Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Судьба сказала свое слово. 1 глава




Цвет Надежды

Леди Фиона

 

Начало конца?

 

ГЛАВА 1. Начало конца?

 

Настанет миг, и ясный день

Вдруг обернется страшной темной ночью.

Накроет мир немая тень

Давным-давно предсказанных пророчеств.

И чаша зла, качнувшись вдруг,

Своею сутью все сердца наполнит.

Ты только верь, что есть тот Друг,

Что за тобой пойдет хоть в преисподнюю.

 

Сейчас все это напоминало просто дурной сон, но… тот день был, и та ночь была. Что бы кто ни говорил и ни думал…

 

Предпоследний день летних каникул, и сумасшедшая, ни с чем не сравнимая радость, от того, что она, наконец-то, увидит своих любимых друзей, своих единственных друзей, переполняла лучшую ученицу теперь уже седьмого курса школы чародейства и волшебства Хогвартс. Как же она соскучилась за прошедшее лето, с каким нетерпением ждала писем и весточек от двух своих дорогих мальчишек! И вот, наконец, остались позади темные и одинокие вечера, просмотр бесконечных телесериалов и необъяснимая грусть. Вот они уже гуляют по парку, ярко залитому летним солнцем. Солнечные блики отражаются от стекол очков темноволосого паренька, смеющегося над чем-то. «За лето Гарри так вырос!» - подумалось Гермионе. Сейчас ей приходилось задирать голову, чтобы посмотреть в эти ярко-зеленые глаза. «Сколько же в нем все-таки радости и света, как он умудрился все это сохранить до 17 лет, потеряв в жизни столько, сколько другие и никогда не имели?» - в сотый раз удивилась девушка.

 

Сейчас она очень отчетливо поняла, что если это будет в ее власти, она никогда не допустит того, чтобы он страдал. Пусть эти удивительные глаза всегда горят таким радостным и ясным огнем. Зеленый – цвет Надежды. Пусть кто-то говорит, что этот высокий худощавый паренек - Надежда всего волшебного мира, да и неволшебного тоже; для нее он, в первую очередь, просто самый удивительный и светлый человек на Земле. Она поняла это очень отчетливо за прошедшие два месяца. Так странно… За все 6 лет совместной учебы у Гермионы ни дня не проходило без мыслей о Гарри; она так привыкла к ощущению постоянного беспокойства, что вздрагивающее от радости сердце при виде его, стало неотъемлемой частью ее существования.

 

Тогда на 4-ом, а потом на 5 курсе она чуть не потеряла его. Эта мысль была настолько пугающей, что девушка гнала воспоминания о бледном и окровавленном Гарри за тридевять земель. Но они возвращались, обычно ночью, когда никто не мог спасти. И тогда она просыпалась в холодном поту и крепко стискивала цепочку с простым медным крестиком на груди. Этот крестик подарила Гермионе ее бабушка. Девушка сразу убрала его в ящичек комода в доме родителей в Лондоне: ну не могла же она, волшебница, в самом деле, в это верить. Но вот после похода в министерство магии на 5-ом курсе, когда они все едва не погибли, первое, что сделала Гермиона, вернувшись домой, - побежала к старому комоду в своей комнате. Крестик был все еще там, лежал под фотографиями и отливал какой-то святой красотой в свете электрической настольной лампы. Гермиона достала его и повесила на шею. Сначала она ощутила непривычную тяжесть: никаких украшений она не носила никогда. А потом ей вдруг стало так спокойно. Ведь если Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, должно же существовать что-то, что его остановит. Гермиона не знала, что это будет, но крестик с тех пор не снимала. Слишком часто они видели смерть в последнее время, даже как-то стали к этому привыкать: Седрик Диггори, Сириус Блэк, Денис Криви, Сьюзан Боунс. Гермиона всегда боялась, что этот страшный список пополнит имя Гарри Поттера. Это был самый страшный ее кошмар. И ему было совсем не место именно сегодня, когда все было так здорово! Она и Гарри гуляют в парке, едят мороженое и смеются, смеются… Гарри вообще не часто ТАК смеялся. Правду говорят, что сильное веселье - это не к добру. Но в тот день ничего не предвещало беды: яркое летнее солнце, сладкое шоколадное мороженое, зеленые искры в глазах повзрослевшего Гарри и счастливый смех. Позже она так и не могла вспомнить, над чем же они так веселились тогда. До встречи с Роном в «Дырявом котле» оставался час… Или целая жизнь…

