День второй: универсальность метода

Система Туманова

Главная

Великие команды

Система Туманова

В конце 40-х в СССР, когда одни готовились к покорению космоса, другие – вгрызались в недра Земли. Этих вторых не ждали ни государственные награды, ни рукоплескания соотечественников. Работа для них была не дор о гой к мечте, а наказанием за подрыв устоев советского общества.

Преступный мир во всех своих ипостасях (воры, грабители, насильники, убийцы), а также политические заключенные под надзором лагерного начальства рыли рвы и замешивали прочный цемент под фундамент государственной экономики…

Если кто-то из «уголовных» выходил из тюремной системы, они чаще «дослуживались» до «звания» рецидивист и карточки с подписью «разыскивается», чем до фотографии на доске почета. Так что трудового энтузиазма и творческого подъема внутри лагерных стен ждать не приходилось. Однако именно в среде колымских узников оформились принципы особых советских кооперативов – старательских артелей, принесших стране тонны золота.

Вадим ТУМАНОВ – человек, чье имя на протяжении уже более полувека знакомо едва ли не каждому горнопромышленнику в России – попал в лагеря в 48-м, молодым штурманом торгового флота. Вопреки страсти, капитаном дальнего плавания Вадим так уже и не стал. Но в 56-м вышел на свободу бригадиром-золотодобытчиком, известным по всему «Дальстрою» (главное управление строительства Дальнего Севера). Темпы его работ и объемы добываемого драгоценного металла могли бы вдохновить уральского сказочника Павла Бажова. За минувшие годы воспитанные Тумановым команды старателей добыли для казны около 500 тонн золота.

- Если бы «перестроеечники» или Ельцин взяли на вооружение наши подходы к делу, – говорит сегодня Вадим Иванович, – Россия, от Калининграда до Владивостока, преуспевала бы, как Китай. А теперь китайцы жмутся к нашей дальневосточной границе, словно мощная река к плотине…

 

ВМЕСТО «ДОСЬЕ»

В. Туманов – «легковоспламеняющийся» по характеру, да притом вооруженный ударной силой боксера-любителя, имевший в качестве моряка доступ к международным выходам (рейсы в Америку, в Швецию, в Китай) – был, как бы сейчас сказали, «группой риска». Ведь даже в относительно недавние 1980-е власти уделяли повышенное (порой, доходящее до абсурда) внимание политической благонадежности граждан, имеющих «регулярные контакты с заграницей». Что уж говорить о «бдительности» послевоенного времени, когда СССР стал сверхдержавой и не мог не настораживать других «игроков» на политической арене?! Поэтому капитанам дальнего плавания и их помощникам оказаться на острие ножа было не сложно. Могло хватить неосторожного повода… (Вдобавок, если говорить об исполнителях и зачинщиках «чистки рядов», никто не отменял житейской мудрости – «заставь дурака Богу молиться» и человеческой корысти.) И у 20-летнего штурмана Вадима Туманова, 3-го помощника капитана «поводы» набрались.

Однажды после грубого окрика в свой адрес Туманов ударил ведущего политзанятий так, что старшина упал на двухметровый портрет Сталина и прорвал парадное полотно. В другой раз помполиту не понравилось, что Туманов «подкармливал» истощенного пленного немца, работавшего на разгрузке в порту (в 1948 г.). Но решающим оказался политический скандал в Эстонии. Сначала 14 матросов заодно с Тумановым ввязались в выяснение отношений с подвыпившей компанией летчиков в таллиннском кафе. А когда уже на улице, по дороге в порт, моряков попыталась задержать милиция, случилась новая перепалка. Да такая, что нечаянно оказавшийся рядом заместитель председателя правительства Эстонии, рискнувший утихомирить молодежь и схвативший за руку Туманова, получил в ответ от боксера-любителя удар в голову и попал в больницу. Товарищ Лауристен доставленного к нему в клинику и мучимого виной штурмана простил, но информация о ЧП уже успела уйти в «органы». А там – вспомнились и «антисоветские» пластинки Вертинского, хранимые Тумановым как подарок от прежнего капитана, и нелюбовь к поэзии революционного горлана-главаря Маяковского, и отказ выступить перед студентами с разоблачением американского империализма после возвращения из загранплавания, и хвалебные отзывы об Америке, и даже эксплуатация рабочего класса – езда на рикшах в Китае. Добавились обвинения по передаче чистого бланка штурману другого парохода, который якобы использовал его в мошеннических целях. За манипуляции с документами (с учетом резкого поведения на суде) – дали 15 лет. Приятель Туманова, одновременно обвиненный в том же деле, потом стал писать из лагеря ходатайства, и его освободили «за отсутствием состава преступления». Но Туманов, так же считавший себя невиновным, через несколько дней после первого приговора услышал второй. Восемь лет по так называемой «политической статье» №58 УК РСФСР, п. 10, за антисоветскую пропаганду. И спасаться решил уже только побегами…

Надо заметить, что при первом аресте В.Туманов был обвинен по статье 58:

- пункт 6 (шпионаж);

-пункт 8 (совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти и др.);

- и пункт 10 (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений; распространение, изготовление или хранение литературы того же содержания).

