Начальная Программа Бенджамина 5 глава

1. Дети с повреждениями мозга в острой форме: Некоторые дети имеют повреждения мозга, требующие срочного медицинского или хи­рургического вмешательства. Эти повреждения могут быть вызваны инфекцией, кровоизлияниями, раком, травмой, прогрессирующей гид­роцефалией или одним из многих состояний, которые требуют точной диагностики, важной для выживания ребенка, а также для снижения степени нанесения возможного вреда мозгу. Обычно, эти процедуры производят в скорой помощи или в больнице. После этой острой ста­дии ребенок может иметь остаточные повреждения мозга. Ребенок с повреждением мозга может иметь проблемы разной степени тяжести с передвижением, речью, слухом, зрением или осязанием. Если его оставить без надлежащего лечения, эти проблемы могут стать хрони­ческими или постоянными. Мы видим ребенка с повреждением мозга уже после того, как острое, угрожающее жизни состояние преодолено и стабилизировано. Важно, чтобы этот ребенок получил лечение на­столько быстро, насколько это возможно, чтобы помочь быстрому вос­становлению. Однако, даже тот, кто жил с повреждением мозга много лет, может извлечь пользу из лечения.

2. «Умственно неполноценные» дети с повреждениями мозга: Это те дети, которых раньше называли «умственно неполноценны­ми» и у которых мозг сформирован неправильно или аномален. Это может быть следствием генетических нарушений, таких как синдром Дауна, или же следствием ряда проблем, которые влияли на развитие мозга ребенка до его рождения. При этом также возможно неправиль­ное формирование органов во всем остальном теле зародыша. Ранее считалось, что дети с патологиями развития мозга или генетическими проблемами вообще не поддаются лечению. Многих заключали в за­ведения для душевно больных на всю жизнь. По нашей программе проходило много детей с повреждениями мозга, у которых рентгенная компьютерная и магнитно-резонансная томограммы демонстрирова­ли аномалии развития мозга. Аномалий могут заключаться в том, что извилины слишком большие или слишком маленькие, или что доли мозга или другие структуры имеют неправильную форму или вооб­ще отсутствуют. Мы также наблюдаем детей с аномалиями развития белого и серого вещества, иногда рассматриваемые как гетеротопии, или миграционные нарушения. Теперь мы знаем, что, хотя мозг может выглядеть структурно отличным от обычного, он будет реагировать на стимуляцию и лечение. Эти дети являются кандидатами на программу неврологического лечения.

3. Дети с повреждениями мозга с нейродегенеративными нару­шениями: Дети с нейродегенеративными нарушениями могут иметь заболевания или состояния, вызывающие прогрессирующее разруше­ние мозга и нервной системы. В некоторых случаях, метаболический фактор или некоторые другие проблемы могут быть

исправлены с помощью правильного питания или сменой физиологического окру­жения мозга. Это позволит нам начать лечение остаточных повреж­дений мозга. В других случаях нарушение может вызывать быстрое непрерывное разрушение мозга и нервной системы. В таких случаях, возможно, мы не сможем добиться заметного результата при помощи наших программ.

 

Повреждение мозга может произойти в любое время. Это может произойти по многим причинам. Иногда причины повреждения мозга остаются непонятными до конца. Порой, дети с повреждениями мозга получают ярлыки от медицинских специалистов, учителей и общества. Эти ярлыки - не болезни, а симптомы одной проблемы — повреждения мозга.

В мире живут буквально миллионы детей с повреждениями мозга. Я могу перефразировать Авраама Линкольна и я уверен, что он не был бы против, если бы я сказал: «Бог должен любить детей с поврежде­ниями мозга, потому что он создал их так много».

Дети с повреждениями мозга- чудесные дети, они нуждаются в нашей помощи, и ©ни достойны ее. Мы знаем, что наша неврологичес­кая программа результативна для большинства детей с повреждениями мозга. Мы надеемся, что в будущем найдутся ответы на проблемы всех детей с повреждениями мозга.

27.

МНОГО ЛИ НА ЗЕМЛЕ ДЕТЕЙ С

ПОВРЕЖДЕНИЯМИ МОЗГА?

Если ваш ребенок страдает заболеванием, связанным с повреждени­ем мозга, вам, кажется, и так хватает забот, чтобы еще задаваться вопросом, сколько же детей с подобными проблемами живут по всей стране и во всем мире. Скорее всего, вам и в голову не придет, что эта информация может оказаться хоть сколько-нибудь полезной.

Однако, учитывая тот факт, что в обществе все еще бытуют некото­рые совершенно средневековые представления об этих заболеваниях, родителям таких детей может быть очень важно узнать, что этот диа­гноз в его современном понимании - не редкость, и их ребенок далеко не одинок. А если учитывать детей с повреждениями мозга, которых к таковым не причисляют и которым поставлен диагноз согласно сотне других неспецифических симптоматических классификаций, цифры получаются действительно огромными, и «дети с повреждениями моз­га» становятся едва ли необычным явлением. И, наконец, если вклю­чать в эту статистику еще и людей с повреждениями мозга в прямом и научном смысле этого слова - то есть всех, у кого есть мертвые моз­говые клетки - то окажется, что людей с повреждениями мозга значи­тельно больше, чем людей, у которых этих повреждений нет.

Пересекаясь с нами в коридорах Институтов, люди, которые хоть немного знакомы с нашей работой, часто посмеиваются (немного нерв­ничая) по какому-либо поводу, заявляя: «Послушай, по-моему, у меня повреждение мозга!» Они, конечно, шутят, хотя и немного нервно. На самом деле, в этой шутке есть немалая доля правды. В техническом и научном смысле их шансы оказаться правыми очень велики. По ут­верждению ведущего нейрофизиолога МакКенна, начиная с 35-летне­го возраста, мы каждый день страдаем от гибели сотни тысяч клеток головного мозга.

Так сколько же среди нас людей с повреждениями мозга? Из-за невероятной неразберихи с терминами, обозначающими повреждения мозга у детей, трудно ответить на этот вопрос более или менее точно, но мы попробуем разобраться хотя бы с тем, что имеем.

Покойный ныне доктор Уильям Шарп, выдающийся нейрохирург из Нью-Йорка, провел подробнейшее научное исследование пятисот новорожденных детей. В течение сорока восьми часов после их рож­дения, он делал пункции спинного мозга для исследования спинномоз­говой жидкости. (Спинномозговая жидкость - это жидкость, в

которой «плавает» мозг. Она предназначена, кроме всего прочего, для смягче­ния воздействия на него и защиты от повреждений. В естественном состоянии она должна быть прозрачной и бесцветной, как вода.) Док­тор Шарп обнаружил, что спинномозговая жидкость у 9 % предполо­жительно здоровых детей содержит кровь в количестве,

достаточном, чтобы ее можно было заметить невооруженным глазом. Он доказал, что эта кровь не была занесена в результате прокола иглой, а уже на­ходилась в спинномозговой жидкости до пункции.

Что это значит? Существует множество способов повредишь мозг, при которых кровь не попадает в спинномозговую жидкость. Но един­ственной причиной попадания крови в спинномозговую жидкость мо­жет быть только разрыв внутренних тканей, покрывающих централь­ную нервную систему, другими словами - повреждение мозга.

Если считать, что открытие доктора Шарпа, сделанное в 1924 году, касается всех новорожденных детей вообще, мы приходим к неожи­данному выводу: по крайней мере 9% всех детей рождаются с повреж­дениями мозга или, по крайней мере, имеют их в течение первых двух дней своей жизни.

Что же говорят современные исследования по поводу этих данных? Со времени проведения первых опытов доктора Шарпа их повторяли многократно в разных местах, и эти результаты каждый раз получа­ли подтверждения, при этом, что еще более важно, они существенно выросли. В последних исследованиях при изучении спинномозговой жидкости под микроскопом выяснилось, что от 70 до 80% новорож­денных детей имеют некоторое количество клеток крови в спинно­мозговой жидкости. Доктор Льюис Джэкобс, нью-йоркский педиатр, посвятивший немало времени изучению проблем детей с поврежде­ниями мозга, говорил мне, что много лет назад, ему, начинающему тогда врачу, пришлось быть свидетелем такого рода исследований и что тогда кровь была обнаружена в спинномозговой жидкости у 85% обследованных младенцев. Если считать выводы, полученные в ходе описанных экспериментов репрезентативными, то есть принять как факт, что незначительные повреждения мозга наблюдаются у 70%, а тяжелые (вплоть до смертельного исхода) - у 9% всех младенцев, рож­дающихся в США, родители больного ребенка получают возможность убедиться, что их малыш не такой уж странный и необычный, и если отличается от большинства остальных, то не повреждением мозга, а всего лишь его степенью.

Существует также немало исследований, свидетельствующих о том, что процесс, приводящий к старческой немощи, а именно постепенное вымирание отдельных клеток головного мозга, начинается еще в дет­стве и постоянно набирает скорость на протяжении всей жизни.

Очень трудно дать определение, что же такое «повреждение мозга». Единственно можно с уверенностью утверждать, что это состояние, при котором часть мозговых клеток мертва. С этой точки зрения, воп­рос состоит только в количестве этих мертвых клеток. Иными словами, после того как мы устанавливаем присутствие хотя бы одной мертвой клетки мозга, речь идет уже скорее о степени повреждения, нежели о факте его присутствия. Основываясь на таком определении можно считать, что практически каждый человек имеет повреждения мозга, пусть даже незаметные.

Вероятно, к категории «повреждения мозга» было бы разумно от­носить лишь те случаи, когда количество мертвых клеток мозга или плотность их скопления оказались достаточными, чтобы вызвать яв­ные проблемы. Однако, придерживаясь такого определения, мы можем упустить из виду нечто гораздо более важное.

Хотите увидеть людей с повреждениями мозга в самом правильном смысле этого слова? Просто оглянитесь вокруг. Если рядом никого не оказалось, посмотритесь в зеркало. Если и это затруднительно, взгля­ните на мою фотографию на обложке!

28.

ЧТО ВЫЗЫВАЕТ

ПОВРЕЖДЕНИЯ МОЗГА?

Повреждение мозга возникает скорее по причине какого-то внешнего воздействия, чем из-за врожденного, генетического дефекта. Нам известно не меньше сотни факторов, способных нанести вред здоровому мозгу после момента зачатия. Вполне вероятно, что

их тысяча.

На самом деле не так уж сильно важно, каким образом был повреж­ден мозг, главное - определить степень и место повреждения. И все же, мозг может пострадать при таком большом количестве обстоятельств, что наверно стоит рассмотреть некоторые из них –

хотя бы лишь для того, чтобы показать, что это может случиться с каждым.

Проведя обследование тысяч детей, прибывающих в институты, мы видим, что если у родителей несовместимый резус фактор, это приводит к несовместимости крови матери и ребенка и наносит вред мозгу.

Если мать ребенка перенесла корь или какую-либо другую инфек­ционную болезнь в первый триместр беременности или даже позднее, это может стать причиной повреждения мозга.

Если во время беременности случалось, что матери не хватало кис­лорода для обеспечения потребностей своего организма и организма ребенка, это может быть еще одним фактором риска.

Когда я учился на медицинском в 40-х годах, нам говорили, что, если во время беременности мать испытывает недостаток в чем-либо, это отразится, прежде всего, на ее организме. Сегодня мы знаем, что ребенок пострадает тоже. Может пострадать его мозг.

Мы видим детей, родившихся преждевременно, тех, кто к моменту появления на свет еще просто был «недоделан». Из всех возможных факторов, имеющих отношение к повреждению мозга, недоношен­ность чаще всего встречается в историях болезни, и статистически вероятность такой причины в три раза выше всех остальных. Конеч­но, это вовсе не означает, что у каждого преждевременно рожденного ребенка обязательно должно быть повреждение мозга (если не иметь в виду точку зрения, что все мы в той или иной степени страдаем от этих повреждений).

Повышенная доля риска приходится также на переношенных мла­денцев. Очевидно, эти дети были «передержаны», хотя сложно сказать (как и в большинстве подобных случаев), где причина, а где следствие. Вполне возможно, что в некоторых случаях именно повреждения моз­га приводят к переношенности или недоношенности, а не наоборот. Как бы то ни было, эти факторы часто ассоциируются с больными детьми.

Мы наблюдаем ребенка, чья мать часто проходила рентгеноскопию во время беременности; очевидно, даже незначительное облучение на начальной стадии беременности может оказаться губительным. Обыч­но в отделениях рентгенографии избегают обследований женщин во время беременности, особенно в первые дни. Но иногда это все же случается, когда мать еще не знает, что беременна.

Повышенная доля наших пациентов появлялась на свет в условиях стремительных родов, то есть продолжавшихся менее 2 часов, или в условиях затянувшихся родов, под которыми мы понимаем роды, для­щиеся более 18 часов. Если и тот и другой фактор считать причиной, а не следствием, то это означает, что младенцу требуется определенное время, чтобы совершить этот тяжелый переход из утробы в мир — его должно быть достаточно, но не слишком много.

Возможно потому, что сам процесс родов имеет немаловажное зна­чение, среди детей с повреждениями мозга доля детей, появившихся на свет в результате кесарева сечения в три раза выше нормы. И опять же, есть вероятность того, что ребенок вынужден появляться на свет в условиях кесарева сечения по причине своего повреждения мозга, а не наоборот.

Мы видим, к сожалению, ребенка, который был уже готов появиться на свет, а роженица оттягивала этот момент, потому что еще не дое­хала до врача или врач не доехал до нее. В таких случаях женщина сама пытается задержать роды: садится прямо или скрещивает ноги, всячески сопротивляясь процессу. Мы насмотрелись на такое количест­во детей, родившихся после таких «отсрочек», что твердо убеждены: задерживать роды — это очень плохая мысль. Уж лучше пусть роды примет любая медсестра или даже отец, чем они будут специально задерживаться роженицей в ожидании врача-акушера. Одному наше­му приятелю как-то пришлось принимать роды у своей жены посреди бела дня на переполненной парковочной стоянке супермаркета — они не успели доехать до больницы. Мать и ребенок прекрасно справи­лись и хорошо себя чувствовали, чего нельзя сказать об отце, которого трясло еще несколько дней - это были

его первые роды. Мы уверены, что для ребенка это была намного лучшая возможность родиться здо­ровым, чем в случае значительной задержки родов.

Мы видим детей, у которых были родовые осложнения - предлежание плаценты, преждевременная отслойка плаценты и другие проблемы, создающие трудности во

время родов. Кроме того, ребенок может находиться внутри матки в положении, затрудняющем или даже делающим невозможными нормальные роды. В таких случаях над ним предварительно производят некоторые действия. В этих случаях также неясно - повреждение ли мозга спровоцировало осложнение при родах или наоборот.

В далекие времена моей учебы у нас создавалось впечатление, что высокий процент детей с повреждениями мозга — это результат непро­фессионализма акушеров. Однако позднее мы пришли к выводу, что такие случаи встречаются достаточно редко, и лишь у очень незначи­тельного числа детей повреждения мозга возникли в результате ро­довых травм, нанесенных недобросовестными акушерами. Предвари­тельно существующие факторы, связанные с плодом, часто затрудняют роды, создавая впечатление неоправданно долгих родов.

Повреждения могут возникнуть и после рождения.

Например, в возрасте двух месяцев ребенок выпадает из кроватки или колыбели, и удар провоцирует образование сгустков крови в моз­говой ткани (они называются субдуралъные гематомы), и это наносит вред мозгу.

Мы видим годовалого ребенка, который надышался инсектицидом, что может вызвать смерть или очень тяжелое повреждение мозга. Этот ребенок с одним из наиболее тяжелых повреждений мозга, с которыми мы когда-либо сталкивались, ставший, кстати, одной из относительно малого количества наших полных неудач, был абсолютно нормальным ребенком до возраста одного года, пока не надышался этим инсекти­цидом. Но мы видим и других детей, которые получили повреждения мозга в результате отравлений токсичными веществами, однако теперь прекрасно себя чувствуют.

Мы видим четырехлетнего малыша, который упал в бассейн и уто­нул. Его спасли, но во время кратковременной клинической смерти кислород не поступал в мозг, что привело к его повреждению.

Мы видим шестилетних детей, которые в результате инфекционно­го заболевания, кори или энцефалита с очень высокой температурой также получили повреждения мозга.

Мы видим девятилетнего ребенка, который во время операции по удалению миндалин или какой-то другой, испытав остановку сердца, умер на операционном столе, но был спасен прямым массажем сердца со вскрытием грудной клетки. В течение того времени, пока его сердце не билось, как и в случае с утонувшим ребенком, его мозг не получал достаточно кислорода, и в результате произошло повреждение.

Мы видим двадцатилетнюю девушку, у которой через несколько часов после родов случается инсульт — в ее мозге рвется кровенос­ный сосуд, приводя к повреждению мозга уже у матери, а не у ре­бенка. Если вы думаете, что инсульты случаются только со старыми людьми, то мы можем сказать, что самым молодым пациентом наших Институтов, испытавшим инсульт, был двухмесячный младенец, а самому старому пациенту -97лет.

Я не хочу заставить вас думать о том, что у молодых матерей после родов может случиться инсульт. Это происходит не часто, но и не так уж редко, и это тоже вид повреждения здорового мозга — правда, в этом случае, мозга матери.

Мы видим двадцатилетнего юношу, который получает пулю себе в голову на поле битвы - но я вам уже рассказывал о трех своих друзьях, у которых были пулевые ранения мозга. И я также рассказывал вам. как легко они пережили потерю миллионов клеток мозга, не только погибших, но и удаленных - оставленных на полях сражений Герма­нии, Бельгии и Кореи. Получать пули в лоб — это еще одна не очень хорошая идея и это еще один из способов повредить мозг.

Мы видим тридцатилетнего человека, который вылетел при автомо­бильной катастрофе через лобовое стекло, и это повредило его мозг.

Мы видим сорокалетнего человека, у которого опухоль мозга, и это тоже способ его повреждения.

Мы видим пятидесятилетнего человека, которого избили дубинкой во время ограбления

- это еще один способ.

Мы видим шестидесятилетнего человека с болезнью Паркинсона, она тоже поражает мозг.

Мы видим девяностолетнего человека, у которого буквально милли­арды, а не

миллионы, клеток мозга мертвы просто потому, что человек постарел.

Все люди описанные выше, и многие другие - это, несомненно, люди с повреждениями мозга, о которых можно сказать, что у них хороший мозг, но в котором очень много мертвых клеток.

Однако, то же самое можно сказать и про меня. Никогда у меня не было их так много, как сейчас.

29.

ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ

ДЕТЕЙ С ПОВРЕЖДЕНИЯМИ МОЗГА

Когда придет время и будет написана последняя глава повество­вания о детях с повреждениями мозга, их долгая история будет поделена на четыре периода.

 

ПЕРВАЯ ЭРА – БЕЗЫСХОДНОСТЬ

 

Первая эра, к счастью, прошла и канула в лету. Она длилась от появления человека до начала XX века. Это была эра безысходности. Она была отмечена жестокостью, безумием и, что, вероятно, самое страшное, скрытностью.

Первая эра не имела героев - за исключением самих детей, всегда сильных, всегда храбрых.

Конечно, нам не требуется углубляться в историю человечества, что­бы найти то время, когда дети с повреждениями мозга были обречены на смерть. Это происходит даже в наше время, в сердце Бразильской Мато Гроссо, среди индейцев Шишу, которых мы, цивилизованные люди, считаем «первобытными». Однако, даже в наши дни «цивили­зованные» госпитали по всему миру, иногда отказывают в еде и меди­цинской помощи детям с повреждениями мозга, считая «добрым де­лом» позволить им умереть. Обсуждается использование современной методики пункции плодного пузыря для беременных женщин с целью определения, является ли ребенок «дефективным» или имеет повреж­дения мозга. В том случае, если повреждение мозга обнаруживается при внутриутробном развитии, женщине обычно советуют прервать беременность. Ужасным, примитивным и непродуманным- таким можно назвать это решение, однако, его можно рассматривать как гу­манное по сравнению с некоторыми другими решениями, которые по­являлись на протяжении самой долгой и ужасной эры в истории детей с повреждениями мозга. Были периоды - вплоть до начала двадцатого века - когда таких больных детей мучили для развлечения здоровых взрослых. В другие периоды их сажали в тюрьму и содержали в самых жестоких условиях. Их избивали и не давали еды.

При самых лучших обстоятельствах, они рассматривались как на­казание, посланное родителям Господом, как возмездие за грехи роди­телей - реальные или воображаемые.

То есть, по существу, ребенок с повреждением мозга был источни­ком позора для своих родителей, и его прятали в пансионах, задних комнатах, на чердаках домов так, чтобы никто не смог увидеть этого позора, что на протяжении первой и самой ужасной из четырех эр су­ществования детей с повреждениями мозга было наиболее мягким и добрым отношением. Такое отношение не исчезло и с приходом второй эры.

Я могу вспомнить, что в конце двадцатых годов, когда я был ре­бенком, в моем районе жил ребенок с тяжелым повреждением мозга, которому было около 10 лет. Сейчас я знаю, что у девочки была разно­видность, как теперь называют, «атетоидного церебрального парали­ча» и что она действительно была тяжело больна. Я знаю это сейчас, но тогда я, конечно же, не знал этого. Эта девочка была дочерью местного аптекаря, и этот человек обладал необычайной смелостью, чтобы вы­возить ее каждый день в коляске, чтобы она могла получить немного солнца и свежего воздуха, пока она лежала полностью парализованная и скрюченная в своей не по размеру маленькой детской коляске. У него хватило смелости делать это, но он заплатил за свою смелость.

 

Я помню, как дети воспринимали ее вполне естественно, в то время как она лежала в своей коляске, как часть окружающего их мира, как саму аптеку. И я уверен, что дети бы не обращали на нее внимания и пришли бы к выводу, что такие дети нормальная часть любой аптеки на земле так же, как красно-белая вывеска над парикмахерской, если бы не

взрослые, жившие по соседству.

Часто говорят, что дети жестоки, как животные, и дики, как дикари, по отношению к

другим детям и, в особенности, к больным детям. Если в этом утверждении и есть правда, то она становится правдой только после того, как взрослые научат детей быть жестокими. Дети не рождаются преисполненными страхами, предубеждениями и пред­рассудками. Они обучаются этому, и их учителя — мы, взрослые. Дети рождаются с принятием образа жизни. Небо голубое, у одних детей рыжие волосы, у других детей зеленые глаза, третьи дети быстро дви­гаются, а некоторые не могут двигаться. Они учатся задавать вопросы «почему?» быстро, как только научатся говорить, но они принимают ответы взрослых за абсолютную правду, какими бы они не были. Часто они учатся, не задавая вопросов, а просто слушая то, о чем говорят между собой взрослые, и то, что большинство взрослых говорили о нашей соседке, девочке с повреждением мозга, было жестоко, лживо, невежественно по существу дела и еще хуже — по их выводам. Гово­рилось так: ребенок - монстр, и у «них» (родителей девочки) должно было бы хватить вежливости не раздражать взгляд порядочных людей ее видом. По меньшей мере, что им надо сделать — «это убрать ее (или это)». Подразумевалось, что такой монстр - это не несчастный случай и что в нормальной здоровой семье такой ребенок появиться не может. Какими заболеваниями или извращениями сознания или наследствен­ностью обладали родители, чтобы произвести такое оскорбление для общества? Такая болезнь должна быть грязной болезнью, корни кото­рой должны крыться в сексе и, более того, поражать всю семью.

До сих пор иногда слышишь такие разговоры, но сегодня, спаси­бо героям второй эры, отвратительные предрассудки являются ско­рее исключением, чем правилом. В двадцатые годы XX века, когда я был мальчиком, это было скорее правилом, и «милый район среднего класса», в котором я рос, не был исключением, Современные люди немногим отличаются от тех, что были тогда. То, что происходило у меня по соседству, было только отражением жалкого невежества того времени по отношению к детям с повреждениями мозга. Это были только двадцатые годы.

 

ВТОРАЯ ЭРА- ОТКРЫТИЕ

 

Вторая эра в истории детей с повреждениями мозга была эрой от­крытий. Это была, возможно, счастливейшая эра, и, хотя и было сде­лано так мало в отношении проблемы беспомощности ребенка с пов­реждением мозга и совершено огромное количество ошибок в лечении, это, была сделана масса бесценных вещей, среди которых - жизненно важное достижение, заключающееся в том, что ребенка с повреждени­ем мозга наконец вывели на свет божий, что позволило нам открыто обсуждать его проблему. Вторая эра жива до сих пор.

Во второй эре была небольшая горстка действительно великих ге­роев, а также тысячи менее героических и менее блестящих последо­вателей. Хотя сегодня многие из этих храбрых людей уже ушли, заняв подобающее им место в истории внесших вклад в прогресс челове­чества, другие из них живут по сей день и пользуются заслуженным уважением.

Эти достойнейшие мужчины и женщины были новаторами. Они пришли, чтобы изменить текущий ход вещей, а человек никогда легко не принимает глобальные перемены или новаторов, которые настаива­ют на таких переменах. Возможно, и хорошо, что это так. Новые идеи, какими бы правдивыми и логическими они не были, должны были пройти жаркий огонь научного обсуждения в непрерывном поиске ис­тины, и то, что является нечестным, неправильным, ложным - должно быть вырвано с корнем. В конце концов, правда защитит себя сама.

Тем не менее, огонь научного обсуждения одинаково суров, как по отношению к

ложному, так и по отношению к истинному. Этот огонь проходит не только нововведение, но, зачастую, и сам новатор, будь он шарлатаном или гением. Не все новаторы способны устоять против сурового, но неизбежного отношения, с которым они сталкиваются и многие из тех, кто обнародовал важные истины, не могли устоять и бежали от такого рода обсуждений, когда их смелость не была столь ве­лика по силе,

сколько ценность истин, которые они предлагали. Когда такое случалось, эти истины хоронили, и они ждали своего часа, что­бы снова быть открытыми теми людьми, чьи блестящие способности в откапывании истин на равных состязались с силой и храбростью, необходимых для их защиты.

Эти герои второй эры имели достаточно мужества, чтобы защищать то, во что они верили. Их путь был нелегким. Битва, которую вели эти мужчины и женщины, была не против организованного и безжалост­ного врага, который защищал взгляды, отличные от их взглядов. Такой враг видим, и, каким бы ужасным он не был, он может быть опознан и поэтому атакован. Их задача не была такой простой. У титанов, ко­торые представляют вторую эру, был гораздо более сложный, эфемер­ный, неуловимый враг. Этим врагом были предрассудки, традиции и равнодушие. Цель капитанов второй эры была ясной и понятной. Они хотели, чтобы мир знал, что дети с повреждениями мозга - это просто дети, у которых поврежден мозг. Не монстры, не предмет насмешек и стыда, а дети, простые и чистые. Дети, которые, как и множество дру­гих детей, испытывают боль, но только боль в голове, а не от сломан­ной руки или аппендицита. Сегодня это может показаться трогательно простым и очевидным. Сегодня это может показаться естественным, но тогда все было совсем не так. Вспомните моего аптекаря.

Враги — предрассудки, традиции и равнодушие были повсюду и в то же время нигде. Как можно бороться с врагом, если его нельзя ни обна­ружить, ни увидеть? Лучше биться в нескольких яростных, отчаянных и трудных битвах, чем в той, в которой враг к тебе почти полностью безразличен. Сначала надо найти врага; затем заставить его осознать, что перед ним - враг (того, кто суеверен, безразличен, чтит традиции, даже по отношению к самому себе?), и после этого еще заставить врага защищаться. И только потом можно начать честную битву. Со всеми этими проблемами столкнулись лицом к лицу герои второй эры. Они боролись с этими проблемами, и боролись хорошо, и, в конце концов, хотя это и заняло почти полвека, они выиграли. Пятьдесят лет мо­жет показаться очень долгим сроком, для того чтобы выиграть такой простой и ясный спор, пока мы не вспомним предшествовавшие этому сотни и тысячи лет невежества.

Хотя до начала нового века было очень мало значимых фигур, мы, возможно, можем начать вторую эру, Эру Открытий, с имени врача

Уильяма Джона Липла (1810- 1894). Доктор Литтл был британским хирургом, описавшим врожденную спастическую диплегию с парали­чей обеих ног.

Хотя работа доктора Литтла с детьми с повреждениями мозга долж­на была убедить остальных врачей, что таких детей необходимо хотя бы обследовать, и обеспечила врачей терминами, которыми они могли бы называть таких детей (теперь это называлось Болезнью Литтла), эта работа не сделала практически ничего, чтобы привлечь внимание общественности к таким детям.

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: