 |
Порождение и восприятие текста, направленные зависимости текстообразующих категорий
|
|
|
|
При порождении текста отправной точкой является концепт, который предопределяет смысловое (семантическое) строение текста, а через него — логическое строение Помимо этого, концепт, отражая интенции автора и будучи опосредованным (через интенции) воплощением мотива порождения текста, задает коммуникативную целенаправленность последнего коммуникативное или эстетическое воздействие (данный аспект является едва ли не самым важным в процессе коммуникации) Логическое строение и коммуникативная целенаправленность диктуют выбор того репертуара языковых средств, который реально используется при порождении текста Таким образом, существующие зависимости можно представить в виде следующей схемы (см сх Юнастр 126)
Совершенно очевидно, что при восприятии текста реципиент идет в обратном направлении от текста (в его вер-бально выраженной форме) к концепту При этом для адекватного восприятия концепта принципиально важны
| на поверхностном уровне на глубинном уровне | — контекст в самом широком смысле этого слова (микроконтекст, макроконтекст, контекст-тень), — общий фонд знаний автора и реципиента, или пресуппозиция |
Схема 10. Связи текстообразующих категорий при порождении текста
О двух уровнях переработки речевого сообщения, двух уровнях восприятия писал А. Р. Лурия: на первом уровне происходят процессы расшифровки воспринимаемых языковых кодов, на втором — процессы расшифровки глубинного смысла, который лежит за воспринимаемым сообщением. Ю. С. Зеленов также выделял два уровня: поверхностный (грамматический) уровень, или уровень поверхностных структур, и глубинный (семантический) уровень, или уровень глубинных, смысловых структур, что некоторым
|
|
|
образом может быть объяснено и через задействование когнитивных структур определенного типа: лингвистических или феноменологических. Данные уровни не аналогичны тем, о которых говорим мы с Вами, однако некоторые параллели, безусловно, могут быть установлены.
Таким образом, для адекватного восприятия текста (от вербально зафиксированного плана выражения до глубинного плана содержания — концепта) крайне важна кон-ситуация в целом, охватывающая отношения как поверхностного, так и глубинного уровней (ср. с мыслью В. П. Бе-лянина о том, что «рецепиенту для понимания текста необходимо уметь понять его как знаковую упорядоченность смыслов, соотнести текст с действительностью, со своими знаниями и представлениями о действительности»).
В целом проблема восприятия, понимания, интерпретации речевого произведения широко отражена в литературе: В. Б. Апухтин, И. В. Арнольд, Е. Г. Биева, А. А. Бруд-ный, В. 3. Демьянков, Т. М. Дридзе, Н. И. Жинкин, Ю. С. Зеленов, И. А. Зимняя, Е. С. Кубрякова, С. В. Куликов, А. А. Леонтьев, А. Р. Лурия, А. Л. Никифоров, В. К. Нишанов, А. И. Новиков, И. П. Панков, М. Полани, М. В. Попович, М. Н. Правдин, Т. В. Рябова (Ахутина), Л. А. Селицкая, Е. Ф. Тарасов, Г. Л. Тульчинский, А. М. Шахнарович, Дж. Моравчик (J. Moravcsik), П. Зифф (P. Ziff) и многие другие. В XX веке возникло и особое направление — библиопсихология, в центре внимания которой находится соответствие характеристик текста и его реципиента (основоположником этого направления является Н. А. Рубакин, интересное развитие эта концепция получила в работах В. П. Белянина).