Но в итоговом приговоре значился уже только пункт 10. При этом за п. 10 следует наказание не ниже 6 месяцев, но ужесточается (не ниже 3 лет с конфискацией имущества) в случаях, если перечисленные действия происходят, например, в местностях, объявленных на военном положении. Так что поведение Туманова квалифицировали, видимо, как особо опасное.

Каждый новый «рывок на свободу» (а их у осужденного штурмана было только за первый год не меньше трех, всего же – 8) как будто все дальше отбрасывал от возможности вернуться к нормальной жизни. Срок не добавляли – три года за побег автоматически поглощались более длительной основной судимостью, – но увязание в лагерных отношениях со всей их неприглядностью все больше тянуло на дно. «Первые зимне-весенние месяцы на переломе 1949-1950 годов промелькнули, как страницы детектива с побегами, драками в лагерях, томлением в изоляторах и на пересылках, затем новые побеги, погони и короткие передышки в райбольнице. Риск, азарт, противостояние пьянили и требовали действий», – вспомнит потом В.И.Туманов в своей автобиографической книге «Все потерять – и вновь начать с мечты». Дошло до ограбления золотоприемной кассы в десятитысячном поселке вблизи зоны. Туманову дают новый срок – 25, и этот приговор он впервые принимает как справедливый. Но пройдет еще время, когда он осознает: «Нет другого пути выбраться отсюда, кроме как через работу». Так, в 1954-м, он соглашается возглавить проходческую бригаду в одном из самых крупных лагерей «Челбанья». А 12 июля 1956 г. Комиссия с правами Президиума Верховного Совета СССР по пересмотру дел заключенных после 2,5-часового заседания и характеристик завлага освобождает Туманова со снятием судимостей и со словами: «Твердо верим, что вы войдете в ряды людей, строящих светлое будущее». В своей книге Вадим Иванович вспоминает тот день: «Я опускаюсь на стул и вместе со всеми слушаю. Один из офицеров зачитывает документы на меня: когда родился, где работал, за что осужден, как вел себя в лагерях, сколько раз бывал в зонах наказан. Я столько слышу о себе дурного, просто жуткого, что самому неприятно. Сижу и думаю: «Господи, когда же я все это успел? Какой же я на самом деле плохой человек!» Офицер переходит к моей жизни после 1953 года. Туманов – читает он – в это время резко меняет поведение… Теперь я не без удивления слышу так много доброго о себе, сколько не приходилось слышать за всю прежнюю жизнь. Тут и о бригаде, уже три года лучшей на Колыме, и о моих рационализаторских предложениях, и как мы по-новому организовывали на шахтах добычу золотоносных песков, и о наших рекордах. «Господи, – думаю, – какой же я все-таки хороший!»

Уговорить Вадима Ивановича «ворошить прошлое» (когда им уже написана 400-страничная автобиография), разбирать по полочкам тридцать лет работы, оценивать болезненное настоящее – было непросто. В разные дни Туманов начинал и останавливал нашу беседу. Для публикации вопросы и ответы можно было собрать в один непрерывный разговор. Но тогда исчезли бы те повороты и взгляды, которые рождались при каждом новом обращении к теме, ее уточнении. Поэтому такой вариант был исключен. А в итоге получилась небольшая серия – три интервью в их естественном развитии. Одно более философское, в другом больше фактических подробностей, а где-то есть и лирика…

День первый: цена побед

- В своей книге вы объясняете индустриальные успехи Советского Союза очень выразительной формулой: «На пространствах Северо-Восточного СССР фантастически сочетались производительные силы времен египетских пирамид, средневековые производственные отношения, прусская армейская дисциплина, азиатское обесценивание человеческой жизни при самых гуманных коммунистических лозунгах». Между тем, правозащитники из общества «Мемориал» (которое трудно заподозрить в смягчении темы репрессий) приводят такие данные. Капитальное строительство, осуществленное силами узников лагерей в 1939г., составило 8,5% от стоимости всего возведенного в СССР за год. Значит, остальные 91,5% наработали не из-под палки?.. Причем в жестких условиях Севера трудились также и вольнонаемные.

- Какие денежные суммы приводит «Мемориал» не знаю, не хочу спорить, но можно представить, какой человеческой ценой достались эти стройки. Одна только центральная дорога от Магадана до Усть-Неры – буквально на костях проложена: 1040 км до реки Индигирка, тайга, болота, горы – это что-то страшное, вместо бульдозеров – тачки, и строить надо за короткий промежуток времени. В 1928-м в Магадан забросили небольшую группу ученых-геологов, а уже с 31-го начали добывать золото. И сколько таких трасс расходилось в разные стороны?..

Некоторые говорят: «А вот Сталин…» Сталин – это исчадье ада! Кого репрессии не коснулись, те по-разному его оценивают, а я сразу вспоминаю огромные пароходы – «Феликс Дзержинский», «Совлатвия», «Джурма», «Дальстрой» – которые каждый год уходили по пересыльным маршрутам «Владивосток-Находка», «Находка-Ванино», «Магадан-Ванино», увозя тысячи людей в одну сторону. Людей всех возрастов, вероисповеданий, специальностей, национальностей… Что мне «Мемориал»? Оказавшись на Колыме, я сразу попал в лагерь с политзаключенными, человек на триста-четыреста: там были крупные ученые, военные начальники, около 70 сановных священников, в том числе 10 тибетских лам, бежавших с Тибета после нападения Китая в 1949-м. Сидели люди, которые много знали…

- 17 лет назад, в 1995 г., вы написали письмо Б.Н.Ельцину: в недрах России геологами разведано месторождений на 30 трлн долларов, но страна, имея уникальные богатства, просит кредиты у МВФ, народное достояние раздается спекулянтам, а опытных специалистов из артелей не подпускают к разработкам… Ответа не было. Позже вы встречались с Путиным. И сейчас, в 2012-м, говорите: «Мы потеряли 17 лет, безнадежно отстали от соседнего Китая». А недавно обмолвились: вы даже дьяволу согласились бы сказать «спасибо», если б увидели – он действительно хочет вытащить Россию из пропасти. То есть будете судить не по именам, а по делам…

- Нет, все-таки смотря, как эти дела делать. Если так же, как Сталин, – не считаясь с миллионами людей, – я бы не хотел, чтобы все это опять начиналось…

Может, нескромно говорить, но я очень хорошо знаю всю страну, я прошел ее от Колымы до Карелии, создавая дороги, мосты, осваивая земные недра… Сразу возникнет вопрос – почему я уходил с места на место? А потому, что если у меня где-то начиналась работа, то там же начиналось и следствие. Артель как новая форма хозяйствования (с кооперативной собственностью, самоуправлением, хозрасчетом) оказалась в фокусе взаимоисключающих интересов идеологии и экономики. Я был как красная тряпка для быка.Высшим руководителям, которые головой отвечали за план по золоту, было не до теоретических изысков – драгоценного металла мы добывали больше всех. Но хозяйственникам и чиновникам средней руки, паразитирующим при плановой госэкономике, наши артельные принципы стояли поперек горла: «Они же загребалы, а мы пусть хуже работаем, зато для нас важней наших собственных интересы страны!» У нас все время пытались найти какой-то подвох. Как грубо подсчитали ребята, за годы моей трудовой биографии (не считая отсидки на Колыме) я в общей сложности 14 лет находился под следствием: ты работаешь, а следствие идет. Оно было почти везде, кроме Хабаровского края, где я провел с ребятами 6 лет – считайте, что я очень нескромный, но именно я с коллективом сделал там все – освоил труднейшие месторождения Охотского побережья (сложный горный рельеф, вода, погодные стихии) и дал стране тонны золота! Ксередине 70-хвсе показатели золотодобычи в Хабаровске держались на двух артелях – «Востоке» и созданном нами же «Амуре». Здесь по ходатайству комбината «Приморзолота» нашу группу старателей представили к правительственным наградам, я был в списке первым(!), и вдруг секретарь райкома вычеркнул меня! Тогда я просто психанул и уехал, оставив коллектив: и артель «Восток», и артель «Амур», и «Алдан». Бывало, за год меня по нескольку раз награждали как «отличника социалистического соревнования» – у меня до сих пор хранится целая громада этих значков и удостоверений. А после Хабаровска, помню, вышел с наградной бумагой от Ломако (Петр Фадеевич Ломако, министр цветной металлургии СССР, – прим. авт.), и порвал ее в коридоре… Знаете, цена для меня играет значение.

Или вот сейчас – строят дороги (это для меня больная тема!): мы можем и должны были сделать дорогу от Калининграда до Владивостока. Для этого нужно 3-4 года, не больше – чтобы были шикарные трассы с разъездами, с мостами. Но их нет, поскольку у нас все делается не так как надо! А если бы страна работала с такой производительностью, как работали старатели, добывая вольфрам, олово, платину!!! Мы же строили и дороги, и аэродромы – для того, чтобы добывать золото, нужны подъезды, мосты – поэтому все это я знаю очень хорошо. (Туманов со своим кооперативом «Строитель» занимался прокладкой дорог в Карелии. В мае 1990г. Г.Попов и Ю.Лужков, недовольные темпами дорожных работ в Москве, предложили кооперативу подряд на ремонт трасс, в т.ч. реконструкцию 12 км МКАД. За 28 дней «тумановцы» выполнили объем, запланированный столичными дорожниками на год, впервые в Москве применив непрерывную круглосуточную укладку асфальта, – прим. авт.). Старатели, рабочие – это средний класс, который нельзя было громить, а надо бы просто взять нашу опробованную десятилетиями форму (коллективный труд равноправных собственников, выборность, хозрасчет, так работает и Америка, и Китай) и строить новую экономику. Тем более в 60-80-е гг. в СССР в общественно-политической жизни таких страшных вещей, как при Сталине, уже не было (хотя, конечно, еще отправляли в сумасшедшие дома).Да, в советское время в работе было очень много несовершенств, пьянки какие-то, но такого смешного, откатов – до чего мы докатились в последние годы… – никто и не представлял.

Я могу перечислить многих руководителей, которые работали на Колыме, отвечали за золотую промышленность всего Советского Союза: Константин Воробьев (в 1953-57 гг. – начальник «Главзолота», затем председатель Якутского и Северо-Восточного СНХ, в 1965-71 гг. – начальник Главного управления золото-платиновой и алмазной промышленности Минцветмета СССР «Главзолото»), Валентин Березин (до 1957г. – замначальника «Дальстроя», затем зам К.В.Воробьева, с 1965г. – начальник произвлдственного объединения «Севервостокзолото», с 1971г. – начальник «Главзолота»), Дмитрий Ефимович Устинов (гендиректор «Севервостокзолота») … Уверяю, эти люди никаких откатов не получали, только – законные большие оклады за выполненные планы. Иногда, случалось, я какие-то удочки японские привозил, или импортный вентилятор где-то брали на день рождения, но никогда не было слова «откат». Такой пример. В начале 70-х заместителем начальника «Главзолота» Минцветмета СССР работал Владимир Григорьевич Лешков. (Ученый, какое-то время был референтом у Председателя Совета министров СССР А.Н.Косыгина, потом 14 лет служил у его зама и преемника Н.А.Тихонова, умер 22 апреля 2012г., – прим. авт.). В те годы приобрести личную «Волгу» считалось чем-то заоблачным у рядовых граждан, но министерства и ведомства машину активно закупали по своим расценкам. Лешкову тоже предлагали «Волгу». Я ему говорю: «Владимир Григорьич, возьмите «Волгу»!» Он: «Да у меня денег не хватает». «-Давайте мы вам дадим?!» «-Нет, она мне и не нужна». «Ну, кто-то из наших ребят купит у вас?!» Он улыбнулся: «Это некрасиво будет», – и отказался, конкретно обрубил. А сейчас и Медведев, и Путин без конца о коррупции говорят, только что толку?..

Если ты хочешь построить дом или сделать что-то хорошее, разрешение на начало работ тебе не дадут в течение нескольких дней, а растянут на года. Хочется спросить: какая тварь это придумала? Согласования! Это же страшно. Мы с коллективом затеяли одно дело более трех лет назад, при советской власти мне бы понадобилась неделя запустить его в ход, так как довольно пяти дней, чтобы специалисты дали толковые обоснования властям. А сейчас даже за то, что ты хочешь где-то подключить электричество, тебе «посоветуют», где и с кем «задружить»…

- Так в том-то и вопрос: каким образом от этого избавиться, не платя слишком высокую цену, и будет ли слишком большой ценой отправить сейчас тех людей, которые занимаются откатами «осваивать просторы Сибири»?

- Пусть разбираются те, кто довел до этого…

- А вы скажите, будет высокой ценой посадить их?

- Я этого не знаю, я знаю другое: слово «беспредел», которое так прочно вошло сегодня в нашу жизнь, раньше считалось лагерным жаргоном, его употребляли только на зоне. Так вот: в лагерях, где начинался беспредел, он обязательно кончался, и кончался страшно – погромами. Когда люди доведены до крайней точки, они становятся взбунтовавшейся массой, а это – что-то страшное. Не знаю, что может быть страшнее… Я очень много лет проработал, через мои артели прошли 50 тысяч человек. Зная богатства страны, я мечтал и был уверен, что мы горы свернем за эти годы…

- Но это и есть вопрос цены. Я непросто «цепляюсь» за тему сталинских репрессий – вроде политика что-то далекое, но от нее отталкиваются конкретные ситуации. Поэтому хочется через большое понять малое, через систему в целом – успех организации труда на отдельном предприятии, в артели Вадима Туманова…

По одну сторону – «ужасное время со средневековыми отношениями». Но вы тогда свое дело развивали и, несмотря на все преграды, шли вперед. Теперь же говорят: «Мы за частную собственность, поддерживаем предпринимателей», – однако, добиваться былых результатов, по вашим словам, откровенно не дают. В чем же заложена нестыковка? Есть схема установок, а есть реальные исполнители?..

- Без правил, без целей, без Закона работать невозможно. Но что бы ни провозгласил руководитель на словах, получит он только то, чему реально следует и что делает.

Была у нас в артели история. Я улетел в Свердловск, начальник участка отъехал, а на прииске в это время отмечали чей-то день рождения. За пьянки в артели жестко карали – штрафовали и выгоняли, но несколько человек все-таки напились. По рации дежурные передают начальнику участка: так, мол, и так… Он кричит: «Немедленно всех выгнать и лишить заработка за последний месяц! Называйте мне фамилии…» «– Петр Липченков…» А это – прекрасный механик, а с ним еще горный мастер и секретарь партийной организации. Мы с Петром прошли огонь и воду. Когда еще на Охотском побережье работали, Петя по моему указанию повез на катере ремонтировать дизеля, в море судно легло на борт, думали, Липченков погиб, а он на четвертые сутки вернулся! Короче, всем в артели известно, это мой очень хороший друг. Что делать? Начальник решает: до приезда Туманова никуда не отправляйте. Я прилетаю на вертолете из Свердловска. С Липченкова уже вычли около 3 тысяч (а в те годы по стране оклады были всего 120 рублей), но фактически я его должен еще и выгнать, а мне жалко. Только успел ему несколько слов мужских сказать, меня окружают бульдозеристы. Я говорю: «Что у нас, пьянка?» А сам думаю: «Как же его оставить? Приказать? Не могу, неправильно…». И вслух продолжаю: «Ну что, ребята, с Липченковым делать? На три тысячи мы его наказали – выгонять будем или оставим, один раз попробуем…». Кто-то из бульдозеристов говорит: «Вадим Иванович, а как бульдозерист напьется, сразу – пропеллер в задницу, и пусть улетает». Я отвечаю: «Тогда все, я его убираю». Тут меня все начали уговаривать: «Нет!», «Нет!». Ну а мне только этого и надо было. Я поломался-поломался и оставил его. Конечно, нельзя всех уравнять, но в то же время каждый в артели чувствовал, что он – настоящий парень, его никто никогда не оттолкнет, если он даже в чем-то слабее, у нас все – одинаковые. На участке – каждому готов помочь врач, баня круглосуточно для всех работает, на отдыхе – для всех шахматы, фильмы лучшие привозили, прессу. Мы никогда не смотрели на 5-ю графу, не разбирали, кто какой национальности. Могли, если только не со зла, посмеяться. Как-то, помню, сидим с ребятами, разбираем какое-то дело, и вдруг кто-то говорит: «А ну, Снегурочку давай зови, она знает…». Я думаю: что за Снегурочка, что такое? И потом заходит эта «Снегурочка»: примерно метр восемьдесят ростом и черный, как смоль, узбек или, не знаю, уж какой национальности парень. А я и не догадывался, что это его так прозвали. Тут я, конечно, не выдержал, рассмеялся вместе со всеми. Но принципиально все у нас, повторю, были равны, и каждый знал: ты живешь в стране, где есть Конституция, а там прописано – свобода, равенство, порядок. Свобода и равенство: если этого нет – всё, ничего нет. Что это в стране у президента за «Наши»? У него все должны быть «НАШИ», он должен строить свое управление так, чтобы для всех он был одинаковым. Это не будет получаться, все равно кто-то станет недолюбливать, но быть «наших»-«ваших» не может, есть все «МЫ»! Если по такому принципу организовывать дело, тогда что-то получится. И ничего так не злит людей, как разделение на привилегированных и «похуже». С религией в этом смысле надо быть чрезвычайно осторожными. Я не смею относить себя к верующим, я просто многого не понимаю, но я знаю, что нельзя приглашать попа на подводную лодку, если там разные национальности, нельзя – это смешно. Молишься – молись тихо у себя дома, как Христос и проповедовал.

В моих артелях были люди с разной биографией, многие прошли через штрафные лагеря, судимости, но у нас никогда ни в ком не проявлялось «приблатненности». Все работают, когда каждый из них – одинаковый…

- Кстати, о равенстве. В 1912 году был принят своего рода кодекс чести, которому должны были следовать российские предприниматели – «Семь принципов ведения дел в России». И один принцип так и звучал: люби и уважай человека, любовь и уважение к человеку труда со стороны предпринимателя порождают ответную любовь и уважение и создают атмосферу для развития у людей самых разнообразных способностей, побуждают их проявлять себя во всем блеске. Но как вы говорите, старатели – люди особого склада, здесь надо на 200 процентов выкладываться. Легко сказать – «пробудить способности»…

- Да, не всякий человек станет старателем. Это надо видеть своими глазами: Охотское побережье, зимники – ты едешь по льду на грузовой машине, лед трещит, колеса уже покрыла вода, и остановиться нельзя, потому что может вся машина под воду уйти. А эти парни – не на грузовиках, на бульдозерах… Бульдозер проваливается, кругом тайга, жрать нечего – сечка одна без соли, или вообще продуктов нет, и надо что-то придумывать. Первые заброски – самые тяжелые. Как только попадаем на новое место, прежде всего, организовываем – баню, жилье, столовую – человек должен быть сытый, чистый. И начинается наша работа по экспедиционно-вахтовому методу – 12 через 12, одна бригада сменяет другую безостановочно. На бульдозерах зимой холодно, летом жарко. Вот бы сюда американцев, привыкших иметь в своих рабочих машинах кондиционеры!.. (Я с завистью смотрел на американскую, японскую технику.) Отрабатывает человек четыре, шесть месяцев, а то и восемь, десять – уезжает отдыхать. Некоторые за два месяца все успеют промотать, а некоторые остановятся, задумаются о жизни… Что интересно, когда у нас появляются новенькие – бульдозеристы, экскаваторщики, сварщики, отсидевшие, разные – они попадают в наш коллектив и сначала осматриваются. Видят: кругом чистота, в тумбочках лежат деньги, паспорта, замков нет. Может кто-то у соседа с тумбочки водку взять выпить, а деньги не тронут. И новички сами свое поведение меняют. Отработали у нас, смотришь, большинство через год возвращаются уже другими: чисто одетыми, подтянутыми и желающими еще заработать. Кто-то купил квартиру или дом. У нас могли такие деньги заработать за сезон – это был настоящий оплачиваемый труд, как и у американцев. Если бульдозерист-экскаваторщик получал трудодень, его оплата выходила в 2 раза больше, чем у тогдашнего секретаря обкома Бориса Николаевича Ельцина. Ельцин получал в месяц где-то тысячу, ну а наши ребята по госрасценкам, но с артельными темпами – две. Я же – еще в два раза больше – четыре. В Политбюро был шум, истерика, почему это Туманов получает столько…

Да потому, что работали так. В общем, один у нас мог успевать чуть хуже, другой чуть лучше, но важна была главная установка – если человек хочет научиться, он научится работать. Вот пришел к нам парень, Сережа Панчехин, сразу после армии, тракторист. Как раз ему пришлось в самом начале его старательской карьеры, в Якутии, под зиму, остаться на два месяца одному с провалившимся под лед бульдозером. Новичка оставили с запасом продуктов, железной печкой, ружьем и брезентовой палаткой сторожить «утопшую» в болоте машину, чтобы потом найти это проклятое место. И он не просто ждал, когда за ним вернутся с подмогой, а изо дня в день стал «вымораживать» бульдозер: в мороз 40-50 градусов долбил наледь, осторожно, слой за слоем, снимая замерзшую массу воды и грязи. Через несколько лет он окончил курсы горных мастеров, стал начальником участка, а потом и моим заместителем. Мы вместе уже более 30 лет.

День второй: универсальность метода

- Вадим Иванович, в личном дневнике сразу после освобождения вы признаетесь: «Больше всего в жизни я ненавижу шахты». Как же удалось поднять бригаду, повести за собой людей? Это был трудовой подвиг «назло системе»: вырваться, получать больше начальника лагеря?.. И в какой момент вместо ненависти к вам пришли мысли о благе всего общества, появились идеи об эффективном использовании Россией ее природных богатств?

- Мне когда-то приятель, писатель-диссидент Юрий Карякин сказал: «А тебе не стыдно, что на твое золото Лубянку построили?» Я ответил: «Нет, Юра, не стыдно, на эти деньги государство еще и тебя учило, и миллионы других». Сегодня проповедуют, как плохо жилось в советское время – да я это лучше их знаю, потому что меня с 20 лет в колымских лагерях «воспитывали». Пусть лучше объяснят, почему в современной демократической России требуют деньги за медицинское обслуживание, за образование? Заводят какие-то частные пенсионные фонды – что за дурь?! Я работаю в стране, где есть флаг, Конституция, с меня берут налоги, вот государство и должно платить, а никакие не общества!

…Когда в 48-м меня посадили без вины, я возненавидел все. И в то же время ведь были такие коммунисты, начальники высокого ранга, которые помогали мне освободиться, работать с бригадой. Если бы не они, не Святослав Федоров, Юрий Карякин, Женя Евтушенко, Славка Говорухин, Отто Лацис – бесконечное количество прекрасных людей, заступившихся за меня в 80-е годы, когда громили артель «Печора», – где бы я был?! Я твердо знаю: добро порождает добро, зло порождает зло. Я никогда не любил злых…

Многое, чему нас учили с детства, на деле вышло иначе. Но я с первого класса усвоил: мы все одинаковые, мы должны помогать друг другу, кто-то упал – протяни руку. Классе в 6-м у меня произошла драка: обидчик учился в девятом, крепкий парень, штангист, я – чуть-чуть знал бокс. Вышли на улицу выяснить отношения. Два «секунданта» у меня, два – у него. А на дворе зима и такой гололед, что не устоять. Только он протягивает ко мне руку – я падаю. Другой бы ударил лежачего ногой, а он ждет, пока встану. Я пытаюсь подняться на льду, и снова падаю. Снова поднимаюсь и тут – он придерживает меня, чтобы я не поскользнулся, потом слегка приподнимает над замерзшей землей и говорит: «Ладно, летом додеремся». Вот такой случай…

Можно поскользнуться в жизни, на ровном месте, и не встать. В 54-м мне, заключенному, протянул руку… начальник лагеря «Челбанья», фронтовик Федор Михайлович Боровик – предложил возглавить скоропроходческую бригаду на шахте. К тому времени у меня за плечами были неудачные побеги, штрафняки, изоляторы, я понимал: работа – единственный вариант попытаться что-то изменить. И об этом я говорил своим ребятам: чем лучше будем работать, тем очевиднее будут результаты… И потом, уже на свободе, я следовал этой формуле: чем лучше работаете – тем лучше живете.

Если к человеку относиться достойно, если дать ему почувствовать свои силы (позволить зарабатывать так много, как может, обустроить быт), у него появится вкус к жизни, он будет деятельным, инициативным. А из этого совершенно естественно родятся потом и «народные мысли». Мне гораздо приятнее жить в обществе, когда люди много зарабатывают, сытые, чистые.

Конечно, и в моих свободных артелях попадались ребята хоть и хорошие душой, но пьянь законченная, если сорвутся, для них водка – все: и брат, и сват, и мать родная. С ними уже ничего нельзя было поделать. Мне всегда было жалко таких людей, однако, за пьянку у нас разговор короткий – сразу расчет и выгоняли. Некоторые ребята (у которых ни семьи, ни дома), пока у меня работают, ходят здоровые, накачанные, а из отпуска возвращаются худые, потерянные, все спустили, пропили. Зато сколько людей менялось! Из ста восемьдесят приезжали на следующий год другими: собранные, целеустремленные. Делегации из правительства, обкомовцы просто одуревали, попадая к нам на базы и видя плавательные бассейны, бани, столы, заставленные едой. А мы делали все, чтобы человеку нравилось работать. Когда ты зарабатываешь много, и с тебя за питание берут не 3 рубля, а 7 рублей, для тебя это ничего не значит, но ты доволен, что продукты свежие, натуральные, хорошо приготовленные, что на тебя не наплевать… Черной икры у нас, конечно, не было, но повара трудились из лучших московских ресторанов. Назначали заместителя председателя по быту.

Вы знаете, сейчас, под старость, очень многие мои знакомые, в том числе уехавшие за границу, говорят, что самым счастливым временем в их жизни были годы работы в артелях. У нас ведь очень интересно. Да, физически труд выматывающий, но при этом человек сытый, чистый. Тяжелейшая работа и немыслимый комфорт!

- Правильно понимаю, что наличных денег в течение сезона у людей не было?

- Не было, а зачем: все есть – еда, жилье, не пьют, работают 12 часов, врачи на каждом участке. Конечно, если кому-то надо было отправить деньги домой, отправляли. Но итоговый расчет происходил по завершении сезона, и каждый знал, сколько примерно получит… Случались и казусы: был у нас бульдозерист, прекрасный парень, разведенный. Он все время высылал деньги своей бывшей жене, а она взяла и подала вдобавок на алименты. Из 12 с лишним тысяч, которые он заработал к концу сезона, 50 процентов потребовали отдать – от такой новости наш трудяга лишился голоса, несколько часов ни с кем не разговаривал, молчал, как дурак.

- Выплата заработка по итогам целого сезона, наверное, сильный организующий момент…

- Знаете, я как-то спросил Новака, директора «Уралзолота»: «Коля, за что этот Ельцин так меня ненавидит?» Он в ответ: «А как он к тебе должен относиться: у тебя рабочие получают в два раза больше, чем он, а ты – аж в два раза больше рабочего!» Я улыбнулся тогда своему недопониманию, но вот видите, как бывает – Ельцин мне все-таки «дал сдачи»… своим молчанием.

…Помню, когда объявили так называемую Перестройку, заместителем Председателя Совмина СССР(1986-89гг.) стал Геннадий Ведерников. А еще в 70-80-е, работая главным инженером на металлургическом заводе в Челябинске, потом секретарем горкома КПСС, он говорил: «Что вы ищите варианты развития? Сейчас нас вытащит вариант Туманова». На него набросились: мы что, коммунизм артелями строить будем, по-вашему?! Вот интересно, а Лигачев построил чем?.. (Прим. авт.: в 1987 г. под руководством члена Политбюро ЦК КПСС Е.К.Лигачева и министра цветной металлургии В.А.Дурасова началась кампания против многопрофильного хозрасчетного кооперативного промышленного предприятия «Печора» (добыча полезных ископаемых, геологоразведка, строительство) – последней артели Туманова, объединившей 1500 чел. На базах шли обыски – искали неучтенное золото, в прессе выступали против разлагающего капиталистического духа тумановских объединений. В итоге артель была ликвидирована.)

- Кстати, в последний год активно заговорили о необходимости осваивать наши восточные территории, «распечатывать кладовые». Сначала хотели создать корпорацию по развитию Сибири и Дальнего Востока, теперь появилось целое Министерство… Что думаете по этому поводу, вдохновляют перемены?

- Надоели мне все эти «инновации», настолько пустые. Сначала неугодных народу министров отстраняют от участия в новом правительстве, а через два дня Путин делает их своими советниками. Я это могу понять только в одном случае: если президент хочет выслушать их, чтобы потом поступить наоборот. Какой толк рассуждать о модернизации, когда у нас, например, в Благовещенске, главном городе Амурской области наряду с Хабаровском, население не растет, дома убогие, а на другом берегу Амура – мелькают огни потрясающего китайского Хэйхэ, который на глазах превратился из захолустья в торговый мегаполис с 200-тысячным населением?! Да за 20 лет уже 150-200 городов можно было в Приамурье построить, имея такие богатства и таких людей, сибиряков! Конечно, нам есть из-за чего бояться китайцев, если все население Дальнего Востока, равного по площади 2/3 территории Поднебесной, составляет около 7 млн человек, а у них – в одной только провинции Хэйлунцзян скучено 40 млн.

- Так или иначе, у нас новый кабинет министров. Если бы вас, как человека с большим хозяйственным опытом, назначили министром экономического развития, что предложили бы?

- Я думаю, не отдельный министр, а Владимир Владимирович должен сказать: «Когда я пришел первый раз к власти, я представлял совершенно по-другому развитие страны. Сейчас я понимаю, мы зашли в тупик, надо не в первенство по футболу миллиарды долларов бюджетных и частных привлекать, а реализовать три главных направления: решить вопрос с жильем, построить дороги (поскольку без них вопрос жилья не решается), поднять сельское хозяйство. Если нет чего-нибудь из этой троицы, человек уже недоволен, если у него есть что покушать и где жить – это самое главное».

Людям говорят, нужно еще 20 лет на эти цели. Вы что, сдурели? Я не хочу 20 лет ждать! Кто поумнее уедет в ФРГ, найдет работу и получит там квартиру. Знаете, мои артели работали ведь не год и не два, несколько десятилетий, и мне ясно, что при умелом подходе (заинтересованность в результатах, инициативный труд, техническая оснащенность, дисциплина) можно добиться очень многого в короткие сроки. Было бы желание.

- Подождите, а как же высокие технологии, космос? Если начать с быта (дорог, домов, еды), не придут ли потом на «все готовое» более сильные держ

12Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: