Сказать, что Леандра права и не стоит сожалеть о случившемся.

Рожденные следовать за мечтой

Оглавление

Глава 1. 2

Глава 2. 36

Глава 3. 67

 

Глава 1

 

Я стояла около иллюминатора и вглядывалась в усеянную звездами бесконечность. На часах было раннее утро, и до подъема оставалось примерно полчаса, следовало бы отдыхать, но что-то заставило меня встать раньше обычного. Станция медленно оборачивалась вокруг своей оси, и вскоре перед моим взором предстал Шарган-Пять, газовый гигант темно-бурого цвета, на орбите которого я находилась. На планете постоянно бушевали чудовищные по своей силе ураганы, из-за чего она постоянно менялась, каждый раз представая в новом образе. Я видела ее всего один раз в сутки, каждый раз отсчитывая в памяти число наших встреч. Только это позволяло мне не сойти с ума в этом проклятом месте. Сей момент ознаменовал начало двести восемнадцатого дня моего заключения.

Осознание этого факта вызвало у меня только горестный вздох – все слезы закончились уже давно. Нажав кнопку на стене, я заставила кровать втянуться в специальный паз, освободив тем самым довольно большое пространство. Пришло время разминки – физические упражнения неплохо стимулировали работу мозга, что не раз помогало мне выжить в суровых условиях плена. Как следует разогрев мышцы, я сделала несколько силовых упражнений и с чистой совестью отправилась в душ. Холодная вода быстро привела меня в тонус и зарядила энергией на продолжение борьбы. Вытираясь на ходу, я подошла к материализатору и заказала завтрак: стакан воды и пищевой концентрат, содержащий суточную дозу калорий и витаминов при этом напоминающий по вкусу ржаной хлеб. Увы, но ничего больше в моем меню не было уже много месяцев.

Я не спеша натянула комбинезон прямо на голое тело, с удовольствием ощущая, как прохладная ткань обволакивает и слегка щекочет кожу. Черная, похожая на шкуру змеи поверхность стандартной формы тускло поблескивала на свету. Натянув высокие, почти до колена, сапоги, я затянула все три петли и, встав со стула, подошла к зеркалу. Подстричься мне так и не дали, так что пришлось связывать, успевшие изрядно отрасти волосы в хвост при помощи пластиковой петли, выданной «заботливым» компьютером. Отражение смотрело абсолютно безжизненным взглядом, несмотря на то, что я была полна сил и энергии. Уж кто-кто, а оно видело меня насквозь. Я уже давно перестала искать смысл в этом скотском существовании, продолжая жить на автомате и не обращать внимания на получаемые удары. Сил надеяться на побег не осталось, как впрочем, и на то чтобы покончить с собой. Печально кивнув голубоглазой узнице, я побрела к столу и принялась поглощать безвкусный завтрак. Минуты через три дверь в отсек открылась, и вошел Гелрак - один из тех, кому я принадлежала и душой и телом.

— Господин! – я резко встала из-за стола и, упав на одно колено, склонила голову.

— Иди за мной, - проговорил он и, повернувшись, вышел.

Я была крайне удивлена тем, что Верховный советник посетил меня собственной персоной, но тут же встала и безропотно последовала за мужчиной. С его плеч свисал черный церемониальный плащ с вышитой на нем золотой сферой, от которой во все стороны исходили лучи - такой символ носили только старшие члены общества. Перевязанные сиреневыми ленточками длинные белые волосы ниспадали на грудь, скрытую под мощной броней. Феронийца сопровождали двое телохранителей, на каменных лицах которых застыло выражение абсолютного послушания. Словно сторожевые псы, они были готовы в любой момент закрыть собой Гелрака и избавить его от назойливых прохожих. Последних нам встретилось крайне мало – эта часть станции принадлежала гвардии и в нее допускались только рабочие и солдаты.

Мы двигались по прекрасно знакомым коридорам, но цель все еще оставалась, скрыта от меня. Впервые за долгое время во мне появилось давно забытое чувство любопытства. Оно буквально вдохнуло в меня жизнь, заставляя начать думать и делать предположения. Впереди показался вход в особо охраняемую зону, в которую не допускались рабы. У массивных двойных врат, располагался пост охраны, а также несколько автоматических турелей, грозящих поджарить любого желающего проникнуть внутрь без разрешения. Примечательно, что даже Верховному советнику не дали просто так войти – врата открылись только после прохождения сложной системы идентификации. Как выяснилось дальше, за ними располагалось еще и силовое поле, которое отключалось только вручную с соответствующего пульта.

«Да что они тут хранят?» - задумалась я, покорно следуя за спиной у феронийцев.

Ответ оказался прост – все то, что не стоило видеть обывателям. Склады оружия, пара ангаров с особо ценной техникой и, самое главное, камеры для опасных преступников. Коридор оказался не особо длинным, но к его концу меня начала бить дрожь от леденящих душу криков, доносящихся из-за закрытых дверей. Гелрак резко остановился и, повернувшись к сопровождающим его воинам, кивнул на одну из камер. Телохранители тут же бросились выполнять приказ. Один активировал механизм отпирающий замок, а второй, дождавшись, когда створки разомкнутся, ворвался внутрь. Послышался женский вскрик, а затем глухой удар. Гвардеец вернулся спустя пару секунд и подал знак, что опасности уже нет.

Стоило войти внутрь, как в груди резко защемило – это место показалось мне знакомым. Это была не простая камера, а самая настоящая темница: никаких иллюминаторов, мебели, умывальников и прочего, - только две жесткие койки и отхожее место, из освещения лишь тусклая лампа на потолке. У дальней стены лежала девушка, одетая в изорванную летную форму. Черные словно смоль волосы налипли на ее лицо, не давая мне рассмотреть его, но одно явно бросалось в глаза – струйка крови, стекающая с разбитой губы. Пленница держалась за голову и тихо скулила от боли, не предпринимая попыток снова напасть. Я перевела взгляд направо и заметила еще одного арестанта - он лежал на койке спиной ко мне, накрытый чем-то, что раньше было плащом.

— Скоро прибудет Властитель, - обратился ко мне советник, - и эти две рабыни будут моим ему подарком.

— Черта с два, - прошипела раненная.

— Я хочу, чтобы они продержались как можно дольше, - как ни в чем не бывало, продолжил Гелрак. – Расскажи им все и подготовь к процедуре. Срок – до завтра.

— Как прикажете, - склонив голову, ответила я и отступила в сторону.

Дверь захлопнулась, а с ней стихли и все звуки снаружи. Я медленно подошла к свободной лежанке и села неподалеку от раненой девушки. Она молча наблюдала за тем, что я делала, впрочем, не предпринимая враждебных действий. Вторая пленница даже не пошевелилась, и только вздымающаяся грудь свидетельствовала о том, что она все еще жива. В камере царила гнетущая обстановка, усугубляемая видом исцарапанных когтями стен и отчетливым запахом страха. Я дернула себя за рукав и, оторвав от него кусок, протянула рабыне.

— Вот, утри кровь.

—Спасибо, - пробормотала черноволосая пленница, все еще продолжая недоверчиво взирать на меня.

Она вытерла лицо тряпкой и, заведя руку за голову, дотронулась до того места где ударилась о стену, после чего поднесла ее к глазам. Я с трудом разглядела, что на ней не оказалось крови - это было очень хорошо. То, ради чего меня сюда привели, требовало от арестанток полного внимания. Облегченно вздохнув, рабыня села на пол и, прислонившись спиной к холодному металлу, внимательно посмотрела на меня. Мы встретились взглядами. Секунды медленно текли, а она все пыталась что-то рассмотреть во мне, только я не сдавалась. На самом деле это не потребовало каких-либо усилий – после всего, через что я прошла, игра в «гляделки» казалась сущим пустяком. Наконец пленница отвела взор и устало потупилась.

— Садись на койку, на полу холодно.

— Мне и тут неплохо.

— Как хочешь, но простуда вряд ли облегчит твою участь.

Девушка еще какое-то время раздумывала над этими словами и спустя пару минут все же поднялась и села как можно дальше от меня. Теперь я сумела чуть лучше рассмотреть ее - узкие миндалевидные глаза, наполовину прикрытые непослушной челкой, блестели от слез, а под носом виднелась запекшаяся кровь – похоже, что эта пленница оказалась не из тех, кто покорно принимает свою судьбу. Рабыня поджала губы, отчего у меня сложилось впечатление, будто она хочет что-то сказать.

— Как тебя зовут? – не удержавшись, промолвила девушка

— Не помню, - честно призналась я.

— В смысле?

— Мое имя стерли из памяти после первого месяца пребывания здесь. Вместо него выдали порядковый номер.

— И какой же у тебя номер?

— Первый. Я – первая и последняя из оставшихся на этой станции невольниц. Хотя теперь нас трое.

— Я никогда не буду пресмыкаться перед этими тварями! – в сердцах воскликнула она.

Мне не доводилось общаться с представителями своей расы с самого момента, когда попала в плен, и порой казалось, что прошла целая вечность. Эта девушка была такой эмоциональной, такой горячей, что я невольно опешила от этого взрыва. Она даже вызвала во мне грустную улыбку, заставив вспомнить, как сама говорила нечто подобное.

