 |
Пожалуйста, уважайте чужой труд. 12 глава
|
|
|
|
— Ой, — говорит она, и я наклоняюсь ближе. — Тут застрял кусок скотча. Так странно.
Она осторожно отклеивает мешающую штуковину и завинчивает крышку.
Я завороженно смотрю на прозрачный завиток, лежащий на ее ладони.
— М-да. Странно.
Собираясь уходить, она останавливается в дверях.
— Рада помочь. Зови, если тебе… э-э, понадобится что-нибудь еще… — она делает паузу, услышав какой-то звук в кабинете Иви. — Или как-нибудь сходим пообедать…
Выйдя из кабинета, Иви останавливается прямо за Кайли.
— Привет, Иви, — с легкой улыбкой говорит Кайли и уходит к себе.
Прислонившись к открытой двери и скрестив — слава богу — нормального цвета руки на груди, Иви улыбается.
— Не хотела вас прерывать. Может, закроешь в следующий раз дверь?
Не обращая внимания не ее выпад, я говорю:
— Такая забавная история. У меня телефон не работал, а Кайли помогла выяснить причину. Оказалось, кто-то внутрь приклеил кусочек скотча. Интересно, кто бы это мог быть?
— Понятия не имею, — пожимает плечами Иви. — Я недавно пришла. Но если судить по количеству людей, которые хотели бы, чтобы ты выглядел в глазах других не очень хорошо, то, наверное, есть из кого выбирать.
— И что это означает? — интересуюсь я, искренне задетый, и иду за ней в комнату отдыха. — Я нравлюсь людям. Это тебя они боятся.
Она достает из шкафа кружку и наливает себе кофе.
— Хорошо, Картер.
— Что ты имеешь… — я останавливаюсь на полуслове. — Не надо так.
— Как?
Иви не спеша наливает в кофе сливки и смотрит на меня.
— Делать вид, будто ты не задета. И играть в подростковые игры.
— Это ты сейчас меня преследуешь, — убрав сливки, она направляется к двери.
— Ну и ладно, — говорю я.
— Ну и ладно.
|
|
|
Ее фирменный дьявольский смех раздается по всему коридору.
— глава семнадцатая —
Иви
«Стеф! Стеф! Приклеить скотч на динамик телефона Картера было круто!»
«И так просто».
«Наверное, моя лучшая идея».
«Иви, ты что-то сделала с костюмом Картера?»
«Который висел в ванной».
«Что-что? Плохо тебя слышу».
«Я еду по Лорел Каньону».
«Мы переписываемся, чокнутая».
«Так сделала или нет?»
«Может, и сделала. Самую малость».
«Сейчас хочу изменить свое предыдущее сообщение и сказать, что ЭТО моя лучшая идея!»
«Вздыхаю».
«Не волнуйся».
«Просто немного совершенно безобидного веселья».
«Ты отдаешь себе отчет, что твое поведение не нормально, да??»
— глава восемнадцатая —
Картер
В «П&Д» не происходило ничего приличного. В понедельник был тот инцидент со скотчем. Во вторник я тайком накачал буррито Иви приличной порцией острого соуса и тихо наслаждался ее злым и сексуальным рычанием, когда она помчалась в комнату отдыха заливать пожар сливками из холодильника. Она вернула мне должок в среду, намочив водой мое кресло, от чего я до конца дня проходил с заметным пятном на заднице.
В четверг у нее были встречи не в офисе, так что я не получил удовольствия от созерцания ее, покрытой блестками, которые насыпал в вентиляцию ее машины. Но поскольку утро было довольно прохладным, блестки должны были стать липучими, в момент когда резко вырвались вместе с потоком приятного теплого воздуха. Вот только после этого я превратился в форменного параноика, думая, что она понаставила ловушек по всему моему кабинету, и не мог ни к чему прикасаться без страха. Иви появилась в офисе под конец дня — с небольшим количеством блесток у корней волос — ровно в тот момент, когда я кинул в рот яблочную, как я думал, конфетку от Кайли, а та оказалась луковой от Иви.
Мое желание грохнуть ее свела на нет новость о том, что уволили Стива Гейнора из телевизионного отдела. Что может быть лучше наглядного примера перед глазами, который помогает взглянуть на вещи реально.
|
|
|
Мы договорились приехать на фотосессию в пятницу в половине девятого, но моя паранойя заставила меня притащиться аж в восемь. И вот я стою, дрожа от холода, у двери еще закрытой студии. Пиджак кажется тесным — брюки тоже — и я едва могу обхватить себя руками, чтобы немного согреться.
Зашибись. Вот к чему приводит привычка заедать стресс.
Через несколько минут после меня приезжает половина персонала, включая менеджера Джейми, которая — едва мы входим в студию — начинает спорить с креативным директором Vanity Fair и одним из помощников Джоны насчет света.
— Картер, привет, — увидев меня, говорит Элли и, извинившись, заканчивается разговор, после чего идет туда, где позади меня уже ставят стол с перекусом.
— Привет, — как и говорил Брэд, когда передавал мне Джейми в качестве клиента, Элли из тех менеджеров, кто активно принимает во всем участие. В то время как большинство других — просто хорошие исполнители и заинтересованы в том, чтобы их клиенты были довольны и получали признание от продюсеров, Элли же была вовлечена в каждый из аспектов карьеры Джейми. Мою жизнь это сильно облегчает.
— В котором часу приедет Джейми?
— Она уже здесь, — кивком показав на дверь в гримерку, отвечает Элли. — В гримерной со своим тренером.
— Отлично.
— Обычное дело для нас, — отвечает она и попутно следит за выгрузкой закусок. Постучав по плечу женщину, поставившую завернутый в целлофан лоток, она уточняет: — Тут ведь нигде нет изюма, да?
Та смотрит на этикетку на дне лотка, после чего сверяет информацию с таблицей, прикрепленной к потертому планшету.
— Пищевая аллергия? Не нахожу упоминаний в заказе.
— Капризная актриса, — с многозначительной улыбкой поправляет ее Элли.
— Так, сейчас посмотрим, — говорит женщина и начинает просматривать списки. — У нас тут кофе и чай, газированные напитки, фруктовые соки, вода с цитрусовыми, энергетические напитки, печенье с шоколадной крошкой, выпечка, протеиновые батончики… — выпалив на одном дыхании практически бесконечный список, она еще раз листает страницы и улыбается Элли. — Изюм есть только в смеси сухофруктов, и там это четко указано на упаковке.
|
|
|
Подняв большие пальцы, Элли поворачивается ко мне. Я утаскиваю печенье из лотка и смотрю на него. Костюм становится невероятно дискомфортным, словно утягивающее боди. Когда я успел набрать вес? Задумчиво трогаю свой живот.
— Джейми заморачивается насчет изюма?
Элли кивает.
— Она одна из самых уравновешенных актрис, с которыми я работала, но, господи. Она так печется о своей еде, — в ответ на мою приподнятую бровь Элли машет рукой. — Нет-нет, не волнуйся, у нее нет замашек супер-звезды и она никогда не сорвет съемку, но она крайне придирчива в еде.
— Придирчива до потери разума?
— На грани потери, — широко улыбаясь, добавляет Элли. — Поэтому я и здесь, — ей приходит какое-то сообщение, и она смотрит на экран. — Чего не скажешь про Шеймуса. Я позабочусь о Джейми; а ты просто убедись, что он сегодня в своем лучшем настроении.
— Шеймус — это проблема Ивлин Эбби, не моя, — оглядев студию через плечо Элли, я даже не знаю, радоваться или расстраиваться, что ее еще нет.
— Тогда удачи ей. Это все, что могу сказать. Он настолько привык к обожанию своих подписчиков на Ютьюбе, что просто не в состоянии принять отказ. Знаю, что это своего рода символ времени, но его карьера стартует на той же платформе, где мой девятилетка смотрит видео «Как собрать рюкзак». Сегодняшняя молодежь хочет быть знаменитыми. Спроси их, знаменитыми в чем именно, и они ответят, что им плевать. Ты знал, что для первой фотосессии Шеймуса он потребовал принести его личное сиденье на унитаз и чтобы на повторе играл альбом Канье Graduation — а когда ему что-то не понравилось в цветовом решение студии, он заявил, что вернется, когда перекрасят? — она смотрит по сторонам. — Помяни мое слово, однажды он совсем потеряет связь с реальностью.
Я киваю, поскольку уже слышал об этом — и даже больше.
— Если ты так считаешь, то зачем тогда убедила Джейми принять во всем этом участие?
Она понижает голос.
— Потому что Джейми нужна эта роль, а прямо сейчас Шеймус на пике популярности. Мне плевать, что он платит шесть сотен за сеанс какому-то попсовому рефлексотерапевту за то, что тот курит марихуану ему в лицо для гармонизации долбаных чакр. Но здесь ему лучше появиться вовремя и держать себя в рамочках. Демонстрировать свое дерьмо ему еще рановато.
|
|
|
Я смеюсь.
— Скажу коллеге быть начеку. А ты убери весь изюм подальше от Джейми.
— Обязательно, — она отключает телефон и убирает его в карман. — Дай знать, когда появится фотограф.
Моя улыбка получается натянутой, ведь ее слова означают, что Джоны еще нет.
— Конечно.
Развернувшись, я чуть не врезаюсь в Иви.
Черт.
— Упс. Ты что это, подслушиваешь?
— Подслушиваю? — она отступает на шаг и улыбается. — Ой, Картер. Твоей любви потрещать хватит на нас обоих.
Словно обладая собственной волей, мой взгляд скользит по ее телу вниз и вверх. Она надела платье-рубашку без рукавов, расстегнув две верхние пуговицы и обнажив тем самым ключицы и немного декольте. В то же мгновение я потерял дар речи от вида ее плеч и верха груди. Когда встречаюсь с ней взглядом, уголок ее рта дергается вверх, и я понимаю, что спалился.
— Просто проверил, застегнуты ли пуговицы, — говорю я.
— Вот видишь? Эта не сложно. Глядишь, и рабочий этикет выучишь, мой дорогой товарищ по команде.
Я поворачиваюсь, когда она проходит мимо меня.
— Просто это была борьба между рабочим этикетом и полным отсутствием интереса, — говорю я ей вслед. — Отсутствием интереса к победе.
Иви останавливается и медленно поворачивается ко мне лицом, а я чувствую, как у меня на шее выступили капельки пота. А костюм словно уменьшился еще на размер. Я инстинктивно стискиваю одной рукой печенье, а другой телефон, тут же припоминая все свои идиотские смс Майклу Кристоферу. Уверен, что беспокойство, с которым я их писал, сейчас отчетливо читается у меня на лице.
«В офисе я чуть не нырнул лицом в декольте Иви».
«Просто не забывай напоминать мне, что она Люцифер в юбке».
Вот именно. Она сущий дьявол. Помни, Картер: по сути, или она тебя, или ты ее.
— Задел за живое? — интересуюсь я.
Она сжимает челюсти — любому другому человеку, кто не настолько зачарован ее лицом, это движение совсем не заметно.
И вдруг ее поза становится более расслабленной, а черты лица смягчаются.
— Как ты себя сегодня чувствуешь? Все в порядке?
Сбитый с толку от такой перемены тактики, я внезапно ощущаю желание на всякий случай защитить пах. Вместо этого я распрямляю плечи и делаю небольшой шаг назад.
— А что?
— Да ничего, — небрежно пожимает плечами она. — Просто ты выглядишь… ну, немного пышновато.
От ее явного акцента на слове «пышновато» я чувствую себя голым и испуганным, в то время как она, смерив меня взглядом от головы до пят, забирает у меня печенье.
|
|
|
— Ты в депрессии, что ли? — спрашивает Иви и бросает его в мусорную корзину. Сладко улыбаясь, она мягко замечает: — Картер, тебе это совершенно не нужно.
На то, чтобы вспомнить ее слова, у меня уходит меньше минуты — Как ты себя сегодня чувствуешь? Все в порядке? Немного пышновато — и до меня доходит: Иви что-то сделала с моим костюмом.
Если бы не сковывающий движения пиджак, я бы придушил ее прямо здесь. Но вместо этого стою и смотрю, как она победно удаляется, после чего достаю из кармана телефон, открываю сохраненный пост на сайте и нажимаю «Отправить».
Раз…
Два…
Резко остановившись, она достает из сумочки звонящий телефон.
— Это Ивлин Эбби, — делает паузу, после чего озадаченно хмурится. — Что? Нет, тут какая-то ошибка. Я не продаю машину.
Я стою, раскачиваясь на пятках взад-вперед. Мое плохое настроение моментально улетучилось.
— Да нет же, — снова говорит она. — Я ведь уже сказала, что не… Да, это мой номер, но машину я не продаю. И уж точно не по такой цене, — закончив разговаривать, она собирается уходить, но телефон звонит снова.
— Алло! Нет, там что-то перепутано, может, кто-то… Нет, я не продаю никакую машину. Простите, а где вы увидели объявление? Крейгслист… и Таймс? — она оглядывается на меня через плечо. — И что там написано? — пауза. — Тесла, модель S, один владелец… Стартовая цена тысяча долларов?! — уже кричит она, отключает звонок и поворачивается ко мне. — Это все ты!
Теперь моя очередь пожать плечами.
— Что «я»? Я и не знал, что ты продаешь машину. Тебе пойдет на пользу — воспользуешься шансом оценить общественный транспорт Лос-Анджелеса!
— Ну все, Аарон, — подойдя ко мне и ткнув пальцев мне в грудь, рычит она. — Больше никакой халявы и никакой помощи с моей стороны. С этого момента ты сам по себе.
— Не слишком ли самовлюбленно с твоей стороны?
Она подходит так близко, что я чувствую исходящий от нее аромат. Он вызывает ностальгию и приятное головокружение.
— Просто делай свою работу, договорились? — сердито говорит Иви. — Присматривай за братцем, чтобы не тот не налажал, и проследи, что Джейми не расхолаживала Шеймуса.
***
В половине девятого о Джоне еще ничего не слышно. К десяти часам я чуть дыру на полу не протер — возможно, еще и швы на этих тесных брюках — когда наконец он не спеша входит в студию.
Разговаривая при этом по телефону.
В спортивных солнцезащитных очках и с кофе на вынос.
Хорошо, что Иви сейчас в гримерной Шеймуса пытается остудить его пыл.
— Какого хера, Джона? — говорю я, подходя к нему. Ткань брюк шуршит между ног с каждым шагом. Фш-фш-фш. — Рад, что зашел наконец.
Он смотрит на меня поверх линз очков.
— Остынь.
— Остынь, ага, — бормочу я себе под нос и, отвернувшись, провожу рукой по волосам. От такого движения швы моего пиджака протестуют. — Мы ради тебя перенесли съемку.
— Может, расслабишься? — уже с раздражением спрашивает он. — Мой помощник все подготовил, а с креативным директором детали фотосета я уже обсудил. Сейчас сам проверю свет, и начнем. В одиннадцать, кстати, как и договаривались. Так что свали с дороги.
Даже если бы мой брат явился сюда почти без оборудования, все вокруг сказали бы ему: «Никому не потакай». Еще в школе он умудрялся ругаться с каждым, кто поддразнивал его за фотографирование на каждом шагу. Сейчас же ему плевать на мнение других о себе; пока может зарабатывать деньги, все на пользу. Такое мне никогда не понять. Его помощник берет на себя весь удар, но Джона никак не хочет уложить в своей голове, что однажды кто-нибудь просто-напросто решит, что он больше не стоит таких хлопот. На данный момент персонал раздражен ожиданием, расстроенные актеры сидят по гримеркам, а редакторы бешено строчат в своих телефонах, потому что фотограф, которого я нанял для этой съемки, уже выбивается из графика, ну а Иви — помимо телефонных переговоров с потенциальными покупателями ее машины — еще с половины девятого всем своим видом показывает «А я что тебе говорила?»
Слава богу, я разместил утром это объявление. Потому что бешенство Иви — единственное, что еще держит меня на плаву.
На полпути к гримерной Джейми я слышу крик:
— Кто засунул изюм в печенье?!
Постучав в приоткрытую дверь, я заглядываю внутрь.
— У вас тут все в порядке?
С трудов сдерживая рвотные позывы и наклонившись над мусорной корзиной, стоит Джейми, а Элли гладит ее по спине.
— В печенье оказался изюм, — объясняет она, а потом снова поворачивается к Джейми.
— Дорогая, давай успокоимся, пока люди не начали болтать. Если мне снова придется делать тебе макияж, я рехнусь.
— Это печенье ведь из сегодняшней доставки? — спрашиваю я и беру одно, чтобы рассмотреть. — Мы же все проверили, и не помню ника… — я замолкаю и смотрю на печенье в своей руке. На его обратной стороне приклеены изюминки. Очень много изюминок. Утром ничего такого не было. Я разворачиваюсь в сторону двери. — Сейчас вернусь.
Отложив печенье, иду на выход.
— Элли, фотограф на месте. Можешь подготовить Джейми, чтобы уже начать? И мне жаль.
— Картер, это изюм, а не амфетамины. С ней все будет в порядке.
И киваю, сочувственно улыбаюсь Джейми и, выйдя в коридор, закрываю дверь в гримерную. Я закипаю.
Иви с Шеймусом и его помощником в его гримерке. Если я и сомневался, что это ее рук дело, то порозовевшие щеки и сверкающие глаза, едва она видит меня, выдают ее с потрохами.
— Простите, что прерываю, — рычу я, заглянув к ним. — Иви, мне нужно с тобой поговорить.
— Извини, Картер, у нас тут разговор, — отвечает она, но при этом смотрит в пол.
— Сожалею. Но это важно. Извините нас, ладно, парни? — с удивившим меня самого спокойствием взяв Иви за руку, я мягко веду ее по узкому коридору и захожу в микшерную, где почти пусто: несколько кабелей на полу, тусклая лампа дневного света в углу и оборудование у стен. Все это время мои брюки продолжают раздражающе шуршать.
— Что это за звук? — с улыбкой спрашивает Иви, но я ее игнорирую.
Мой рука, которой я держу ее ладонь, дрожит. Я невероятно взбешен.
Взбешен и… возбужден. Очень сильно. А поганые брюки такие узкие.
— Ты просто невозможная.
— Какого черта ты делаешь? — говорит она. — Через пару минут будет проба студийного света.
Дверь за нами захлопывается, заперев нас в круге тусклого света, и Иви выдергивает руку из моей хватки.
— У нас нет на это времени.
— Пять паршивых минут, чтобы поговорить, мы найдем.
— Ну, давай. Говори.
— Значит, так теперь будет? Будем продолжать рвать друг друга на куски?
— Ой, прошу прощения, — уперев руки в боки, говорит она. — Не могу расслышать твой детский лепет сквозь шум семидесяти пяти звонков от людей, желающих купить мою несуществующую Теслу.
— Подсунул ли я тебе автозагар в крем для рук в отместку за кофе? — начинаю я. — Да. Сожалею ли я? Черта с два. До сих пор помню твой злой вопль.
Иви с задиристым видом подходит ко мне ближе.
— Нелегко тебе, наверное, всем угождать. Как это, наверное, удручает, — зависеть от мнения всех и вся.
— Новый для тебя опыт, да? — наклонившись ниже, интересуюсь я. — Беспокоиться о мнении других?
— Просто мне не нужно быть ничьим лучшим другом, чтобы заполучить эту работу.
— Или вообще — хоть чьим-нибудь.
Ее лицо совсем близко от моего; карие глаза метают молнии.
— Мы что, опять об этом? — говорит она. — Картер, взгляни на это с моей стороны. Чтобы успешно продвигаться по карьере, ни одному мужчине не говорят быть милым.
Открыв было рот, чтобы ответить, я тут же его закрываю. Тем временем Иви подошла еще ближе — теперь, чтобы смотреть мне в глаза, ей нужно запрокинуть голову. Мы почти в объятиях друг друга. А мне приходится потратить всю силу вол, чтобы не опускать взгляд в вырез ее платья.
— Я уже пробовала быть милой, Картер, — продолжает Иви. — И где оказалась? Сражаюсь сейчас за свою работу. За работу, на которую я подхожу больше тебя, если уж начистоту. Ты можешь быть всеобщим любимчиком, но довожу дело до конца тут я. Так что держись от меня подальше.
Отзвук ее слов отскакивает от стен тихой комнаты, а я сейчас несколько ошарашен. Мне вспоминаются слова Стеф о женщинах в бизнесе, и в животе тяжело оседает чувство вины — что нелепо, поскольку в жалости Иви уж точно не нуждается.
— Хорошо, — говорю я.
Такого ответа она явно не ожидала.
— «Хорошо»?
Я киваю.
— Да, — сделав пару шагов назад, я облокачиваюсь о стену. От ее близости мне нужна небольшая передышка. — Ты правда хороша в своей работе. Мы оба. В начале нашего знакомства мы решили, что проблем это не принесет. Но когда Брэд устроил это паршивое соревнование, мы нырнули в него с головой. Я мало что знаю обо всем его сексистском дерьме, но ненавижу это. Правда, — оттолкнувшись от стены, снова подхожу к ней. — Но ты делаешь вид, будто причина, по которой ты ведешь себя по отношению ко мне по-мудацки, — это токсичная агрессивная маскулинность, возведенная в систему. Хотя я думаю, что на самом деле ты терпеть не можешь то, как сильно изменились наши с тобой отношения.
Когда она ничего не отвечает, я наклонюсь к ней ближе.
— Просто смотри, что получается, Иви. Если мы по уши погрузимся в работу и будем держаться друг от друга подальше, тогда мы коллеги.
Она агрессивно дергает плечом.
— Ну и? Меня устраивает.
— Коллеги. И только, — уточняю я, и ее плечи опускаются, когда она понимает, о чем я. Мое сердце бьется так сильно, что мне приходится снять пиджак, чтобы не задохнуться от собственного учащенного дыхания. Иви смотрит, как я бросаю его на пол рядом с нами, а потом снова поднимает восторженный взгляд.
— Случайные встречи в коридоре, разговоры ни о чем, рабочая переписка. Нас ждет только это. А вот это, чем бы оно ни было, — я показываю на нас обоих, — исчезнет. Тебе, может, и не понравились блестки в машине, но ты, по крайней мере, знаешь, что когда насыпал их, я думал о тебе, — сделав паузу и сглотнув, я добавляю: — А теперь знаешь, что о тебе я не могу перестать думать.
Я не могу поверить в то, что сейчас сказал. Не могу поверить, что до этого момента я и не осознавал это. Это действительно мы сейчас — вот эти незрелые подростки с идиотскими подлянками? Господи боже, очень на то надеюсь. От этой мысли у меня ощущение, будто клетка, в которую была заперта моя грудь, распахнулась, и стало легче дышать.
— В общем, — тихо говорю я, — такое драматическое признания дня.
Я ожидал в ответ ее фирменный демонический смех или даже неловкое молчание. Поэтому оказался застигнутым врасплох, когда она подошла ближе и, скользнув рукой мне в волосы, притянула меня к своим губам.
И я мгновенно — и на все сто — в деле. Втянув мою нижнюю губу в рот, посасывая и покусывая острыми зубками, она словно сыплет порох в костер. Мои бедра подаются вперед, и звуком, который Иви издает в ответ на это, она будто расплескивает горючее по всей комнате.
Я сейчас взорвусь.
У нас нет на это времени. Она говорит прямо в мой приоткрытый рот, прижимаясь ко мне всем телом и поднимаясь на цыпочки. Продолжает повторять, даже когда берет мою руку в свою, прося прикоснуться к ней.
У нас нет на это времени.
Обхватив рукой запястье, она проводит моей рукой по своей груди, скользит под подол платья и вверх по ноге. Прикосновения ее губ ощущаются трансцендентным опытом — жадные и словно говорящие, что я не единственный, кто фантазировал об этом все это чертово время.
Моя рука ныряет в ее кружевное нижнее белье, и ее тихий вздох тут же выдает мне ее мысли: Прикоснись ко мне, Заставь кончить, Сделай это быстро.
Я смеюсь от восторга, удивляясь, насколько просто вспомнить, как доставить ей удовольствие. И насколько знакомо все это — ее тело и то, как она двигает бедрами рядом с моей рукой. Я прикасаюсь к ней всего лишь второй раз, но вот оно — ощущение, словно такое бывало очень и очень часто. Она проводит рукой по переду моих брюк — которые благодаря ей стали орудием пытки — и хихикает, не прекращая поцелуи.
— Прости меня, — часто и не глубоко дыша, говорит Иви.
Мне плевать на чертов костюм. Плевать даже, когда ее рука рассеянно снова поднимается вверх и притягивает мою голову ниже. Ее шея такая теплая, а губами я чувствую пульс. Часть меня хочет укусить ее и чтобы она потом спотыкаясь вышла из этой комнаты как кричащая вывеска про секс, другая же предпочитает оставить все происходящее в этой комнате в тайне — нашим маленьким секретом. Она кончает, ритмично пульсируя вокруг моих пальцев, вцепившись руками в мои плечи и запрокинув голову в еле слышном крике.
Я замедляю движения, но еще не отстраняюсь. Глаза Иви закрыты, голова по-прежнему запрокинута. Обхватив ее другой рукой, я держу ее практически на весу, и эта могучая сила ощущается такой хрупкой в моих руках.
Но мне это в ней нравится. Нравится, что она всегда в состоянии дать отпор, всем своим готовым навалять каждому существом.
— У нас не было на это времени, — шепчет она снова.
— Ну и ладно.
Иви опускает голову, смотрит на меня еще затуманенным взглядом и хитро улыбается.
— Ну и ладно.
Делает шаг назад, и, выпутавшись из ее белья, я достаю руку. Бросив взгляд на пуговицы платья, она поправляет подол и проводит рукой по волосам. А я нехотя наклоняюсь и поднимаю брошенный пиджак.
— Спасибо, — говорит она и прикусывает губу.
Я смеюсь, и от этого она широко улыбается.
— Пожалуйста.
И что теперь?
Иви открывает рот, чтобы что-то сказать, как вдруг раздается оглушительный стук кулаком в дверь, от чего, клянусь богом, мы одновременно и в прямом смысле слова испуганно подпрыгиваем.
— Картер!
Я прижимаю руку к груди. Это всего лишь Джона, но думаю, он только что украл у меня добрых три года жизни. Наклонившись, я открываю дверь.
— Что тебе?
Он оглядывает развернувшуюся перед ним сцену.
— Мы сейчас делаем снимки на фоне зеленки, а потом поставим декорации, — и с ухмылочкой добавляет: — Подумал, вы оба захотите присутствовать.
— Там все в порядке? — спрашиваю я.
— Думаешь, я совсем идиот?
Я молча сверлю его взглядом.
Джона закатывает глаза, а потом поворачивается к Иви.
— А ты, должно быть, та самая раздражающая дамочка?
— А ты, должно быть, тот самый младший братец-дебилушка?
Он радостно улыбается.
— Симпатия Картера сильно смахивает на ненависть, правда ведь?
Иви заливается своим громким хохотом, а я шлепаю его по лбу.
— Как ты узнал, что мы здесь?
Развернувшись, Джона со смехом идет по коридору. И, оглянувшись, кричит:
— В этой студии эта комната всегда использовалась для траха.
— глава девятнадцатая —
Иви
Утренняя встреча в понедельник грозит стать проблемой.
Картер и Эйми, склонив головы, сидят над сводной таблицей прямо напротив меня. Я только сейчас замечаю, что он всегда следит, чтобы его волосы по бокам оставались короткими, а спереди подлиннее, и… мне это очень нравится. Сегодня на нем светло-голубая рубашка, и не знаю, нарочно он это сделал или нет, но две верхние пуговицы расстегнуты, откуда открывается вид на ключицы и самый-самый верх мускулистой груди. К сожалению, теперь я никак не могу винить его в Пуговичном октябрьском Инциденте, поскольку из страха, что он лишит меня такого чудесного вида, я ну никак не могу сказать ему про пуговицы. Обнажая предплечья, его рукава закатаны, и сейчас он играет с ручкой, крутя ее поочередно между всеми пальцами руки.
Вперед и назад.
Вперед и назад.
Этими пальцами он заставил меня кончить.
Вперед и назад.
В груди становится тесно, когда я понимаю, насколько далеко меня завело это влечение. Потому что кто знает, что сейчас между нами? С пятницы нам еще не удалось об этом поговорить.
После того как нас нашел Джона, мы молча вышли из микшерной. И обнаружили, что нашего присутствия не требовалось: Джона вместе с персоналом все держал под контролем, и мы закончили вовремя.
В недоумении посмотрев друг на друга, мы с Картером разошлись по машинам. Никто из нас не звонил, и с пятницы мы не виделись. Но, по счастью, мы не вернулись и к мелким диверсиям.
О нет.
Я снова размякла по отношению к нему, а это может означать только одно: моя оборона пала. Наверное, будет нелишне написать список, чем он задевает меня за живое в личном и профессиональном плане.
1. Он слишком сексуален для этого офиса.
2. Он не умеет застегивать пуговицы. Удалено, потому как лицемерно.
3. Он
Подняв голову, я вижу, как он задумчиво смотрит на свои пальцы, продолжая крутить ручку.
Закончу список позже.
Еще меня — терпеть не могу это признавать, потому что искренне презираю клише в виде сражающихся девочек за одного мальчика — немного раздражает Кайли. Она сидит в другом конце стола, рядом с троном Брэда, вместе со всеми нами ждет появления нашего босса, но при этом даже не пытается пялиться на Картера как-нибудь чуть менее заметно. Уж не знаю, крутит ли она интрижку с Брэдом, но переспать с Картером явно не прочь. Мне ее план совершенно не нравится, потому что, прежде чем я спалю дотла его брюки, заняться с ним настоящим сексом хотелось бы все-таки самой.
Может, хоть это поможет мне выбросить его из головы.
— Как прошла фотосессия для Vanity Fair? — интересуется Брэд, неторопливо входя в конференц-зал, и мы с Картером подпрыгиваем.
— Отлично! — хором восклицаем мы.
Брэд с прищуром смотрит на нас, а Картер улыбается.
— Без лишних телодвижений.
Я киваю.
— Без трений.
— Ну, трения были… но на пользу, — сдерживая улыбку, добавляет Картер.
Я опускаю взгляд, стараясь не рассмеяться. Головокружительный трепет, который вызвали намеки Картера на то, чем мы занимались в пятницу, едва не побуждает меня запрыгнуть на стол и изобразить Мисси Эллиот. Краем глаза я вижу, как Брэд садится за стол.
|
|
|
