Разоблачение сиротского сердца

Я был одним из девяти помощников пастора в штате, и в начале моего пребывания в должности я вступил в брат­ское соперничество с другими служителями, состоящими в штате, конкурируя с ними за внимание пастора Майлза и возможность проповедовать. Я был человеком, полным честности и чистоты, исполненным Духа, но, тем не менее, я классически следовал сиротскому мышлению, описанно­му в шестой главе и таблице в Приложении А. Нет ничего легче, чем пребывать в самообмане, наступление которого я не предвидел.

Ты не знаешь, что у тебя внутри, пока твой босс, пас­тор или другой представитель власти в твоей жизни не примет решение, с которым ты не согласен, или решение, которое приносит другим больше пользы, чем тебе. В штат вошел еще один сотрудник, который сам также сражался с проблемой сиротства. Было очевидно, что он стремился проложить себе путь на вершину и стать любимым сыном в глазах пастора Майлза и любимым сотрудником в штате церкви. Мне стало казаться, что все больше решений стало приниматься в его пользу, и я начал воспринимать это как личное оскорбление. Как следствие, я закрыл свое сердце для пастора Майлза и начал скатываться вниз по спирали 12-ти шагов духовного сиротства, описанных во второй главе. Я начал замечать недостатки и слабости пастора Майлза и уже не мог отвести свое внимание от них.

Пастор Майлз тогда начал спрашивать: «Джек, все ли в порядке?» И я отвечал так, как если бы все было в порядке. Сердце сироты функционирует неправильно. Сироты не дове­ряют людям достаточно, чтобы говорить о своих чувствах.

Я приходил каждый день на работу, делая внешне все правильно, но внутри я приближался к «узам оцепенения» в море страха, пойманный в ловушку своих запутанных обстоятельств. Я начал думать, что все остальные упуска­ют волю Бога, а я был единственный, кто Его ясно слышит.

Пастор Майлз вновь спросил:

- Джек, все ли в порядке?

- Да, все в порядке.

Проходили месяцы, а он продолжал спрашивать меня. Наши отношения из открытых и прозрачных превратились в закрытые, потому что я захлопнул дверь со своей стороны.

Пастор Майлз был в служении более 40 лет. Он был человекам чести, целостным, обладающий постоянством и великой мудростью. Он знал, что я больше уже не был чест­ным и настоящим, но я не знал, что он знает это, поэтому я продолжал носить свою религиозную маску и агрессивно сражался за достижение признания и расположения.

Я чувствовал, что другим достается больше благоволе­ния, чем мне. Я также начал ощущать, что пастор Майлз несправедлив ко мне, поэтому я практиковал прощение в отношении него каждый день, но часто прощения бывает недостаточно, должно быть открытое и честное общение и, возможно, даже отказ от участия в служении «возмещения ущерба». Потеряв ко мне доверие, пастор Майлз вывел меня из управляющего совета, что я воспринял как отвер­жение. Чем больше я закрывал свое сердце, тем усерднее я трудился, потому что теперь я чувствовал, что должен заработать себе возвращение его благосклонности бурной религиозной активностью. Но чем усерднее я трудился, тем глубже тонул в сиротском мышлении. Это начало погло­щать меня каждое осознанное мгновение. Я уже больше не ценил аспект незаметности в служении, но жаждал быть увиденным и услышанным и иметь больше власти.

Каждое воскресенье я преподавал предмет «Духовная власть» (по одноименной книге Вочмана Ни) в Школе подготовки для служения. Моя жизнь внешне была полна лояльности, честности, чистоты, верности и служения. Я никогда намеренно не говорил ничего против пастора Майлза. Я осознанно не критиковал его и не умалял его публично. Я никогда не хотел подрывать его авторитет, но мое сердце было закрыто для него, и он мог это чувство­вать, поэтому доверие было утрачено.

