Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Феноменологический метод Гуссерля




До сих пор мы рассматривали решающие подступы к философии Гуссерля. Теперь предстоит самое главное – подвергнуть тщательному анализу сам гуссерлевский метод, рассмотреть его в последовательных фазах. Именно такой анализ должен выявить правомерность претензий Гуссерля на авторство в осуществлении коперникианского поворота в философии XX века.

1. "Назад к опыту, к созерцанию" [5,с.143]. Этот философский клич Гуссерля знаменует начало его феноменологического метода. "Мы должны спрашивать у самих вещей. Назад к опыту, к созерцанию, которое одно только может дать нашим словам смысл и разумное право. Совершенно верно! Но что такое те вещи, и что это за опыт, к которым мы должны обращаться в психологии" [5,с.143]. Гуссерль стремится найти путь к научным истинам. В этом деле всякая спешка неоправданна, начинать надо не со сведений, находящихся где-то в глубине знания, а с его истоков, т.е. с опытного созерцания. "При этом единичное, которое находится сейчас перед глазами, служит как экземпляр. Внимание с самого начала направлено на то, что в общем и целом сохраняется в свободной смене экземпляров, а не на то, что случайно изменяется" [6,с.65].

Гуссерль начинает анализ с единичного опыта. С первоначалом гуссерлевского метода вполне может согласиться как материалист, который видит истоки философствования в объективном существовании вещей, данных человеку в его сознании, так и представитель эмпиризма школы Локка, предполагающий, что содержанием познания является упорядочение человеком его исходных чувственных впечатлений посредством операций объединения восприятий, их сравнения и абстрагирования от несущественного в них. Гуссерль, однако, имеет все основания отмежеваться от этих двух философских позиций, которые он расценивает как глубоко наивные. Суть дела в том, что в первом случае вообще не анализируется сложная работа сознания и, следовательно, остается совершенно недопонятым, откуда берутся научные истины. Во втором случае путь к научным истинам намечается на основе так называемого метода абстракции: имеется в виду, что понятия достигаются в процессе абстрагирования от так называемого несущественного в простых чувственных идеях (выходит, что понятия позволяют объяснить не весь чувственный опыт человека!). Гуссерлевский метод намного богаче метода абстракций, поэтому последний оценивается им в качестве наивного, недостаточного.

Гуссерля многократно обвиняли в субъективизме, но в этом обвинении явно присутствуют элементы путаницы. Он – сторонник объективных истин (3>2 на вечные времена), но он желает понять происхождение этих истин. А это возможно, по его мнению, не иначе как в учете изначального единства предмета с субъектом.

2. Естественная установка и эпохе. Гуссерль зовет к содержательному философскому анализу: всякого рода воззрения, полученные в обход него, он называет естественной установкой. Все, в том числе природные и социальные миры, представления и теории не должны приниматься в качестве несомненных. В противном случае множатся недоразумения и происходит отказ от содержательного философствования. Философская бдительность должна состоять в отказе от суждений, полученных не после должным образом проведенной рефлексии, т.е. тщательного анализа собственного сознания, сменяющих друг друга психических состояний. Такое воздержание от поспешных суждений Гуссерль называет эпохе. Античные скептики практиковали эпохе в связи с недостоверностью суждений и видели в ней путь к душевному покою. Для них эпохе – своеобразное философское умолчание, отказ от дальнейшего философского поиска. Для Гуссерля эпохе – это сохранение философской бдительности: то, что не прошло через горнило философской рефлексии, "заключается в скобки".

3. Феноменальность и интенция. Итак, психический опыт субъекта – Я – начинается с психического переживания. В нем дан сам предмет, а также его сущность [6.с.66]. Всякое психическое переживание выступает феноменом (от греч. phainomenon – являющееся; на русский язык переводится как явление, ему соответствует сущность). В философии Гуссерля речь идет о феноменах. понимаемых как то, что является в сознании.

Феноменальность Гуссерль считал основным свойством всякого психического [6,с.66]. Поэтому есть резон в придании понятию феноменальности базового, фундаментального значения в рамках всей его философии как таковой. Пожалуй, лаконичнейшее истолкование гуссерлевской философии состоит в ее определении как феноменальности, осваиваемой рефлексивно. Феноменальность предполагает тех субъектов, которым является нечто. "Все, что доступно нам благодаря рефлексии, имеет одно замечательное общее всем свойство – быть сознанием о чем-то, осознанием чего-либо, или, коррелятивно, быть осознанным – мы говорим об интенциональности. Это сущностная характеристика психической жизни в точном смысле слова и, таким образом, просто неотделима от нее" [6,с.65]. Феноменальность в ее субъективной чистоте, как присущая субъекту, есть интенциональность.

Термин интенциональность восходит к латинскому глаголу intendere (быть на что-либо направленным) и философской схоластике. Видное место занимает понятие интенциональности в эмпирической психологии Франца Брентано – учителя Гуссерля. Последний придает понятию интенциональности новый смысл. Теперь интенциональность выступает как полнота рефлексивного акта над потоком психических переживаний. Это целостный акт, в котором при желании можно выделить две подструктуры: когитум и когитацию (как у Гуссерля) или интентум и интенцию (как у Хайдеггера) [1,с.78]. Когитум (интентум) – это то, на что направлено сознание субъекта; когитация (интенция) – работа самого сознания. Ясно, что по смыслу гуссерлевской философии, когитация и когитум образуют неразрывное единство. Следует отметить, что понятие интенциональности используется едва ли не всеми современными философскими течениями.

Феноменология – учение о феноменах в соответствии с методом Гуссерля. Термин "феноменология" составлен из двух слов: феномен и логия (от греч. l ogos – учение, слово, понятие), каждое из которых известно с незапамятных времен и занимает в философском языке почетное место.

От феноменологии следует отличать феноменализм – учение, которое замыкает познание исключительно на исходные чувственные восприятия (Беркли, Юм, Дж. Милль, Мах, часть неопозитивистов). Феноменология Гуссерля в корне противоположна феноменализму. Для него исходные чувственные данные запускают механизм феноменологической рефлексии, но далеко не исчерпывают ее богатое содержание.

4. Чистота феноменологического опыта, феноменологическая редукция, имманентная временность, поток сознания. Осуществляя феноменологический опыт, необходимо, согласно Гуссерлю, бдительно следить за тем, чтобы не загрязнять его элементами естественной установки, в противном случае не будет достигнута стадия чистого сознания. Эпохе, "заключение в скобки" предмета не лишает сознания предметности, а как раз позволяет выделить сущность предмета, его предметность в чистом виде [6,с.70].

И все-таки угроза заблуждений постоянно существует, вновь и вновь возникает искушение видеть простое соответствие между внешним и внутренним опытом. "Глубинный источник всех заблуждений возникает из первоначально кажущегося само собой разумеющимся уравнивания имманентной временности и объективно-реальной временности" [6,с.67]. Под имманентной временностью здесь понимается время, внутренне присущее сознанию человека. Оно не является всего лишь образом внешнего, физического времени. Напротив, время фиксирует в своей особенности чистоту потока психических переживаний, его связность и непрерывность в том числе. Сознание – поток переживаний. Причем "образ потока весьма коварен". Анализ внутреннего времени выявляет подлинный его смысл [6,с.68]. Гуссерль проводит скрупулезный анализ феноменологии внутреннего сознания времени [6], тонкости которого здесь не рассматриваются.

Сознание выступает как поток переживаний, каждое из которых интенциально, это "сознание о...". Но в данном случае важно уяснить себе, что полнокровное сознание является потоком достаточно закономерным, дело здесь никогда не исчерпывается одиночным переживанием. Допустим, я созерцаю дом; мое внимание перетекает с одной части дома на другую, я вижу его под различными углами зрения, по-разному освещенным и обдуваемым ветрами. Тот же самый дом после покраски выглядит по-другому. Все мои впечатления об "этом доме" сливаются в единый поток, включающий и актуальные переживания, и воспоминания, и воображение. Интенциональность, имеющая дело с одним и тем же предметом ("этим домом", "тем домом", "любым домом"), по определению выступает как идентирование, имеющее текучую синтезированную форму. Далее мы увидим, что данное обстоятельство имеет важнейшее значение для успеха феноменологического опыта.

Феноменологический опыт есть метод обнаружения чистых феноменов сознания, "он называется феноменологической редукцией" [6,с. 70]. Латинский термин "редукция" буквально означает сведение. Вопрос в том, как понимать это сведение. У Гуссерля редукция не имеет смысла подстановки одних сущностей вместо других. Она содержит требование чистоты феноменологического опыта. Это позволяет выделить сущности на основе поля переживаний, но не заменяет их понятиями. Не ставятся сущности и на место внешних предметов, хотя они присущи последним, но не исчерпывают все их богатство проявлений.

5. Ноэзис и ноэма, идентификация, конструирование синтетических многообразий, горизонтное сознание. Главное в феноменологическом методе – четкое уяснение механизма интенциональности. Интенциональное объяснение, подчеркивает Гуссерль, выступает как ноэматически-ноэтическая интерпретация (истолкование) [6,с. 74]. Здесь Гуссерль вновь прибегает к помощи греческого языка и греческой философской традиции. Ноэзис – это мышление, а ноэма – мысль. В силу интенциональности сознания ноэзис направлен на выяснение смысла, ноэмы. В этой связи огромнейшее значение имеет содержание вышеупомянутой идентификации. Все синтезы сознания отсылают в конечном счете к идентичному. В универсуме переживаний есть нечто инвариантное, одно и то же; ведь данная совокупность переживаний направлена на один и тот же предмет. Искомый смысл первоначально заключен в конструировании его сознанием, в том числе и благодаря использованию своих творческих способностей, воображения и фантазии, синтетических многообразий. При этом сознание имеет горизонтный характер – переживается не только увиденное (например, при рассмотрении дома), но и неопределенно-незнакомое (все другие наши сведения о домах). При конструировании синтетических многообразий мы осуществляем свободную вариацию в пределах известных горизонтов, которые в идеале должны охватывать весь мир.

6. Феноменологическое apriori достигается в действительной интуиции. Теперь мы дошли до решающего пункта – как же достигается ступень смыслов, чистых истин? Согласно Гуссерлю, сущностные формы проступают в инвариантах синтетических многообразий переживаний. Такое конструирование – результат сложной целенаправленной методической работы. Но если она проведена, то наступает стадия не смутного мышления или экзальтированной логической мистики, а "действительной интуиции", аподактического (т.е. в высшей степени достоверного) усмотрения сущностей, или, что то же самое, смыслов, эйдосов [6, с. 77]. Достижение безусловно всеобщего происходит благодаря вариации в определенных горизонтах. Достижение смысла иным, кроме как интуитивным, быть не может. Существенно, что субъект в осуществлении феноменологического метода проделывает большую предварительную работу по достижению смысла. Он заходит настолько далеко, что успех в усмотрении смысла становится неизбежным.

 

7. Эйдос и эйдетическая редукция. Для описания интеллектуального поля переживаний Гуссерль использует ряд родственных терминов: ноэма, смысл, сущность, эйдос. Последний термин вполне заслуживает хотя бы краткого комментария. Отнюдь не случайно Гуссерль отдает ему предпочтение перед термином "идея". Идея и эйдос в древнегреческой философии хотя и близки друг к другу, но не тождественны. И идея, и эйдос – это смысл, постигнутый умом. Но при этом эйдос, в отличие от идеи, сохраняет в себе указание на вид, образ вещи, данный в лике. Иначе говоря, эйдос, не уступая идее в своей всеобщности, конкретнее последней, он органичней связан с переживаниями человека. Это тонкое различие между идеей и эйдосом весьма существенно для феноменолога, который старается быть конкретным, не допускать отрыва, как случалось у Платона, смысла (идей) вещей от самих вещей. Согласно феноменологу, полнота жизни должна находить свое выражение в смысле.

Смысл, эйдос, по Гуссерлю, идеальны [6,с.72]. Как это понимать? Здесь имеется в виду, что эйдос реально дан не в самих цепях переживаний, а в мысли. Момент идеальности смысла подчеркивает также тот факт, что анализ сознания, начинающийся с определенного переживания, которое рассматривается как смысловой, ноэматический полюс, объект особого интереса, находит свое необходимое продолжение в универсуме переживаний. Новые переживания не совпадают с первым переживанием, но им всем, при одном и том же объекте интенциональности, присущ одинаковый смысл. А это означает, что исходное переживание сохраняет с последующими переживаниями некую связь, она дана не реально, а в форме умопостигаемого смысла. Если я имею восприятие некоего дома, то смысл относится не исключительно к данному дому или его исходному восприятию в сознании субъекта, а к синтетическому универсуму переживаний об указанном доме [6,с.72]. Как раз это обстоятельство имеет решающее значение.

Но нельзя ли рассуждать следующим образом. Сначала я совершаю все, что предписано мне феноменологическим методом. Однако после того как выделен эйдос, я переношу его непосредственно на исходный объект познавательного интереса. В таком случае феноменологическая работа есть метод обнаружения эйдосов, бытие которых имеет место уже за пределами сознания, например в обыкновенных материальных объектах. Постулируемый перенос с позиций феноменологической философии несостоятелен и расценивается как рецидив натурализма. В материальных вещах как таковых нет какого-либо смысла, в противном случае он легко бы обнаруживался в эксперименте. Смысл, эйдос появляются там, где есть единство объект-субъект. С феноменологической точки зрения недопустимо переводить на субъект или объект то, что характерно для их единства, соотносительности. Гуссерль отнюдь не собирается абсолютизировать психическое в человеке. От переживаний он переходит к эйдосам, от них к предметам. Но теперь предметы даны вих сущности.

Феноменологическая редукция состоит в работе с переживаниями (воспоминаниями, фантазиями, ожиданиями и т.д.). Когда же усматриваются смыслы, то феноменологическая редукция достигает своей высшей стадии, которую Гуссерль называет эйдетической редукцией [6,с. 76]. Феноменология превращается в универсальную науку [6,с. 76]. А это в свою очередь означает исполнение главной мечты Гуссерля – философия становится универсальной наукой. Она дает ключ к разгадке подлинного содержания любой науки, не являющейся философией.

8. Истина как интенциональное прояснение, обеспечивающее согласованность человеческого опыта [6,с.74-75]. Как правило, истинность связывают с результатами познавательной деятельности. Успех продвигает к истине, а неуспех к заблуждению. Согласно Гуссерлю, истина есть полная согласованность между помысленным и имеющимся в наличии. Там, где этой согласованности нет, проводят соответствующие коррекции. Истина достигается в полновесных созерцании и рефлексии. Распространенное определение истины гласит: истина есть свойство высказывания, соответствующее фактам. Высказывание "снег бел" истинно, если снег действительно бел. Такое понимание истины для Гуссерля неприемлемо, по крайней мере, по двум основаниям. Во-первых, простая ссылка на высказывание, если не разъяснен путь к нему, малоэффективна. Во-вторых, в высказывании оформляется то, что получено в опыте переживания и рефлексии. У Гуссерля проблема истины тематизируется прежде всего в горизонтах рефлексии и интуиции, а не языка.

9. "Я-полюс как центр Я-актов" [6,с.71]. Интенциональность предполагает два полюса – предмет и Я, субъект в рефлексии, или, как выражался Гуссерль, ego в cogito [6,с.71]. Ясно, что будучи весьма последовательным мыслителем, он не мог не соотнести содержание своего феноменологического метода с тематизацией, прояснением смысла самого Я. Если бы Гуссерль понимал Я как всего лишь нечто эмпирически данное, то он совершил бы ошибку, присущую, согласно его мнению, Декарту. Мало сказать: "Я мыслю", надо выяснить, как я познаю свой собственный смысл. Сущность Я определяется отнюдь не просто понятым мышлением. Ведь может случиться так, что в моем понимании до подлинной сущности Я дело вообще не дойдет. Поэтому необходимо более ясно определиться с сущностью Я, достичь ее чистоты. Два момента являются здесь определяющими.

Во-первых, Я выступает как инвариант и единство всех актов сознания. Во-вторых, только благодаря Я вообще имеет место единство потока сознания, значит Я есть доопытное условие проведения феноменологической работы. С учетом двух указанных фактов Гуссерль определяет Эго как трансцендентальное Я, противопоставляемое эмпирическому Я. Я трансцендентально как условие успешного проведения феноменологического опыта.

В рассуждениях Гуссерля о трансцендентальном Эго (Я), которые относятся к позднему периоду его творчества, обычно видят переход на кантианские позиции. При известной правомерности этой позиции следует тем не менее отметить, что Гуссерль вполне последователен в своих трансцендентальных симпатиях. Он не просто заимствует у Канта идею трансцендентализма, а приходит к ней в рамках метода феноменологической редукции.

10. Чужое Я, Другой, интерсубъективность. Гуссерлю кроме Я необходимо было также тематизировать, разработать метод понимания чужого Я, Alter ego. Как известно, научные истины обладают общезначимостью, они признаются не одним человеком, а, как правило, сообществом людей.

Я находится с Другим в интенциональной связи. Разумеется, к Другому субъект относится иначе, чем к неодушевленным предметам. "Интенциальность в собственном Я, которая вводит нас в сферу чужого Я, есть так называемое вчувствование, и его можно ввести в игру в такой феноменологической чистоте, что природа постоянно остается исключенной" [6,с.75]. Таким образом, вчувствование – вот что связывает Я с Другим. Но каков же смысл Другого? Другой "имеет тот же самый сущностный стиль, что и Я", "он сущностно аналогичен моему ego" [6,c.77]. Так как Я и Другой сущностно аналогичны, это приводит к интерсубъективному единству. С другой стороны, "эгологическая феноменология сохраняет значимость для любого ego вообще, а не только для меня и моих вариантов фантазии" [6,с.77]. Итак, метод феноменологической редукции позволил Гуссерлю разъяснить смысл самых различных предметов – от неживых объектов до собственного Я и Другого.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...