Грамматический аспект порождения речи

Современное состояние этой проблемы никак нельзя назвать утешительным. По словам Дж. Миллера и Д. Макнила, «самое большее, что мы можем сказать о модели грамматической пере­работки высказывания, это то, что она должна включать компо­нент, отражающий грамматическое знание носителя языка; что она должна порождать речь отдельными шагами во времени слева направо; что она ограничена возможностями кратковре­менной памяти; что она должна быть приемлемой и для порожде­ния, и для восприятия речи; и что она может быть генерализована на неграмматический материал. Внутри этих широких гра­ниц может быть построено большое количество различных моде­лей: и одна из задач экспериментальной психолингвистики — собрать данные, которые позволят сузить эти границы настоль­ко, чтобы они ограничили одну, приемлемую модель» [128] (в пе­чати).

Такого рода моделей сейчас существует по крайней мере три (вернее было бы говорить не о трех моделях, а о трех классах моделей, так как каждая из них имеет множество вариантов). Это: а) стохастические модели; б) модели непосредственно составляю­щих; в) трансформационные модели. Рассматривая их ниже, мы не затрагиваем проблематики собственно теории порождающих грамматик, рассматривая их постольку, поскольку они исполь­зуются для моделирования психофизиологического порождения речи.<349>

Стохастические модели предполагают, «что множество элемен­тов сообщения может быть репрезентировано при помощи дистри­буции вероятностей и что различные коммуникативные процес­сы (кодирование, передача и декодирование) заключаются в опе­рировании этой априорной дистрибуцией и трансформировании ее в соответствии с известными условными вероятностями — в апос­териорную дистрибуцию» [126, 422]. Иными словами, согласно стохастическому представлению, говорящий использует при по­рождении речи (или ее восприятии) исключительно вероятност­ные характеристики речевых элементов: сам факт и вероятность появления очередного элемента обусловлены предшествующими элементами.

Факт использования вероятностных характеристик в восприя­тии был доказан блестящим экспериментом А. Трейсман, постав­ленным следующим образом: известно, что если мы даем на левое и правое, ухо различные сообщения, выбирается только одно из них. Но если теперь ввести в «отвергнутое» сообщение слова, обладающие высокой вероятностью в данном контексте, то проис­ходит переключение на соответствующий канал восприятия [137]. О том, как именно используется при этом речевой контекст, также имеется целый ряд исследований, обобщенных в работе Я. Прухи [135].

Однако эксперименты показывают, что выбор грамматической формы в гораздо меньшей степени зависит от влияния контекста, нежели выбор отдельного слова (см. [93]). Возникает проблема того, применимы ли вообще стохастические модели к моделиро­ванию именно грамматической структуры. Ограничим­ся лишь одним аргументом на этот счет, принадлежащим Дж. Мил­леру. «Для того, чтобы ребенок обучался всем правилам... последо­вательности, построенной по принципу «слева направо», которые необходимы для создания совершенно приемлемых предложений из двадцати слов или меньше, он... должен выслушать... прибли­зительно 10³⁰ предложений. Чтобы оценить по достоинству, насколько это условие нелепо, вспомним тот факт, что в столетии только 3,15 x 10⁹ секунд» (см. [53, 158—159, ср. 40]).

Так называемая грамматика непосредственно составляющих (НС) является, как говорят, более сильной моделью порождения речи. Напомним, что ее основная идея заключается в применении правил деривации типа «вместо Х подставить У». Так, порождение предложения Талантливый художник пишет инте­ресную картину будет осуществляться по правилам грамматики НС следующим порядком: предложение > именная группа + группа сказуемого; именная группа > определение + опре­деляемое и т. д., пока мы не дойдем до конечной («терминальной») цепочки слов. В отличие от марковских моделей, в модели НС порождение идет в двух направлениях: за счет последовательного появления компонентов и за счет их так называемого «расшире<350>ния». То, что первым шагом порождения Должно быть вычленение именной группы, т. е. сочетание талантливый художник, опре­деляется нашим знанием структуры предложения в целом и никак не выводимо стохастическим путем.

Наиболее известная модель психофизиологического порож­дения речи на основе грамматики НС принадлежит Ч. Осгуду [132]. Осгуд рассматривает процесс порождения речи (как ее восприятие) как своего рода «супермарковский»: стохастические закономерности, по его мнению, действуют на каждом из после­довательных уровней деривации, причем выбор единиц на более «высоких» уровнях частично обусловливает выбор единиц на дальнейших уровнях, или ступенях деривации. На эту модель опирался в своих экспериментах Н. Джонсон, исследовавший вероятность ошибок при запоминании предложений с разными синтаксическими структурами; оказалось, что эта вероятность резко повышается на границах сегментов, выделяемых в ходе анализа по НС (типа именной группы); внутри же таких сегмен­тов вероятность ошибки уменьшается по обычным закономер­ностям марковского процесса [117]. Позже Джонсон поставил еще ряд очень удачных экспериментов в подтверждение модели Осгуда.

Несмотря на успешные эксперименты Джонсона и других психолингвистов, опиравшихся на грамматику НС, она оказа­лась малопригодной для моделирования некоторых типов пред­ложений и уступила место трансформационной порождающей модели. Главная идея этой модели заключается в том, что для получения некоторых типов предложений необходимо произвести определенную операцию над деревом НС в целом (или, вернее, над его терминальной цепочкой). Например, «породив» приведенное выше предложение Талантливый художник пишет интересную картину по правилам НС, мы можем, согласно трансформационной грамма­тике, оперируя над терминальной цепочкой порождения, получить из данного активного, утвердительного, повествовательного пред­ложения его пассивный, отрицательный, вопросительный вариан­ты в различных сочетаниях. Иначе говоря, предполагается, что порождая предложение типа Не пишется ли интересная картина талантливым художником?, мы сначала строим приведенное выше исходное предложение, а затем преобразовываем его в трех «измерениях».

Дж. Миллер со своими учениками и последователями осу­ществил целый ряд экспериментов, направленных на доказатель­ство применимости ТГ в психолингвистическом моделировании13. Результатом этих экспериментов была констатация того, что «операции с активными утвердительными предложениями всег­да требуют меньше дополнительного времени, чем операции, не<351> включающие таких предложений... Это, в сущности, и есть то, что утверждает трансформационная теория: пассивные, отри­цательные я пассивно-отрицательные предложения содержат все те же синтаксические правила, что активные утвердительные, плюс одно или два, что усложняет их и требует несколько боль­шего времени для интерпретации (или порождения)...» [127, 307].

Даже отвлекаясь от результатов подобной эксперименталь­ной проверки, можно указать на ряд существенных недостатков трансформационной модели, как, например, неучет фактора мо­тивации и предметно-логического содержания высказывания, прин­ципиальная необязательность психологического по­рождения лингвистически одинаковых высказываний одним и тем же способом и зависимость этого способа от характера экспериментальной ситуации и т. д. Особенно существенно, что ТГ, выдвинутая как модель описания «грамматического знания», языковой способности, сплошь да рядом прое­цируется на моделирование речевой деятельности; однако для этой цели она заведомо непригодна.

Эти и другие недостатки трансформационной модели вызвали реакцию двоякого рода. Во-первых, появился ряд эксперимен­тальных исследований, в той или иной форме стремящихся опро­вергнуть данные миллеровских и аналогичных им экспериментов. Во-вторых, внутри самого лагеря сторонников трансформацион­ной модели появились работы, отходящие от традиционной интер­претации этой модели.

Ряд работ первого типа (Мартин и Робертc, Танненбаум, Ивенс и Уильямc, Лущихина и др.) привел к выводу, что Миллер прав лишь отчасти: хотя усложнение предложения и увеличение вре­мени; необходимого для оперирования этим предложением, свя­заны, но никаких убедительных количественных данных на этот счет получить невозможно. Те эксперименты, авторы которых с цифрами в руках доказывали пригодность ТГ для психолинг­вистического моделирования, при внимательном рассмотрении оказываются не вполне корректными; более строгие эксперименты не подтверждают модели сколько-нибудь основательным обра­зом и обычно позволяют противопоставить друг другу лишь ядерные и неядерные предложения. Есть и работы, результаты которых ставят под сомнение вообще адекватность трансформационной модели [97].

Из работ второго типа укажем как на наиболее интересное на исследование Д. Слобина. Он был вынужден предположить, что испытуемые по-разному оперируют с предложениями в зави­симости от того, являются ли эти предложения «обратимыми» (авто­мобиль догоняет поезд, но поезд тоже может догонять автомобиль) или «необратимыми» (человек ест дыню; дыня не может есть чело­века) [141]. Это значит, что в порождении предложения имеется<352> некий «дограмматический» этап, на котором говорящий (или воспри­нимающий речь) ориентируется на общее содержание предложе­ния, как бы высказывает суждение о характере описываемой ситуации, существенное для дальнейшего оперирования с предло­жением. В конечном счете такая идея равнозначна идее внут­реннего программирования речевого высказы­вания в субъективном коде, частично затронутом выше в связи с проблемой внутренней речи.

Допущение подобного звена в порождении речи позволяет наилучшим образом интерпретировать некоторые полученные ранее экспериментальные факты. Так, можно предположить, что именно звено программирования является психофизиологи­ческим субстратом феномена актуального членения высказыва­ния.

В целом следует прийти к выводу, что трансформационная модель хотя и очень удобна для психолингвистического моде­лирования речи (и трансформационный принцип, без сомнения, в какой-то форме реально используется в порождении), но она отнюдь не является единственно возможной и единственно до­пустимой, а вероятнее всего входит в общую схему процессов психофизиологического порождения речи на правах факульта­тивного звена.