Всё в порядке

Я чувствовал себя так, как если бы стоял снаружи, загля­дывая внутрь. Отец лжи незаметно для меня ввел меня в самообман. Из-за того что мое сердце испытывало такую глубокую потребность в человеческом одобрении, мои слова часто были направлены на то, чтобы повлиять на людей, показывая им, насколько я был заботлив, мудр и правилен. Я часто говорил вещи таким образом, что это выставляло меня в глазах собрания в лучшем свете по сравнению с другими сотрудниками. Люди, с которыми я поддерживал отношения, начинали верить, что я заботился о них больше, чем пастор Майлз. Они начинали верить в то, что мой фокус в служении должен стать видением каждой церкви. У меня по коже бежали «теплые мурашки», когда люди, которым я служил, соглашались со мной и думали, что я помазанный и мудрый! Но это также демонстрировало мою незрелость и мою потребность в похвале и одобрении со стороны людей.

Абсолютно не осознавая это в тот момент, я впал в край­нее обольщение. Это не включало в себя настоящую ложь, скорее передачу информации или разговора таким обра­зом, чтобы у человека формировалось определенное мне­ние, выгодное мне. Крайнее обольщение наступает, когда я выдаю только частичную информацию или преподношу обстоятельства таким образом, что это оказывает влияние на людей, побуждая их соглашаться с моей точкой зрения.

Из-за моей неисцеленной потребности в любви и одобре­нии, которая проявлялась как сиротское сердце, я неосоз­нанно влиял на других людей, чтобы сформировать у них ложные выводы о старшем пасторе, которые я не собирался ни исправлять, ни развеивать. Это также достигалось за счет отсутствия отклоненной хвалы. Отклоненная хвала - это когда кто-то говорит слова почтения и одобрения мне, а я, в свою очередь, разделяю славу с другими членами команды. Когда я не отклонял хвалу, результатом было незаконное присвоение мной хвалы. Это способствовало тому, что я хоро­шо выглядел в глазах людей, но это также привлекало сердца людей ко мне и отвлекало от пастора Майлза и других членов пасторской команды. Это открыло, что мое сердце не чувст­вовало себя защищенным в нежной любви Бога и что я по- прежнему боролся с отверженностью и потребностью быть нужным и признанным людьми.

Одной из моих обязанностей было посещать больницы и людей по домам каждую неделю. Часто люди, которых я посещал, говорили что-то вроде: «У Вас такое заботливое пасторское сердце! Пастор Майлз раньше тоже посещал нас, но у него на это больше нет времени. Но Вы находите время в Вашем плотном расписании каждую неделю. Да благословит Вас Господь!»

Я часто отвечал: «Он очень занят, но я буду обязательно молиться за Вас и посещать Вас, и если Вам будет что-то нужно, просто позвоните мне». Я незаконно присваивал себе хвалу, не отклоняя ее к пастору Майлзу. Я верил в то, что я на 100 процентов верен ему, когда в реальности я неосознан­но наслаждался, привлекая сердца людей к самому себе.

Отклоненная хвала отреагировала бы иначе: «По мере роста церкви пастор Майлз нанял меня и начал платить мне зарплату, чтобы я мог посещать Вас. Я здесь только потому, что он послал меня. Я лично представляю здесь его и знаю, что он молится за Вас. В следующий раз, когда увидите его, поблагодарите его за то, что он послал меня посетить Вас».

Вы видите, насколько легко сиротским сердцам быть обманутыми на основании того, что им кажется правиль­ным и справедливым? Мы должны быть независимы от потребности получить что-то от других, перед тем как мы сможем эффективно вести их как лидеры или служить их нуждам. Иначе мы неосознанно начинаем манипулиро­вать людьми в своей погоне за признанием, принятием и достижениями. Мы часто остаемся с ощущением тяжести, вины и чувствуем себя незащищенными в наших отноше­ниях. Это привязывает к нам других людей нездоровыми, зависимыми отношениями, потому что мы хотим, чтобы они нуждались в нас, восхищались нами и думали, что мы более зрелые и мудрые, чем на самом деле.

Эти две области (крайнее обольщение и отклоненная хвала), с которыми я боролся, обнажили, насколько меня обмануло сиротское сердце. Я следовал своей миссии и незаконно завоевывал сердца, не замечая этого. Несмотря на то что я был человеком честным и думал, что я полностью лоялен, было так легко бессознательно привлекать к себе людей. Это удерживало меня от зрелости, повышения, бла­говоления у Бога и людей. В церкви я неосознанно создавал напряжение и разделение в духовной сфере из-за недостат­ка зрелости и потребности быть принятым и любимым.

