Универсалии и универсальность

Некоторые аспекты «универсальности» (или всеобщности [generality]) знаков привлекали внимание уже давно, и их объяснение было источником многих философских споров. Если рассмотреть явления, на которые расплывчато указывают перегруженные термины «универсалии» и «универсальность», сквозь призму семиотического анализа, то можно увидеть разные стороны проблемы, а также связи между ними.

К проблеме можно подойти, исходя из введенного Пирсом разграничения синсигнумов и легисигнумов (sinsign, legisign): синсигнум — это нечто конкретное, функционирующее как знак, тогда как легисигнум есть «закон», который функционирует в качестве знака. Конкретная последовательность начертаний в определенном месте, как, например, англ, house «дом», — это синсигнум; однако эта частная последовательность значков не есть английское слово house, потому что это слово — «одно», в то время как случаи его появления или воспроизведения столь же многочисленны, как различные употребления этого слова. Слово — это закон или навык употребления, своего рода «универсалия» в противопоставлении конкретным случаям его появления. На Пирса указанная ситуация произвела столь сильное впечатление, что он положил различие синсигнумов и легисигнумов в основу своей классификации знаков; это различие было проявлением в области знаков феномена закона (навыка, «Третичности»— Thirdness, опосредования), на объективном характере которого Пирс так настаивал.

Все, что было здесь сказано, совместимо с таким общим подходом; предыдущий раздел должен был ясно показать, что семиозис, будучи процессом функциональным, столь же реален и объективен, как и те факторы, которые функционируют в этом процессе в качестве его составляющих. Следует также признать, что в тех случаях, когда в семиозисе в качестве знакового средства функционирует, скажем, слово house, данный синсигнум (или конкретный случай семиозиса) не тождествен легисигнуму house. Что же тогда представляет собой легисигнум и где в знаковом процессе нужно искать «универсалии» и «универсальность»? Ответ на данный вопрос должен гласить, что элемент универсальности или всеобщности есть во всех измерениях, но путаница возникает в тех случаях, когда эти измерения не разграничиваются и когда утверждения на метаязыке смешиваются с утверждениями на языке-объекте, на котором говорят о вещах.

Можно экспериментально доказать, что в одном процессе семиозиса вместо первоначального знакового средства могут быть подставлены другие, и при этом не произойдет никаких существенных изменений. Удары метронома, к которым привыкло животное, могут ускоряться или замедляться в определенных пределах, не вызывая никаких изменений в реакции животного; слово house может быть произнесено в разное время одним и тем же лицом или разными лицами, различным тоном, и, несмотря на это, оно вызовет одинаковую реакцию и будет использоваться для означения одних и тех же объектов. У написанного слова может существенно различаться величина букв, почерк, цвет чернил и т. п. Вопрос о границах такого варьирования, о том, что остается постоянным в этих границах, решить крайне трудно, даже вооружившись самой совершенной экспериментальной методикой, но сам факт вариативности сомнений не вызывает. Строго говоря, знаковое средство — это только та сторона материального знаконосителя, благодаря которой имеет место семиозис; остальное с точки зрения семиотики несущественно. Сказать, что то или иное знаковое средство «универсально», значит сказать, что это один из класса объектов, которые имеют свойство или свойства, необходимые для того, чтобы вызвать определенные ожидания, чтобы вступать в определенные отношения с другими знаковыми средствами, чтобы обозначать определенные объекты. Все объекты этого класса подчиняются одним и тем же правилам знакового употребления. Так, house и HOUSE могут быть одним и тем же знаковым средством, a house и Haus не могут: тот факт, что the house is red «дом красен» соответствует правилам английского языка, тогда как the Haus is red не соответствует, показывает, что эти знаковые средства — не одинаковы, поскольку правила их употребления (частично) различны. Ни одну из наук, изучающих знаки, не интересует полное физическое описание знакового средства, они занимаются им лишь в той степени, в какой оно как знаконоситель соответствует правилам употребления.

В каждом конкретном случае семиозиса знаковое средство представляет собой, разумеется, вполне определенное частное явление, синсигнум; о его «универсальности» (о том, что это легисигнум) говорит лишь один фактор, который можно сформулировать с помощью метаязыка: знаковое средство — это один член из класса объектов, способных выполнять одну и ту же знаковую функцию.

Другая сторона проблемы связана с семантическим измерением. Десигнат знака — это класс объектов, которые знак может обозначать в силу своего семантического правила. Правило может допускать, чтобы знак применялся только к одному объекту или ко многим объектам, но не ко всем объектам и не ко всему. Здесь «универсальность» знака есть просто его потенциальная способность обозначать более чем один объект или ситуацию. Поскольку такое утверждение является семантическим, его можно сформулировать как конверсию отношения денотации: объекты имеют свойство универсальности, если могут обозначаться одним и тем же знаком. Коль скоро множество объектов или ситуаций допускает применение определенного знака, они отвечают условиям, установленным семантическим правилом; следовательно, существует нечто, равно истинное для всех этих объектов и ситуаций, и в этом отношении и в этой степени они тождествен-rite; различия, которые, возможно, и существуют, для данного конкретного случая семиозиса несущественны. «Универсальность (или всеобщность) объектов» — это семантический термин, и говорить так, как если бы «универсальность» была термином в «Вещном языке», обозначающим сущности («универсалии») в реальном мире, значит произносить «вещные» псевдопредложения квазисемантического типа. В Средние века этот факт учитывался в учении, согласно которому «универсальность» — термин вторичной интенции, а не первичной; говоря современным языком, это термин семиотики, а не «вещного языка». В «вещном языке» просто существуют термины, правила употребления которых делают их применимыми ко множеству ситуаций; если же исходить из объектов, можно только сказать, что мир таков, что часто тем или иным знаком может быть обозначено множество объектов или ситуаций.

Аналогичное положение обнаруживается в синтактике, где отношения знаковых средств изучаются постольку, поскольку эти отношения определены правилами образования и преобразования. Сочетание знаковых средств есть некоторое частное [особенное] (a particular) явление, но его форма может быть такой же, как у других сочетаний знаковых средств, то есть множество сочетаний различных знаковых средств может быть результатом одного и того же правила образования или преобразования. В этом случае конкретное сочетание знаков обладает формальной или синтактической универсальностью.

С точки зрения прагматики, для обсуждаемой проблемы существенны два соображения. Во-первых, здесь перед нами некоторый аналог уже описанной семантической ситуации. Тот факт, что некоторые знаковые средства могут обозначать много объектов, соответствует тому, что ожидания варьируются по степени определенности: следовательно, ожидание может быть удовлетворено целым рядом объектов. Человек ожидает, что завтра будет хороший день — и ряд погодных условий оправдывает его ожидание. Таким образом, хотя реакция в конкретной ситуации специфична, тем не менее в рамках прагматики истинно утверждение, что сходные реакции часто вызываются множеством знаковых средств и удовлетворяются множеством объектов. С этой точки зрения, интерпретанта (как и любой навык) имеет характер «универсальности», который в конкретной ситуации контрастирует с ее индивидным характером. В прагматике различается еще один аспект универсальности знаков, а именно социальная универсальность, которая заключается в том, что знак может быть общим для многих интерпретаторов.

В универсальности, присущей семиозису, необходимо, таким образом, различать пять типов. Поскольку термин «универсальность» имеет множество употреблений, в некоторых из этих пяти случаев он явно неуместен. В этой связи мы будем использовать термин «всеобщность» (generality). Существуют пять типов всеобщности знаков: всеобщность знакового средства, Всеобщность формы, всеобщность денотации, всеобщность интерпретанты и социальная всеобщность. Суть вопроса состоит в том, что каждый из этих видов всеобщности может быть констатирован только в пределах семиотики как целого; следовательно, всеобщность — это реляционное понятие, поскольку все отрасли семиотики изучают только отношения. Назвать нечто «всеобщим» или «универсальным» — значит просто употребить «вещное» псевдопредложение вместо точного семиотического выражения; такие термины могут лишь означать, что нечто, о чем идет речь, находится к чему-то еще в одном из отношений, объединенных в указанных выше пяти типах всеобщности знаков. Таким образом, сохраняется то, что не потеряло значения в теориях номинализма, реализма и концептуализма; в то же время удается устранить последние попытки трактовать всеобщность как субстанцию или сущность, приняв тот уровень дискурса, на котором можно адекватно обсуждать всеобщность, и осознав реляционный характер терминов, употребляемых на этом уровне.