов (Иуда Искариот назван по имени лишь у Матфея и Иоанна). И только в Евангелии Иоанна упомянуто о том, что перед началом трапезы Иисус обмывает ноги своим ученикам.
Как же можно объяснить то, что в этом Евангелии ничего не сказано о Причастии?
Если поразмыслить над этим объективно, сразу же возникает гипотеза, что все остальные три евангелиста точно пересказали события, а соответствующее место из Евангелия от Иоанна было просто утеряно. Но Христианские комментаторы приходят к совсем иному выводу на этот счет. Давайте рассмотрим некоторые из их точек зрения.
В своем "Кратком словаре Нового Завета" А.Трико следующим образом поясняет значение термина "Тайная Вечеря": "Последняя трапеза, которую вкусил вместе со своими двенадцатью учениками Иисус, во время которой он повелел о Причастии. Она описана в синоптических Евангелиях, …а в четвертом Евангелии приведены другие детали". А.Трико в своей книге уделяет Причастию целый раздел, где пишет следующее: "Повеление о Причастии кратко изложено в первых трех Евангелиях. Оно являлось чрезвычайно важным элементом системы религиозного наставления, преподаваемой Апостолами. Святой Иоанн, излагая речь Иисуса о хлебе жизни (6: 32-58), внес в эти краткие описания необходимейшее дополнение".
|
|
|
Как явствует из приведенной цитаты, комментатор не упоминает о том, что у Иоанна ничего не сказано о повелении Иисусом совершать Причастие. Автор приводит "дополнительные детали", но они никак не касаются этого повеления, хотя Иоанн подробно описывает церемонию омовения ног Апостолам. Комментатор же ведет речь о "хлебе жизни", но под "хлебом жизни" Иисус имел в виду — и отнюдь не во время Тайной Вечери — то, что Бог ежедневно одаривал евреев манной с Небес в пустыне во времена их Исхода под предводительством Моисея. Иоанн — единственный из евангелистов, упомянувший об этом. Конечно, в этом отрывке своего Евангелия Иоанн упоминает о намеке Иисуса относительно Причастия, сделанном в иносказательной форме — в виде разъяснения последствий отказа от принятия "хлеба жизни" (6: 53 и др.). Но никто из остальных евангелистов не говорит об этом эпизоде.
Поэтому и удивляет молчание Иоанна о том, что рассказывают другие евангелисты, а также молчание остальных по поводу предсказаний, вложенных в уста Иисуса Иоанном.
И тем не менее, комментаторы Экуменического перевода Библии вынуждены признать отсутствие в Евангелии Иоанна описания повеления о Причастии. Вот разъяснение, данное ими с учетом такого признания: "Иоанна уже не очень интересуют традиции и институты Израиля тех времен. Может быть, именно это и удержало его от показа повеления о Причастии во время религиозной церемонии Пасхи". Неужели мы поверим, что именно отсутствие интереса к еврейским религиозным церемониям по случаю Пасхи и явилось той причиной, из-за которой Иоанн решил не описывать повеление о самом основополагающем церемониальном акте новой религии?
Эта проблема повергла многих в такое замешательство, что теологи до сих ломают головы, стремясь найти некие подобия Причастия в других эпизодах из жизни Иисуса, описанных Иоанном. Например, О.Кульманн в своей книге "Новый Завет" заявляет, что "прообразом Причастия Тайной Вечери является акт превращения воды в вино и насыщение 5000". Однако следует вспомнить, что вода была превращена в вино, поскольку вина недоставало на свадьбе в Кане Галилейской. Это было первое из чудес Иисуса, описанное Иоанном в главе 2: 1-12. И он — единственный из евангелистов, отобразивший его. Что же касается насыщения 5000, то таким было количество людей, накормленных от пяти ячменных хлебов, которые чудесным образом приумножились. Описывая эти события, Иоанн никак не комментирует их, а потому подобная параллель с Причастием — плод воображения самого О.Кульманна. Ход мыслей, побудивший этого специалиста начертить именно такую параллель, можно понять не иначе, как только через его личную точку зрения относительно того, что исцеление парализованного и страдавшего врожденной слепотой "есть предсказание Крещения". А "вода и кровь, истекающие из бока Иисуса после его смерти, объединяют в себе" двоякий смысл, указывая как на Крещение, так и на Причастие.
|
|
|
Другая параллель, проведенная тем же экспертом экзегезиса и касающаяся Причастия, приведена отцом Роге в его книге "Посвящение в Евангелие": "Некоторые теологи, такие, как Оскар Кульманн, усматривают в описании омовения ног перед Тайной Вечерей символическое подобие повеления о Причастии..."
Трудно поверить в убедительность всех параллелей, изобретенных комментаторами для того, чтобы люди спокойнее мирились с этим наиболее странным и немыслимым пропуском в Евангелии от Иоанна.
|
|
|
