 |
Душа после смерти человека.
|
|
|
|
Бытовало верование, что душа после смерти человека находится на земле. При этом она принимает на себя различные образы. Душа, как полагали наши предки, блуждает по земле в виде огня или носится в виде ветра. От этой веры остались поверья. Например, что ведьмы и колдуны после смерти в образе огненных шаров (их души) отправляются к реке Иордан, чтобы смыть свои грехи. Но они туда никогда не достигают, поскольку их на пути всегда настигает дождь. Или другое поверье. Если жена очень тоскует по умершему мужу, то он ночью может явиться к ней огненным змеем, проникнув в дом через трубу. Умерший (его душа) может обратиться вихрем, как в следующем рассказе: «Умерла одна баба, взяли у нас рушники. Рушники впустили в яму и забыли их оттуда извлечь обратно. Отец огляделся — где рушники? Лаготь батько, что нет рушников. Что же делать? С сестрою взялись за лопаты, чтобы откопать ту бабу. Норовииы с две земли вывернули. Как начали тянуть, и вышел из той могилы вихрь. Как начал, как начал крутить! Всю солому ободрал, чуть нашей хаты не перевернул!» Это записано на Украине. Белорусы же утверждают, что душа ветром врывается в трубу и стонет, прося помилования.
Верили и в то, что душа может превращаться в растения. И так жить на земле. Человек полагал, что он, как и все растения, произошел от земли. Собственно, у всех народов человека считают землеродным. Землю называют матерью. В санскритских поэмах и именах мы часто встречаем «рожденный от Ману» или «рожденный землею». Земля называется матерью, которая могла рождать людей.
Русский народ всегда называл землю матушкой, а человека — землеродным. Показательно то, как обращаются к земле крестьяне нижегородской губернии перед сбором лекарственных зелий и кореньев:
|
|
|
Гой, земля еси сьрая,
Земля матерая,
Матерь нам еси родная!
Всех еси нее породила,
Воспитала, воскормила.
И угодьем наделила;
Ради нас, своих детей,
Зелий еси народила.
Польгой беса отгоняти.
И в болезнях помогати.
Повели с себя урвати.
Разных надобьев, угодьев,
Ради польги на живот.
В стихе «О Голубиной книге» говорится, что:
Кости крепкие от камни,
Телеса наши от сырой земли.
Человек произошел от земли, как и все растения. Поэтому он не мог не относиться к растениям по-братски. Растения и деревья человек считал, естественно, живыми, одухотворенными, как и сам человек. Они всем похожи на человека (по сути): свое бытие получили от той же матери, что и человек, они растут, разделяют явление жизни и смерти, здоровья и болезни. Поэтому человек считал возможным, что человеческие души вселяются в растения и деревья. На могилах умерших вырастали растения. Это также о чем-то говорило. Они произрастали из праха погребенного мертвеца. Дерево способно было порождать огонь (при трении древесных кусков). А огонь — это душа. Значит, она выявляет себя в дереве.
Вера в переселение душ у наших древних предков просматривается и в сказках, народных преданиях и стихах. В сказке «О Снежевиночке» сказано, что на могиле убитой Снежевиночки вырастает камыш. Из камыша бурлаки делают дудочку, которая досталась в руки родителей Снежевиночки. Родители разломили дудочку и оттуда выскочила их дочка. Подобный сценарий и в украинской сказке «Маруся». Она умерла от злого упыря. На ее могиле вырастает цветок. Боярский сын пересаживает цветок в горшок и приносит домой. Ночью цветок начинает двигаться. Он падает наземь со своего стебля и превращается в красивую девушку. Подобное превращение описано в сказке «О злой мачехе». Мачеха убила падчерицу. Падчерица превращается в калину. Из калины прохожие делают дудочку. А дудочка играет сама и рассказывает об убийстве. Различных вариантов этого сюжета с превращением человека в растения и растения в человека очень много.
|
|
|
Существовало народное поверье, что незамужние дочери после смерти превращаются в тополь, а те, которые прокляты матерью, превращаются в крапиву. Так, в песне «О Василье и Софьюшке» говорится, что.
На Васильевой могиле вырастала золота верба,
На Софииной могилушке кипариско деревцо;
Корешок с корешком срасталися,
Прут с прутом совивается,
Листок с листком солипается.
Подобные сюжеты прослеживаются и в песнях других славянских народов.
Наши предки считали, что душа может вселяться не только в растения, но и в различных насекомых, птиц и животных. На Украине считали, что человек по смерти может стать муравьем, птицей или зверем. В Херсонской губернии верили, что если не будет роздана заупокойная милостыня, то душа умершего явится домой в виде ночной бабочки. Она будет виться вокруг зажженной свечи. Если такое замечали, то на другой же день собирали и кормили нищих. На юге России старухи после возвращения с кладбища после похорон целую ночь караулят душу усопшего. Они уверены, что душа вернется в образе мухи. Поэтому ставят на стол сыту, чтобы душа-муха смогла попить приготовленный напиток. Души умерших детей превращаются в ласточек, конопляночек и других певчих птиц. Они садятся по деревьям около дома и поют песни. Это поверье записано на Волыни. В одной сказке говорится, что душа убитой девушки прилетает к любимому соловьем. Она поет ему песни о своем несчастье.
Подобных сказок и песен очень много. Так, в одной из них говорится, что после того как убили мужа, его душа прилетала к жене в образе павлина.
В средней России еще и сейчас говорят, когда влетит в дом птица, что «упокойничек озяб: пичужкой погреться прилетел». Считали, что душа летает в образе голубя и находится на месте своего погребения. Поэтому на Руси строили на могилах особые постройки, предназначенные для отдохновения души, а также для защиты души от ненастья. Эти постройки называли голубцами.
В похоронных причитаниях также видна вера, что душа превращается в птицу. Так, усопшего просят обернуться «перелетным да ясным соколом», вскинуться «бельм голубочком», явиться «на свое широкое подворьице» в виде «пташечки». Дочь спрашивает свою мать-покойницу: «Да коли ты до меня в гости прибудешь, да чи ты иттимешь, чи летитымешь, чи плеститимешь? Утонькою престимешь буду ряску розгоняти, зозулею будеш летати, сады буду росхиляти, дорогою итимешь, буду дориженьку помитати, буду и воритичка одчиняти». Верили, что душа умершего может превратиться в животное. Поэтому жена просит умершего мужа обернуться заголиком и прийти навестить ее. В одной из русских сказок умершая мать превращается в коровушку-буренушку. Она приходит по ночам к своей дочери прясти лен.
|
|
|
У других славянских народов были принципиально такие же представления. Соболев пишет, что эти представления «пришли от того времени, когда наш предок одухотворял природу, жил с нею тесною связью и представлял ее таким же живым организмом, как и он сам».
Наши предки верили, что душа умершего может оставаться на земле и в образе людском. Эти представления восходят к Роду и Чуру. Как сказано в летописи, наши предки «живяху каждо со своим родом и на своих местах», «особе», то есть разъединенно род от рода. Род — это несколько семей, которые связаны узами кровного родства и властью одного родоначальника. Родоначальников звали старец, жупан, владыка, князь. Родоначальник не только управлял родом. Он был и жрецом. В колядской песне говорится, что заклание в жертву козла производит старец (старик).
За рекою за быстрою.
Леса стоят дремучие.
Во тех лесах огни горят,
Огни горят великие,
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые,
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы,
Добры молодцы, красны девицы.
Поют песни колядушки.
В середоне их старик сидит.
Он точит свой булатный нож,
Котел кипит горючий.
Возле котла котел стоит;
Хотят козла зарезати.
Родоначальник, старший на Руси всегда был священным, уважаемым. Он был не только начальником, жрецом и управителем, но и надежным хранителем рода и его интересов. Род не мог смириться с тем, что это главное лицо, хранитель рода, со своей смертью уходит навсегда. Поэтому верили, что Родоначальник продолжает оберегать свой род и после смерти. Он не умирает. Он находится рядом и заботится о своем роде. Он является главным богом для Рода. Его иногда называли Чур (шур, пращур). Недаром, когда хотели защитить себя от опасности, то произносили заклинание: «Чур меня!», то есть «Храни меня чур», «Чур, наше место свято!» Как мы уже говорили раньше, Чур оберегал межу, был хранителем полей и пашен. Оберегал он и дом от злых человеку духов. В присутствии Чура ни один из злых духов не может причинить человеку вреда.
|
|
|
Обязанности Рода и Чура в доме выполняет домовой, своенравный дедушка. Это властный, седой низкого роста старик. У малоросов домовой — маленький карлик с длинной седой бородой. В Вятской губернии считали, что домовой — это старик ростом с пятилетнего ребенка. Он всегда в красной рубашке, опоясанной синим кушаком. Лицо у старика сморщенное, борода белая, волосы на голове желтовато-серые, а глаза словно огонь. И в других губерниях России домового представляли себе как маленького старикашку, который одет в красную рубашку. У него непременно седая, длинная борода, волосы на голове всклочены. Они застилают его лицо. Голос у домового глухой и суровый. Он любит браниться, при этом употребляет ругательные русские слова. Считали, что все тело домового покрыто густой шерстью и мягким пушком. У него даже подошвы и ладони в волосах. Без волос только лицо около глаз и носа. Отцы церкви этого хранителя рода и дома, в которого переселилась душа предка, назвали «проклятым бесом храможителем». На самом деле никакого отношения к бесам домовой не имеет. Он свой, свой усопший пращур. Поэтому его и называли «дед», «дедушка», «дидька», «дзад». Собственно, этими же словами в некоторых местах России называли умерших. Недаром в России до недавнего времени существовал обряд, по которому родственники умершего приносили ему деньги, масло, яйца и т. п. и просили беречь их имущество (то есть быть их домовым). При этом говорили так: «Вот тебе, Семен (называли имя умершего), на! Это принесла тебе Марфа (хозяйка), береги у нее скотину и хлеб, когда я буду жать, корми цыплят и гляди за домом». Не вызывает после этого никакого сомнения, что домовой — это никакой не бес, а охранитель и устроитель семейного очага. Более того, он не позволяет злым существам, бесам появляться в доме. Он оберегает скотину, чистит ее по ночам, поит ее водой, дает ей корм, заплетает лошадям гривы, надзирает за птицею (курами), смотрит, чтобы были в порядке огороды, амбары, овины. Более того, он приносит хозяину деньги, а его нивы делает плодородными. Отцы церкви не только уговором, но силой, наговорами, ложью старались лишить нашего предка этого защитника, лишить его надежды на то, что он не один в трудные неурожайные годы, в беде, в лихе, что ему всегда придет на помощь его прародитель-домовой. Можно лишить человека куска хлеба, но нельзя отнять у него надежду. Поэтому домовой остался, и никакая церковь не смогла с ним справиться, несмотря на то, что она назвала прародителя — домового — бесом.
|
|
|
Домовой был не только надежным охранником и защитником. Он был идеальным хозяином. Никто лучше, чем он, не радел о хозяйстве дома или двора, никто так не берег хозяйское добро, как он. Его дела были даже видимы: здесь он приберет к месту какую-либо вещь, там поправит что-нибудь или подметет двор.
Собственно, хозяином дома был не здравствующий хозяин, а домовой. Его так и называли — хозяином, хозяюшком. Сам же здравствующий хозяин дома был только представителем домового — хозяина. Считали, что домовой «словно вылит в хозяина дома». Сообщается в исторических (мифологических) источниках, что домовой часто принимает вид умершего домохозяина.
Из сказанного выше понятно, что в каждом доме — свой домовой. Только свой домовой позаботится о доме, только он является добрым. Чужой домовой всегда зол, он постоянно старается вредить человеку во всем. Против чужого домового произносят заклинание, чтобы защитить себя. В заговоре, как правило, испрашивалась защита светлых духов «от черта страшного, от чуждого домового». Это пошло с древности, когда роды были большими и нередко враждовали друг с другом. Поэтому и получилось, что раз родоначальник другого рода — враг, значит, и домовой этого рода — враг. Это естественно.
Отношение к домовому как к прародителю просматривается в разных обрядах, в частности перед постройкой дома. Верили, что новопостроенное жилье только тогда будет прочно, когда умрет глава поселившейся в нем семьи. Он после смерти и будет охранять. Верили также в то, что тот из родичей умрет раньше, кто первый вошел в новый дом. Боялись, чтобы преждевременно не умер строитель дома. Чтобы этого не случилось, жертвовали петуха. Перед постройкой дома приходили на место закладки дома. Там отрубали у петуха голову и зарывали ее на этом месте, где должен быть передний угол дома. Был еще и такой обычай. У переднего угла закапывали несколько медных монет и ячменных зерен, а иногда кусок хлеба, щепоть соли и кусочек меда. Это делали до того, как начинали класть основные звенья сруба. В сборнике Румянцевского музея дано описание обряда в честь домового: «В новоселии идет с коликою черного и черною курою». Практически еще очень недавно при закладке дома или в новоселье убивали петуха, курицу, ягненка или какое-нибудь другое животное. Это жертвы домовому — духу умершего родоначальника. В древние языческие времена на место основания нового дома или вообще поселка закапывали в землю жертвы. Могли закапывать в качестве жертвы и человека. В преданиях Новгорода рассказывается, что когда Смоленск запустел и было решено срубить новый город, то были посланы на все четыре стороны гонцы захватить, кто попадется, живую жертву. Попалось дитя и его заложили в основание города. Поэтому город назвали Детинцем.
Что же касается домового, то все сказанное выше подтверждает, что он очень тесно связан с Родом. По сути, домовой — это тоже Род, но «род» — хранитель отдельной «семьи, отдельного двора, а не целого рода. Хранителем целого рода является Род. В определенный исторический период род распался. Поэтому Рода заменил домовой. Домовой живет не только в доме. Он заботится обо всем хозяйстве и живет везде, охватывает все хозяйство. Поэтому мы находим его в банях, овинах, винокурнях. Поэтому его и называют по-разному: банным, подовинником. Он помещается и в хлевах. Считается, что видеть домового можно в Чистый четверг или на Светлое Воскресенье в коровнике или хлеве. Там он сидит, притаившись в заднем углу. Но он не только сидит в углу. Можно на снегу увидеть следы его мохнатых лап.
Вначале полагали, что души предков вселились в Рода, Чура и Домового. А потом этот круг расширился. Стали верить, что все души умерших семьи или рода остаются здесь, на земле, на своем участке, где они раньше жили. Живущие не только верили в это, но и надеялись, что души умерших родственников охраняют их. Поэтому и хоронили их там, где сходились межи различных владений — на распутьях («при путех»). Летописец этот обычай описывает так: «Аще кто умряше, творяше тризну над ним, и по сем творяху кладу велику, и возложаху и на кладу мертвеца, сожьжаху, а по сем собравше кости, возлоржаху в судину (в ссуд, в сосуд) малу и поставляху на столпе на путех». Так умершие должны были сторожить родное селение. Они находились на столпах («сосудины малы»), которые отмечали границы поля или усадьбы. Род мог быть спокойным — он находился под охраной своих умерших. Если человек перешел эту границу, то он лишался покровительства своих умерших родичей. Наше «чересчур» произошло отсюда. Оно обозначает нарушение известной границы или меры и служит предостережением.
Души умерших не только находились где-то, но являлись в дом, и даже здесь поселялись. То, что в это верили, говорят представления о марах и кикиморах. Полагали, что мары и кикиморы — это младенцы, которые умерли некрещеными или были прокляты родителями. Это невидимки-карлики, которые живут в домах за печкой. Но по ночам они выходят из своего укрытия, садятся на печке и прядут пряжу. Имеются такие свидетельства: «Спи, девушка, кикимора за тебя спрядет». «От кикиморы рубашки не дождешься». Мары появляются и в хлеве. Там они косматят лошадям гривы. Так что мары и кикиморы связаны с домовым.
Русалки — это тоже души умерших. Русалка — «русый». Отцы церкви полагают, что русалки — это души младенцев, которые умерли некрещеными, а также души утопленниц и удавленниц и вообще женщин и девушек, которые самопроизвольно лишили себя жизни и не были погребены по христианскому обычаю. Верили в то, что огни на могилах разводят русалки или они являются просто одноглазыми русалками.
В некоторых местах России был обычай на родительской неделе (неделя, на которую приходится Дмитриевская суббота) переряживания. Такой обряд переряживания в праздник в честь мертвых был и у других народов. Летописец Нестор сообщает, что славяне в древности совершали игрища на перекрестках в честь мертвых. При этом они переряживались и ставили на перекрестках сосуды с прахом мертвеца. Здесь они совершали игрища. До сих пор остался страх перед перекрестками как местом, где собирается нечистая сила.
Существовал обычай на могилах класть блины, бить яйца и призывать русалку:
Русалка-царица,
Красная девица!
Не загуби душки,
Не дай удавитца;
А мы тебе кланяемся.
Русалок представляли себе девицами с длинными-длинными волосами или же девочками-семилетками с русыми кудрявыми волосами. Одеты они в белые сорочки без пояса. Поэтому в Малороссии их называли мавки (малютки). Летом русалки живут на земле — в полях, рощах, лесах. Они выбирают старые деревья или растущие над водой. Это Ива, верба, плакучая береза. Они все время веселятся: празднуют свои свадьбы, аукаются, бегают, пляшут, водят хороводы и поют песни. Они любят, свернувшись клубком, с хохотом и визгом кататься по траве и дорогам. По вечерам русалки любят качаться на низких ветвях. Сидя на ветвях, они будто бы просят у прохожего дать им сорочку:
На гнилой колоде,
На белой березе.
Русалки сидели.
Суки вязали,
Да на тех суках.
Русалки гутали.
Красные девочки.
Шли веночков вить;
Просили русалочки.
У девок сорочки:
«Девочки-подружки!
Дайте мне сорочку!»
|
|
|