 

Внезапный крик, яркая вспышка Света или Тьмы и отошедшая в сторону урны с фантиком из-под мороженого Гермиона увидела падающего Гарри и четверых людей, которые затаскивают его тело в средневековый экипаж. Тогда ее поразила не быстрота и стремительность всего происходящего, а реакция окружающих людей, вернее, ее полное отсутствие. Позже Гермиона так и не смогла понять, какие чары применили нападавшие, чтобы этот переполох не был замечен никем. Это казалось неправдоподобным. Затем она сделала первое, что пришло ей в голову: вскочила на подножку отъезжающего экипажа и стремительно залезла в отделение для багажа, благо, оно оказалось пустым. Времени подумать: «что она вытворяет?» не было. Этот черный экипаж с серебряным гербом на дверце уносил ее лучшего друга в неизвестность, в страх.

 

Экипаж двигался никем не замеченный. То что он принадлежал волшебникам не вызывало сомнения. Во-первых, где Вы видели средневековые экипажи, разъезжающие по улицам, а во-вторых, Вы и не смогли бы их увидеть - они были явно заколдованы, судя по тому, как лихо возница вклинивался в потоки машин и проскакивал на запрещающие сигналы светофора и до сих пор не был никем остановлен. Сколько времени прошло до того момента, как экипаж притормозил, Гермиона сказать не могла. Ей показалось, что целая вечность, но, судя по ручным часикам, подаренным Гарри на ее шестнадцатилетие, прошло сорок две минуты. Экипаж остановился у огромных кованых ворот, за которыми виднелся ухоженный сад, а вдалеке возвышался старинный замок. Первое, чему удивилась Гермиона - ее окружала совсем другая растительность, словно это место находилось далеко от Лондона. Замок, как призрачный воин, высился на фоне заходящего солнца и медленно темнеющего неба. Заходящего солнца??? Но они гуляли в парке около 12 часов дня, ехали же совсем не долго? Что происходит?

 

Меж тем, ворота с красивым старинным гербом на створках открылись, и экипаж, гулко стуча колесами, покатился по подъездной дорожке, выложенной булыжниками. Герб? Точно такой же был на дверцах кареты. Значит, похитители привезли свою жертву в свой дом?

 

На гербе была изображена витиеватая буква «М», которую обвивали руки-лапы каких-то зверей-людей? Буква «М»!!! Гермиона знала только один колдовской род, достаточно богатый и древний для обитания в подобном жилище, начальная буква фамилии которого была пресловутая «М»… Плохо дело.

 

Меж тем, экипаж остановился. Четверо людей вышли из него, неся за собой что-то, по очертаниям напоминающее тело. Надо сказать, они не слишком церемонились. Их ноша постоянно сталкивалась со всевозможными препятствиями в виде дверцы экипажа, бордюров, косяка какой-то жутковатой двери. Из свертка на руках похитителей не доносилось ни звука. Жив ли еще ее бедный Гарри? Скорее всего, да, иначе, зачем бы они тащили его с собой. Думать о мотивах их поступков Гермионе совсем не хотелось. От этого почему-то начинала кружиться голова и засосало под ложечкой. Отлично… И что теперь делать? Выбравшись из-под полога, прикрывающего место для чемоданов, Гермиона осмотрелась. Прямо напротив находилась небольшая дверь, в которую и потащили похитители свою жертву. Идти за ними, но это глупо… Она здесь совершенно не ориентируется. Хорошо еще хоть палочка при себе. Хотя это слабое утешение.

 

Глубоко вздохнув, Гермиона уже решила произвести разведку на местности, когда на заднем дворе поместья появилось отвлекающее обстоятельство в виде…человека? Черный плащ, капюшон опущен на лицо, из рукава выглядывает удивительно белая, неправдоподобно белая рука. Как будто мертвое тело. Но мертвые не могут двигаться, и у них не могут быть такие красные глаза, налитые кровью, кровью многочисленных жертв. Он что-то сказал своему спутнику - незабвенному Люциусу Малфою, которого Гермиона узнала сразу. Голос говорившего был похож на шипение змеи. В это время они прошли мимо экипажа, и на притаившуюся Гермиону дохнуло таким Вселенским холодом, словно, вокруг был не погожий августовский денек, а как минимум рождественские морозы. Вот только не было места здесь рождественскому празднику и веселью. Создавалось ощущение, что в этом замке вообще не было места радости.

 

Обе фигуры скрылись в дверном проеме, и тут Гермиона не выдержала. Она побежала, что было сил, не разбирая дороги, не оглядываясь назад, словно, за ней гнались все Демоны этого мира. Темных сил здесь действительно было много - это она верно подметила, но ошибалась Гермиона в одном. За ней совершенно никто не гнался. Просто все в это время были заняты пленником.

 

Влетев в какую-то дверь, Гермиона оказалась в подсобном помещении, уставленном склянками, корзинами и прочей утварью. В дальнем конце помещения была еще одна дверь, которая вела в темный коридор. Плохо понимая, что делает, Гермиона побежала по коридору. Казалось, этот страшный дом жил своей собственной жизнью: отовсюду слышались шорохи, шепот, стук. Словно, в каждую дверь и каждое окно старого замка стучались души людей, погубленных в его подземельях. Хотя, возможно, это было лишь разыгравшееся воображение бедной перепуганной девушки. Внезапно дверь, мимо которой Гермиона благополучно пробежала секунду назад, стала со скрипом открываться. В ужасе девушка свернула в примыкающий коридор и побежала быстрее, хотя раньше казалось, что быстрее уже невозможно. Ей чудилось, что все обитатели замка слышат оглушительный стук ее сердца, и каждую секунду она ждала погони.

 

Поворот. Ступеньки наверх, потому что снизу уже кто-то поднимается. Еще поворот налево. Площадка, увешанная гобеленами. Еще поворот. Единственным звуком был шум крови в ушах. Поворот, коридор. Этот коридор был значительно светлее и уютнее, что ли. Со стен на нее равнодушно взирали многие поколения Малфоев. Если бы у Гермионы было время остановиться и внимательно посмотреть на портреты, она бы заметила удивительную красоту всех женщин рода Малфоев. А если бы еще она свернула этажом ниже и вошла в первую дверь по коридору, то очутилась бы в огромной библиотеке, где помимо множества книг из разных областей магии и рабочих документов хозяина замка находился гобелен с генеалогическим древом Малфоев. Тогда бы стало понятно наличие в роду этих удивительно светлых волос и глаз цвета осеннего утра. Несколько поколений назад в роду Малфоев была знаменитая Миранда Светлая, пожалуй, самая известная вейла в колдовском мире. Ее кровь оказалась настолько сильна, что спустя шесть поколений единственный потомок рода Малфоев был таким непохожим на других.

 

Но Гермиона ничего этого знать не могла, да и не хотела, потому что именно в этот момент сзади себя она отчетливо услышала шаги и поняла, что сама загнала себя в ловушку. Освещенный факелами коридор заканчивался тупиком. Вернее, огромным окном во всю ширину, но, по приблизительным подсчетам, Гермиона находилась этаже на 3-ем, если не на 4-ом. Так что окно из списка путей к спасению исключалось автоматически. Сзади шаги все отчетливее, и деваться некуда, кроме как в эту дверь? Дверь!!! Гермиона метнулась к двери, про себя моля Мерлина, чтобы та оказалась открыта. По-видимому, Мерлин внял мольбам лучшей студентки Хогвартса. Дверь бесшумно отворилась, и Гермиона влетела в комнату. Пытаясь отдышаться, она прижалась спиной к дверному косяку и прислушалась: что же творится снаружи. Шагов не было слышно. По-видимому, человек вошел в одну из многочисленных дверей раньше по коридору.

 

Немного успокоившись, Гермиона попыталась осмотреться в комнате. Картина, представшая ее глазам, разрушила все надежды на то, что девушка попала в какой-нибудь чулан, в который заглядывают раз в неделю – смахнуть пыль. Несмотря на идеальный порядок, царивший вокруг, Гермиона поняла, что комната жилая, и хозяин покинул ее совсем недавно. Значит, скоро сюда кто-то вернется. Возможно, совсем скоро. Оглядываясь по сторонам, девушка пыталась найти укрытие. Слева от нее располагалась стена со встроенным камином, судя по тлеющим поленьям - действующим. Странная манера разжигать камин в августе. Хотя здесь, вопреки летнему вечеру за окном, было довольно холодно и мрачно. Весь интерьер комнаты был выполнен в серо-зеленых тонах. Гермиона некстати задалась вопросом: почему люди считают зеленый - цветом надежды? Ничего безнадежнее этой комнаты она в жизни не видела. И этот густой зеленый цвет совсем не радовал. Вместо ассоциации с зеленой травой в ясный солнечный день, в памяти всплывали яркие искры смеха в зеленых глазах человека, который страдал в подземелье этого ненавистного замка. Может, этот холодный серый оттенок так губит радость и надежду? Как можно жить в таком окружении?!

 

Подойдя к большому окну, Гермиона поняла, что отказ от окна в коридоре как от варианта к спасению был очень верным решением. Наверное, единственным верным за весь день. Она находилась на шестом этаже, насколько можно было судить по освещенным окнам внизу. Почему она не бросилась сразу посылать сову Дамблдору? Тот бы точно смог спасти Гарри. А теперь… Только тут она с ужасом поняла, что никто не знает о случившемся. Их, конечно, будут искать, ведь они не пришли на встречу с Роном. Искать. Девушка нервно всхлипнула. Ну, кому в голову придет искать Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер в доме Малфоев! Да уж, соскучились за лето и, не дожидаясь первого сентября, решили навестить самого ненавистного сокурсника - чайку попить. Девушка всхлипнула еще раз. Так, надо взять себя в руки, похоже, это уже истерика…

 

Чтобы отвлечься, Гермиона отвернулась от окна и продолжила изучение комнаты. Старинный шкаф с резной дверцей. Кажется, здесь можно спрятаться. Огромная кровать: под нее тоже можно залезть при необходимости. По еле заметным мелочам: вроде куска пергамента на столе, старинной книги на прикроватной тумбочке, Гермиона сделала вывод, что эта комната – явно действующая спальня одного из обитателей дома. «ДРАКО МАЛФОЯ», - ехидно подлил масла в огонь внутренний голос. Эта мысль заставила девушку нервно икнуть. Она тут же зажала рот рукой и попыталась справиться со столь громкими последствиями страха. На время борьбы с икотой Гермиона позабыла об опасности. Действительность накатилась страшной волной, когда девушка услышала щелчок дверной ручки. В ШКАФ!!! Крикнул внутренний голос, но все, на что ее хватило - это сделать несколько шагов и, пригнувшись, скорчится за кроватью, с противоположной от двери стороны.

 

Дверная ручка опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась.

 

БУДУ РАДА ОТЗЫВАМ, А ТО БЕЗ НИХ НЕВОЗМОЖНО ПОНЯТЬ, НАВИТСЯ ВАМ ИЛИ НЕТ.

 

Начало.

 

 

ГЛАВА 2. Начало.

 

Это бремя так жить –

В полной тьме без лучика счастья.

Это бремя – любить

Без ответа, без силы, без власти.

 

Дверная ручка опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась. На пороге библиотеки возник худощавый подросток.

 

- Ты звал меня, отец? - с порога спросил юноша.

 

Он говорил чуть устало, словно специально растягивая слова, но во взгляде, устремленном на мужчину, сидящего за огромным письменным столом, мелькнул страх. Внимательный наблюдатель, много дней проведший с этой, поистине, необычной семьей, мог заметить, что именно это выражение чаще всего таилось в глазах сына, коль скоро тому доводилось общаться с отцом.

 

- Ну, разумеется, звал. Ты заставил меня ждать, – в голосе сорокалетнего представителя древнейшего и богатейшего волшебного рода звучало едва скрываемое раздражение.

 

- Слуги только что сообщили мне, - не моргнув глазом, соврал юноша.

 

- Они будут наказаны, – вынес свой вердикт мужчина. – Думаю, ты догадываешься, зачем я позвал тебя, Люциус?

 

«Еще бы не догадываться!!! Если б мог, я бы вообще не пришел». Мысль о незаслуженном наказании слуг не вызвала никаких эмоций. Люциус равнодушно воспринимал все, что не касалось непосредственно его или человека, сидящего напротив. Он уважал своего отца, практически боготворил его, и все, что делал Эдвин Малфой, казалось правильным и безоговорочным. Мать, сосланная в летнее поместье Малфоев…Когда же это было? Кажется, лет 8 назад. Точно! Ну что ж, она, несомненно, это заслужила. Женщина не должна мешать делам настоящего мужчины.

 

Отца Люциус считал именно настоящим мужчиной. Эдвин легко принимал решения за всех окружающих и требовал безоговорочного выполнения его воли. Никто не смел ему перечить, потому что, в противном случае, следовало немедленное и суровое наказание. Что такое непростительное заклятие «Круцио» Люциус испытал на своей шкуре в 8 лет. Тогда он вызвал гнев отца тем, что, погнавшись за щенком, испачкал новый парадный камзол, одетый специально для важного приема. Тот день мальчик запомнил на всю жизнь: боль, которая, казалось, разрывала все клеточки, плавила все кости. Но что удивительно, он не винил отца. Он принял то, что заслужил. Больше всего тогда он испугался разочарования в глазах Эдвина.

 

С тех пор самым большим кошмаром Люциуса стала сама мысль о том, что он может разочаровать отца, вновь увидеть в его глазах тень раздражения. Поэтому, начиная с 8 лет, все существо Люциуса Малфоя жило одной мыслью – угодить отцу. Похвала следовала редко. Эдвин был скуп на проявление эмоций. Даже ярость его была утонченно-изящной. Часто, пытаясь предвосхитить мысль отца, Люциус делал не то, чего от него ожидали. За этим следовало наказание: раздражение в серых глазах и тихое спокойное «Круцио». Люциус ненавидел боль, за всю свою жизнь он так и не научился ее терпеть, что, кажется, злило отца еще больше.

 

Поэтому, войдя сегодня в библиотеку, Малфой-младший понимал, что наказания не избежать, и все же осмелился навлечь на себя гнев отца, оттягивая свое появление здесь. Причина на это была очень даже веская. Дело в том, что 3 дня назад Люциус Эдгар Малфой встретил свой 17-тый день рождения. Вступление в этот возраст для мужчины из рода Малфоев считалось особым шагом. В этот день подросток приобретал совсем иной статус, переходя из ранга юного отпрыска в ранг взрослого мужчины. Начиная с этого дня, юноша вступал в наследование частью родовых земель и n-ной суммой денег, ничтожной, впрочем, по сравнению с остальным состоянием, но достаточной для того, чтобы вызвать глубокий обморок сверстников, узнай они об этой причуде старинного рода. Все, казалось бы, радужно и безоблачно: неограниченные траты, свобода и все прелести молодости, которые теперь по карману. Однако во взрослой жизни существовало одно «но». В 17 лет наследник фамилии и титулов должен быть помолвлен. И, несмотря на свободу выбора во всех других вопросах: что одевать, с кем общаться, как проводить свободное время вне дома, избранницу должен был объявить отец. Самое страшное: для Люциуса стала откровением фраза отца, сказанная однажды. У Эдвина было много любовниц: изысканных, красивых, блестяще воспитанных. И Люциус как-то осмелился спросить у отца:

 

- Почему ты не заменил Присциллу на одну из этих удивительных женщин?

 

В том, что они удивительные, мальчик не сомневался – ведь отец сам их выбирал. На что получил ответ, потрясший его до глубины души.

 

- Малфои не разводятся. Это правило, - это было сказано так просто и спокойно…

 

Фраза прочно засела в голове мальчика. Поэтому он боялся этого дня и одновременно ждал его. А вдруг сбудется самая сокровенная мачта? Ведь будущая миссис Малфой должна быть из уважаемого рода и обладать удивительной красотой. Такой была Присцилла, его мать. Светло-рыжие волосы, тонкие черты лица и непроницаемый взгляд, когда-то, возможно, живых и веселых, а теперь безжизненных и усталых глаз. Люциус не унаследовал ничего из внешности матери. Ему достались удивительно светлые волосы и серые глаза Эдвина Малфоя. А яркая и живая красота Присциллы перешла к Марисе – младшей сестре Люциуса. За исключением, пожалуй, цвета глаз. Они были не голубые, а серые, как у отца. Вспомнив сестру, Люциус даже на минутку отвлекся от того, что его сейчас ожидало.

 

Мариса была удивительным созданием. Время еще не лишило ее блеска глаз и радости жизни. До совершеннолетия еще далеко, и ей не нужно было заботиться о том, в какую семью отправит ее злой рок по имени Эдвин Малфой. В Марисе было все, чего не было в самом Люциусе. Не проходило дня, чтобы он не думал о младшей сестре, потому что не было на земле человека, которого бы Люциус так … ненавидел. До сих пор в памяти был тот день, когда он, шестилетний мальчишка, ревел от страха в своей комнате, узнав, что Присцилла ждет ребенка. Ведь это означало, что у отца может появиться новая надежда и опора. А вдруг он отвернется от старшего сына?!

 

Эти несколько месяцев стали кошмаром для бедного мальчика. Отец редко в те дни бывал дома, и Люциусу казалось, что это – вина еще неродившегося ребенка, который отталкивает отца от него. Никого еще Люциус не ненавидел так, как этого, еще не появившегося на свет младенца, да, пожалуй, Присциллы, ходившей по замку с мягкой улыбкой женщины, которой стало доступно таинство материнства. Сколько раз Люциус мечтал, чтобы она оступилась на широкой каменной лестнице…

 

Но время шло, и ничего из того, о чем мечтал Люциус, не происходило. В положенный срок на свет появилась Мариса. Узнав, что это дочь, Эдвин даже не пошел посмотреть на ребенка. А спустя 2 года и вовсе отправил Марису вместе с Присциллой в другое имение. Люциус немного воспрял духом, но с тех пор отец как-то охладел к нему. Хотя скорее, такие мысли были результатом разыгравшегося воображения Люциуса, но мальчика не оставляла мысль, что отец очень надеялся на рождение второго сына, а это значит первый был ему чем-то не мил. Дети жестоки. И будучи избалованным ребенком Люциус предпочитал считать виновницей всех своих неудач сестру.

 

И вот сегодня настал день, когда отец огласит свой выбор. В день рождения сына его не было дома. Но это ничего, правда ведь? Наверняка он был занят. С появлением Темного Лорда отец теперь всегда был занят. О том, кто такой Темный Лорд и откуда он появился, Люциус имел весьма отдаленное представление, но все его поручения, переданные через отца, выполнял исправно.

 

До чего же страшно услышать имя из уст отца и знать, что ничего изменить уже нельзя. Хотя, о чем он думает!!! Почему он должен хотеть что-то изменить? Ведь отец, несомненно, выберет для него лучшее.

 

- На Рождество состоится твоя помолвка, Люциус… Хочу сразу предупредить: это будет пышное торжество. На нем будут присутствовать все нужные люди нашего сообщества, - начал Эдвин.

 

- Я могу пригласить кого-то из друзей отец? – Люциус очень надеялся, что его голос звучит ровно.

 

Серебристая бровь Эдвина вопросительно изогнулась. Сын впервые перебил его за все 17 лет.

 

- Прости, отец, - поспешно добавил Люциус, верно истолковав жест отца.

 

- Предположу, что это от волнения, хотя Малфои не показывают своих эмоций. Ты огорчаешь меня, – спокойно сказал Эдвин.

 

- Прости, - Люциус опустил голову, стараясь скрыть выражение глаз. Ну почему он никогда не повышает голос. Это было бы так… по-человечески и менее страшно.

 

- Тебе не любопытно узнать имя будущей жены? - с усмешкой спросил отец.

 

Люциус молчал. Решив покончить с игрой, Эдвин тихо произнес:

 

- Нарцисса Блэк.

 

Перед глазами Люциуса тут же возникла удивительная картина. Смеющаяся девушка стоит на берегу озера. Солнечные блики отражаются от ее волос цвета нежного шоколада. Ее удивительные глаза цвета весенней листвы смотрят на него. В них плещется смех. Над чем она смеялась тогда, Люциус не помнил. Если на то пошло, он даже не мог с уверенностью вспомнить, во что она была одета в тот день. Только эти глаза…

 

- У тебя глаза цвета осеннего утра, - ее голосок звенит, как хрусталь, сливаясь с плеском волн, которые подкатываются прямо к их ногам. При этих словах она улыбается, и на ее левой щеке появляется очаровательная ямочка.

 

- А у тебя глаза цвета Надежды, - ответил он тогда. Ответ явно удивил и порадовал ее.

 

- Тогда пусть я буду твоей Надеждой. Если будет тяжело, позови, и я тут же появлюсь. Ведь Надежда всегда должна быть рядом.

 

«Нарцисса Блэк», – тихо произнес отец.

 

О красоте его будущей жены ходили легенды. Не одному юноше Хогвартса снились эти удивительные серые глаза и необычно светлые волосы. Несмотря на то, что ей было только 15, Нарцисса кружила головы парням направо и налево. Вот только Люциуса Малфоя в числе ее воздыхателей не было.

 

- Когда переваришь эту мысль, найди меня. Нам нужно обговорить все детали церемонии.

 

С этими словами Эдвин вышел, обогнув по пути неподвижно застывшего сына. Но Люциус не заметил этой тактичности отца, проявленной впервые за 17 лет его жизни. В другой раз он бы, наверное, умер от сознания того, что отец считается с его чувствами и мыслями. Но не сейчас.

 

«Нарцисса Блэк». От звуков этого имени что-то дрогнуло и порвалось в душе. С удивлением Люциус понял, что это оборвалась нить к ней, его Надежде. В огромной комнате сразу стало как-то пусто и тихо.

 

Единственным, что нарушало эту мертвую тишину, было потрескивание дров в камине.

 

Мой Враг.

 

 

ГЛАВА 3. Мой ВРАГ.

 

 

Холодный взгляд, не надо слов

Звон шпаг.

Ты как всегда восстал из снов

Мой Враг.

Пред тем, как свой оставит след

Мой шаг.

Мне нужно знать, где в этот миг

Мой Враг.

 

Единственным, что нарушало эту мертвую тишину, было потрескивание дров в камине. Стоп, но он же не горел. Наверно, это какой-то способ приветствовать хозяина.

 

Ручка, между тем, опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась.

 

Самые худшие опасения Гермионы подтвердились. Потому что на пороге комнаты возник человек, которого она ненавидела больше, чем КОГО БЫ ТО НИ БЫЛО. Этот гаденыш был кошмаром последние шесть лет ее жизни. А так как впечатления от последних шести лет были гораздо ярче, чем от предыдущих одиннадцати спокойных годов, проведенных с родителями-маглами, то можно сказать, что он был кошмаром ВСЕЙ ее жизни. Доброй, кроткой Гермионе до встречи с ним шесть лет назад никогда так не хотелось кого-то ударить, унизить, стереть самодовольную ухмылочку с этого ненавистного лица. Казалось, за лето она подзабыла о нем, но сейчас, глядя на эти светлые волосы, брошенные в лицо порывом ветра из окна, которое она забыла закрыть… ОКНО. «Сейчас он поднимет шум», – в ужасе подумала девушка, но Драко Малфой, казалось, не замечал ничего вокруг. Он явно над чем-то размышлял.

 

Наверное, обдумывает способы пыток для ее несчастного Гарри.

 

Между тем хозяин комнаты, сосредоточенно глядя в окно, расстегивал белоснежную рубашку. Когда руки Малфоя дошли до ремня брюк, Гермиона нервно выдохнула, и Малфой резко обернулся на звук. Ей бы в этот момент выхватить палочку, наложить на него заклятие, но она лишь, судорожно всхлипывая, сжалась на полу. В былые времена за ТАКОЕ выражение лица Малфоя она бы отдала многое. Но сейчас ей было не до смеха. Тем временем, Малфой медленно приходил в себя. Потрясение на его лице сменилось привычным раздражением и ненавистью в холодных серых глазах.

 

- Грейнджер? – его обманчиво мягкий голос заставил Гермиону поежиться.

 

Он просто стоял и смотрел на нее. Но даже этот взгляд наполнил ужасом каждую клеточку ее существа. Сколько же нужно тренироваться, чтобы научиться так смотреть? Гермиона попыталась заставить себя подумать о том, что это всего лишь Драко Малфой. Он ничем не страшнее любого другого подростка, например, Гарри или Рона…. Ведь ему только 17, он такой же студент Хогвартса, как и она сама. Подумаешь, что слизеринец. Это совсем не страшно, совсем не страшно. Если это несколько раз повторить, может, пропадет этот тугой комок, застрявший в горле. Совсем не страшно. Почему же так колотится сердце, почему она не может ничего сделать, а просто сидит на полу и таращится на него снизу вверх? Как же он вымахал за лето!

 

В прошлом году Хагрид показывал Кармалинов. Тогда отважная Гермиона Грейнджер с визгом запрыгнула за спину Рона. Это было нечто такое ужасное, что после ее Боггарт превращался в эту гадость. Теперь он будет превращаться в Драко Малфоя, стоящего в расстегнутой рубашке посреди этой чудовищной комнаты. Заглянув в его глаза, Гермиона поняла, что так напугало ее. У 17-тилетнего подростка не могут быть такие глаза. Ну, так же не бывает, он слишком молод для такой жестокости. Дети жестоки. Но у них нет такого взгляда. Их жестокость мимолетна. А здесь она видела свой приговор.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...