Понижение

В течение следующих полутора лет я пережил момен­ты наихудшей эмоциональной боли и смятения со времен детства, когда я чувствовал, что для меня нет места в сердце моего отца. В то же самое время я проходил подго­товку для проведения всех видов служения освобождения и молитвенного консультирования. Я проводил служения консультирования для мужчин и начал служить пасторам и их женам. Я мог освобождать других, но сам становился все более и более связан своим сиротским мышлением.

В течение этих полутора лет было много предательства и боли, причиненной мне другим сотрудником, который принес разделение в штат, ставя под вопрос мотивы других сотрудников, пытаясь завоевать сердце пастора Майлза. Что-то внутри меня нуждалось в том, чтобы пастор Майлз поставил меня снова на высокую позицию перед людьми. Это было мое сиротское сердце, всегда стремившееся, но никогда не достигавшее, всегда жаждущее, но никогда не удовлетворенное.

Люди подходили ко мне со словами: «Ты мой любимый спикер в штате; почему ты больше уже не проповедуешь так часто, как раньше?» Приходилось через боль наступать на горло собственной песне, говоря: «Ну, пастор Майлз просто хочет дать другим возможность», в то время как внутри я кипел от боли и разочарования. И, конечно же, я не чувствовал, что у меня есть проблемы, это все была вина пастора Майлза! Каждый раз, когда пастор Майлз оказы­вался поблизости, я подбегал к нему со своими историями, рассказывая ему обо всех своих чудесных делах, надеясь, что он похлопает меня по спине и скажет мне, какой я заме­чательный. Видите, к какому безумию будет подталкивать вас сиротское сердце?

Я начал сдавать отчеты обо всех служениях, которые я осуществлял, чтобы он знал, как тяжело я пашу на него в церкви. В конце концов, сирота - это раб, а не сын. В то время я ощущал себя человеком абсолютной целостности, честности и хорошего характера, и я рабски трудился по 70 часов в неделю. Я был одним из самых популярных служи­телей, занимавшихся пасторским попечением, но я потерял доверие в глазах пастора Майлза, потому что мне недоста­вало открытого сердца. Я не был с ним честен, и он это чувс­твовал. Каждый раз, когда он спрашивал меня, как у меня дела, я продолжал заверять его в том, что все хорошо. Нет проблем. Но я не был искренним, и я не знал, что он легко мог видеть меня насквозь через мою религиозную маску.

Мое положение в церкви постепенно выровнялось, но мы никогда не обсуждали этот вопрос. Я хотел уйти много раз, но мой наставник, пастор Филипп, не соглашался с моим уходом. Он говорил мне: «Не уходи в трудную минуту, или ты повторишь эту модель поведения на следующем месте. Уходи только тогда, когда тебя пошлют с благословением».

В конце концов, все пришло в равновесие. Раскол, кото­рый разжигал тот сотрудник в штате, был разоблачен. Я получил некоторое восстановление в признании и власти и тогда почувствовал себя высвобожденным, чтобы уйти. Я пошел к пастору Майлзу и сказал: «Вы знаете, что в пос­леднее время я настолько сильно захвачен молитвенным служением для лидеров и пасторов, что чувствую, что это то, чем я должен заниматься в своей жизни».

Он сказал: «Я согласен; ты действительно помазан на это, и это то, что тебе необходимо делать. Я благословляю тебя и посылаю тебя. Я выплачу тебе зарплату за три месяца впе­ред, чтобы ты мог поднять свое служение, и я даже соберу для тебя пожертвование». Несмотря на мое сиротское серд­це, он сделал все, чтобы благословить меня. Пастор Майлз известен как человек безупречного характера, который бла­городен и полон благодати. Он никогда не шел на моральный или этический компромисс в жизни или служении.