— Как много раз я слышала это, но все кончалось одним и тем же. Феронийцы возьмут свое в любом случае, даже если придется применить силу.

— И что ты предлагаешь? – в ее голосе прозвучала злость. - Смиренно сложить лапки и позволить себя насиловать?

— Я ничего не предлагаю. Как поступать – решать вам. Моя задача в том, чтобы рассказать, как не умереть после первой ночи.

— Зачем? Чтобы продолжать влачить жалкое существование, подобно тебе?

Я отвернулась, так ничего не ответив ей. Да и что вообще можно было сказать? Где-то глубоко внутри шевельнулось чувство горечи, но я быстро загнала его обратно, помня о том насколько невыносимо ощущать эту тяжесть каждый день. В камере снова воцарилась тишина, прерываемая только неровным дыханием пленницы с разбитым носом.

— Ты сказала, что пережила всех. И сколько же рабов было на этой станции?

— Чуть больше пятидесяти. Все люди.

— Но ведь феронийцы могут заполучить кого угодно – почему именно люди?

— На то есть причина.

— И какая же?

— Мы - единственная раса, что может достаточно долго сопротивляться их ментальным способностям. Именно это и делает нас предметом их вожделения.

— Я не понимаю.

— Конечно не понимаешь, - прошептала я, - эту информацию они тщательно скрывают ото всех. Для удовлетворения своих физических потребностей мы им абсолютно не нужны, как впрочем, и представители других рас. Не знаю, как и когда они обнаружили в нас способность к быстрому восстановлению после проникновения в сознание, но в итоге мы стали чем-то вроде наркотика, доступного только самым влиятельным и состоятельным членам Феронии.

— Да это бред какой-то! Я первый раз о таком слышу!

— Мне неизвестно число людей погибших от рук феронийцев, но знаю точно, что им подходят не все. В качестве рабов выбираются только самые сильные и стойкие женщины.

— А мужчины?

— Они не годятся, разве что на один раз. Их психика по какой-то причине труднее восстанавливается, чем наша.

— Откуда же ты это знаешь?

— Я видела все это своими глазами, - пробормотала я, мучительно вспоминая кошмарные сцены расправы над безоружными пленниками.

— Нужно рассказать всем о зверствах, что здесь творятся!

— Легче сказать, чем сделать, - в этих словах снова проскользнула горечь. – Я много думала о том, как сбежать, но каждый раз, попадая в руки очередного господина, оказывалась перед ним обнаженной и раскрывалась словно книга. Все твои мысли, все знания и переживания перестанут быть чем-то личным. Мучители действуют по-разному – кто-то любит стирать личность рабыни и переписывать ее снова, создавая нового человека; кто-то предпочитает манипулировать твоими воспоминаниями, коверкая их и обращая против тебя самой. Представь, что твои самые светлые мысли, например о матери, начнут изменять, придавая ей образ чудовищного деспота, издевавшегося над своим ребенком долгие годы. Феронийцы получают неописуемое наслаждение от этого процесса и очень ценят рабынь, которые могут выдержать хотя бы несколько таких сеансов.

С каждым моим словом глаза девушки все больше и больше наполнялись ужасом - только сейчас она начала в полной мере осознавать, куда попала. Что же, это было к лучшему – возможно, мне даже удалось бы сделать так, чтобы она пожила еще немного.

— Ты хочешь сказать, что сумела выжить после всех этих пыток?

— Как видишь. Правда теперь меня вряд ли можно назвать прежней. Они так часто ломали мое сознание, что я перестала помнить кем была до того, как попала в плен.

— И как… как…

— Как часто они делали это со мной? - усмехнулась я. – Поначалу очень часто, потом все реже и реже. Постепенно все рабыни умерли, не выдержав этого и сойдя с ума, так что меня, что называется, «оставили на десерт».

— Я не могу в это поверить! – замотала головой несчастная. – Такого просто не может быть!

— Первый месяц я тоже так думала: дралась, царапалась и кусалась - сопротивлялась как могла. Но они просто брали меня силой, врываясь в мозг и ломая изнутри. Боль такая, что ты даже представить себе не можешь. И так изо дня в день, пока ты не наложишь на себя руки, либо не начнешь с пеной у рта биться головой о стену.

Девушка закрыла лицо руками и зарыдала, не выдержав правды. Она громко всхлипывала, размазывая слезы по щекам. В этот момент я заметила у нее на боку рану, похожую на ожог от лазерного ружья – края куртки обуглились, открывая вид на покрытый коричневой коркой участок тела. Черноволосая сражалась изо всех сил, перед тем как ее взяли в плен – именно таких упорных девиц феронийцы любили больше всех.

