 |
Феноменологический подход
|
|
|
|
В нашем желании устанавливать равные, неиерархичные отношения с семьей нас поддерживает и теория: феноменологический подход, еще одна важная составляющая гештальт-терапии, учит уважительному отношению к уникальному и субъективному миру других. Мы стремимся исследовать то, что влияет на восприятие (их и наше), внимательно относимся к тому, ЧТО и КАК происходит, без поспешных интерпретаций. В гештальт-терапии мы рассматриваем как важные аспекты реальности то, что субьективно чувствует человек в настоящем, и то, что «обьективно» при этом происходит.
Например, на консультации мы видим ребенка, который хаотично передвигается по комнате, осуществляет простые манипуляции с игрушками, кидает их, быстро переходит от одной игрушки к другой, практически не обращается к взрослому и не реагирует на вербальные обращения к нему. Мама ребенка позитивно интерпретирует такое поведение («тут нет игрушек, которые ему нравятся»), приписывая ему осознанность и целенаправленность.
Скорее всего, ее взгляд отличается от взгляда специалистов, но нам стоит задуматься о том, что заставляет ее видеть ребенка таким образом. Мы можем осторожно обращать ее внимание на то, что «объективно» делает или не делает ребенок, и бережно вместе с ней исследовать то, что формирует ее картину восприятия. Возможно, мы обнаружим, что такая позитивная интерпретация уберегает ее от тревоги и сильных переживаний по поводу сложностей ребенка. Следующим шагом может стать осознавание того, как происходящее с ней влияет на взаимодействие с ребенком, – оказывается, она очень сильно подстраивается под него, у него нет возможности и необходимости учиться новым способам поведения, коммуникации, он полагается на консервативные приспособления.
|
|
|
Теория феноменологии говорит о существовании множества субъективных реальностей, и реальность психолога или психотерапевта не является более объективной или истинной, чем реальность семьи. В контакте с семьей мы можем лишь с уважением исследовать, что происходит, что влияет на их восприятие, как устроена и формируется их реальность, как они строят контакты со своим ребенком и окружающим миром. Такое исследование не может быть объективным, «лабораторным» изучением вопроса: мы и семья влияем друг на друга, степень открытости, готовность к чему-то новому будут во многом зависеть от того, как психолог вступает в контакт, от того, удастся ли создать доверительные и безопасные отношения. <…> При наличии необходимой поддержки у родителей появляется возможность соприкоснуться с чем-то, чего они до этого избегали.
Обращая внимание на ранее ускользавшие детали (например, поведение ребенка, собственные переживания и реакции и т.д.), родители по-новому начинают видеть (и переживать) ситуацию, возникает новое осознавание и осмысление происходящего. Это уже изменение, т.к. стали видны новые, ранее незаметные элементы контекста, связи между ними построены уже по-другому, т.е. существует новая конфигурация поля.
Диалог
Еще одним важным аспектом методологии гештальт-терапии является диалог. Каждая интервенция, каждое мгновение консультации – это не только техническое действие, но и межличностный контакт. Встречаясь с родителями и ребенком, мы пытаемся <…> представить и почувствовать их мир, не теряя при этом ощущение своей отдельности.
«Быть в диалоге» с точки зрения гештальт-терапии означает встречаться с другим человеком, таким, какой он есть, не пытаясь изменить его, позволить себе присутствовать и быть затронутым встречей с другим. Мы говорим о встрече на том уровне, на котором находится взрослый или ребенок. Парадоксальным образом такая встреча <…> способствует изменениям. <…> Гештальт-терапевт Ричард Ломпа сказал <…>: «Я не стараюсь изменить клиента, но представьте себе, какое влияние на человека это оказывает, если он видит и чувствует, что его воспринимают таким, какой он есть».
|
|
|
Такой диалог требует доверия к себе и процессу, устойчивости к ситуациям неопределенности и незнания, именно тогда что-то новое может произойти и для семьи, и для терапевта.
Развитие
Поскольку слова «развитие» и «обучение» являются ключевыми в контексте работы с ребенком с синдромом Дауна и часто упоминаются и специалистами, и родителями, представляется важным обозначить взгляд гештальт-терапии на эти вопросы.
«Теория гештальт-терапии рассматривает развитие не как вопрос овладения индивидом определенными навыками в течение какого-то времени, а как разворачивающуюся реорганизацию поля организм – среда». Другими словами, развитие состоит в эволюции ситуаций, которые человек и его среда формируют совместно.
В дополнение к научению мы стремимся создавать развивающую ситуацию – возможность для ребенка, опираясь на свой интерес и оценку ситуации, взаимодействовать со средой новым, более функциональным образом. Это включает необходимую поддержку, дозированную неопределенность и фрустрацию, в которой ребенок может лучше оценивать ситуацию (замечать, обращать внимание, слушать), создавать новые связи с элементами контекста и вырабатывать новые способы поведения. Тогда он участник, а не объект воздействия. Тогда он мотивирован использовать то новое, чему учится.
Например, ребенок склонен к излишней двигательной активности, плохой фокусировке – неустанно перемещается по комнате. Можно его жестко ограничить, исключив его активность полностью и предложив ему форму взаимодействия, абсолютно отличную от демонстрируемой. Функция контроля в данном случае переходит вовне и принадлежит взрослому.
Другой способ: моделировать пространство, предлагая преодолевать препятствия на пути. Это разрушает привычный стереотип действий, ребенок начинает ориентироваться в пространстве, обращать внимание на свое тело, то, что его окружает, ему приходится самому регулировать свое поведение, формируя собственный контроль, реагируя на предложенную форму взаимодействия. В некоторых случаях становится возможным в течение короткого времени установить контакт с ребенком и даже развернуть сюжет из того, что только что было хаотичным передвижением.
|
|
|
Эти рассуждения также подводят нас к проблеме переноса навыков, знакомой любому педагогу. По словам Лоры Перлз, «контакт возможен настолько, насколько существует поддержка для него».
<…>Определенные виды поддержки или структуры могут оказывать большое влияние на то, каким образом будет осуществляться контакт.
Говоря о проблеме переноса навыков, мы, по сути, говорим о том, что в определенных ситуациях существует очень сильная внешняя поддержка для того, чтобы контакт осуществлялся определенным способом (можно даже сказать, что необходимость пользоваться навыком определяется преимущественно внешними факторами), а в других ситуациях такая внешняя поддержка отсутствует, использование навыка не поддерживается и «изнутри» – за счет оценивания ситуации и определения уместности того или иного поведения.
Часто можно видеть, как ребенок механически воспроизводит куски ситуаций и диалогов, не соотнося с реальностью (или только частично соотнося). Это естественный способ обучения и для обычных детей, они экспериментируют, пробуют, получают отклик от среды и меняют свое поведение.
Однако у ребенка с синдромом Дауна это часто превращается в жесткий паттерн, и его невозможно объяснить исключительно особенностями, присущими таким детям. В иных случаях нет и этого, минимального соотнесения: оказавшись в «свободной» ситуации, ребенок прибегает к полевому поведению, перетекая от одного предмета к другому или, наоборот, «зависая» надолго на какой-нибудь игрушке, хотя в кабинете специалиста он демонстрировал множество навыков, которые были бы так уместны и в «свободной» ситуации. Разбираясь в этом, мы можем обнаружить, что существующее положение дел поддерживается целым рядом факторов. Среди них могут быть структура обучающей среды, особенности взаимодействия с родителями (с одной стороны, ограниченность словаря ребенка и общие реплики, которые иногда попадают в контекст, с другой – склонность родителей позитивно интерпретировать поведение ребенка – «он всё понимает» или «сейчас он просто не хочет»), понимание обучения как воздействия, а не взаимодействия и т.д. Для родителей это чрезвычайно фрустрирующая ситуация – настолько, что иногда они не в силах воспринять ее и начинают интерпретировать поведение ребенка как осмысленное. Попытка специалистов донести до них «истину» вызывает сопротивление, иногда гнев или слезы, часто последующее обесценивание слов специалиста. Этот пример еще раз демонстрирует, что невозможно рассматривать ребенка и его развитие в отрыве от родителей и их потребностей в этой ситуации, т.е. вне контекста. Стремление объяснить родителям, что же на самом деле происходит с ребенком, – вроде бы благо, а, по сути, игнорирует их актуальное состояние и не приближает их к своему чаду. <…>
|
|
|
Осознавание
<…> В быту мы употребляем слово «осознание» как синоним слова «понимание», подразумевая прежде всего интеллектуальный процесс. В гештальт-терапии <…> мы имеем в виду форму сознавания, которая является одновременно двигательной, сенсорной и интеллектуальной. По словам Г. Йонтефа, «полноценное осознавание является процессом пребывания в интенсивном контакте с наиболее важными событиями в поле “человек – окружающая среда”, характеризующимся сенсомоторной, эмоциональной, когнитивной и энергетической поддержкой… Оно включает в себя осведомленность об окружающей среде, ответственность за осуществляемый выбор, знание о себе, принятие своей личности и способность к контакту».
Взаимодействуя с ребенком, мы тоже можем говорить о расширении его осознавания – способности ощущать, замечать, дифференцировать, оценивать себя в отношениях с миром, делать выбор и т. д. Для того чтобы вступать в контакт, необходимо иметь возможность отделить себя от среды, почувствовать, что есть «я», а что «не я», а также выделить из среды что-то или кого-то, с кем можно было бы вступить в контакт. Ребенок с синдромом Дауна, имеющий серьезные сенсорные нарушения, плохо чувствует свое тело, с трудом оценивает его положение в пространстве, <…> он в большой степени пребывает в слиянии со средой, в самых тяжелых случаях он практически не замечает свою отдельность, не выбирает и никак не может обозначить свое поведение. Это может проявляться в стереотипных, хаотичных движениях (например, ребенок бесконечно кружится), «зависании» на одном месте, самостимуляции и т. д. Выше мы упоминали о необходимости организации взаимодействия на уровне, доступном для другого. Телесный контакт, предлагаемый взрослым (например, взять руки ребенка в свои, крепко обнять, покачать и т.д.), а также стимуляция целенаправленной двигательной активности помогают ребенку почувствовать свое тело, выделить себя из пространства, лучше осознать себя как отдельное существо. Часто на консультациях мы замечаем, что после этого ребенок начинает видеть и нас. Это служит отправной точкой для начала взаимодействия. <…>
|
|
|