 

Уход

Итак, мы начали Шайлоу Плэйс Министриз в январе 1991 года и жили в бедности на протяжении следующих семи лет. У нас было особое помазание на служение молитвенного кон­сультирования, поэтому я ездил по церквям и проводил семи­нары молитвенного консультирования. Пастор Майлз теперь стал епископом Майлзом, руководителем растущего общения служителей «Евангельское Международное Общение» (EFI), частью которого я являлся. Дважды в год я посещал собра­ние для пасторов с участием епископа Майлза, но за все эти встречи он ни разу не поддержал мое служение, как он это делал для остальных. Он никогда не приглашал меня высту­пить ни на одной из их конференций.

Я сидел там, имея в своем распоряжении слишком мало приглашений провести собрания, слишком мало денег, я едва был способен кормить семью, и внутри я кипел, пото­му что он продвигал других, но не меня. Мое сиротское мышление говорило следующее: «У меня больше целос­тности характера, чем у них. У меня не было морального падения, как у некоторых из них. И, кроме того, именно я помогал многим из этих ребят с их браками!» Я следовал своей собственной миссии и был зол, из-за того что не было никого, кто бы поддерживал меня.

Мое служение было эффективным. Бог использовал мою жену и меня, чтобы помочь спасти много браков, но епис­коп Майлз не продвигал меня. Все, что ему нужно было сделать, это пригласить меня на сцену однажды перед общением служителей и сказать: «У Джека Фроста неве­роятное служение; вам нужно пригласить его в свою церковь», и финансовое преуспевание могло бы прийти к нам буквально за одну ночь. Но он не сделал этого. Он делал это для других, которые в моих глазах были менее целостными людьми, чем я, но он не делал этого для меня. Нет сынов­ства - нет и наследия! Нет сыновства - нет и влияния!

В час моей наибольшей слабости, когда сиротское мыш­ление угрожало потопить мою лодку, Божья любовь нашла меня. В ноябре 1995 года я получил глубокое личное откро­вение о любви Отца, которое преобразило мою жизнь так же сильно, как и принятие Христа. Триша сказала: «Джек был больше изменен за 45 минут в объятиях Отца, чем за 15 предыдущих лет христианства». (Прочитайте об этом в моей первой книге «В объятиях Отца»). Помазание на моей жизни и служении значительно усилилось. Но, тем не менее, я все еще не обсудил с епископом Майлзом личные проблемы, касающиеся моего пребывания в штате его церкви.

Я позволил пройти семи годам без исцеления - семь лет, в течение которых враг владел ключом от моей парадной двери.

Затем в октябре 1997 года я посетил церковь, пастором которой был мой друг Роджер, чтобы провести там инкаунтер «В объятиях Отца». Роджер был одним из руководящих ста­рейшин и ближайших друзей пастора Майлза и также был моим наставником с середины 1980-х. После того как Роджер привез меня и мою команду в мотель и высадил остальных, он попросил меня задержаться. Когда мы были одни в машине, он сказал: «Джек, ты понимаешь, что старейшины EFI и пас­тор Майлз не верят в твое служение и не доверяют ему?»

Я подозревал это уже давно, но у меня никогда не было фактов, только неясное ощущение. Я приходил в ярость от гнева и разочарования, когда иногда не мог купить одежду для детей или поставить достаточно еды на стол, тогда как все это время во власти других людей было продвинуть и благословить меня.

И все это время я был полностью уверен, что это их вина, когда на самом деле вина была моя. Я сам все это на себя навлек. Помните Евр.13:17? «Повинуйтесь вашим лидерам и будьте покорны им, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; пусть они делают это с радостью, а не с печалью, ибо это для вас неполезно» (Библия в переводе «Новый Американский Стандарт»).

Мог ли епископ Майлз посмотреть на меня с радостью или он смотрел на меня в печали? Из-за того что мое сирот­ское сердце препятствовало мне быть открытым, честным и искренним, он мог смотреть на меня только с печалью, от которой мне не было пользы. Как предупреждает нас Рим.13:2, я сам на себя навлек осуждение - навлеченное на себя проклятие, которое стало открытой дверью для врага, дав ему возможность действовать.

Однако, сидя в машине с Роджером в тот день я просто не мог видеть свою вину. Вместо этого я хотел оправдаться, переложить вину и выставить себя невиновным. Роджер сказал: «Они чувствуют, что ты хорошо относишься к EFI и пасторам только из-за того, что они могут сделать для тебя. Ты никогда не стремился быть честным с пастором Майлзом и уладить все те проблемы, которые у тебя были, когда ты еще был в штате церкви».

После этих собраний я отправился домой, исполненный злости, и позвонил своему другу и брату пастору Филиппу. Я спросил его:

- Филипп, а ты знаешь, что твой отец и старейшины EFI не доверяют моему служению?

- Да, Джек.

- Ты и я, мы - в завете. Почему же ты не сказал мне об этом раньше?

- Потому что я не думал, что ты был достаточно зрелым, чтобы справиться с этим, и твое злое отношение показыва­ет, что, похоже, это и сейчас так.

Я был так зол, что был готов снова оставить служение. Я был готов оставить общение служителей. Я был готов оставить те отношения, которые поддерживал многие годы и вернуться назад к глубоководной рыбной ловле. «Проще иметь дело со штормовыми ветрами и волнами высотой 20 футов, чем с людьми!»

Видя свет

Я честно не видел, что же я делал не так. Поэтому я сде­лал то, что научился делать в момент кризиса, - я отправил­ся в уединение на несколько дней для поста и молитвы. На четвертый день я почувствовал, что Святой Дух побуждает меня написать на бумаге все случаи, когда я ценил людей и церковь за то, что они могли сделать для меня. Я написал обо всех эмоциях и отношениях, с которыми я боролся на протя­жении десяти лет. Одна замечательная вещь в отношении поста: три или четыре дня - и ты обнаруживаешь, чем ты наполнен! Я увидел это. И это было одной из самых отвра­тительных вещей, когда-либо виденных мною. Я напечатал на машинке девять страниц текста с одним межстрочным интервалом, описывающих примеры моего эгоцентричного, самопоглощенного поведения. Я осознал, что мои взаимоот­ношения были построены на том, что другие могли сделать для меня, и что все эти годы я следовал своей собственной миссии. Я осквернил церковь и EFI, потому что я был частью их не для того, чтобы встать под их власть и поддерживать видение епископа Майлза, но мое собственное.

Когда ты молишься по два часа в день, читаешь по десять глав из Библии в день, постишься по 50-60 дней в году, регулярно уединяешься с Богом на пять дней в неде­лю, когда ты ни разу не вернулся к порнографии, не упал, когда ты все делаешь правильно, а люди все еще не дове­ряют тебе и не продвигают тебя, тогда, очевидно, что это их вина, ведь ты такой праведник. Меня подкосило, когда я увидел всю ту гордость, самоправедность и самооправ­дание, которые наполняли мое сердце. Я был главой всех духовных сирот.

Когда я, наконец, увидел всю уродливость своего сирот­ского сердца, я мгновенно пошел к своему наставнику и сказал: «Филипп, пожалуйста, прости меня. Теперь я понимаю, о чем ты говорил». Затем я позвонил Роджеру, объяснил ему свое откровение и спросил: «Что мне теперь делать?» Я осознал, что недостаточно просто простить и быть прощенным; я должен пойти к тем, кому я не был в состоянии являть Божью любовь, не искажая ее, и «возмес­тить ущерб».

 

Возмещение ущерба

Я был в ужасе от мысли о том, чтобы приблизиться к епископу Майлзу, потому что мое сиротское сердце было запугано властью. Я так сильно боялся людей. Это было чистой воды сиротское мышление. Поэтому, из-за того что Роджер жил неподалеку, я попросил его пойти со мной. Он ответил: «Я встречу тебя там и пройду это с тобой».

Я заранее послал копию своего 9-страничного исповеда­ния епископу Майлзу, чтобы он мог прочитать его еще до нашей встречи. Когда мы встретились за совместным обе­дом, мы поболтали, и он был само дружелюбие. Это помогло мне немного расслабиться. Я сказал епископу Майлзу:

- Вы получили письмо, которое я послал?

- Да, получил.

- Вы прочитали?

- Каждое слово.

- Епископ Майлз, - сказал я, - я хочу попросить у Вас прощения за все эти годы, когда я ценил Вас только из-за того, что Вы могли сделать для меня.