Восприятие текста рассматривается многими учеными как психологический процесс. Его сущность заключается в создании у реципиента образа содержания текста, последний же всегда динамичен. Иными словами, он не есть, он становится, и лишь в постоянном становлении его бы-
тие. Действительным предметом восприятия текста является не текст как лингвистическая данность, а содержание текста в широком смысле, т. е. то в его содержании, что существенно для дальнейшего использования в «большой» деятельности.
|
|
|
Понимание есть процесс перекодирования, который позволяет осуществить переход от линейной структуры текста, образуемой последовательностью материальных знаков языка, к структуре его содержания. Понять текст — это значит совершить переход от его внешней языковой формы к модели предметной ситуации, составляющей его содержание. В процессе понимания реципиент создает одну или несколько мысленных моделей определенных фрагментов внешнего, внутреннего или воображаемого миров. В основе процесса понимания лежит механизм декодирования, результатом которого призвана быть модель состояний действительности, вычленяемая и интерпретируемая на основе данной семиотической системы — языка. Понимание — универсальная процедура осмысления действительности посредством рассмотрения ее через призму определенных нормативно-ценностных систем общественной практики. «Понять» означает не «усвоить» смысл, а «придать, приписать его». Каждый раз, когда осуществляется понимание чего-либо, субъект создает некоторые мыслительные конструкции, как-то связывая их с объектом понимания. Данные конструкции в самом объекте не даны. Нельзя «увидеть» смысл в тексте, цель — в действии, структуру — в предмете; их можно построить, установить, создать. Результат понимания имеет относительный, а не абсолютный характер, так как принципиально зависит от цели субъекта, его знаний о мире и т. д.
Следует отметить, что ряд исследователей разграничивают такие понятия, как восприятие и понимание речи, и тогда восприятие трактуется как получение некоторого продукта устройством, а понимание есть обработка тек-
ста, которая вызывает изменение внутреннего состояния устройства. При таком подходе в процессе понимания текста выделяются три этапа: 1) синтаксический анализ; 2) преобразование синтаксических структур текста в структуры внутреннего представления текста; 3) выбор единственной структуры внутреннего представления текста и присоединение ее к предметным знаниям. Если нет последнего этапа, то входной текст остается непонятным.
|
|
|
В литературе можно найти также и разграничение таких понятий, как понимание и интерпретация текста; например, Е. С. Кубрякова разграничивает:
| Понимание | Интерпретация |
| — осмысление текста по его компонентам — соотнесение языковых форм с их значениями — выведение общего смысла текста на основе непосредственно данных в нем языковых единиц и установления отношений между ними | — переход в восприятии текста на более глубинный уровень понимания, связанный с. 1) процедурами логического вывода и получением знаний выводного типа 2) соотнесением языковых знаний с неязыковыми |
Интерпретация происходит в общем контексте познавательной и оценочной деятельности человека в отличие от понимания, происходящего в опоре на язык, поскольку интерпретация есть 1) совмещение понятого в языковом отношении текста со знаниями о мире, 2) умозаключение о содержании текста, пропущенное через предшествующий опыт человека, 3) всегда выход за пределы текста как непосредственной данности, в рамках которой человек остается при простом осмыслении высказывания текста.
Интерпретация текста — восстановление по тексту структуры общения (коммуникативного акта), т. е. «рас-
предмечивание» текста, а затем помещение текста (точнее, модели текста, построенной в ходе анализа и описания) в восстановленную структуру коммуникативного акта, в которой он получает качественную определенность (Е. Ф.Тарасов).
Многие исследователи, рассматривая процесс понимания (восприятия, интерпретации) текста, отмечают, как и Е. С. Кубрякова, важность предшествующего опыта реципиента (или, по нашей терминологии и в рамках нашей концепции, индивидуального когнитивного пространства — ИКП). Так, источники вариативности понимания вербальных текстов (по Е. Ф. Тарасову, М. Л. Сосновой):
1. текст — средство передачи информации о действительности, но отражает он ее непрямо, а косвенно, превращение (т. е. носит превращенный характер);
2. текст отражает не саму реальность, а знания автора текста о ней, т. е. его мир идеальных образов;
|
|
|
3. смысловые скважины текста (по Н. И. Жинкину), т. е. намеренное или ненамеренное опускание фрагментов информации при продуцировании текста.
Е. Г. Биева пишет, что восприятие и понимание текста происходит при взаимодействии двух компонентов: 1) семантической организации и смысловой структуры текста и 2) того, что содержится в сознании и памяти воспринимающего индивида и включает уровень его языкового развития и запас знаний о предмете описания, т. е. фактически того, что мы договорились называть ИКП. См. также: «...выделение информации из декодируемого текста и формирование его смысла определяется предшествующим опытом относительно референтов данной информации и его актуализацией в зависимости от прагматически значимых характеристик текста», и следовательно, прагматический аспект декодирования текста есть «информационно-смысловая интерпретация содержащейся в нем информации, актуальной для деятельности реципиента, реализующаяся
на основе его предшествующего опыта относительно содержания данной информации» (С. В. Никифоров). Однако для понимания, восприятия текста важно не только ИКП реципиента, но и общий фонд знаний коммуникантов, актуальный для данного конкретного акта коммуникации, т. е. пресуппозиция (в широком смысле — от микро- до макро-). И хотя авторы не пишут об этом прямо и делают акцент именно на знаниях реципиента, имплицитно наличие пресуппозиции предполагается, отсюда и признание необходимости наличия «социальных знаний», см.: «смысловое восприятие текста предполагает не только соотнесение физической субстанции языковых знаков текста с общими для всех носителей данного языка социальными знаниями, т. е. знания языковых знаков, но и предполагает также соотнесение с теми социальными знаниями реципиента, которые имеются у него как у исполнителя деятельности, в которой был продуцирован воспринимаемый текст» (Е. Ф. Тарасов). И еще более категорично: «Для распредмечивания речевого текста [понимания — по Е. С. Кубря-ковой] требуются лингвистические знания, а для распредмечивания предметов, на которые указывается в тексте [т. е. для его интерпретации] требуются также и энциклопедические знания» (Е. Ф. Тарасов, М. Л. Соснова).
Завершая наш обзор различных точек зрения, скажу, что в принципе термины «восприятие, понимание, интерпретация» могут трактоваться как синонимичные. Однако, если проводить некоторые границы между ними, то, пожалуй, следует признать, что первым этапом является именно восприятие текста как «прием» некоторого сообщения некоторым «устройством». Затем наступает этап осмысления, через анализ вербальной формы, который приводит к пониманию текста. И затем, путем соотнесения «декодированной», вычлененной из текста информации с имеющимися знаниями об экстралингвистической реальности (от знания конситуации общения до знания необходимых в данном
|
|
|
конкретном коммуникативном акте элементов когнитивной базы), происходит интерпретация текста. Смысловое восприятие есть процесс приема (рецепции) и осмысления, результатом которого является понимание (или непонимание) речевого сообщения (И. А. Зимняя). Иначе говоря, реципиент как бы «восходит» от восприятия текста к его интерпретации. Все три стадии крайне важны для осуществления адекватной, успешной коммуникации. Смысловое восприятие текста — это не только и не столько проблемы общего его понимания, как прежде всего проблема ориентации реципиента в том, что является целью или основным мотивом получаемого сообщения (т. е. адекватная интерпретация текста связана с пониманием концепта текста — sic! — В. К.), и в этой связи в концептуальной организации текста и текстовой комбинаторики (Т. М. Дридзе).
Говоря об адекватности восприятия и понимания текста, я имею в виду определенное соответствие между интерпретациями текста, которые даются автором и реципиентом, т. е. адекватная интерпретация имеет место, если реципиент трактует основную идею текста (основную концепцию, проводимую в нем) адекватно замыслу автора. И хотя я считаю, что каждый текст полипресуппозиционен (если использовать термин В. А. Звегинцева), можно, очевидно, говорить о некоем «пресуппозиционном инварианте», который максимально полно и точно соответствует содержанию текста. Данный инвариант обусловливается совокупностью знаний и представлений, которыми обладает «средний» носитель данного языка, данного менталь-но-лингвального комплекса, с одной стороны, а с другой — определенной системой знаковых форм, которые служат для выражения данных знаний и представлений. Иными словами, пределы вариативности толкований зависят от инвариантных смыслов всей структуры и ее элементов в их взаимодействии; за данными пределами начинаются искажения. Таким образом, наличие когнитивной базы обус-
ловливает существование некоего «пресуппозиционного инварианта». Запомним этот тезис, так как он понадобится нам в курсе этнопсихолингвистики, когда мы будем говорить об инварианте восприятия прецедентного текста и потенциального инварианта восприятия любого текста, ибо когнитивная база задает определенную систему координат, в которую «вписываются» и сквозь которую воспринимаются и оцениваются все новые порождаемые тексты.
Итак, повторим основные положения. Текст есть единица дискурса, манифестирующая лингвистические и экстралингвистические феномены, в которых проявляется языковое сознание и языковая личность как таковая. Ситуация как фрагмент объективно существующей реальности, частью которой являются как экстралингвистические, так и собственно лингвистические феномены, вызывает определенную психическую реакцию, побуждает к некоторому действию: вербальному или невербальному. Данная реакция «оформляется» в мотив (психическую реакцию на ситуацию), который, в свою очередь, может воплотиться в психолингвистическую реакцию на ситуацию — интенцию вербальной реакции (отклика) на внешний раздражитель. Вербальная реакция на ситуацию, продукт речемыслитель-ной деятельности и есть текст.
Мотив и текст не связаны прямолинейно. Мотив, будучи импульсом создания речевого произведения (текста), воплощается в концепт порождаемого текста. Концепт текста есть мыслительный сгусток, максимально свернутая глубинная смысловая структура, развертывание которой происходит в процессе порождения текста. Концепт является отправной точкой непосредственного порождения текста и в этом смысле соотносим с внутренней динамической схемой высказывания, или с внутреннеречевым замыслом высказывания, который «является сокращенным внутреннеречевым эквивалентом будущей внешней речи. От внешней речи он отличается грамматической неоформ-
ленностью, особым семантическим строем и редуцированием звуковой формы» (Т. В. Рябова). Очевидно, именно в концепте осуществляется внутреннее программирование речевого высказывания, т. е. «неосознаваемое построение некоторой схемы, на основе которой в дальнейшем порождается речевое высказывание» (А. А. Леонтьев). Используя меткое сравнение А. А. Леонтьева, можно сказать, что концепт подобен поручику Киже, «фигуры не имеющему», т. е. еще не оформлен «ни лексематически, ни грамматически, ни тем более фонетически» (правда, А. А. Леонтьев привел это сравнение, говоря о «ядерных утверждениях» Ос-гуда). Развертывание концепта носит нелинейный характер, при порождении текста происходит «сканирование» развертывающейся семантической структуры (смыслового строения), которая может быть более простой или более сложной, одно- или многонаправленной, может реализоваться в микро- или в макротексте через раскрытие, вербализацию микро- или макротемы.
Микротема понимается как минимальное, нечленимое и неделимое смысловое ядро, «атомарная» тема. Макротема, соответственно, есть сочетание, совмещение микротем; плодом такого совмещения, слияния является некий феномен иного порядка — тоже смысловое ядро, но более сложной структуры, так сказать, «молекулярная» тема, если продолжить аналогию с естественнонаучными знаниями.
В микротексте имеет место только одна предикация, одно соотнесение темы текста, «идеи», выраженной вербальным актом, с экстралингвистической реальностью, что происходит в процессе вербализации идеи. Соответственно, макротекст характеризуется наличием нескольких предикаций. Таким образом, макротекст есть своего рода макроструктура, которая образуется «как некое многоуровневое целое, имеющее последовательность текстовых высказываний. Коммуникативные цели всех составляющих этой последовательности одни и те же, хотя конкретные ре-
ализации их разнятся, дополняют друг друга, имеют еще и «свои» цели, помимо общей» (К. Менг).