— Как же тебе удалось стерпеть все это? – спустя какое-то время она успокоилась и, встав с койки, подошла к двери.

— Постепенно я перестала бороться, приняв свою участь и сконцентрировавшись на том, чтобы просто выжить и не сойти с ума как остальные.

— И как долго ты здесь?

— Сегодня – двести восемнадцатый день.

— Двести восемнадцатый?! - ошеломленно воскликнула она.

— Я делаю пометки каждое утро, чтобы не забыть об этом после очередной пытки.

— Это какой-то кошмар, - пробормотала она и снова устремила свой взор в махонькое оконце, ведущее в коридор. – Что может быть хуже, чем потеря самого себя?

— Ничего, - в тон ей ответила я, опустив голову. – От человека, которым я когда-то была, не осталось и следа. Я не помню ни своих родителей, ни планеты, на которой появилась на свет, ни друзей - все, что осталось, это какие-то смутные образы.

— Нельзя сдаваться! Я никогда не дам им сделать это со мной. Должен же быть выход!

Выход действительно был. Я могла предложить ей умереть здесь и сейчас от моих рук. Ни одно наказание на свете не страшит того, кто каждый день смотрит в глаза смерти, в тайне призывая ее. Но я сдержалась – эта девушка уже испытала достаточно боли и страданий. Еще одно усилие и она окончательно сломается…

— А как твое имя? – я попыталась сменить тему, чтобы хоть как-то отвлечь ее от горестных мыслей.

— Какая теперь разница, если мне скоро сотрут память?

— Я запомню и запишу его. Возможно, именно это поможет тебе выжить.

— Мия. Мия Окада, - тихо проговорила она, и закрыла лицо ладонями.

— А твою подругу?

— Она мне не подруга, - донесся голос из-под плаща.

Вторая пленница села и, скинув с себя капюшон, показала свое лицо. И тут я расхохоталась. Со стороны могло показаться, что это была истерика, что я окончательно сошла с ума, но это было не так. Мия во все глаза смотрела на меня и не могла понять, как реагировать.

— И все же на свете есть справедливость, - окончательно выдохшись, проговорила я. – Теперь можно спокойно умереть.

— О чем ты?

— Каждое утро, когда просыпалась, и каждую ночь, когда смыкала глаза, я мечтала только об одном – чтобы хотя бы кто-нибудь из феронийцев испытал на себе те мучения, которые они причиняли мне.

— Ты хочешь сказать, что ее тоже будут пытать?

— Будут, - вместо меня ответила феронийка. – Так что злорадствуйте, пока еще способны.

На ее лице застыло выражение мрачной готовности. Я вгляделась в зеленые глаза незнакомки, в которых отражался свет лампы, придававший им зловещий вид. Это был первый раз на моей памяти, когда человек и ферониец оказывались на равных. Так что теперь я не боялась ни этого взгляда, ни сцепленных в замок рук, мощь которых значительно превосходила силу любого человека. Волосы будущей жертвы были криво обрезаны чуть ниже шеи, что означало только одно – феронийка оказалась лишена всех своих прав и привилегий, а также изгонялась из общества. По длине волос и прическе можно было судить о положении отдельного индивида в иерархии и такое надругательство означало, что сидящая напротив меня девушка совершила нечто страшное.

— А тебя-то за что сюда запихнули? – спросила Окада довольно мирным тоном, чем сильно меня удивила.

— Неужели своих проблем не хватает, что ты о моих спрашиваешь? - пробормотала изгнанница, но спустя пару секунд снова заговорила. – Говорят, повинна я в убийстве.

— В таком случае, почему ты оказалась не в тюрьме, а тут?

— Потому что невиновна. Кто неугоден Властителю становится, тот быстро, и что важнее, тихо, умирает. А что насчет тебя?

— О, это долгая история, - ответила продолжающая стоять у двери девушка.

— Спешить нам некуда, не так ли?

