 |
Новгород. Глупой красавице. Могила бойца. Смерть. Русская песня. Примечания к стихотворениям 1830 года. Кавказ
|
|
|
|
Ночь
Один я в тишине ночной;
Свеча сгоревшая трещит,
Перо в тетрадке записной
Головку женскую чертит;
Воспоминанье о былом,
Как тень, в кровавой пелене,
Спешит указывать перстом
На то, что было мило мне.
Слова, которые могли
Меня тревожить в те года,
Пылают предо мной вдали,
Хоть мной забыты навсегда.
И там скелеты прошлых лет
Стоят унылою толпой;
Меж ними есть один скелет —
Он обладал моей душой.
Как мог я не любить тот взор?
Презренья женского кинжал
Меня пронзил… но нет – с тех пор
Я всё любил – я всё страдал.
Сей взор невыносимый, он
Бежит за мною, как призрак;
И я до гроба осужден
Другого не любить никак.
О! я завидую другим!
В кругу семейственном, в тиши,
Смеяться просто можно им
И веселиться от души.
Мой смех тяжел мне как свинец:
Он плод сердечной пустоты.
О боже! вот что, наконец,
Я вижу, мне готовил ты.
Возможно ль! первую любовь
Такою горечью облить;
Притворством взволновав мне кровь,
Хотеть насмешкой остудить?
Желал я на другой предмет
Излить огонь страстей своих.
Но память, слезы первых лет!
Кто устоит противу них?
Когда к тебе молвы рассказ…
Когда к тебе молвы рассказ
Мое названье принесет
И моего рожденья час
Перед полмиром проклянет,
Когда мне пищей станет кровь,
И буду жить среди людей,
Ничью не радуя любовь
И злобы не боясь ничьей:
Тогда раскаянья кинжал
Пронзит тебя; и вспомнишь ты,
Что при прощаньи я сказал.
Увы! то были не мечты!
И если только наконец
Моя лишь грудь поражена,
To верно прежде знал творец,
Что ты страдать не рождена.
Передо мной лежит листок…
|
|
|
Передо мной лежит листок
Совсем ничтожный для других,
Но в нем сковал случайно рок,
Толпу надежд и дум моих.
Исписан он твоей рукой,
И я вчера его украл,
И для добычи дорогой
Готов страдать – как уж страдал!
Свершилось! Полно ожидать…
Свершилось! полно ожидать
Последней встречи и прощанья!
Разлуки час и час страданья
Придут – зачем их отклонять!
Ax, я не знал, когда глядел
На чудные глаза прекрасной,
Что час прощанья, час ужасный,
Ко мне внезапно подлетел.
Свершилось! голосом бесценным
Мне больше сердца не питать,
Запрусь в углу уединенном
И буду плакать… вспоминать!
Итак, прощай! Впервые этот звук…
Итак, прощай! Впервые этот звук
Тревожит так жестоко грудь мою.
Прощай! – шесть букв приносят столько мук!
Уносят всё, что я теперь люблю!
Я встречу взор ее прекрасных глаз,
И может быть, как знать… в последний раз!
Новгород
Сыны снегов, сыны славян,
Зачем вы мужеством упали?
Зачем?.. Погибнет ваш тиран,
Как все тираны погибали!..
До наших дней при имени свободы
Трепещет ваше сердце и кипит!..
Есть бедный град, там видели народы
Всё то, к чему теперь ваш дух летит.
Глупой красавице
Амур спросил меня однажды,
Хочу ль испить его вина —
Я не имел в то время жажды,
Но выпил кубок весь до дна.
Теперь желал бы я напрасно
Смочить горящие уста,
Затем что чаша влаги страстной,
Как голова твоя – пуста.
Могила бойца
(Дума)
I
Он спит последним сном давно,
Он спит последним сном,
Над ним бугор насыпан был,
Зеленый дерн кругом.
II
Седые кудри старика
Смешалися с землей:
Они взвевались по плечам,
За чашей пировой,
III
Они белы как пена волн,
Биющихся у скал;
|
|
|
Уста, любимицы бесед,
Впервые хлад сковал.
IV
И бледны щеки мертвеца,
Как лик его врагов
Бледнел, когда являлся он
Один средь их рядов.
V
Сырой землей покрыта грудь,
Но ей не тяжело,
И червь, движенья не боясь,
Ползет через чело.
VI
На то ль он жил и меч носил,
Чтоб в час вечерней мглы
Слетались на курган его
Пустынные орлы?
VII
Хотя певец земли родной
Не раз уж пел об нем,
Но песнь – всё песнь; а жизнь – всё жизнь!
Он спит последним сном.
Смерть
Закат горит огнистой полосою,
Любуюсь им безмолвно под окном,
Быть может завтра он заблещет надо мною,
Безжизненным, холодным мертвецом;
Одна лишь дума в сердце опустелом,
То мысль об ней. – О, далеко она;
И над моим недвижным, бледным телом
Не упадет слеза ее одна.
Ни друг, ни брат прощальными устами
Не поцелуют здесь моих ланит;
И сожаленью чуждыми руками
В сырую землю буду я зарыт.
Мой дух утонет в бездне бесконечной!..
Но ты! – О, пожалей о мне, краса моя!
Никто не мог тебя любить, как я,
Так пламенно и так чистосердечно.
Русская песня
Клоками белый снег валится,
Что ж дева красная боится
С крыльца сойти
Воды снести?
Как поп, когда он гроб несет,
Так песнь мятелица поет,
Играет,
И у тесовых у ворот
Дворовый пес всё цепь грызет
И лает…
Но не собаки лай печальный,
Не вой мятели погребальный,
Рождают страх
В ее глазах:
Недавно милый схоронен,
Бледней снегов предстанет он
И скажет:
«Ты изменила» – ей в лицо,
И ей заветное кольцо
Покажет!..
Примечания к стихотворениям 1830 года
Кавказ
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 5 (тетрадь V), л. 13 об. Копия тоже в ИРЛИ, оп. 1, № 21 (тетрадь XX), л. 12.
Впервые опубликовано в «Библ. для чтения» (1845, т. 68, № 1, отд. I, стр. 11).
Датируется весной 1830 года по положению в тетради V – после поэмы «Джюлио», датированной поэтом: «(1830 года) (Великим постом и после)».
«Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас» – Лермонтов был на Кавказе летом 1825 года.
«Там видел я пару божественных глаз» – на Кавказе Лермонтов встретился с девятилетней девочкой, о своем увлечении которой он рассказывает в заметке 1830 года: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет отроду?.. »
|
|
|
К *** (Не говори: одним высоким…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 1.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1887, стр. 83).
Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI, на первом листе которой рукой Лермонтова написано: «Разные стихотворения (1830 год)».
|
|
|