И еще одна оговорка, которая представляется необходимой. При анализе готового, уже существующего, «чужого» текста следует (да иначе, вероятно, и невозможно) идти тем же путем, которым идет обычно реципиент при восприятии текста: от формы (текстообразующих категорий, реализующих структурное единство) к содержанию (концепту). Иначе говоря, мы «восходим» от понимания слов и их значения к смыслу и мотиву высказывания, о чем писал еще Л. С. Выготский; а именно:
Рассмотрим текст максимально упрощенной структуры— микротекст, представленный монологической единицей.
Ситуация 1. На улице идет дождь. А. собирается выйти на улицу. Б. провожает А. в дверях:
(текст 1) Возьми зонт: на улице дождь.
(текст 2) На улице дождь — возьми зонт.
Ситуация 1 спровоцировала вербальную реакцию Б. (текст 1 или 2), которая может, кстати, сопровождаться и невербальной реакцией: например, если Б. протягивает зонт А. Тексты 1 и 2 являются микротекстами, так как характеризуются тремя единствами: тематическим, коммуникатив-
ным и структурным, — являющимися дифференциальными признаками текста. Данные признаки реализуются в текстообразующих категориях:
1. на уровне тематического единства (текстообразующие категории: концепт, смысловое строение и логическое строение текста): части текста могут легко меняться местами, поэтому тексты 1 и 2 являются синонимичными (различие в актуальном членении высказываний);
2. на уровне коммуникативного единства (текстообразующая категория в данном случае — коммуникативное воздействие): побуждение;
3. на уровне структурного единства (текстообразующими являются синтаксические, лексические и фонологические категории): тексты 1 и 2 представлены одним высказыванием; бессоюзие, но четко выраженные причинно-следственные отношения, легко восстанавливаемые из контекста; тексты произносятся как двусинтагменное, но единое высказывание, ибо в противном случае потеряется единная коммуникативная целенаправленность текста и его тематическая целостность.
Рассмотрим более сложный пример.
Ситуация 2. На улице идет дождь. А. собирается выйти на улицу. Б. провожает А. Б. смотрит в окно (текст 3), а потом обращается к А. (текст 4):
(текст 3) На улице дождь.
(текст 4) Возьми зонт.
Ситуация 2 спровоцировала вербальную реакцию Б. (тексты 3 и 4), которая также может сопровождаться невербальной реакцией (но: только текст 4). Тексты 3 и 4 являются самостоятельными микротекстами. Их принципиальное отличие от текстов 1 и 2 состоит в том, что:
1. на уровне тематического единства (текстообразую-щие категории: концепт, смысловое строение и логическое строение текста): тексты 3 и 4 не могут меняться местами,
ибо такая мена привела бы к полному нарушению логики и разрушению смысла;
2. на уровне коммуникативного единства (текстообразующая категория — коммуникативное воздействие): текст 3 — констатация факта; текст 4 — побуждение; таким образом, имеет место различная коммуникативная направленность;
3. на уровне структурного единства (текстообразующими являются синтаксические, лексические и фонологические категории): тексты 3 и 4 произносятся как самостоятельные высказывания, разделенные паузой значительно большей, чем в текстах 1 и 2.
В целом различия между текстами 1 и 2, с одной стороны, и 3 и 4 — с другой, в первую очередь касаются тексте-образующих категорий двух «верхних» этажей (тематическое и коммуникативное единства) и фонологических категорий.
Вместе с тем тексты 3 и 4, будучи микротекстами, формируют текст более сложной структуры — макротекст.
Причины подобного утверждения следующие:
1. единая ситуация, провоцирующая порождение микро текстов и отражаемая в макротексте, т. е. одна и та же ситуация вызвала более сложную реакцию: макротекст разворачивается через сканирование-развертывание двух микротем;
2. определенная логическая последовательность развертывания микротекстов (мТ): один является логическим стимулом другого; структура макротекста (МТ) может быть представлена на следующей схеме (см. сх. 11):
Схема 11. Структура МТ,.
3. причинно-следственные отношения, существующие между текстами 3 и 4, могут быть эксплицированы на лексико-синтаксическом уровне средствами связи.
Возможны, однако, более сложные варианты, когда сканирование макроструктуры (концепта макротекста) реализуется также в развертывании микроструктур (микротекстов). Общее направление развертывания макротекста определяется аналогично тому, как определяется общее направление векторов в математике. Наиболее явно это видно в монологических текстах. Однако подобная картина наблюдается и в диалогических построениях.
Для данной модели в целом оказывается актуальным положение о том, что каждый коммуникант (будь то автор текста или его реципиент) обладает своим ИКП, неотъемлемой частью которого является, в том числе, и КБ (как минимум — ее ядро). На пересечении ИКП образуется некая зона «общих» знаний и представлений, актуальная «здесь и сейчас», которую мы называем пресуппозицией. Последняя же при порождении текста может в некоторой степени предопределять смысловую (семантическую) структуру и коммуникативную целенаправленность текста, а при восприятии оного — крайне важна для его понимания.
Ситуация, провоцирующая порождение текста, и ИКП-ва, лежащие «в основе» пресуппозиции, по отношению к концепту текста являются феноменами одного уровня, связанными отношениями взаимообусловленности. Повторим, что ситуация создает определенный мотив и каузирует определенные интенции порождения текста в соответствии с КП-вами, которые, с одной стороны, обусловливают восприятие самой ситуации, а с другой — предопределяют характер мотива и интенций. Таким образом, на «формирование» концепта текста оказывают влияние два фактора: ситуация и ИКП автора (его индивидуальный фонд знаний). Помимо этого ИКП автора «влияет» («через» пресуппозицию) и на смысловую структуру и на
коммуникативную целенаправленность самого текста (см. сх. 12').
Схема 12. Направленные зависимости при порождении текста
Более подробная схема с учетом всех компонентов (составляющих) коммуникативного акта и, следовательно, аспектов текста будет иметь несколько иной вид. Но сначала еще несколько коротких замечаний.
Ситуация как таковая важна на разных этапах2 порождения текста:
' Значки «* * *», если они наличествуют в схемах, кодируют отношения, полностью представленные в схемах предыдущих. (Заметим в скобках, что все представленные схемы, как всякая попытка более или менее жестко иерархизовать явления языка и речи, в значительной мере «искусственны», так как приходится раскладывать на составные части единый, цельный, живой организм («музыку я разъял, как труп») и достаточно приблизительны, так сказать, «грубы».)
• Об этапах при порождении писали, например, А. А. Леонтьев, А. Р. Лурия, Т. В. Рябова,У. Чейф (W. Chafe) и другие лингвисты, психолингвисты и психологи.
1. на этапе формирования («рождения») концепта;
2. на этапе отбора языковых средств;
3. на этапе проверки (правильности выбора языковых средств) и — при необходимости — корректировки (выбора).
Последний этап имеет 2 фазы: 1) внутреннюю — до произнесения (автором осуществляется самоконтроль); 2) внешнюю — в процессе и после произнесения (автором осуществляется контроль за восприятием и реакцией реципиента и оценивается адекватность и успешность общения).
Конситуация (в процессе или после ее сканирования коммуникантом) и контекст (через актуализацию того или иного смысла) могут провоцировать рождение того или иного мотива и интенции речевой деятельности (порождения текста). Воплощением интенции является концепт — глубинная свернутая смысловая структура текста. В процессе порождения текста происходит «сканирование» концепта (аналогичное, по-видимому, сканированию «суперфокуса сознания», по У. Чейфу), результатом чего является его (возможно, нелинейное) развертывание в «поверхностную» смысловую структуру — смысловое строение, и задание (определение) коммуникативной целенаправленности текста или высказывания (как фрагмента текста, например, при диалоге). Для смыслового строения и коммуникативной целенаправленности текста актуальным и релевантным оказывается как индивидуальное когнитивное пространство автора в целом, так и тот его «участок», который входит в пресуппозицию (например, знание конситуации). Смысловое строение текста обусловливает его логическое строение, на которое определенное влияние оказывает и коммуникативная целенаправленность. Логическое строение и коммуникативная целенаправленность предопределяют тот репертуар языковых средств, которые и представляют текст как вербальный продукт речемыслительной деятельности. В выборе языковых
средств (синтаксических, лексических и фонологических) также «участвует» индивидуальное когнитивное пространство автора. На схеме3 это может быть представлено так (см. сх. 13):
Схема 13. Порождение текста
1 Обозначения, используемые в схемах: ИКПА — индивидуальное когнитивное пространство автора; ИКПР — индивидуальное когнитивное пространство реципиента; npecynn. — пресуппозиция; комму-нык. целенапр. — коммуникативная целенаправленность. На указанных схемах жирным шрифтом выделены компоненты ситуации.
МОДЕЛЬ ВОСПРИЯТИЯ ТЕКСТА
Феноменологические (ФКС) и лингвистические когнитивные структуры (ЛКС) играют важнейшую роль не только при порождении, но и при восприятии текста. Реципиент получает текст, говоря словами Л. Ельмлева, «в нерасчлененной и абсолютной целостности». При физическом восприятии (акустическом или зрительном) реципиент проводит первичную обработку: ЛКС позволяют ему «анализировать» вербализованную знаковую форму (языковые средства), в результате чего он понимает логическое строение и коммуникативную целенаправленность текста. ФКС, входящие в ИКП реципиента как таковое и в пресуппозицию (например, понимание контекста, знание конситуации),
Схема 14. Направленные зависимости при восприятии текста
способствуют правильному определению коммуникативной целенаправленности и подчас корректируют ее понимание. Особенно важным это оказывается, когда автор использует косвенные речевые акты, прецедентные феномены, опирается на конситуацию или отсылает реципиента к контексту. Понимание реципиентом логического строения и коммуникативной целенаправленности подводит его (через понимание смыслового строения) к восприятию, осознанию концепта текста. Знание и понимание текста становится частью ИКП реципиента. Схематично только что сказанное может быть изображено следующим образом: сх. 14 (более «грубая», «крупная» схематизация; соотносится со сх. 12) и сх. 15 (более детальное изображение, с уче-
Схема 15. Восприятие текста
том всех компонентов коммуникативного акта; соотносится со сх. 13).
Иначе говоря, путь, который проходит реципиент при восприятии текста, может быть представлен в виде следующей цепочки:
Таким образом, при восприятии текста имеют место три «уровня» значений текста и, соответственно, три уровня понимания текста (см. табл. 3).
Данным уровням при восприятии текста соответствуют уровни, точнее — степени адекватности выражения смысла (концепта) при порождении текста.
4 В данном случае термины «поверхностное vs глубинное» используются не в рамках трансформационно-порождающей грамматики, но лишь как более удачные, нежели «первичное vs вторичное», «мгновенное, спонтанное vs более глубокое» понимание текста (с точки зрения вкладываемого смысла, все три варианта терминологических оппозиций синонимичны)
Таблица 3 Соотношение уровней значения и понимания текста
| Значение текста | Понимание текста |
| 1) поверхностное | 1) восприятие формы, понимание прямого значения (восприятие) |
| 2) глубинное | 2) понимание непрямого значения дополнительных модусных смыслов, подтекстов и т д (понимание) |
| 3) смысл | 3) понимание смысла, восприятие концепта (интерпретация) |
|
|
|