Я также исповедался ему в том, что я возлагал серьез­ные ожидания на наши отношения: я хотел, чтобы он был моим источником признания и продвижения, а не Бог. Результатом этого стало мое поведение контроля и мани­пуляции, в попытке восполнить мою неисцеленную нужду. Более того, я исповедал то осквернение, которое я причи­нил его церкви и тем людям, которых я привлекал к себе и которые стали под мою власть, вместо того чтобы откло­нять похвалу к нему.

Епископ Майлз сказал: «Джек, я простил тебя еще тогда в 1989. Я пытался поговорить с тобой об этом, но всякий раз, когда я пытался, ты настаивал на том, что все в порядке. Я потерял доверие к тебе, из-за того что ты не был честен со мной!»

А мы удивляемся, почему продвижение обходит нас сто­роной на работе или в церкви.

Продвижение часто откладывается для сирот, или оно незаконно завоевывается высокой ценой для взаимоотно­шений, характера и порядочности. Сироты ощущают пот­ребность сражаться за все и отстаивать все, что им нужно. Это, вероятно, одна из причин, почему так много конф­ликтов и разделений в наших церквях. Духовные сироты соперничают друг с другом за положение, толику призна­ния и похвалы от людей.

Мы недоумеваем, почему в большей части церквей в наших городах и странах нет силы и почему многие обра­щаются в другие религии или культы. Может быть, по причине такого большого количества сиротских сердец, которые не в состоянии являть любовь Отца, не искажая её, своим семьям и миру?

Епископ Майлз простил меня, благословил меня и ото­слал со словами: «Джек, ты действительно стал зрелым. Я знаю не много людей, которые смирили себя так, как ты. Я горжусь тобой, и я верю в тебя. Бог собирается сделать что- то великое через твою жизнь!»

Бог сказал мне в 1980 году, что я буду приносить исцеле­ние и восстановление народам земли. Позднее Билл Хаммон и пять или шесть других пророков подтвердили это проро­чески. На протяжении 17-ти лет я пахал как раб, чтобы это исполнилось, но этого так и не произошло. Я работал, тру­дился, делал все, чтобы строить служение, и лишь немногие люди, стоящие во власти, поддерживали меня. Немногие продвигали меня, несмотря на то что я помог тысячам людей. Я боролся, был без денег и почти не имел опоры. Только после того как я исповедался и отрекся от своего сиротского сердца, прошел через процесс «возмещения ущерба» влас­ти, которую я осквернял или отвергал, и принял дух сынов­ства, пророчество начало сбываться. Нет сыновства - нет и влияния. Нет сыновства - нет и наследия.

Может быть, тебе необходимо пойти к пасторской или другой власти и пройти через процесс «возмещения ущер­ба» им за то, что ты был сиротой по отношению к ним, а не сыном. Делай это не потому, что я это сделал; делай это потому, что Дух Святой обличает тебя, чтобы ты сделал это. Удели несколько минут, чтобы посидеть спокойно и попросить Бога показать тебе любого человека, занимав­шего позицию власти в твоей жизни, к кому тебе, может быть, нужно пойти и уладить все. Может быть, это твой бывший или настоящий начальник, пастор или учитель. Напиши их имена. Затем прочитай «Служение «возмеще­ния ущерба» в Приложении В, в конце этой книги. Там ты найдешь объяснение, как начать двигаться к тому, чтобы принести исцеление в ваши отношения. По мере того как ты будешь делать это, ты будешь продвигаться вперед в твоем путешествии от рабства к сыновству.

 

Глава 10

Банк Джека

«Банк Джека» - это название, которое несколько рыба­ков присвоили одной из самых лучших точек ловли групера, найденной невдалеке от Аутер Бэнкс в Северной Каролине. Они назвали ее так, потому что всякий раз, когда я попадал в это сверхсекретное место, по возвращении домой я направлялся в банк. Зимой 1982, на месте одного кораблек­рушения, за два месяца я поймал на крючок 75 тысяч фунтов снежного групера. Наша выручка была более 80 000$, а моя зарплата как капитана была более 25 000$. Не так плохо за два месяца самой увлекательной рыбалки в моей жизни.

Это было в январе 1982. Двумя годами раньше я принял Христа как своего Спасителя. Я чувствовал, что Бог говорит мне оставить жизнь капитана промышленного рыболовного судна и пойти в библейскую школу, чтобы заложить основа­ние для того, чтобы остаток моей жизни я мог нести послание исцеления и восстановления народам. Я не чувствовал себя уверенным в отношении этой идеи, потому что я видел себя «лучшим крючком» - одним из лучших рыболовов, добы­вавших снэппера (луциана) и групера на юго-восточном побережье. Библейская школа и служение влекли за собой слишком много пугающей неопределенности. Поэтому я торговался с Богом: «Если за следующие несколько месяцев Ты оплатишь все мои долги и обеспечишь деньгами, которые потребуются моей жене и мне, чтобы мы оба могли два года учиться в библейской школе, я приму это как подтверж­дение того, что мне нужно выйти из зоны комфорта в зону веры». Я был готов к тому, чтобы сделать это, но думал, что нашел способ слушаться Бога, не оставляя при этом море.

После заключения этой «сделки», во время следующего ком­мерческого рейса за рыбой, я обнаружил, что мы заплыли на 28 миль от Окракоук, Северная Каролина, вылавливая красного луциана (разновидность снэппера) в водах глубиной 240 футов на континентальном шельфе. Мы рыбачили всю ночь и выло­вили около тысячи фунтов рыбы, а затем направились на вос­ток, к дуге глубиной 100 морских саженей (600 футов), чтобы в дневные часы ловить там глубоководного снежного групера. По мере того как мы плыли на восток, я поставил лодку на автопи­лот, два члена моей команды спали на своих койках. Путь дол­жен был занять примерно около часа, но я уснул за рулем, и мы проплыли на несколько миль дальше того места, где я бывал раньше. Когда я проснулся и посмотрел на прибор для обнару­жения рыбы, я увидел самую большую когда-либо виденную мной стаю груперов, кружившую над остатками потерпевшего крушение судна на глубине 840 футов.

Бросив якорь над неизвестным никому ранее местом крушения, мы поймали 9 000 фунтов снежного групера за 30 часов. Каждая рыба весила между 50 и 60 фунтами. Потребовался день, чтобы вернуться в порт и еще один день, чтобы разгрузить и продать эту рыбу. Мы разверну­лись, отправились обратно и наловили еще 9 000 фунтов, меньше чем за 30 часов. Моя капитанская доля составила 7 400$ всего лишь за 6 дней.

Это было мое наследство. Я был готов (хотя и скептичес­ки настроен) оставить все, что давало мне ощущение безо­пасности в моей жизни - мое отождествление с морем - и быть послушным слову, которое, я чувствовал, Бог дал мне: «оставить море и следовать за Ним». Я был так благодарен за то, что Бог освободил меня от наркотической и порно­зависимости, что я просто хотел подчиниться Его миссии в моей жизни, а не своей. Но для этого потребовалось сверхъ­естественное финансовое вмешательство, укрепившее мою веру оставить мою госпожу - море.

В зимнее время было сложно найти два или три дня под­ряд с погодой, достаточно спокойной для того, чтобы можно было рыбачить в глубокой воде Аутер Бэнкс. Эти коварные воды известны как «Кладбище Атлантики» из-за большого количества затонувших там кораблей. Итак, на протяже­нии следующих двух месяцев было всего лишь несколько дней, когда я мог рыбачить в «Банке Джека». Осложняло ситуацию и то, что каждая рыбацкая шхуна во флотилии хотела поймать меня на этом «золотом дне», где капитан Джек на своей лодке «Жизнь Царя» ловил за день больше рыбы, чем другие шхуны за месяц.

Трудно описать словами ту страсть и веру, которые я обнаружил в Боге во время этого сезона жатвы, который Он приготовил для меня. Я знал без всякой тени сомнения, что обнаружение «Банка Джека» было сверхъестествен­ным делом Божьим, и что Он обеспечивал меня всем, в чем я нуждался, чтобы перевести меня от положения человека, увязшего в мирской системе, к жизни, отданной поискам Царства Божьего и тому, чтобы возвещать о нем миру.