— И то верно, - согласилась она с феронийкой и глубоко вдохнув начала рассказывать. – Я была пилотом на транспортном корабле, перевозившим беженцев с Элегии – так называется планета в одном из наиболее удаленных от центра секторов галактики. На ней три года назад было основано первое поселение людей. Несмотря на суровый климат, колонистам удалось наладить жизнь и крепко встать на ноги. Среди землян, вынужденных скитаться между мирами, поползли слухи о новом доме и вскоре десятки тысяч жаждущих спокойной жизни странников потянулись в сторону Элегии. За все время существования колонии мне довелось сделать четыре или пять рейсов, так что с уверенностью могу сказать, что все оказалось не так хорошо как об этом писали в Сети. Несмотря на все усилия, предпринимаемые руководством планеты, наладить общественный порядок, на Элегии начался настоящий беспредел. Люди оплачивали перелет на последние деньги и, прибыв на место, оказывались ни с чем. Вынужденные воровать, чтобы выжить, они стали сколачиваться в банды и терроризировать население. Колонией в то время руководила некая Адриана Лэйн, сильная и целеустремленная женщина – она собрала добровольческую армию и сумела всего за пару месяцев навести порядок на планете, где к тому времени проживало несколько миллионов жителей. Жаль только, что это продлилось недолго – примерно десять месяцев назад на Элегию напали. Мы даже не поняли кто это был - почти все стоящие на орбите корабли были уничтожены в первые минуты после того, как противник вынырнул из гиперпространства. Наш корабль избежал этой участи только потому, что находился с другой стороны планеты. Капитан дал приказ улетать, и мы, получив незначительные повреждения от дальнобойных орудий, скрылись.

Некоторое время мы дрейфовали в одной из ближайших систем, занимаясь починкой генератора и лишь спустя неделю осмелились вернуться, невзирая на протесты команды. Наш командир был хорошим человеком и не желал оставлять Элегию на произвол судьбы. Когда мы вышли в обычный космос вблизи колонии, то увидели, насколько страшным оказалось нападение чужаков. Вокруг планеты летали облака пыли и обломков – всего, что осталось от почти полутора тысяч кораблей, ведущих торговлю с людским поселением и перевозящих грузы внутри системы. Поверхность Элегии покрывали оставшиеся после бомбардировок шрамы, отчего складывалось впечатление, будто никто не выжил. Только спустя сутки нам удалось поймать слабый радиосигнал – спаслось немногим больше пятидесяти тысяч колонистов. В течение трех дней мы разгребали завалы и помогали людям выбраться на свет. Вскоре в систему прибыло еще несколько гражданских судов, вместе с командой которых дело пошло быстрее.

Мы были торговым судном и при всем желании не могли надолго задерживаться там, где не только не пахло прибылью, но и все еще сохранялась опасность. Поэтому мы забрали всех, кто пожелал улететь и отправились к центральным мирам. С тех самых пор мы хотя бы раз в месяц наведывались на Элегию, население которой стремительно таяло. Нам так и не удалось выяснить, кто же стоял за нападением – все, что смогли рассказать выжившие - это то, что с неба падали колоссальные столбы синего цвета, в одночасье превращающие в руины целые города. Мне раньше не приходилось слышать о подобном оружии, но кто знает, чем сейчас оборудуют свои военные корабли ведущие державы?

Неделю назад мы в последний раз отправились в почти опустевшую колонию с грузом оборудования, призванного помочь оставшимся людям отстроить свои жилища. На станции, с которой отправлялся наш корабль, все знали, что мы, скорее всего, вернемся с очередной группой беженцев. Именно это и сыграло с нами злую шутку – на обратном пути на нас напал патрульный корабль феронийцев. Они проигнорировали наш огонь и, врезавшись в корму, бросились на абордаж. Мы отчаянно защищались, но не смогли остановить их напора. Капитан погиб, застреленный в упор, остальную команду постигла та же участь – меня же всего лишь ранили. От болевого шока я отключилась и пришла в себя только в камере на корабле врага. Кроме меня там никого не было, и только теперь мне стало понятно, с какой целью было совершено это нападение и для чего меня оставили в живых. Представляю, как феронийцы удивились, обнаружив, что на нашем транспортнике не оказалось ни одного беженца с Элегии. Вот так я и оказалась главным блюдом в меню этого вашего Властителя.

Я молча слушала историю Мии, испытывая при этом целую бурю чувств, казалось давно погребенных где-то глубоко внутри. Элегия. Что-то в этом названии казалось знакомым – возможно, мне довелось пожить в этой колонии, или… Нет! Никак не вспомнить! Я даже разозлилась на саму себя, чего не случалось уже очень давно. Подумать только, как много всего существует за пределами этих стен. Когда так долго сидишь в клетке собственного сознания, то поневоле забываешь, что такое настоящая жизнь…

— Земляне стали не первой расой, что пострадала от этого безумия, - подала голос изгнанница. – Те, кто стоит за этими пытками, держат все в тайне от простого народа, выдавая своих жертв за арестованных преступников. Я сама совершенно случайно узнала о том, что подручные Властителя проводят эксперименты на живых существах – чем это закончилось, вы можете видеть своими глазами.

Сказать, что я была потрясена - значит, ничего не сказать. Услышать такое от одной из тех, кто истязал меня все это время, казалось совершенно невероятным. Неверящим взглядом я посмотрела в лицо феронийки и, не заметив на нем издевки, тяжко вздохнула. Неужели среди монстров существуют те, кому не по нраву весь этот кошмар?

— Удивлена ты, как я посмотрю? – похоже, она заметила мое смятение.

— Не то слово!

Она хотела что-то ответить, но осеклась на полуслове и немного опустила голову, отчего по лицу пробежали тени. На розовой коже девушки явственно проступили небольшие наросты в области щек, идущие от висков и заканчивающиеся у верхней губы. Похожие на шрамы, остающиеся после порезов, они служили показателем красоты у представителей этой расы. Присмотревшись внимательней, я заметила, что верхняя часть ее блузы распорота, а левая рука безжизненно свисает. Боль, испытываемая феронийкой, должна была доставить мне удовольствие, но я ничего подобного не почувствовала. Возможно из-за того, что эта странная девушка сильно отличалась от остальных, а может потому, что мой воспаленный мозг только что вспомнил, что такое быть человеком…

— Неужели у наших тюремщиков совсем нет совести? – проворчала Окада. - Хотя бы дали поесть перед пыткой.

— Это можно организовать, - с улыбкой ответила я, получая удовольствие от осознания своей полезности, после чего встала и, подойдя к двери, пару раз ударила по ней кулаком. Раздался щелчок, после которого мы с Мией предусмотрительно отступили вглубь камеры. В открывшийся проход заглянул телохранитель Гелрака, оставленный наблюдать за нами.

— Что вам? – произнес он хриплым голосом.

— Господин, рабыни Властителя нуждаются в пище и питье, а их раны кровоточат, - я склонилась до самого пола. – Позвольте мне сходить к ближайшему материализатору.

— Верховный советник не давал разрешения на это, - задумавшись на пару мгновений, ответил гвардеец.

— Он, вероятно, не знал о том, что в этой камере нет системы воссоздания объектов. Он не одобрит, если из-за этого эти двое умрут от ран.

— Иди, только быстро - материализатор у поста охраны.

— Слушаюсь, - я встала с колен и вышла из камеры.

Сказал бы кто-нибудь утром, что через пару часов меня будет трясти от переизбытка эмоций, то ни за что бы не поверила. Почти превратившись в бесчувственную машину, я неожиданно для себя самой и моих мучителей прозрела и начала вспоминать. Элегия. Я вертела это название, будто пробуя на вкус – да, когда-то мне уже приходилось бывать на этой планете. Словно наяву откуда-то издалека донесся звук струящейся воды, исходящий от одной из многочисленных горных рек. Детский смех, такой искренний и безмятежный. От него в груди потеплело, а на глаза навернулись слезы.

— Почему ты плачешь, рабыня? - грубый голос охранника вывел меня из ступора.

— Хозяин ударил меня в наказание, господин, - поспешила ответить я, виновато опустив голову. Нельзя было показывать, что память начала возвращаться.

— Что тебе здесь нужно?

— Меня послали за медикаментами и пищей для двух арестантов из камеры двадцать девять.

— Проходи, - ферониец открыл дверь и, впустив меня внутрь, подошел к материализатору. Использовав пользовательский интерфейс, мужчина переключил устройство в специальный режим, значительно ограничив его функции. Несмотря на мой покорный вид, ни один розовокожий не стал бы давать возможность рабыне получить предметы, которые можно было использовать в качестве оружия.

Я подошла к вмонтированному в стену механизму и принялась заказывать необходимое, оставаясь при этом под бдительным надзором охранника. Пара стерильных бинтов, антисептик и обезболивающее – это все, что удалось достать. И это несмотря на то, что современная техника была способна исцелить такие ранения всего за пару часов. «Что же, придется справляться и так», - подумала я, пытаясь разобраться, к каким продуктам мне оставили доступ. В итоге на блестящей поверхности лотка показались три чашки с чем-то, напоминающем лапшу с овощами. Это нехитрое блюдо оказалось намного лучше всего того, чем я питалась последние месяцы. Вилки, ложки или палочки было запрещено брать - я бросила взгляд на солдата, с издевкой смотрящего на меня со стороны. Он раздраженно поднял бровь, и я поспешила отвести глаза. Эта скотина заставляла нас есть руками… Получив несколько стаканчиков с водой, я сложила все на специальную тележку и, низко поклонившись, отправилась в обратный путь.

