Приложение 3. Материал для 3 группы

Приложение 3

Материал для 3 группы

1. Воспоминания:

Вспоминания Галины Павловны Вишневской. (Отрывок из книги “Галина”).

“Началась блокада… Всего только несколько месяцев прошло с начала войны, а город уже голодал. Все меньше и меньше продуктов стали выдавать по карточкам. 20 ноября 1941 г. рацион хлеба дошел до 125 граммов иждивенцам и 250 граммов рабочим. Крупы выдавали 300 г, масла – 100 г в месяц. Потом пришло время, когда уже не выдавали ничего, кроме хлеба. Да и эти 125 г, от которых зависела жизнь, были не хлебом, а липким черным месивом, сделанном из мучных отходов, мокрым и расплывающимся в руках. Каждый растягивал свой кусок насколько мог…»

Воспоминания Лидии Охапкиной

 «Один раз на рынке-толкучке удалось с рук купить столярного клея. Из него тогда варили студень. Вот я тоже варила, и мы его ели... Другой раз мне удалось купить кожу свиную. Она была повкусней, но ее надо было варить долго, чтобы она размякла».

Хоронить было трудно: транспорт не работал. Обледеневшие. Мертвых хоронили без гробов, обернутых простыней или одеялом, а позднее просто в одежде, в которой человек умер. Нередко выбившись из сил, люди оставляли мертвого на полпути. Позднее эти трупы подбирали машины и увозили на окраину города, на огромный пустырь рядом со старой Пискаревской дорогой. Так образовалось известное ныне Пискаревское кладбище, где похоронено 470 тысяч ленинградцев.

Воспоминания Фаины Прусовой

 «По совету одной старушки сварила обои. Но стало так противно - тут же выбросила, только воду испортила. Сварила и ремень (дворник посоветовал) - тоже мутная, грязная вода. Вылила. . . И вот здесь мы дали все друг другу слово - не психовать, не есть всякую дрянь, и будь что будет. . . Дома я соблюдаю чистоту. Думаю, что это нас поддержало. Подаю всегда на тарелочке. . . Воды не было - ходила на Неву с бидончиками. . . Да, люди едят кошек, собак. . . А я радуюсь, что дети мои не теряют человеческого образа».

Про школы. В осажденном городе работали 30 школ. Местом учебы стали и некоторые бомбоубежища жилых зданий. Даже в таких жутких условиях дети учились. Это был подвиг. Опасен и тяжел путь в школу. На улицах часто рвались снаряды.

В школах и бомбоубежищах, где проводились занятия, стоял такой мороз, что замерзали чернила. Ученики сидели в пальто, шапках, рукавицах. Руки коченели, а мел выскальзывал из пальцев. Ученики шатались от голода. У всех была общая болезнь - дистрофия. А к ней еще прибавилась и цинга. Кровоточили десны. Качались зубы. Ученики умирали не только дома, на улице, по дороге в школу, но, случалось и прямо в классе.

1. Таня Савичева.

«Многие знают печальную историю 11-летней ленинградской девочки Тани Савичевой. Большая семья Савичевых жила на Васильевском острове. Блокада отняла у девочки родных и сделала ее сиротой. В те жуткие дни Таня сделала в записной книжке девять коротких трагических записей. « 28 декабря 1941 года. Одиннадцатилетняя ленинградская девочка Таня Савичева сделала в этот день первую запись в своем дневнике: «Женя умерла 28 декабря в 12. 00 час. утра 1941 г. Несколько нарушая хронологию, приведем остальные записи этого потрясающего дневника, состоящего всего лишь из нескольких строк: “Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г. Лека умер 17 марта в 5 час. утра 1942. Дядя Вася умер 13 апр. 2 ч. ночь 1942. Дядя Леша 10 мая в 4 ч. дня 1942. Мама 13 мая в 7. 30 утра 1942. Савичевы умерли. Умерли все». Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против фашистских преступников. При первой же возможности Таню Савичеву вывезли с детским домом в Горьковскую область. Но крайнее истощение, нервное потрясение сломили девочку, и она вскоре умерла. 19 мая 1972 года на могиле Тани был поставлен памятник.

3. «Невиданные трудности и страдания пришлось пережит ь Ленинграду, его жителям и защитникам в блокадную зиму 1941-1942 года. Город был лишен запасов продовольствия и топлива, вышли из строя водопровод и канализация. Осенью 1941 года нормы продовольствия снижались пять раз. В ноябре рабочие получали по 250 грамм хлеба в день, все остальные по – 125 грамм. К началу осады из Ленинграда вывезли только небольшую часть жителей (менее 500 тыс. человек). Около 3 млн. человек не успели уехать. В осажденном городе осталось более 400 тыс. детей. Не было электричества, и почти весь город погрузился во тьму. Дома не отапливались. Воду приходилось брать из прорубей. Осажденный Ленинград оказался почти без запасов продовольствия. 10 и 11 сентября был проведён переучёт всех съестных припасов, скота, птицы, зерна. Исходя из фактического расхода на обеспечение войск и населения, на 12 сентября имелось: муки и зерна на 35 дней, крупы и макарон на 30, мяса на 33 дня, жиров на 45, сахара и кондитерских изделий на 60 дней. Почти отсутствовали картофель и овощи. Чтобы растянуть ничтожные запасы муки, по решению Ленгорисполкома к ней подмешивалось 12 процентов солодовой, соевой и овсяной муки, 2, 5 процента размолотых жмыхов и 1, 5 процента отрубей.

С первых дней сентября в Ленинграде были введены продовольственные карточки. Закрылись столовые и рестораны. Весь скот, имевшийся в колхозах и госхозах, был забит, мясо сдали на заготовительные пункты. Кормовое фуражное зерно перевезли на мельницы с тем, чтобы перемолоть и использовать в качестве добавки к ржаной муке. Администрацию лечебных заведений обязали вырезать из карточек граждан, находящихся на лечении, талоны на продукты за время их пребывания в больницах. Такой же порядок распространялся и на детей, находившихся в детских домах. Занятия в школах были отменены до особого распоряжения.

Как только стало понятно, что город оказался в блокаде, настроение его жителей стало меняться в худшую сторону. Чтобы быть в курсе того, о чем думает население, военная цензура вскрывала все письма - некоторые, в которых горожане высказывали крамольные мысли, изымались. В августе 1941 года цензура изъяла 1, 5 процента писем. В декабре - уже 20 процентов.

Но город жил и боролся. Заводы продолжали выпускать военную продукцию. Голодные измученные люди находили в себе силы работать. Кировский завод оказался в опасной близости от расположения немецких войск, и тем не менее там круглосуточно шла работа по изготовлению танков. Мужчины, женщины и подростки стояли у станков. Завод бомбили, в цехах возникали пожары, но никто не покидал рабочих мест. Из ворот завода ежедневно выходили танки и шли прямиком на фронт. В ноябре - декабре 1941 года производство снарядов и мин превышало миллион штук в месяц.

В сентябре - октябре 1941 года немецкая авиация совершала по несколько налетов в день, и во всех случаях, независимо от количества появившихся самолетов, объявлялась воздушная тревога. Люди уходили в укрытия, подвалы и находились там по несколько часов до отбоя. Такое массовое отвлечение рабочих приводило к снижению темпов производства, и было принято решение при появлении одного-двух самолетов тревогу не объявлять. Сами рабочие настояли, чтобы работа не прекращалась даже при налете большого количества самолетов, если нет непосредственной угрозы заводу. Пришлось пойти и на такой риск - фронт требовал оружия.

Ленинград подготовился и к возможному прорыву немцев. На этот случай был разработан план уничтожения войск противника. На улицах и перекрёстках были возведены баррикады и противотанковые препятствия, построено 4100 дотов и дзотов, в зданиях оборудовано более 20 тысяч огневых точек.

В городе работали театры, ставились новые спектакли, работали музеи. Все то время, когда шла блокада, работало ленинградское радио. Для многих оно было единственной ниточкой, позволявшей почувствовать, что город живет. Когда радио замолчало, то в радиокомитет стали приходить люди с вопросами: " Что нам нужно сделать, чтобы снова включили радио? Без него невыносимо". Перед микрофоном в Доме радио была сделана деревянная подставка - на нее опирались выступавшие по радио поэты, писатели, дикторы.