Край, где «травы родятся». Мытник полосатый (Pedicularis striata Pall.) и мытник желтый (Pedicularis flava Pall.) с хребта Бургутай (Восточная Сибирь) и из Даурского заповедника. Вверху – рисунок неизвестного художника экспедиции (по кн.: Паллас, 1776),

Мытник полосатый (Pedicularis striata Pall. ) и мытник желтый (Pedicularis flava Pall. ) с хребта Бургутай (Восточная Сибирь) и из Даурского заповедника. Вверху – рисунок неизвестного художника экспедиции (по кн.: Паллас, 1776), внизу – фото А.   Сытина

Даурия представлялась Палласу страной, порождающей виды исключительного своеобразия. Он нередко повторял, что она является родиной многих замечательных растений, ставших известными благодаря его предшественникам. К числу таких растений он добавил еще 23 вида (из числа 52 видов, открытых им в Восточной Сибири в целом).

Флора Даурии, сочетающая виды сухих монгольских степей, лесные восточноазиатские (маньчжурские) виды и растения пустынь Центральной Азии, и сегодня представляется сложной. Хребты Даурии связывали древний континентальный «ангаридский» очаг видообразования растений с северо-востоком Азии, а своеобразные черты, свойственные некоторым ее видам, действительно позволяют считать ее «отчиной сибирских произрастаний», говоря словами Палласа, хотя целостность этой флоры им все же была пре­увеличена.

Едва оказавшись в неведомой стране, Паллас верно очертил особенности ландшафта и назвал виды, важные для понимания истории становления ее флоры. Так, прибыв в мае 1772 г. на р. Туру, он пишет: «…Лежащие горы уже роскошествовали весеннею Даурскою флорою. Наипаче украшали вид оных Erigeron gramineum, кои во всей восточной Сибири по теплым каменным горам в великом множестве находятся» (Паллас, 1788, с. 264). Это растение, называемое теперь арктогероном злаковым (Arctogeron gramineum (L. ) DC. ), — характерный ксерофит (растение засушливых мест) степей Забайкалья и Монголии, который действительно относится к группе эндемичных (т. е. обитающих только в данном месте) видов плейстоценового возраста, очагом развития и расселения которых сегодня считается Даурия.

Во времена Палласа до самого Кулусутая тянулось «... ровное и сухое солончатое место... Поверхность сего пространного низменного поля нарочито плоска и ровна, большою частию из хрящу и камню или и засохлого илу состояла. Местами торчали каменные бугры и представляли будто острова и высунувшиеся каменья на сем безводном Окиане. <... > Все было в сие время сухо и ничего кроме бессочной травы и полыни было не видно <... >. Около помянутых бугров росла инде Nitraria и Salicornia foliata» (Паллас, 1788, с. 295—296).

Отмеченные Палласом растения cелитрянка сибирская (Nitraria sibirica Pall. ) и поташник олиственный (Kalidium foliatum (Pall. ) Moq. ) являются реликтами ксерофильной флоры, сформировавшейся в эпоху палеогена. Сегодня оба вида обитают в пустынях Средней и Центральной Азии, но в Даурии чрезвычайно редки. Встречаются они в приуроченных к впадинам солончаковых сообществах, типичных для северной и восточной частей Гобийских пустынь Монголии (Рачковская, 1993). По-видимому, ход гидрологического цикла, изменивший характер засоления, привел и к изменению характера растительного покрова.

Достоверность наблюдений Палласа позволяет включить его данные в цикл трехсотлетнего периода мониторинга изменений природной среды. Очень немногие территории Земли имеют столь же солидные документальные свидетельства очевидцев.

                                              Паллас-зоолог

Не менее удачлив Паллас был и в описании новых видов животных, причем иногда даже бытовые несчастья оборачивались удачей для натуралиста. Так, в начале мая 1772 г. Палласу и его спутникам, двигавшимся в сторону Яблонового хребта, пришлось заночевать в землянке. Утром они увидели, что из-за страшного мороза и голода многие лошади из обоза пали. Их трупы лежали на снегу, и «…вороны и воробьи клевали оныя и карканием своим других созывая наполняли страхом всю сию область. <... > В таковой бедности ни мало не видя еще окончания, по тому что снег не переставал ни мало, подали мне некоторое утешение некоторыя лесныя птички от голоду к нашему убежищу залетевшия. <... > Меж всеми прочими известными птичками попались мне семь новых сортов, из коих я некоторых уже после и не видывал, по тому что живут обыкновенно в густых лесах и весьма боязливы» (Паллас, 1788, с. 253).