Романо-германская правовая семья

Романо-германская правовая семья, или семья континенталь­ного права (Франция, ФРГ, Италия, Испания и другие страны), имеет длительную юридическую историю. Она сложилась в Европе в результате усилий ученых европейских университетов, которые выработали и развили начиная с XII в. на базе кодификации им­ператора Юстиниана общую для всех юридическую науку, при­способленную к условиям современного мира.

Романо-германская правовая семья является результатом ре­цепции римского права и в первой доктринальной стадии была исключительно продуктом культуры, имела независимый от по­литики характер. На следующей стадии эта семья стала подчи­няться общим закономерным связям права с экономикой и поли­тикой, прежде всего с отношениями собственности, обмена, пере­хода от внеэкономического к экономическому принуждению и т.п. Здесь на первый план выдвинуты нормы и принципы права, ко­торые рассматриваются как правила поведения, отвечающие тре­бованиям морали, и прежде всего справедливости. Юридическая наука видит основную свою задачу в том, чтобы определить, ка­кими должны быть эти нормы. Начиная с XIX в. основным ис­точником (формой) права в странах, где господствует эта семья, является закон. Закон образует как бы скелет правопорядка, ох­ватывает все его аспекты, а жизнь этому скелету в значительной степени придают иные факторы. Закон не рассматривается узко и текстуально, а зачастую зависит от расширительных методов его толкования, в которых проявляется творческая роль доктрины и судебной практики. Юристы и сам закон теоретически призна­ют, что законодательный порядок может иметь пробелы, но что пробелы эти практически незначительны.

Во всех странах романо-германской семьи есть писаные кон­ституции, за нормами которых признается высшая юридическая сила, выражающаяся как в соответствии конституции законов и подзаконных актов, так и в установлении большинством госу­дарств судебного контроля за конституционностью обычных за­конов. Конституции разграничивают компетенцию различных го­сударственных органов в сфере правотворчества и в соответствии с этой компетенцией проводят дифференциацию различных ис­точников права.

В романо-германской юридической доктрине и в законодатель­ной практике различают три разновидности обычного закона: ко­дексы, специальные законы (текущее законодательство) и сводные тексты норм.

В большинстве континентальных стран действуют граждан­ские (либо гражданские и торговые), уголовные, гражданско-процессуальные, уголовно-процессуальные и некоторые другие ко­дексы.

Система текущего законодательства также весьма разнооб­разна. Законы регулируют отдельные сферы наиболее важных общественных отношений. Число их в каждой стране велико. Среди источников романо-германской правовой семьи значитель­на (и все более возрастает) роль подзаконных нормативных актов: регламентов, административных циркуляров, декретов мини­стров и др.

В романо-германской семье достаточно широко используются некоторые общие принципы, которые юристы могут найти в самом законе, а в случае необходимости — и вне закона. Эти принципы показывают подчинение права велению справедливости в том виде, как последняя понимается в определенную эпоху и в опре­деленный момент. Принципы раскрывают характер не только за­конодательства, но и права юристов. Сам законодатель своим ав­торитетом закрепляет некоторые новые формулы. Например, ст. 2 швейцарского Гражданского кодекса устанавливает, что осущест­вление какого-то права запрещается, если оно явно превышает пределы, установленные доброй совестью, или добрыми нравами, или социальной и экономической целью права. Основной закон ФРГ 1949 г. отменил все ранее изданные законы, противоречащие принципу равноправия мужчин и женщин. Для юридической кон­цепции этой системы характерна гибкость, выражающаяся в том, что юристы не склонны соглашаться с таким решением того или иного вопроса, которое в социальном плане кажется им неспра­ведливым. Действуя на основе принципов права, они действуют как бы на основе делегированных им полномочий. Осуществляя поиск права сообща, каждый в своей сфере и с использованием своих методов, юристы этой правовой системы стремятся к общему идеалу - достичь по каждому вопросу решения, отвечающего об­щему чувству справедливости на основе сочетания различных ин­тересов, как частных, так и всего общества. Итак, среди важных источников права надо видеть общие принципы, содержащиеся в законодательстве и вытекающие из него.

В наши дни, как и в прошлом, в романо-германской правовой семье доктрина составляет достаточно активно действующий источник права. Она влияет как на законодателя, так и на правоприменителя. Законодатель часто выражает лишь те тенденции, которые установлены в доктрине, и воспринимает подготовленные ею предложения. Доктрина, утверждающая тождество права и закона, в прошлом сыграла особенно отрицательную роль, так как в период немецкой оккупации, в частности во Франции, способствовала тенденциозной интерпретации антидемократических законов и обосновывала необходимость их исполнения. Во Франции она снова активизировалась после того, как Конституция 1958 г. разграничила сферы действия закона и регламента. Регламенты отныне не подлежали контролю с точки зрения их соответствия закону. Однако Государственный совет взял на себя функцию про­верки их законности и аннулировал регламенты, когда они про­тиворечили «общим принципам права», закрепленным в преам­буле французской Конституции. Антипозитивистская тенденция характерна и для ФРГ как реакция на то, что в годы националсоциализма указанная доктрина способствовала его политическим и расовым установкам, ибо видела в праве лишь то, что полезно государству. Складывается мнение, что признание важной роли законодателя не должно вести к тому, чтобы закрывать глаза на реальные отношения между ним и доктриной и утверждать дик­татуру закона.

Доктрина широко используется и в правоприменительной де­ятельности, в частности при толковании закона. Сегодня все более и более, например во Франции, правоприменитель стремится к признанию независимого характера процесса толкования, к отри­цанию того, что толкование заключается исключительно в отыс­кании грамматического и логического смысла терминов закона или намерений законодателя. Он настаивает на необходимости учета реальных отношений между ним и доктриной. Издаваемые во Франции, Германии и других государствах комментарии при­обретают все более доктринальный и критический вид, а учебники обращаются к судебной практике и вообще к юридической прак­тике. Французский и немецкий стили явно сближаются.

С развитием международных связей большое значение для на­циональных правовых систем приобрело международное право. Конституция ФРГ 1949 г. прямо предусматривает, что общие принципы международного права имеют приоритет перед нацио­нальными законами. Подобная норма в несколько иной редакции появилась и в Конституции Российской Федерации.

Своеобразно положение обычая в системе источников права романо-германской семьи. Он может действовать не только в допол­нение к закону, но и помимо закона. Роль обычая вопреки законам очень ограничена, даже если таковая в принципе не отрицается доктриной. В целом, за редким исключением, обычай потерял здесь характер самостоятельного источника права.

Весьма противоречива доктрина по вопросу о судебной прак­тике как источнике права романо-германской семьи. Однако ана­лиз реальной действительности позволяет сделать вывод о возмож­ности отнесения судебной практики к числу вспомогательных ис­точников права. Об этом свидетельствует все возрастающее коли­чество публикуемых сборников и справочников судебной практи­ки, а также значение, прежде всего, кассационного прецедента. Кассационный суд является высшей судебной инстанцией. Поэтому судебное решение, основанное, например, на аналогии или общих принципах, оставленное в силе Кассационным судом, может вос­приниматься другими судами при решении подобных дел как фак­тический прецедент.

Постановления французского Кассационного суда и Государ­ственного совета изучаются и оказывают влияние в различных франкоязычных странах, соседних или отдаленных. Это верно также в отношении других европейских и неевропейских госу­дарств, входящих в романо-германскую правовую семью. Учиты­вая современные стремления юристов всех стран опираться на закон, можно говорить о судебном прецеденте лишь как о неко­тором исключении, не затрагивающем исходного принципа гос­подства закона. Является принципиально важным, что судья не превращается в законодателя. Этого стараются добиваться в стра­нах романо-германской правовой семьи.