Два месяца рыболовная флотилия пыталась поймать меня в «Банке Джека», чтобы украсть мое наследство. А я в порту держал свою шхуну полностью экипированной топливом, наживкой, льдом, рыболовными снастями и пищей и ждал, пока пройдет зимний шторм. Затем, в последний день ледя­ного шторма, в два часа утра я незаметно ускользал из порта на шхуне «Жизнь Царя» (44-футка марки «Томпсон»), пока все остальные еще спали в своих теплых уютных постелях. Когда другие капитаны приходили в порт Морехэд Сити в Северной Каролине (мой домашний порт на тот момент), они видели, что моей шхуны не было, и понятия не имели, в каком направлении я отправился. К тому моменту, когда погода становилась достаточно хорошей, чтобы другие могли выйти в море, я, уже пробившись через 8-12 футовые волны, был готов приступить к ловле, как только море успокоится. Затем за 24 часа я загружал лодку снежным групером и был уже на пути домой, в то время как остальные шхуны только направ­лялись на ловлю. Я должен признать, что меня мотивировало тогда не только призвание Божье на мою жизнь, но также переполнявшая меня гордость и самодовольство по поводу того, как ловко я перехитрил флотилию. Даже сейчас, 25 лет спустя, я ощущаю славу тех дней, как будто это было вчера.

В конце концов, капитан шхуны «Голубая вода» поум­нел. Он также держал свою лодку снаряженной и готовой отправиться в путь и начал спать в лодке, ожидая услы­шать, как мой детройтский дизельный мотор взорвет ревом тишину ночи. При помощи темноты, штормящего моря и радара (у меня радара не было) он проследовал за мной на безопасном расстоянии половину ночи и весь следующий день. Когда ветра утихли, я бросил якорь в «Банке Джека» и начал вытаскивать по два групера за раз. В этот момент шхуна «Голубая вода» незаметно подошла к моей корме и застала меня за ловлей. Проблема была в том, что ее капи­тан не знал, что «Банк Джека» был на глубине 840 футов, и ему не хватило длины якоря, чтобы рыбачить на такой глубине. Он поймал несколько рыб способом дрифтерного лова, но течение для такого лова было слишком сильным. Я выловил больше него (6 600 фунтов против его 600) в течение этих нескольких дней в море, до того как суровый зимний шторм выгнал нас домой.

Позавидовал ли он или ему было стыдно, что я наловил больше чем он, или он просто хотел отомстить за то, что я так его «уделал», я не знаю, но капитан «Голубой воды» рассказал всей флотилии о местонахождении кораблек­рушения, и все по очереди отправлялись туда и, в итоге, опустошили «Банк Джека». Под покровом ночи они смогли украсть остаток моего наследства, которое, я верю, Бог положил там для меня. Те 25 000$, которые я заработал в «Банке Джека», помогли подготовить Тришу и меня к двум последующим годам в библейской школе, но их могло быть на много тысяч больше, если бы я был более мудр, предви­дя хитрость других, искавших похитить мое наследство.

Так много христиан приняли Христа и имеют право быть сонаследниками с Ним. Мы являемся наследниками всего того, что мы видим «во Христе», но иногда ревность, стыд или ощущение того, что другие более благословен­ны, удерживают нас. В другие моменты просто кажется, что вор украл благословения Божьи прямо у нас из-под носа. Что бы это ни было, многие люди не получают свое наследство просто из-за двух важных истин, непонимание которых многие годы обкрадывало меня в обеспечении и плодотворности в моей жизни и семье. Давайте посмотрим, насколько они, может быть, препятствуют и вам подчи­няться Божьей миссии.

Сиротское сердце связано и пропитано ложью и верова­ниями, не совпадающими с Божьим взглядом, источником которых является отец лжи. Вследствие этого сирота не получает наследство законным образом. Сироты живут в сфере обмана и тьмы, в то время как наследство принадле­жит к сфере истины и света.

Этот контраст между истиной и ложью приводит нас к шестой истине в нашем путешествии от рабства к сыновству.

Истина №6

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: