 |
Анита Блейк - охотница на вампиров 4 глава
|
|
|
|
Ожог - это зверская боль. При тех же размерах он болит куда сильнее любой другой травмы.
Передо мной стоял Жан-Клод. Крест горел раскаленным светом без пламени, но ведь Жан-Клод его и не трогал. Поглядев вверх, я увидела, что он заслоняет глаза рукой.
- Уберите это, ma petite. Больше никто вас не тронет. Я обещаю.
- Почему бы вам не отойти подальше и не дать мне самой решить, что я буду делать?
Он вздохнул:
- Ребячеством было с моей стороны дать этому так далеко зайти, Анита. Простите мне мою глупость.
Трудно было принять это извинение всерьез, когда он стоял, прикрываясь рукой и не смея взглянуть на пылающий крест. Но это было извинение. А для Жан-Клода - просто невероятное раскаяние.
Я подняла крест за цепочку. Срывая его, я повредила замок. Теперь, чтобы его надеть, понадобится новая цепочка. Другой рукой я подобрала свитер. В нем была дыра больше моего кулака, как раз на груди. Тут уж ничем не поможешь. А где прятать пылающий крест, если на тебе нет рубашки?
Человек в кровати подал мне мой жакет. Я посмотрела ему в глаза и увидела там заботу и чуть-чуть страха. Его карие глаза были очень близко ко мне и смотрели очень по-человечески. Это было приятно, хотя я и не понимала почему.
Кобура болталась у меня возле талии, как спущенные подтяжки. Я снова ее надела. Странно было ощущать ее на голой коже.
Мужчина подал мне мой пистолет рукояткой вперед. Негритянка-оборотень стояла с другой стороны кровати, все еще голая, и смотрела на нас сердито. Мне было все равно, как он отобрал у нее мой пистолет. Я только была рада получить его назад.
С браунингом в кобуре мне стало спокойнее, хотя я ни когда не пробовала носить наплечную кобуру на голое тело. Наверное, она будет натирать. Нет в мире совершенства. Мужчина подал мне горсть бумажных салфеток. Красные простыни сползли ниже талии, угрожая свалиться совсем.
|
|
|
- Рука кровоточит, - сказал он.
Я посмотрела на правую руку. Она слегка кровоточила. Но болела настолько слабее ожога, что я просто про нее забыла.
Я взяла салфетки, а про себя подумала, что он тут делает. Занимался сексом с этой голой чернокожей, с оборотнем? Ее я в кровати не видела. Может, она пряталась под кроватью?
Я оттерла руку, как смогла, - не хотела, чтобы слишком много крови попало на жакет. Его я надела и сунула все еще светящийся крест в карман. Когда он будет спрятан, сияние должно прекратиться. Почему мы с Ясмин пострадали - только потому, что свитер был свободной вязки, а ее топ оставлял много голого тела. Тело вампира, прикоснувшееся к освященному кресту, испаряется быстро.
Теперь, когда крест был спрятан, Жан-Клод смотрел прямо на меня.
- Я прошу прощения, ma petite. Я не собирался вас сегодня пугать.
Он протянул мне руку. Его кожа была белее покрывающих ее кружев.
Я игнорировала протянутую руку и встала, опираясь на кровать.
Он медленно опустил руку. Его темно-синие глаза смотрели на меня очень спокойно.
- С вами у меня никогда не получается так, как я хочу, Анита Блейк. Интересно почему?
- Может быть, вам пора понять это как намек и оставить меня в покое?
Он улыбнулся - всего лишь легкое движение губ.
- Боюсь, что для этого слишком поздно.
- И что это должно значить?
Дверь распахнулась толчком, ударилась о стену и пошла обратно. В дверях стоял человек с дикими глазами и покрытым каплями пота лицом.
- Жан-Клод! Змея!..
Он тяжело дышал, будто пробежал всю лестницу бегом.
- Что там со змеей? - спросил Жан-Клод.
Человек медленно перевел дыхание.
- Она сошла с ума.
- Что случилось?
Человек покачал головой.
- Не знаю. Она напала на Шахар, укротительницу. Шахар мертва.
- Она уже в толпе?
|
|
|
- Еще нет.
- Нам придется отложить эту дискуссию, ma petite.
Он двинулся к двери, и остальные вампиры за ним по пятам. Отличная муштра. Стройная негритянка натянула через голову свободное платье - черное с красными цветами. Пара красных туфель на высоких каблуках - и она исчезла в дверях.
Мужчина выскочил из кровати, голый, и стал натягивать тренировочный костюм. Смущаться времени не было.
Это не мое дело, но что, если кобра попадет в толпу? Не мое дело. Я застегнула жакет так, чтобы не видно было, что я без рубашки, но не так высоко, чтобы нельзя было вытащить пистолет.
Из двери в яркий свет палатки я вышла раньше, чем мужчина успел натянуть штаны. Вампиры и оборотни были уже возле ринга, рассыпаясь цепью вокруг змеи. Она заполнила весь ринг черно-белыми извивающимися кольцами. В ее глотке исчезала нижняя половина человека в блестящем трико. Вот что удерживало ее пока от рывка в толпу. Время на кормежку.
О Боже милосердный!
Ноги человека конвульсивно дергались. Он не мог быть живым. Не мог. Но ноги дергались. О Боже, пусть это будет просто рефлекс. Не дай ему быть до сих пор живым!
Эта мысль была хуже любого виденного мною кошмара. А я видала их предостаточно.
Чудовище на ринге - никак не моя проблема. Мне нет нужды строить из себя героя.
Люди кричали, бежали, подхватывая на руки детей. Под ногами хрустели пакеты попкорна и сладкой ваты. Я влилась в толпу и стала проталкиваться вниз. У моих ног свалилась женщина с годовалым ребенком, и какой-то мужчина полез через них. Я рывком подняла женщину на ноги, схватив одной рукой ребенка. Мимо нас проталкивались люди. Мы тряслись, пытаясь удержаться на месте. Я ощущала себя скалой в бешеной реке.
Женщина глядела на меня глазами, слишком большими для ее лица. Я сунула ей ребенка обратно и потащила между сиденьями, потом схватила за руку ближайшего большого мужика (черт с ним, пусть я сексистка!) и рявкнула ему:
- Помоги им!
Он вытаращился на меня как на апостола, но выражение бессмысленного страха сползло с его физиономии. Он взял женщину за руку и стал проталкиваться с ней к выходу.
Не могла я дать змее попасть в толпу. А остановить ее разве я могу? Во блин! Опять я, черт возьми, иду изображать героя. И я стала пробиваться вниз против прилива, прущего вверх. Чей-то локоть въехал мне в рот, и я почувствовала вкус крови. Когда я пробьюсь через эту кашу, все может уже кончиться. О Господи, если бы так оно и было.
|
|
|
Из толпы я вынырнула, будто отодвинула занавес. Кожа гудела памятью толкающихся тел, но я стояла на последней ступеньке - живая. Надо мной все еще бушевала вопящая толпа, пробивающаяся к выходу. Но здесь, у самого ринга, было тихо. И тишина обернула мне лицо и руки толстыми складками. В спертом воздухе было трудно дышать. Магия. Но магия вампиров или кобры, я не знала.
Ближе всех ко мне стоял Стивен, голый до пояса, худой и даже в каком-то смысле элегантный. Его голубая рубашка была надета на Ясмин, прикрывая ее обнаженный торс. Она завязала рубашку у пояса, открывая загорелый живот. Рядом с ней стояла Маргарита, а чернокожая женщина - возле Стивена. Она сбросила туфли и твердо стояла на ринге босыми подошвами.
В дальнем конце цирка стоял Жан-Клод с двумя новыми белокурыми вампирами по сторонам. Он повернулся и издали посмотрел на меня. Я ощутила изнутри его прикосновение там, где ничьим рукам быть не полагается. У меня перехватило горло, по телу потек пот. Ничто в эту минуту не могло бы заставить меня подойти к нему ближе. Он пытался что-то мне сказать. Что-то слишком личное и интимное, чтобы это можно было доверить словам.
Хриплый выкрик привлек мое внимание к центру ринга. Там, изломанные и окровавленные, лежали двое мужчин. Кобра нависла над ними, как движущаяся башня из мышц и чешуи. И зашипела на нас. Громкий звук отдался эхом.
Люди лежали возле ее... хвоста? Ног? Один из них пошевелился. Неужели он жив? Я стиснула перила так, что пальцы заболели. Страшно было так, что в горле ощущался вкус желчи. Даже кожа похолодела от страха. Вам случалось видеть сны, когда повсюду змеи так густо, что идти невозможно, не наступая на них? Это почти клаустрофобия. У меня такой сон всегда кончится тем, что я стою под деревьями, а на меня сыплются змеи, а я только и могу, что кричать.
Жан-Клод вытянул в мою сторону изящную руку. Она вся, кроме кончиков пальцев, была покрыта кружевом. Все остальные смотрели на змею, но Жан-Клод смотрел на меня. Один из раненых пошевелился. Из его уст вырвался тихий стон и отдался эхом по всей палатке. Это иллюзия или действительно эхо? Не важно. Он был жив, и мы должны были сохранить ему жизнь.
|
|
|
Мы? Какого черта «мы»? Я уставилась в темно-синие глаза Жан-Клода. Лицо у него было абсолютно непроницаемым, очищенным от любых понятных мне эмоций. Глазами он не мог меня загипнотизировать - его собственные метки этого не позволяли. Но ментальные фокусы - если он их пробует - вполне возможны. И он их пробовал.
Это были не слова, а порыв. Я хотела идти к нему. Бежать к нему. Ощутить гладкое, твердое пожатие его руки. Мягкость его кружев на моей коже. И я прислонилась к перилам - закружилась голова. Пришлось вцепиться в них, чтобы не упасть. Какого черта он затеял эти ментальные игры? У нас ведь теперь другая проблема? Или ему на змею наплевать? Может, это вообще все подстава. Может, это он велел змее взбеситься. Но зачем?
У меня встали дыбом все волоски на теле, будто по ним прошел невидимый палец. Я затряслась и не могла остановиться.
Я глядела вниз на пару очень хороших черных ботинок, высоких и мягких. Подняв глаза, я встретила взгляд Жан-Клода. Он обошел ринг, чтобы встать рядом со мной. Все лучше, чем если бы я пошла к нему.
- Соединитесь со мной, Анита, и у нас хватит сил остановить эту тварь.
Я покачала головой:
- Понятия не имею, о чем вы говорите.
Он провел концами пальцев по моей руке. Даже сквозь кожаный жакет я ощутила эту полосу льда. Или огня?
- Как у вас получается быть одновременно таким горячим и холодным? - спросила я.
Он улыбнулся - чуть шевельнул губами.
- Ma petite, перестаньте со мной сражаться, и мы укротим эту тварь. Мы можем спасти этих людей.
На этом он меня подловил. Момент личной слабости против жизни двух человек. Ничего себе выбор.
- Если я один раз пущу вас к себе в голову настолько далеко, в следующий раз вам будет легче в нее проникнуть. Свою душу я не отдам ни за чью жизнь.
Он вздохнул:
- Что ж, это ваш выбор.
И он повернулся и пошел прочь. Я схватила его за руку, и она была теплой, твердой и очень, очень настоящей.
Он повернулся ко мне, и глаза его были большими и глубокими, как дно океана, и столь же смертоносными. Его собственная сила удерживала меня от падения в них; одна я бы погибла.
Я с таким усилием проглотила слюну, что стало больно, и отняла свою руку. Мне пришлось подавить желание вы тереть ее о штаны, будто я коснулась чего-то скверного. Может быть, так оно и было.
- Серебряные пули ее ранят?
Он задумался на секунду:
|
|
|
- Мне неизвестно.
- Если вы перестанете пытаться захватить мой разум, я вам помогу.
- Вам лучше пойти против нее с пистолетом, чем со мной?
В его голосе звучал истинный интерес.
- Вы правильно поняли.
Он отступил назад и сделал мне жест рукой в сторону ринга.
Я перепрыгнула рельс и встала рядом с Жан-Клодом. Стараясь не обращать на него внимания, я направилась к исполинской твари. Вытащила браунинг. Его гладкая и твердая тяжесть успокаивала.
- Древние египтяне оказывали ей божеские почести, ma petite. Это была Эдхо, королевская змея. О ней заботились, приносили ей жертвы, обожали.
- Она не бог, Жан-Клод.
- Вы так уверены?
- Не забывайте, я монотеистка. Для меня это просто сверхъестественная ползучая тварь.
- Как хотите, ma petite.
Я обернулась:
- А каким чертом вам удалось ее протащить через карантин?
Он покачал головой:
- Разве это важно?
Я снова обернулась к твари посреди ринга. Сбоку от нее кровавой грудой лежала заклинательница. Змея ее не съела. Знак уважения, преданности или просто везение?
Кобра задвигалась к нам, сжимая и разжимая чешуйки брюха. Жан-Клод был прав: не важно, как она попала в страну. Она сейчас здесь.
- Как мы будем ее останавливать?
Он улыбнулся так широко, что стали видны клыки. Может быть, на слово «мы».
- Если вы обездвижите ей пасть, я думаю, мы с ней разберемся.
Туловище змеи было толще телеграфного столба. Я покачала головой:
- Если вы так говорите...
- Вы можете ранить ее в пасть?
Я кивнула:
- Если серебряные пули подействуют, то да.
- Маленький мой снайпер, - сказал он.
- Поберегите свой сарказм до подходящей минуты, - огрызнулась я.
Он кивнул.
- Если вы собираетесь в нее стрелять, я бы на вашем месте поспешил, ma petite. Если она навалится на моих сотрудников, будет поздно.
Лицо его было непроницаемо. Не знаю, хотел он, чтобы я стреляла, или нет.
Я повернулась и пошла через ринг. Кобра остановила свое продвижение. Она ждала, как качающаяся башня. Стояла, если существо без ног может стоять, и ждала меня, пробуя воздух похожим на бич языком. Пробуя меня.
Вдруг Жан-Клод оказался рядом со мной. Я не слышала, не ощутила его приближения. Еще один ментальный фокус. Ладно, сейчас мне не до этого.
Он быстро и тихо - наверное, я одна слышала, - сказал:
- Я сделаю все, чтобы защитить вас, ma petite.
- У вас это отлично вышло в вашем кабинете.
Он остановился, я - нет.
- Я знаю, что вы ее боитесь, Анита. Ваш страх ползет по моему животу, - позвал он тихо и неразборчиво, как шум ветра.
- Отгребитесь вы от моего сознания!
Кобра глядела на меня. Я держала браунинг двумя руками, направив ей в голову. Я считала, что я вне расстояния ее броска, но не была уверена. Какое расстояние безопасно от змеи, которая больше грузовика? За два или за три штата от нее? Я уже могла разглядеть глаза змеи, пустые, как у куклы.
Слова Жан-Клода пролетели сквозь мое сознание, как гонимые ветром лепестки. Раньше в его голосе никогда не было оттенков аромата.
- Заставьте ее идти за вами и подставьте нам ее спину перед выстрелом.
Пульс на шее у меня бился так сильно, что мешал дышать. Во рту так пересохло, что глотка заболела. Я медленно, очень медленно стала отодвигаться от вампиров и оборотней. Голова змеи поворачивалась за мной, как поворачивалась за заклинательницей. Если она пойдет вперед в броске, я выстрелю, но если она будет просто следить за мной, я дам Жан-Клоду шанс напасть на нее сзади.
Конечно, есть возможность, что серебряные пули ее не ранят. И вообще тварь такого размера пули из моего браунинга могут только разозлить. Я будто попала в фильм с чудовищами, где какой-нибудь скользкий монстр ползет и ползет вперед, как в него ни стреляй. Я только надеялась, что это всего лишь голливудская выдумка.
Если пули ей не повредят, мне придется умереть. В мозгу вспыхнул образ дергающихся человеческих ног, торчащих из змеиной пасти. На теле змеи было еще заметно утолщение, будто она съела огромную крысу.
Язык хлестнул вперед, и я ахнула, подавив вопль. Анита, держи себя в руках! Это всего лишь змея. Гигантская змея, кобра-людоед, но всего лишь змея. Да-да.
У меня каждый волосок на теле встал по стойке «смирно». Та мощь, которую вызывала заклинательница змей, вышла наружу. Мало того, что эта тварь ядовитая и с такими зубами, что могла прокусить меня насквозь. Ей еще надо быть с волшебной силой. Прекрасно, просто прекрасно.
Запах цветов стал гуще и ближе. Это вовсе и не Жан-Клод был. Кобра заполняла воздух ароматом. Змеи не пахнут цветами. Они пахнут затхлостью, и однажды услышав этот запах, ты его уже не забудешь. Ни одно животное с мехом так не пахнет. Запах вампирьего гроба слегка напоминает запах змеи.
Кобра повернула ко мне огромную голову.
- Давай, еще чуть-чуть, - приговаривала я, обращаясь к змее. Что очень глупо само по себе, потому что змеи глухи. Сладкий и густой, плыл запах цветов. Я двигалась по краю ринга приставным шагом, и змея плыла за мной тенью. Может, это у нее привычка такая. Я была маленькой и волосы у меня были длинные и темные, хотя и близко не той длины, что у заклинательницы. Может быть, этой бестии нужен был кто-то, за кем следовать?
- Давай, деточка, иди к мамочке, - шептала я едва шевелящимися губами. Была только я, змея и мой голос. Я не решалась глядеть через ринг на Жан-Клода. Остались только мои ноги, идущие по рингу, движения змеи, пистолет у меня в руках. Как в танце.
Кобра приоткрыла пасть, мелькнув языком и показав клыки размером с косу. У кобр клыки закрепленные, они не убираются, как у гремучих змей. Приятно, что я еще помню что-то по герпетологии. Хотя спорить могу, что д-р Гринберг ничего подобного никогда не видел.
На меня накатил неудержимый порыв захихикать. Вместо этого я направила руку на пасть этой твари. Запах цветов стал так силен, что был почти осязаем. Я спустила курок. Голова змеи дернулась назад, расплескивая кровь по полу. Я стреляла еще и еще. Челюсти разлетелись клочками плоти и костей. Кобра зашипела, разинув разбитые челюсти. Наверное, это был вопль.
Туловище толщиной с телеграфный столб заколотило по полу. Неужели я ее убила? Неужели простые пули смог ли ее убить? Я сделала еще три выстрела в голову. Тело завернулось огромным узлом, закипели белые и черные чешуйки, забрызганные кровью. Петля этого тела вдруг выхлестнула наружу и сбила меня с ног. Я упала на колени и одну руку, в другой держа пистолет, готовая его нацелить. Меня ударило еще одним кольцом. Как будто кит стукнул. Полуоглушенная, я оказалась под несколькими сотнями фунтов змеиного тела. Полосатое кольцо прижимало меня к земле. Тварь нависла надо мной, из разбитых челюстей капали кровь и яд. Если он коснется моей кожи, это меня убьет. Слишком его много.
Я лежала на спине под вставшей на дыбы змеей и стреляла в нее. Просто давила на курок, а голова летела ко мне.
В змею что-то ударило. Что-то мохнатое вонзило зубы и когти в шею змеи. Это был вервольф с покрытыми шерстью человеческими руками. Кобра попятилась, прижимая меня своей тяжестью. Гладкие чешуйки брюха скользнули по моему почти обнаженному торсу, сдавливая. Она меня не съест, она меня просто задавит насмерть.
Я завопила и выстрелила в тело змеи. Щелкнула пустая обойма. Блин!
Надо мной появился Жан-Клод. Его бледные, покрытые кружевами руки подняли с меня кольцо змеи, будто это и не была тысяча фунтов мышц. Я отползла назад на четвереньках и ползла, как краб, до края ринга, где выщелкнула пустую обойму и вставила новую из сумки. Не помню, когда я расстреляла все тринадцать патронов, но так оно было. Я дослала патрон в патронник и была готова к новому танцу.
Руки Жан-Клода ушли в змею по локоть. Он выхватил из нее кусок поблескивающего позвоночника, раздирая ее на части.
Ясмин впилась в гигантскую рептилию, как ребенок в пирожное. Лицо и торс ее были облиты кровью. Вытащив из змеи длинную кишку, она рассмеялась.
Я еще никогда не видала, как вампиры используют всю свою нечеловеческую силу. Присев на краю ринга с заряженным пистолетом, я только смотрела.
Негритянка-оборотень сохраняла обличье человека. Достав откуда-то нож, она с удовольствием полосовала змею.
Кобра ударила головой по земле, и вервольф покатился кубарем. Змея встала на дыбы и снова ударила. Раздробленные челюсти впились в плечо негритянки. Та вскрикнула, и сзади из платья у нее показался клык. С него стекал яд, расплескиваясь по земле. Вся спина платья пропиталась ядом и кровью.
Я подалась вперед с пистолетом наготове, но остановилась в нерешительности. Кобра мотала головой, пытаясь стряхнуть женщину. Но слишком глубоко вошел клык и слишком сильно была повреждена пасть. Кобра оказалась в капкане, но и женщина тоже.
Я не знала, смогу ли попасть в голову змеи, не задев негритянку. Женщина вопила и визжала. Ее руки беспомощно впивались в тело змеи. Нож она где-то обронила.
Белокурая вампирка схватила негритянку. Змея вскинулась, подняв негритянку в разбитых челюстях и тряся, как пес игрушку. Женщина завизжала.
Вервольф прыгнул змее на шею, как укротитель на необъезженную лошадь. Теперь уже нельзя было стрелять, чтобы кого-нибудь не задеть. Черт побери! Оставалось только стоять и смотреть.
На ринг выбежал человек, который был на кровати. Это он так долго надевал штаны и куртку? Куртка с расстегнутой молнией хлопала полами, открыв почти целиком загорелую грудь. Насколько я могла понять, он не был вооружен. Так что он собирается делать, черт его возьми?
Он присел около тех двоих, которые в начале заварухи еще были живы, и потащил одного из них подальше от схватки. Хорошая мысль.
Жан-Клод схватил женщину. Ухватившись рукой за торчащий из нее клык, он с хрустом его обломал. Треск был как от винтовочного выстрела. Рука женщины оторвалась от тела, обнажив кости и связки. Женщина вскрикнула последний раз и обмякла. Он отнес ее ко мне и положил на землю. Правая рука женщины болталась на пучках мышц. Он освободил ее от змеи, но чуть не оторвал ей руку.
- Помогите ей, ma petite.
Он положил ее к моим ногам, окровавленную и без сознания. Кое-что в первой помощи я понимала, но Господи ты Боже мой, куда же тут накладывать жгут? Или шину на руку? Она же не сломана, она вырвана из сустава!
По палатке дохнуло ветром. Меня толкнуло воздухом. Я ахнула и отвернулась от умирающей девушки. Жан-Клод стоял возле змеи. Все вампиры терзали ее тело, и все же она еще жила. Ветер трепал кружевной воротник, развевал волосы. Он шептал мне в лицо, сердце подкатывалось к горлу. Единственный звук, который был мне слышен, - это звук шумящей в ушах крови.
Жан-Клод пошел вперед почти что крадучись. И я ощутила, как что-то во мне движется вместе с ним. Как будто он держит невидимую нить от моего сердца, пульса, крови. Сердце билось так часто, что я не могла дышать. Что же это творится такое?
Он склонился над змеей, руки его зарылись в ее плоть чуть пониже пасти. Это мои руки впивались в кость, рвали ее. Она была скользкой, влажной, но холодной. Наши руки дернули в одну сторону, в другую и потянули, пока плечи не свело от напряжения.
Голова оторвалась и перелетела через ринг. Потом хлопнулась, щелкая пастью в пустом воздухе. Тело еще дергалось, но уже умирало.
Я упала на землю рядом с раненой. Браунинг оставался у меня в руке, но он бы мне не помог. Я снова слышала, снова ощущала. Руки не были покрыты запекшейся кровью. Там - это были руки Жан-Клода, не мои. Господи, что со мной происходит?
Я все еще ощущала кровь на руках. Неимоверно сильное воспоминание. О Боже!
Что-то коснулось моего плеча, и я резко повернулась, чуть не ткнув человека пистолетом в лицо. Это был тот, в сером тренировочном. Он склонился надо мной, подняв руки вверх и уставясь на пистолет.
- Я на вашей стороне, - сказал он.
Сердце все еще колотилось у меня в горле. Я не решалась заговорить, не доверяя собственному голосу, поэтому просто кивнула и отвела ствол в сторону.
Он расстегнул куртку.
- Может быть, так мы хоть частично остановим кровь.
Он скомкал куртку и прижал ее к ране.
- Наверное, она в шоке, - сказала я. Голос мой звучал как-то странно, сдавленно.
- У вас тоже вид не ахти.
И чувствовала я себя тоже не ахти. Жан-Клод входил в мой разум, в мое тело. Мы были будто одной личностью. Я затряслась и не могла остановиться. Может, это и был шок.
- Я вызвал полицию и «скорую», - сказал он.
Я разглядывала его лицо. Черты были резкими - высокие скулы, квадратная челюсть, но губы мягкие, что придавало ему очень сочувственное выражение. Волнистые каштановые волосы спадали по сторонам лица, как занавесы. Я вспомнила другого мужчину с длинными каштановыми волосами. Он тоже был связан с вампирами. Умер страшной смертью, и я не могла его спасти.
На дальней стороне ринга я заметила Маргариту. Она стояла и смотрела с расширенными глазами и полураскрытым ртом. Наслаждалась зрелищем. О Боже. Вервольф оторвался от змеи. Оборотень был очень похож на классический вариант любого вервольфа, что крался когда-либо по улицам Лондона, разве что он был голый и между ногами у него были гениталии. Киноверсии волколаков всегда гладкие и бесполые, как кукла Барби.
Шерсть у вервольфа была цвета темного меда. Вервольф - блондин? Не Стивен ли это? Если нет, значит, Стивен смылся, а такое Жан-Клод вряд ли допустил бы.
- Всем стоять! - завопил кто-то, и через ринг рванулись два копа с пистолетами в руках.
- Господи Иисусе! - сказал один из них.
Я отложила пистолет, пока они разглядывали мертвую змею. Тело ее еще дергалось, но она была мертва. Только до тела рептилий осознание собственной смерти доходит дольше, чем до теплокровных.
Я была легка и пуста, как воздух. Все было каким-то призрачно-нереальным. И дело было не в змее. А в том, что сделал со мной Жан-Клод. Я затрясла головой, пытаясь очистить ее, начать думать. Здесь копы. Есть то, что я должна сделать.
Я достала из сумки пластиковую карту-удостоверение и пристегнула к воротнику. Карта гласила, что я член Региональной Группы Расследования Противоестественных Событий. Почти как служебная табличка.
- Пойдем поговорим с копами, пока они не начали стрелять.
- Змея мертва, - возразил он.
Волколак терзал мертвую тварь длинной остроконечной мордой, отрывая куски мяса. Я сглотнула слюну и отвернулась.
- Они могут решить, что змея - не единственный здесь монстр.
- А! - сказал он очень тихо, будто такая мысль ему и в голову прийти не могла. Что он делает здесь среди монстров?
Я пошла, улыбаясь, навстречу полицейским. Посреди ринга стоял Жан-Клод в рубашке настолько окровавленной, что она прилипла к его телу, очерчивая линии сосков под тканью. По лицу его тоже была размазана кровь. Руки были обагрены до локтей. Молодая белокурая вампирка погрузила лицо в змеиную кровь. Она набирала в рот окровавленного мяса и высасывала его. Звук при этом был очень влажным и казался громче, чем должен был быть.
- Я Анита Блейк. Я работаю с Региональной Группой Расследования Противоестественных Событий. Вот мое удостоверение.
- Кто это с вами? - Полицейский мотнул головой в сторону мужчины в сером. Револьвер его был направлен куда-то в сторону ринга.
- Как вас зовут? - шепнула я уголком рта.
- Ричард Зееман, - тихо ответил он.
Вслух я произнесла:
- Ричард Зееман, ни в чем не повинный прохожий.
Это была наверняка ложь. Насколько может быть ни в чем не повинен человек, просыпающийся в кровати среди вампиров и оборотней?
Но полицейский кивнул.
- А остальные? - спросил он.
Я посмотрела туда, куда он показывал. У меня у самой был вид не лучше.
- Менеджер и несколько его сотрудников. Они набросились на эту тварь, чтобы не дать ей вырваться в толпу.
- Но ведь они не люди? - спросил он.
- Нет, - ответила я. - Не люди.
- Твою Бога мать! Ребята в участке нам ни за что не поверят, - сказал его напарник.
Наверное, он был прав. Я была здесь и тоже с трудом могла поверить. Гигантская кобра-людоед. Именно что твою Бога мать.
Я сидела в коридорчике, который служил для выхода артистов на арену. Освещение здесь было тусклое, будто некоторые из тех, что здесь проходили, не любили сильного света. Тоже мне удивили. Стульев здесь не было, и я слегка устала сидеть на полу. Сначала я давала показания полицейским, потом детективу в штатском. Потом прибыла РГРПС и начала допрос снова. Дольф мне кивнул, а Зебровски застрелил из большого и указательного пальцев. С тех пор прошел час пятнадцать минут. И мне стало надоедать, что на меня не обращают внимания.
Ричард Зееман и вервольф Стивен сидели напротив. Руки Ричарда свободно обхватили одно колено. На ногах у него были найковские кроссовки с синим верхом на босу ногу. И даже лодыжки у него были загорелыми. Густые волосы спадали на голые плечи. Глаза его были закрыты, и я могла разглядывать его мускулистый торс, сколько мне угодно. Плоский живот с треугольником темных волос, поднимающимся над тренировочными штанами. Грудь гладкая, правильная, без единого волоска. Это я оценила.
Стивен спал, свернувшись на полу клубком. На левой стороне его лица наливался синяк теми черно-синими и мясисто-красными цветами, которые дают по-настоящему серьезные ушибы. Он был завернут в серое одеяло, которое дали ему санитары, и, насколько я могла судить, больше ничего на нем не было. Наверное, всю одежду он потерял, когда перекидывался. Волколак был больше, чем он сейчас, и ноги имели совсем другую форму. Итак, красивые джинсы в обтяжку и ковбойские сапоги ушли в историю. Наверное, потому и была голой негритянка-оборотень. А не потому ли был голым и Ричард Зееман? Он, что ли, тоже оборотень?
Не похоже. Если так, то он маскировался лучше любого другого, кого мне приходилось встречать. И к тому же, если он оборотень, почему не вступил в битву с коброй? Для невооруженного человека он поступил очень разумно: не путался под ногами.
Стивен, с которого начиналась эта великолепная ночь, выглядел совсем не великолепно. Длинные белокурые волосы пропитались потом и прилипли к лицу. Пол закрытыми глазами налились черные мешки. Дышал он быстро и неглубоко. Глаза под закрытыми веками дергались. Сны видит? Кошмары? Снятся ли вервольфам оборотни-овцы?
Ричард выглядел великолепно, но ведь его не колотили о бетонный пол гигантская кобра. Он открыл глаза, будто почувствовал, что я его рассматриваю. И посмотрел в ответ совершенно пустыми карими глазами. Мы смотрели друг на друга молча.
|
|
|
