 |
Монастырское землевладение
|
|
|
|
Вопрос 12
Холопы (челядины) по сути являлись рабами. В Киевской Руси в холопство попадали путем самопродажи (например, для уплаты виры), рождения от рабыни, купли-продажи (например, из-за границы), женитьбы на рабе (рабыни), поступления в ключничество (услужение, например, в княжеском хозяйстве), а также в результате совершения преступления ("поток и разграбление", "выдача головой"). В холопство переходили несостоятельные закупы. Наиболее распространенным источником холопства, не упомянутым, однако, в Русской правде, был плен (прежде всего, военный).
Холоп являлся не субъектом, а объектом права. Все, чем обладал холоп, считалось собственностью его господина. Личность холопа не защищалась законом. За его убийство взимался штраф как за уничтожение имущества. Штрафную ответственность за холопа нес его господин. Холоп не мог выступать в качестве стороны в судебном процессе.
Впоследствии источники холопства были ограничены: отменено холопство по городскому ключничеству; в 1550 холопам-родителям было запрещено холопить своих детей, рожденных на свободе; с 1589 ставится под сомнение холопство свободной женщины, вышедшей замуж за холопа; постепенно холопами перестали становиться несостоятельные закупы и преступники; также было запрещено холопить детей боярских, участились случаи отпуска холопов на волю.
В XVв. выделилась категория больших (докладных) холопов, т.е. княжеских или боярских слуг, ведавших отдельными отраслями хозяйства – ключников, тиунов, огнищан, конюших, старост, пашенных. Со временем большая часть этих холопов получала свободу.
С XVв. особо выделяется кабальное холопство. В отличие от полного холопа, его кабальный коллега не мог отчуждаться как обычное имущество, его дети не становились холопами. Кабальные люди часто сами стремились в полное холопство к господам, закон же ограничивал кабальные отношения уплатой или отработкой долга. Отношения господина и холопа строились на личном соглашении, смерть одной из сторон прекращала обязательство. Развитие кабального холопства привело к вытеснению им полного холопства, а затем к уравниванию статуса холопов с крепостными (к XVIIв.).
|
|
|
Вопрос 27
См лекцию
Правда Ярослава еще допускала кровную месть за убийство, Ярославичи заменили кровную месть вирой (штрафом за убийство). Остальные штрафы именовались продажей. Вира платилась только за убийство свободных людей. Обычная вира у Ярослава составляла 40 гривен. За убийство привилегированных лиц (бояре, огнищане, княжеские конюхи и др.) назначалась двойная вира в размере 80 гривен.
За отсечение руки и, видимо, за убийство женщин назначалось полувирье в размере 20 гривен. За убийство княжеского холопа назначалась продажа в 12 гривен, за убийство холопа (а также, судя по всему, и смерда, хотя многие исследователи считают, что за убийство смерда взималась полная вира) назначалась продажа в 5 гривен. Т.о. налицо дифференциация наказания в зависимости от социального статуса жертвы преступления.
Устанавливалась продажа за нанесение телесных повреждений (отсечение различных частей тела), за "муку" (не совсем понятно, что это такое, возможно, побои или пытка).
Виры и продажи, по-видимому, шли князю (через специальных вирников). Помимо виры, выплачивалось головничество семье потерпевшего. Также виновный платил лекарю мзду за лечение потерпевшего.
Дикая вира платилась вервью (общиной) по принципу круговой поруки, если след преступника оканчивался в данной деревне, а также если виру не мог заплатить общинник. Судя по всему, преступника, который не мог заплатить виру, ждали поток и разграбление.
|
|
|
В Русской правде не упоминаются различные формы вины, однако учитываются обстоятельства совершения преступления. Так, при убийстве в обиде назначалась предусмотренная вира, а при убийстве в разбое – высшая мера наказания "поток и разграбление" Поток – телесные наказания или продажа виновного в рабство (вместе с семьей). Разграбление – конфискация имущества виновного (правда, непонятно в чью пользу, государства или родственников жертвы, исходя из логики древнерусского права – и тех, и других). Русская правда не предусматривала смертную казнь, хотя она практиковалась. Вместе с тем, по Русской правде преступника можно было убить на месте преступления в случаях убийства огнищанина (княжеского слуги) у клети (ведь он защищал не свое, а княжеское имущество), при воровстве в ночное время. А вот убийство вора в дневное время расценивалось уже как превышение пределов необходимой обороны
Кражи дифференцировались не по размеру, а по виду украденного имущества.
На грани преступления и гражданского правонарушения находились такие действия как перепахивание межи и уничтожение межевых знаков.
Вопрос 42
Здесь был особенно силен монархический элемент, хотя продолжали действовать и боярский совет, и городское собрание (вече). Князья опирались на свои обширные землевладения, сильную и единую дружину, растущие города. На северо-востоке не было большого количества старых боярских родов, имевших значительные вотчины, поэтому реальной оппозиции князьям никто составить не мог.
В Ростово-Суздальском (позже – Владимиро-Суздальском) княжестве великий князь оказывал большое влияние на всю политическую жизнь. Он был не только носителем верховной власти, но и верховным собственником земли, верховным сюзереном. Он осуществлял все функции государства и ему принадлежала законодательная, исполнительная и распорядительная, военная, судебная и даже церковная власть.
В княжеский совет, выполнявший консультативные функции при великом князе, входили лично преданные ему крупные феодалы – служилые бояре. В управлении государством князь прежде всего опирался на дружину, состоящую именно из служилого боярства и иных княжеских слуг. В чрезвычайных случаях по инициативе великого князя созывались феодальные съезды.
|
|
|
Вече первоначально созывалось для решения наиболее важных вопросов внутренней и внешней политики, со временем (особенно после татаро-монгольского нашествия) влияние этого органа сошло на нет и он перестал собираться.
В Ростово-Суздальском княжестве, как и везде на Руси в то время, развивалось дворцово-вотчинное управление, местное управление сосредоточивалось в руках наместников и волостелей.
В Ростово-Суздальском княжестве действовала система древнерусского права, отраженная, прежде всего, в Русской правде. Большинство ее списков обнаружено в юридических сборниках и кормчих книгах, возникших именно здесь. Ряд норм Русской правды впоследствии вошел в "Правосудие митрополичье" – памятник конца XIII – начала XIVвв., составленный скорее всего именно в Северо-Восточной Руси.
1. Государственный строй Новгорода и Пскова.
Новгород не рассматривался ни одной княжеской семьей в качестве вотчины, власть и полномочия князя здесь были сильно урезаны. Князья в Новгороде с XIIIв. стали фактически выборными, новгородцы призывали к себе кого-либо из Рюриковичей, обычно из северо-восточных княжеств. Т.о. в Новгороде установился республиканский строй. Новгородцы избирали даже архиепископа, который потом лишь утверждался митрополитом. Новгородская республика формально признала свою зависимость от Золотой орды, следовательно, номинально признавала верховенство владимирского великого князя. В свою очередь, Золотая орда признавала новгородские порядки и не мешала вечевому управлению.
Высшим государственным органом Новгородской республики было вече ("парламент-митинг"). Существует две точки зрения на персональный состав веча:
1. Входили все взрослые мужчины (так считает, в частности, доц. С.М. Казанцев), т.е. была непосредственная демократия. Вместе с тем, на вече (как на народное собрание в Афинах) приходили далеко не все, кто мог бы в нем участвовать.
|
|
|
2. Входили представители населения (т.е. не все новгородцы) (так считает, в частности, Янин), т.е. была представительная демократия. В доказательство этого говорят о небольших размерах вечевой площади в Новгороде.
Вече решало вопросы об избрании (изгнании) князя, избрании прочих высших должностных лиц Новгородской республики; вопросы войны и мира; налоговые вопросы; выпускало законодательные акты; судило высших должностных лиц.
Князь (обычно из Рюриковичей) приглашался на княжение вечем. Князь был символом государства, защитником новгородских земель. Прибывая с дружиной в город, князь заключал договор с Господином Великим Новгородом. Князю и его дружинникам запрещалось приобретать в собственность недвижимость на новгородской земле, дабы он не смог укорениться в республике. Князь имел право на получение определенных пошлин. Князь мог охотиться, но только в специально предназначенных для этого заповедных лесах. Совместно с посадником князь осуществлял судебные функции. Князь также назначал судей на местах, возможно, также судебных приставов.
Архиепископ (владыка) возглавлял церковь, ведал мерами и весами, обладал некоторыми судебными и иными полномочиями, под его командованием состоял специальный архиепископский полк.
Архиепископ председательствовал на заседаниях Боярского совета, который в Новгороде назывался "Оспода", а в Пскове – "Господа"
Посадник избирался на определенный срок вечем. Действующий посадник назывался степенным, а бывший – старым. Также избирался вечем тысяцкий. Трудно разграничить полномочия посадника и тысяцкого, они решали оперативные вопросы жизни Новгородской республики. Им, как и другим новгородским должностным лицам, принадлежали определенные судебные полномочия: посадник вершил суд вместе с князем, а тысяцкий выступал судьей по торговым (коммерческим) спорам.
Все города, входившие в состав Новгородской республики, считались новгородскими пригородами и были приписаны к тому или иному концу (части города) Новгорода. Новгородский пригород Псков де-факто обладал широкой автономией, обычно имея даже собственного князя. Однако в Пскове не было собственных бояр, т.к. все они жили в Новгороде, поэтому делами Пскова управляли житьи (т.е. зажиточные) люди, которые в Новгороде были оттерты от государственных дел боярами.
Только в сер. XIVв. Псков получил официальное признание своей независимости со стороны Господина Великого Новгорода. Система государственного управления Пскова полностью копировала новгородский аналог. Однако в Пскове не было собственного архиепископа, здесь находился наместник новгородского владыки. Вместо посадника и тысяцкого, в Пскове функционировало 2 степенных посадника. Некоторые полномочия тысяцкого были спущены на уровень вниз, сотским.
|
|
|
Вопрос 57
Общинная земельная собственность в указанный период имела довольно ограниченный характер, поскольку сосуществовала с частной крестьянской земельной собственностью. В общинном владении, как можно сделать вывод из сохранившихся источников, находились различные угодья, леса, луга, бортные урожаи, рыбные ловли [ Павлов-Сильванский Н. П. Указ. соч. С. 197.]. Помимо этого, в общинном владении состояли бесхозные и в частности выморочные участки. Это видно из того, что именно община в целом сдает такие пустоши в аренду, отдает их собственным крестьянам под условием тянуть тягло и т. д., то есть вполне ими распоряжается.
Помимо этого, община обладает в этот период правом выкупать перешедшие от ее членов земли у новых собственников, причем само отчуждение таковых земель отдельными крестьянами признавалось вполне правомерным [Там же. С. 200.].
Тем не менее основным для нас является наличие частной земельной собственности у членов общины, у крестьян, чему свидетельством — обилие крестьянских купчих и завещательных распоряжений.
Таким образом, мы видим общину как правовую форму, не отрицающую частного (в данных условиях — по преимуществу семейного) владения землей, но обеспечивающую нормальные условия такового, выстраивающей и упорядочивающей отношения как между самими крестьянами-собственниками и крестьянами-арендаторами (бравшими землю у отдельных крестьян или у общины в целом — в последнем случае это были пришлые люди, затем в большинстве случаев обзаводившиеся собственной землей и полноправно входившие в состав общины), так и по отношению к князю или иному посредствующему землевладельцу. Сама же община выполняла и судебные функции, охраняя прочность земельных владений своих членов, судясь перед княжеской властью с внешними обидчиками и утверждая давностное приобретение или собственность через оккупацию. При этом отметим, что в северо-восточной Руси хозяин терял право на свой участок, если не обрабатывал его более 15 — 30 лет, а за это время им завладело иное лицо, начавшее на нем хозяйственную эксплуатацию (от последнего лица не требовалось определенного срока обработки, но только явный, твердый и положительный приступ к нему) [Там же. С. 162-168, 207-208, 234-237.].
Монастырское землевладение
К удельному периоду, как уже было выше отмечено, относится активное расширение монастырского землевладения за счет освоения ранее пустовавших земель и через практику "поминальных отказов" монастырям, в том числе и земель в собственность. Особенно много монастырей в этот период основывается на северо-востоке Руси, где они выступают проводниками колонизации, расчищают места для хлебопашества и монастырского, крестьянского строительства, налаживают торговые пути. Такой внезапный, взрывной рост объяснялся, например, А. В. Карташевым через бегство населения от татарского тягла ("в восточно-молитвеннические одежды и по расчету, и по инстинкту в значительном своем проценте... облеклось все русское население северо-восточной Руси татарского времени" [ Карташев А. В. Указ. соч. Т. 1. С. 398.]). Монголы освобождали монахов и их прислужников от податей, и население обратилось в монашествующих и прислуживающих — социальная мимикрия дала возможность не только выжить, но и создать новое хозяйство, заложить основы для бурного подъема Владимиро-Московской Руси, давшего видимые плоды спустя не многим более века после татарского лихолетья.
В монастырском строительстве принимали участие все слои общества, в том числе и удельные князья, либо выделявшие земли для монастырей, либо прямо строившие их (отсюда берет начало существование т. н. "фамильных" или "семейных" монастырей, то есть тесно связанных с каким-либо определенным семейством).
С этими процессами связанно обилие жалованных грамот монастырям, в которых последние, в частности, наделялись правом владения недвижимостями и приобретения их всеми законными способами, правом пользования оброком и вообще повинностями с селян, севших на монастырских землях, и пользования доходами от своих имений и угодий, право тарханное, освобождавшее монастырских (и архиерейских) крестьян и села от пошлин и повинностей казенных или княжеских.
Наиболее же важным моментом в этом периоде развития монастырского землевладения является приобретение некоторыми из монастырей автономности, т. е. независимости от власти епархиальных архиереев, что еще более выделяло их, разумеется, из общей массы церковных учреждений, владевших землей, поскольку наделяло самостоятельностью и преобразовывало уже в юридические лица. Такая автономность приобреталась именно посредством жалованных грамот, которые рассматривали некоторые монастыри как исключительно свободных вотчинников, следовательно, отнесенными к архиерейской власти оставались только вопросы исключительно духовные или религиозные, остальные же вопросы подлежали сугубо суду княжескому. Качество вотчинника сообщалось игумену и братии, т. е. монастырской общине в целом, а не некоторым определенным лицам [ Павлов А. С. Указ. соч. С. 116-117.].
Земли, передаваемые монастырям "на помин души", как ясно из самого термина, не были безусловной передачей, а по правовому статусу могут быть уподоблены ныне существующему в отечественном гражданском праве институту пожертвования, дарения "под условием", поскольку легально оставались собственностью монастыря только под условием совершения поминальных служб или упоминания в "поминальных списках" в общих заупокойных службах, в противном же случае правопреемники на стороне завещателя могли требовать возвращения легата. Все лица, внесшие такие поминальные вклады, записывались в синодиках (поминальных книгах) [ Скрынников Р. Г. Святители и власти. Л., 1990. С. 123.].
В правовом плане можно выделить три типа монашествования: 1) единолично-хозяственный при совместном проживании; 2) общежитие (т. н. "строгая киновия"); 3) единолично-пустынническое. Нил Сорский проводил на Руси четвертый тип монашествования (существовавший задолго до него, но только от него получивший богословское обоснование), полагаемый им наиболее пригодным для отечественных условий — скит, то есть общежитие 2-х – 3-х монахов в отдаленной местности, обслуживающих себя, а при недостатке испрашивающих милостыню. Скитское жительство было вариацией пустынничества при суровых условиях русского севера, когда для пропитания, для элементарного выживания необходимы были совместные усилия нескольких людей.
Преобладающим типом монастырей на Руси вплоть до решений собора 1503 года и реформ, проведенных митрополитом Макарием, был т. н. "особый" [ Федотов Г. П. Святой Филипп Митрополит Московский. М., 1991. С. 36.] или единолично-хозяйственный, когда сохранялась частная собственность каждого из монашествующих и даже отдельный стол. До того времени ни один из иных вариантов монастырского устройства не осуждался — все они почитались как равно возможные, выбор же обуславливался силами принявшего монашество — способен ли он, например, осуществить столь тяжелый подвиг, как пустынножительство.
Серьезные изменения в российском монашестве связаны с деятельностью Сергия Радонежского, введшего принципы общинножительства и нестяжания, что вело к упразднению индивидуального имущества монахов и к укреплению принципа коллективной собственности обители. Данный идеал монашеской жизни просуществовал в качестве практически осуществляемого немногим более ста лет, в конце XV – начале XVI веков был заменен осифлянским, хотя и постулировавшим нестяжание как принцип, однако на практике, обращая монастыри в крупных земельных собственников, ведших обширную торговлю, занимавшихся кредитными операциями, приводил при отрицании индивидуальной собственности монахов к отрицанию нестяжательства как принципа существования монастыря в целом.
Принцип общежития энергично распространялся на Руси людьми, стремившимися к устроению монашества со всей серьезностью, религиозно воодушевленными натурами. На общинножительских началах был построен такой крупный центр русской религиозной жизни, как Соловецкий монастырь (основан в 1429 году). Начальный соловецкий обиход в древним типике обризовывался следующим образом: "Игумен и священницы и соборные страцы и вся братья едят и пиют в трапезе; явства всем равна, а по келлиям опричь немощной братии отнюдь столы не бывают. Из трапезы выносу явств и питию не бывает. Одежду всякую и обувь дают всем из казны" [Цит. по: Федотов Г. П. Указ. соч. С. 36 – 37.].
Отрицание единолично-хозяственного келиотского устава было молчаливо проведено Иосифом Волоцким на соборе 1503 года, что, однако, не привело к уничтожению такого рода монастырей. В 20-е – 30-е годы против них, преобладающих в новгородской земле (там из 24 монастырей 20 жили по единоличному келиотскому уставу), выступал архиепископ Макарий (будущий митрополит), однако действуя силой исключительно убеждения, что дало ему весьма значительный успех (18 монастырей в самом Новгороде стали общежительскими) [ Карташев А. В. Указ. соч. Т. 1. С. 426.].
|
|
|