Забавно, как изменилось мое настроение всего за несколько минут. Выходя из камеры, я была окрылена неожиданно свалившимся счастьем, а теперь медленно брела по коридору, с ужасом осознавая, что, когда начнется очередная пытка, эти прекрасные чувства обратят против меня самой. «Это конец», - совершенно отчетливо поняла я. Моим единственным щитом было полное отсутствие каких-либо связных воспоминаний, из-за чего вторжения в сознание становились не такими болезненными. Теперь его не стало, а все из-за этих двух пленниц. Если я собиралась выжить, то надо было что-то предпринять. Хоть что-то…

Повсюду, слева и справа виднелись открытые помещения, в которых рабочие-феронийцы производили какую-то технику, в то время как отсек, в котором располагались тюремные камеры, находился чуть дальше. В одном из ангаров двое одетых в защитные костюмы розовокожих складывали снаряды для корабельных орудий в специальные ящики. Проходя мимо, я заметила на одной из стен помещения вентиляционный люк, сквозь который автоматически откачивался воздух в случае взрыва. Один из рабочих обернулся и посмотрел на меня сквозь окуляры в шлеме, так что пришлось сделать вид, будто ничего не произошло, и продолжить путь. Около камеры меня остановил гвардеец и внимательно осмотрел содержимое тележки, после чего молча открыл дверь.

— Мне почему-то показалось, что ты уже не вернешься, - промолвила Окада, сидящая на своей койке.

— Значит, тебе повезло, - ответила я и протянула ей чашку с едой. – Осторожно, горячая.

— А инструмент?

— Прости, - я показала ей пустые ладони. – Феронийцы настолько заботятся о своих пленниках, что заставляют их есть голыми руками.

— Благодарю, - тихо сказала изгнанница, аккуратно схватившись за дно здоровой рукой.

Я уселась рядом с Окадой и начала потихоньку прихлебывать бульон, при этом поглядывая на пленниц. Феронийка явно проголодалась, судя по тому, как она жадно набросилась на пищу, что в свою очередь свидетельствовало о том, что она уже довольно долго сидит в этой камере без еды и воды. Интересно, чем она так насолила Властителю, что ее заперли здесь? Впрочем, я быстро вернулась к главной мысли – как же быть теперь? Оставалось все два выхода – или попытаться сбежать или покончить с собой. Последнее я всегда успела бы сделать, так что стоило сосредоточиться на том, чтобы найти иной выход. Судьба давала мне отличный шанс в виде двух пленниц, всей душой желающих спастись отсюда - вопрос в том, как его использовать?

— Ох, - выдохнула Мия, откинувшись назад. – Спасибо тебе большое, Первая.

— Не за что, - ответила я и, поставив посуду на тележку, повернулась к девушке. – Сними куртку, дай посмотреть на рану.

— Да там все нормально, - начала, было, она, но заметив на моем лице недовольство, умолкла и стала снимать одежду.

Пленнице действительно повезло – выстрел не задел каких-либо внутренних органов, пролетев по касательной. Одной из отличительных черт плазменного оружия было то, что оно прижигало плоть, останавливая кровотечение. Но я, тем не менее, обработала рану дезинфицирующим раствором и перебинтовала длинный порез на ноге. К тому времени, как с этим делом было покончено, у меня уже созрел план побега – крайне рискованный и непродуманный, но все же…

— Твоя очередь, - поняв, что я обращаюсь к ней, феронийка отстегнула бляшку, удерживающую плащ. Сидящая рядом Мия сдавленно охнула, а я нервно сглотнула, но все же заставила себя приблизиться к раненой. Почти вся левая сторона тела была покрыта кровоподтеками, а на плече зияла огромная рваная рана.

— Не знали они, что загнанные в угол звери дерутся за двоих и жизнями за это поплатились, - она хищно улыбнулась. – Жаль только, что один из них подкрался со спины…

— Чем это тебя так?

— Боевыми когтями, - ответила девушка и, заметив наше замешательство, добавила. – Не стоит волноваться - нанороботы в моей крови уже начали лечение - достаточно простой повязки, чтобы остановить кровотечение.

В Мие сомнений не было, так что оставалась только эта загадочная феронийка. Я села рядом и взглянула ей прямо в глаза, пытаясь найти там ответ на мучившие меня вопросы. Как она поведет себя, когда я начну действовать? Не предаст ли в критический момент? Насколько можно ей верить?

— Скажи мне: ты хочешь жить?

— Очень, - прошептала она, выдержав мой взгляд.

— Тогда терпи! – сказала я и, сжав зубы, вылила полфлакона антисептика прямо на рану.

Девушка взвыла не своим голосом и, упав на пол, забилась от боли. Мия, не ожидая от меня ничего подобного, отпрыгнула в сторону, с ужасом глядя на бедную феронийку. Несмотря на приличную звукоизоляцию, истошные крики раненой дошли до стерегущего нас гвардейца. Заглянув через окошко вовнутрь и, увидев мечущуюся в припадке изгнанницу, он открыл камеру и бросился внутрь.

— Что случилось?!

— У нее приступ! Помогите!

Солдат наклонился над орущей от боли девушкой, и я, воспользовавшись моментом, бросилась к стоящей рядом тележке. Подняв ее над головой, я изо всех сил опустила ее на голову мужчины. Удар пришелся по шлему, но этого хватило, чтобы гвардеец ошеломленно упал на колени. Запрыгнув ему на спину, я не дала мужчине опомниться и, пропустив руку под горлом, начала душить.

— Помоги мне! – бросила я Мие, отстраненно взирающей на развернувшееся действо.

Она сразу отреагировала и, бросившись на феронийца, сдавила ему руки, которыми он уже успел пару раз ударить меня. Мужчина пытался сбросить нас обеих, и это ему отчасти удалось – сила его расы была настолько велика, что даже в таком состоянии он сумел отбросить Окаду в сторону и перевернуться на бок. Но я обхватила его ногами и, вложив всю свою ненависть и боль, сдавила его шею.

— Все кончено! Он мертв! – прозвучал чей-то голос. – Отпусти его!

Постепенно кровавая пелена спала с моих глаз, и я осознала, что ферониец действительно перестал сопротивляться и обмяк. Надо мной склонилась Мия – она тяжело дышала и встревоженно смотрела то на меня, то все еще мечущуюся от боли девушку. Оттолкнув безжизненное тело, я попыталась встать, но, потеряв равновесие, упала. По щеке потекло что-то теплое – кажется, солдат разбил мне бровь. В голове шумело, и лишь прислонившись к стене, я все же сумела подняться на ноги.

— Ты как?

— Вроде нормально, - отозвалась Окада.

— Тогда возьми его оружие и прикрой дверь, - утерев кровь рукавом, я подошла к стонущей феронийке. – Прости за это.

— Мать твою...! – я терпеливо снесла заслуженную ругань, после чего вместе со второй пленницей аккуратно переложила розовокожую на койку. Спустя минут пять девушка успокоилась и попросила воды. Я приподняла ее за плечи и, поднеся стакан ко рту, дождалась, пока она напьется, после чего смахнула с лица налипшие волосы.

— Иначе нельзя было.

— Мне от этого не легче, - пробормотала она.

— Полегчает, когда мы выберемся отсюда.

— И как ты себе это представляешь? – спросила Мия, наблюдающая за коридором.

— Здесь неподалеку есть вентиляционный выход, пройдя по нему, мы выберемся из закрытой зоны, - начала я, перевязывая рану феронийке. – После этого я отведу вас к докам, откуда мы и улетим отсюда.

— А как далеко они находятся?

— Четырнадцать отсеков, - вместо меня ответила раненая.

— Четырнадцать?! Да нас пристрелят уже во втором.

— А никто и не говорил, что план хороший, - усмехнувшись, промолвила я.

— Помогите мне одеть броню этого гвардейца, - слабым голосом сказала изгнанница. – Сделаем вид, что я конвоирую Окаду, а ты - нас сопровождаешь.

— А не великовата ли для тебя его форма?

— Если держаться будем подальше от прохожих, то этого никто и не заметит.

— Мне понадобится помощь, - прокряхтела я, попытавшись сдвинуть мертвеца с места. Спустя пару минут мы вместе с Мией сумели-таки раздеть его и, утерев пот, начали аккуратно обряжать феронийку. После моей эксцентричной выходки, кожа вокруг раны на ее плече побледнела, и на ней выступили вены. Надо сказать, что девушка с честью выдержала еще и это испытание, негромко постанывая и уставившись в потолок, в то время как мы проталкивали поврежденную конечность в рукав. – Ты в порядке?

— Жить буду, - кивнула она и, встав на ноги, поправила съехавший на бок ремень.

— Тогда идем, каждая минута на счету.

— Постой, - она согнула здоровую руку и положила ее на сердце. – Меня зовут Леандра, я – Та, Что Знает.

Удивленно кивнув ей, я подошла к двери и, выглянув наружу, подала знак остальным, что путь чист. Накинув изорванный плащ на плечи и натянув на лоб капюшон, Мия пошла первой, сознательно заведя руки за спину так, будто они были скованы. Следом за ней, стараясь держаться прямо, следовала изгнанница, на поясе которой едва слышно бряцало отполированное до блеска оружие. Замыкая отряд, я специально опустила голову, имитируя свою обычную походку на случай, если появится кто-то из охраны. Именно по этой причине мы, не таясь, двигались по направлению к замеченному мной ранее ангару, впрочем, стараясь держаться бли<

12	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: