Характеристика элементов психологической модели современного боя

Рассмотрим подробнее перечисленные выше элементы психологической модели боя.

1. Объект противоборства определяет качественно-количественные параметры всех остальные элементов модели. История войн и военного искусства убедитель­но доказывает, что объектом противоборства в бою и войне являются не террито­рия, не военные объекты и боевая техника и даже не живая сила противоборству­ющей стороны, а способность и воля противника к сопротивлению.

Ошибки в оценке способности противника к сопротивлению влекут за собой просчеты в оперативно-тактических расчетах и обоснованиях.

Так, исходя из неправильного представления о возможностях незаконных воо­руженных формирований, в Чечне в 1994 г. были рассчитаны состав группиров­ки федеральных войск, время на подготовку личного состава, качество отработ­ки вопросов боевого взаимодействия между частями различных министерств и ведомств. В результате группировка федеральных войск в начале операции была в 13 раз меньше той, которая осуществляла депортацию чеченцев и ингу-

Глава 1, Современный бой и его влияние на психику воинов ___________________________________ 1_79

шей в 1944 г., когда интенсивного вооруженного сопротивления с их стороны не предполагалось. Времени на непосредственную подготовку личного состава к боевым действиям отводилось примерно в 20 раз меньше, чем на подготовку многонациональных сил в зоне Персидского залива. Если при подготовке опе­рации «Буря в пустыне» американцы провели более 200 тактических учений бригадного уровня, то в ходе подготовки к боевым действиям в Чечне полно­ценные полковые тактические учения с боевой стрельбой практически прове­дены не были [68].

2. Противоборствующие стороны. Качественно-количественная характерис­
тика противоборствующих сторон определяет: масштаб конфликта, идеологиче­
ские и моральные аспекты образа конфликта, формирующегося у участников,
боевые установки и мотивацию боевых действий.

Например, ранг участников определяет масштаб и вид военных событий:

• конфликт между коалициями государств — мировая война;

• между коалицией государств и государством, между государствами — локаль­ная или региональная война;

• между вооруженными силами государств или их частью — локальный воен­ный конфликт;

• между объединениями, группировками войск — войсковая операция, сраже­ние;

• между воинскими (или иррегулярными) подразделениями — бой и т. д.

Важнейшей характеристикой противоборствующих сторон является мотива­ция боевых действий военнослужащих. М. И. Дьяченко выделил три вида моти­вации боевых действий:

1) широкие социальные мотивы (любовь к Родине, ненависть к врагу, чувство воинского долга и т. д.);

2) коллективно-групповые мотивы (товарищество, взаимовыручка, страх быть подвергнутым групповому презрению);

3) индивидуально-личностные мотивы (стремление отличиться, получить на­граду, испытать свои возможности, заработать денег и др.).

Опыт ведения боевых действий показывает, что наиболее легко вырабатыва­ются и устойчиво функционируют мотивы боевого товарищества. Однако при приобретении боевыми действиями затяжного характера, в преимущественном положении оказывается та сторона, которой удается сохранить действие широ­ких социальных мотивов.

3. Факторы, определяющие боевую активность воинов. Представленная пси­
хологическая модель боевых действия позволяет выделить две группы факторов,
влияющих на боевую деятельность войск: внешние и внутренние.

Внешние факторы можно разделить на социальные, боевые и эколого-эргономические.

1. Социальные факторы оказывают решающее воздействие на воинов в боевой обстановке, так как выступают основой для формирования широких социальных мотивов их поведения и прочных боевых установок. Опыт показывает, что харак­тер боевых действий военнослужащих (активный пассивный, самоотверженный

Раздел II. Психологическая работа в ходе ведения боевых действий

или самосохраняющий и др.) во многом зависят от отношения к войне народа, от степени ее популярности в сознании масс. Это, в свою очередь, определяется по­нятностью для них и внутренним принятием целей войны, представленностью социальных, экономических, национальных, религиозных интересов в структуре вызвавших ее причин. Образ войны в сознании людей приобретает ту или иную эмоциональную окраску в зависимости и от того, насколько успешно, на чьей тер­ритории ведутся боевые действия и какая часть населения страны физически и психологически принимает в них участие.

Отношение народа к войне влияет на боевую активность воинов трояко.

Во-первых, благодаря работе механизмов психического заражения, внуше­ния, подражания, военнослужащие усваивают господствующий в обществе на­строй, формируют соответствующие установки и мотивы боевого поведения. Еще в начале века военные психологи России отмечали, что «воин, будучи сколком своего народа, верно и точно отражает как доблести, так и немощь своего наро­да»¹, что «никакой энтузиазм в армии невозможен, когда не будет его в Отече­стве» [202, с. 5].

Во-вторых, боевая готовность воинов в большой степени определяется от­ношением народа к своей армии. Эта закономерность выявлена военными психо­логами еще в прошлом веке.

Так, М. В. Зенченко подчеркивал, что для мощи войск необходимы симпатии всего населения [58, с. 91], а А. С. Агапеев, на примере отношения народов Гер­мании и Франции к своим армиям, показал, что оно является существенным фактором достижения победы в бою [4, с. 22].

Действие этой закономерности отчетливо ощущалось в ходе войны США во Вьетнаме, боевых действий наших войск в Афганистане и Чечне.

В-третьих, солдаты заражаются эмоциональным отношением народа к про­тивнику, что также существенно влияет на активность их боевых действий. Опыт войны убедительно показывает, что в сражениях чаще побеждает та армия, воины которой видят в противнике лютого и ненавистного врага, посягающего на свобо­ду и достояние их Родины. Великая Отечественная война еще раз подтвердила верность выявленной военными психологами закономерности: необходимо уже в мирное время прививать воинам ненависть к армиям тех стран, которые проявля­ют в своих действиях агрессивные устремления и являются потенциально опас­ными. А это означает, что всякая война требует длительной работы по формиро­ванию военного сознания людей.

Таким образом, в условиях войны действует своеобразный социально-психо­логический закон, отражающий взаимосвязь между состоянием психологии об­щества и его армии. Он гласит, что основной источник морально-психологического состояния воюющей армии находится не внутри ее, а в обществе, интересы, кото­рого она защищает.

Анализ хода и исхода вооруженных конфликтов последнего времени убедительно под­тверждает психологическую закономерность: победоносные войны имеют в своей ос­нове идеи, понятные и близкие сердцу бойца и всего народа.

Гла_ва 1. Современный бой и его влияние на психику воинов

В результате участия войск в неуспешных для них боевых действиях в обще­ственном сознании может формироваться негативный «типовой образ» локально­го военного конфликта. Изучение материалов периодической печати и научных работ, отражающих мнения англичан, американцев, немцев, французов и россиян относительно участия их войск в локальных военных конфликтах, свидетельству­ет, что такой «типовой образ» включает следующие элементы:

а) признание военных действий бессмысленными и неэффективными;

б) объяснение их причин интересами узких социальных групп (финансово-про­
мышленных, криминальных, и в первую очередь армии);

в) отношение к участникам конфликта как к «пушечному мясу», которое после
военных событий будет брошено на произвол судьбы.

Сказанное реализует действие еще одной закономерности войны: от того, ка­кой образ потенциального или реального конфликта сложился в общественном сознании и какое место в нем отведено армии, в значительной степени зависит возможность привлечения широких социальных мотивов для побуждения воен­нослужащих к активным боевым действиям. Ясно, что при отсутствии обществен­ной поддержки военной акции, проявлении антивоенных настроений и попыток возложить вину за возникновение, течение и результаты военного конфликта на армию, возможности возбуждения у личного состава таких мотивов, как патрио­тизм, конституционный долг, национальные интересы, ненависть к врагу, стано­вятся весьма проблематичными, а порой и невозможными.

Такое положение имело место в американских военных контингентах, воевав­ших в Корее (1950-1953 гг.), во Вьетнаме (1964-1975 гг.), во французских вой­сках, действовавших в Алжире (1958-1959 гг.), в английских частях, участво­вавших в боевых действиях за Фолклендские острова (1982 г.), среди немецких военнослужащих, направляемых для решения боевых задач в зону Персидско­го залива (1991 г.). В аналогичной ситуации находились наши войска в Афга­нистане в последний период ведения ими боевых действий (с середины 80-х гг.) и в Чечне (1994-1996 гг.).

Таким образом, по восприятию военного конфликта, по ценностным ориентаци-ям в отношении его, по связанным с ним социальным ожиданиям, в обществе и армии могут наблюдаться существенные различия. В результате этого появляются условия для нарушения единства армии и народа, служащего источником эмоци-онально-мотивационных побуждений воюющей армии.

В локальных военных конфликтах, в отличие от войн, возникает феномен раз­личной психологической вовлеченности социальных групп, слоев и отдельных граж­дан в военные события, которые различным образом оценивают целесообразность и методы ведения боевых действий [68].

Все это требует специальной работы по нейтрализации дезорганизующего вли­яния этой разобщенности на воинов.

Другим социальным фактором, в значительной мере определяющим поведе­ние воина в бою, является сплоченность воинского подразделения. Она выступает своеобразным основанием для поддержания высокой психологической устойчи­вости и активности отдельных военнослужащих.

182 ___________________ Раздел II. Психологическая работа в ходе ведения боевых действий

Анализ боевых действий наших войск в Афганистане, агрессивных войн Изра­иля на Ближнем Востоке, англо-аргентинского военного конфликта из-за Фол­клендских островов показал, что отделения, экипажи, расчеты, состоящие из хорошо знавших друг друга военнослужащих (родственников, земляков и др.) проявляли большую активность, инициативу, стойкость. Изучая эту законо­мерность, немецкий военный психолог Е. Динтер подчеркивает, что страх по­терять доверие группы, оказаться в моральной изоляции из-за трусости дей­ствует сильнее всего, позволяет совершать смелые поступки [68].

В последнее время в армиях ведущих государств мира большое внимание уде­ляется созданию в воинских подразделениях «системы товарищеской поддерж­ки», когда члены экипажей (расчетов, групп) наблюдают за появлением у сослу­живцев симптомов нервного напряжения и оказывают друг другу неотложную психологическую помощь. Считается, что уверенность в сослуживцах, в том, что они придут на помощь в нужный момент, является важным условием решитель­ных и самоотверженных боевых действий каждого солдата.

Личностные свойства и стиль боевой деятельности военнослужащих во мно­гом определяются его принадлежностью к конкретному виду вооруженных сил и роду войск, характером взаимодействия между представителями различных про­фессиональных групп.

Наконец, важное место в ряду социальных факторов, детерминирующих бое­вое поведение военнослужащих, занимает четкое и авторитетное руководство боевыми действиями. Опыт применения Вооруженных сил России, США, Израи­ля в последние десятилетия свидетельствует о том, что военнослужащие, испы­тывающие доверие и уважение к своему командиру, могут активно выполнять даже те задачи, существо которых не понимают или нравственно отвергают.

Боевые факторы — широкий спектр переменных, определяющих те или иные реакции, состояние, поведение военнослужащих в бою. Данные военно-психоло­гических исследований позволили выявить особую действенность таких боевых факторов, как вид и интенсивность боевых действий, особенности применяемого оружия, объем и соотношение потерь сторон и др.

О специфике влияния видов боевых действий (наступления и обороны) и ору­жия массового поражения на психику и поведение воинов будет сказано в отдель­ной главе. В последнее время военные специалисты все более настойчиво говорят о возможности появления на полях сражений оружия несмертельного действия (ОНД) и психотропного оружия, которые по своим характеристикам приближа­ются к ОМП. Можно прогнозировать, что полная обездвиженность боевой тех­ники, выход из строя систем оружия и управления одновременно и на больших площадях, ослепление военнослужащих и др. окажут на человеческую психику шокирующее воздействие. Не исключается и прямое воздействие на психику во­инов посредством распыления над частями и подразделениями психотропных средств (нейродеирессантов, обездвижетелей и др.), облучения СВЧ и психотрон­ными генераторами. А это значит, что у противоборствующих сторон появляется реальная возможность активно влиять на психофизиологические состояния, на­строения, боевую активность войск противника.

Глава 1 Современный бой и его влияние на психику воинов

Эффективность боевых действий войск в значительной степени определяется выбором правильно стратегии и тактики действий. Стратегии бывают «затрат­ные» и «психологические».

Нередко «слабая сторона» в боевом противоборстве преследует прежде всего психологические цели, ведущие к ослаблению противостоящих сил. Преимуще­ства ее в том, что она ставит войска противника в непривычные для них условия, принуждает к выполнению несвойственных им функций, применению неосвоен­ных способов боевых действий.

Противники наших войск в Афганистане и Чечне часто использовали тактику действий боевых и диверсионных групп, отличающуюся выраженной деятель-ностной и психологической спецификой.

Среди способов действий противника преобладали засады, налеты, диверсии, поиск, рейд, т. е. методы, характерные для войск специального назначения. По оценкам специалистов, такие способы вооруженной борьбы в локальном воен­ном конфликте имеют целый ряд существенных преимуществ по сравнению с традиционными.

Достаточно сказать хотя бы о том, что эффективность поражения огнем стрелко­вого оружия в налетах и засадах повышается в 4-7 раз, гранатометов и огнеме­тов — в 16-30 раз, мин и минно-взрывных заграждений — в 60-75 раз. Борьба с диверсионными подразделениями требует значительно больше сил и средств, чем ведение боевых действий с равными по численности общевойсковыми под­разделениями. Это объясняется тем, что действия таких групп не связаны с удержанием каких-либо объектов, рубежей, районов.

Способы боевых действий «сильной» стороны в локальном военном конфликте часто определяются целью — захватить и удерживать территорию, важные в воен­ном отношении объекты. Например, в Афганистане зона ответственности нашей дивизии составляла до 200 000 кв. км, полка— 70 000-100 000 кв. км. Сил и средств, необходимых для контроля над такой территорией, явно не хватало. Участники боевых событий в Афганистане, Чечне и других «горячих» точках отмечают, что в 49% случаев при выполнении конкретных задач приходилось действовать не в составе штатных подразделений, а в составе специально со­здаваемых боевых, штурмовых и иных групп. Организационно-штатная струк­тура полков и дивизий Сухопутных войск была перегружена боевой техникой, применить которую в полном объеме не позволяли специфические природно-географические условия. Боевые нормативы, закрепленные в соответствующих документах, не «работали». Стремление войск вступить в открытое решающее сражение с противником им не принималось. Тактика действий противника была рассчитана на изнурение неприятеля, деморализацию и дезорганизацию действий личного состава неприятельских войск. Подвижные отряды боеви­ков наносили молниеносные удары по коммуникациям, тыловым частям, ко­лоннам на марше, достигая прежде всего психологического эффекта. Все это во многом лишало регулярные части нашей армии, казалось бы, естественного преимущества в силе, что, в свою очередь, негативно сказывалось на морально-психологическом состоянии военнослужащих. У некоторых из них складыва­лось искаженное представление о численности и боевых возможностях про-

/

Раздел II. Психологическая работа входе ведения боевых действий

тивника. Создавалось впечатление о его вездесущности и фантастическом так­тическом мастерстве [68].

Аналогичное положение наблюдалось и в большинстве других военных конф­ликтов. Ярким подтверждением этому служит оценка боевых действий израиль­ской армии в ходе военного конфликта в Ливане (1982 г.), данная американски­ми специалистами. «Местность способствовала обороне, а войска оказались не готовы воевать в городских и горных условиях. Боевые действия показали, что мало внимания уделялось обучению пехоты самостоятельным действиям в пешем строю в течение длительного времени... Несостоятельными оказались тактические приемы, предусматривающие опережающее действие танков. Ос­новную часть тяжести продвижения вперед в горных и городских условиях вы­нуждены были взять на себя мелкие пехотные подразделения... В ряде случаев оказались неэффективными традиционные способы управления подразделе­ниями в бою» [33, с. 126].

Имеются примеры и другого характера. Когда в боевых действиях принимали участие подразделения специального назначения федеральных войск, применяв­шие специальную тактику борьбы, положение резко изменялось в их пользу.

Изучение боевого опыта войск показывает, что неуверенность в собственных силах закономерно нарастает у военнослужащих также и в связи с тем, что име­ющиеся в их распоряжении оружие, боевая техника и специальные средства час­то оказываются малоэффективными в условиях локального военного конфликта. Многолетняя подготовка основных военных держав к решительному сражению с сопоставимым по силе противником привела к существенному отклонению па­раметров оружия от тех значений, которые позволяют эффективно применять его в локальных конфликтах.

На примере боевых действий в Панаме, Могадишо (Сомали), Сараево (Босния и Герцеговина), Кабуле (Афганистан), Грозном (Чечня), Ираке можно предпо­ложить, что решающие сражения грядущих военных конфликтов будут проис­ходить в крупных городах. Бой в городе имеет выраженные тактические и пси­хологические особенности. Военнослужащие, действуя в колоннах, постоянно натыкаются на подбитую противником боевую технику, на трупы своих сослу­живцев, боевиков и мирных жителей, наблюдают картину разрушений. В город­ских условиях регулярные силы утрачивают свое преимущество в численности, мобильности, огневой мощи и обладании высокотехнологичным оружием. Здесь существенно возрастает роль нетрадиционного оружия (бутылки с го­рючей смесью, самодельные минно-взрывные устройства и др.) и морально ус­таревшего (например, РПГ-7).

В результате, для того чтобы «сравняться» с противником в возможностях ору­жия, «сильная» сторона зачастую снижает уровень его технологичности. Несо­ответствие боевой техники характеру решаемых войсками задач отрицательно влияет не только на эффективность их действий, но и в еще большей степени на состояние морального духа.

Исследование военных конфликтов показывает, что эргономическим факто­ром, влияющим на психическую деятельность человека в боевой обстановке яв-

Глава 1. Современный бой и его влияние на психику воинов

ляется соответствие боевой техники и оружия задачам боевой деятельности. Это положение можно конкретизировать следующими требованиями.

Во-первых, боевая техника и оружие должны в полной мере отвечать требо­ваниям боя по своим огневым, маневренным, скоростным и защитным качествам.

В о - в т о р ы х, их применение оправдано лишь тогда, когда они расширяют ес­тественные человеческие возможности (зрительные, слуховые, силовые, скорост­ные и др.).

Военными психологами давно и пристально исследуется характер влияния на боевую активность воинов объема физических и психологических потерь.

Н. Н. Головин ввел даже специальный термин «предел моральной упругости войск», под которым понимал их способность продолжать боевые действия несмотря на потери. По его данным, в войнах конца XVIII и всего XIX века средний предел моральной упругости войск оценивался в 25% кровавых по­терь, после чего они теряли способность к сопротивлению [43, с. 46].

Американские специалисты в 80-х гг. исследовали зависимость поражения войск от уровня их потерь в 80 операциях и боях Второй мировой войны и арабо-израильских конфликтах. Они пришли к выводу, что в среднем войска терпят неудачу (прекращают активные боевые действия) при потерях, равных 6% (4% в наступлении и 8% — в обороне).

Изучение показывает: существенным фактором поведения воина в бою явля­ется интенсивность боевых действий. Израильскими специалистами установ­лено, что высокоинтенсивные боевые действия способствуют быстрому нарас­танию переутомления военнослужащих и общему росту психотравматизации примерно в 1,2 раза по сравнению с низкоинтенсивными действиями [33].

Огромное психологическое влияние на участников боевых действий оказыва­ет использование своими войсками и противником элементов военной хитрости, маскировки, достижение эффекта внезапности.

Эколого-эргономические факторы отражают специфику влияния внешних (природно-географических, погодно-климатических, технико-технологических) обстоятельств и режима боевой деятельности (продолжительность, режим, частота столкновений с противником, эргономичность боевой техники, степень изолиро­ванности от главных сил и т. д.) на психологическое состояние противоборству­ющих сторон. Они обусловливают степень задействованности психики военно­служащего в процессе выполнения боевых задач. Знакомые условия и привычная деятельность, хорошо освоенные способы боевого поведения позволяют воинам действовать на поле боя с преимущественным использованием подсознания (ав­томатизмов, навыков, закрепленных в подсознании моделей), с минимальным привлечением сознания и эмоций. И наоборот, незнакомые обстоятельства и нео­своенные приемы боевой деятельности обусловливают необходимость постоян­ного включения сознания, возникновение негативных эмоциональных пережи­ваний, что снижает эффективность действий военнослужащего.

Исследование эргономических условий боевой деятельности является давней тра­дицией отечественной военной психологии. Этой проблеме в свое время уделяли внимание В. Н. Полянский, Г. Е. Шумков, Г. Д. Хаханьяи, в наши дни — А. М. Be-

186 ______________________ Раздел II. Психологическая работа входе ведения боевых действий

тохов, М. И. Дьяченко, С. В. Захарик, П. А. Корчемный, А. И. Столяренко, А. Н. Та­расов и др.

Не оставляют без должного внимания вопрос о влиянии условий среды и орга­низации деятельности на психику военнослужащих и зарубежные военные психо­логи — Г. Беленки, Ш. Ной, 3. Соломон, Р. А. Габриэль, Б. Гаге, Е. Динтер, Л. Люн-гберг, П. X. Мокор, Р. Ригг, Ж. М. Фаверж, Ж. Лепла, Ч. Шпор и др.

Немецкий исследователь Е. Динтер выявил своеобразную закономерность, гла­сящую, что процесс адаптации к боевым действиям длится примерно 15-25 суток, к истечению которых военнослужащий достигает пика морально-психо­логических возможностей. После 30-40 суток непрерывного пребывания в не­посредственном соприкосновении с противником, по данным исследователя, наступает их быстрый спад, связанный с истощением духовных и физических сил. Исходя из этого Е. Динтер считает, что пребывание воинов на передовой не должно превышать 40 суток.

Р. А. Габриэль доказал, что если после 45 суток непрерывного пребывания на поле боя военнослужащие не будут отправлены в тыл, то по своим психофизио­логическим возможностям они оказываются небоеспособными. Аналогичной точки зрения придерживаются американские психиатры Р. Свонк и У. Маршан. По их мнению, у 98% военнослужащих, непрерывно участвующих в боевых дей­ствиях в течение 35 суток, возникают те или иные психические расстройства [68].

Признавая такую временную траекторию динамики психологических возмож­ностей людей закономерной, военные руководители многих армий мира регулиру­ют время пребывания военнослужащих непосредственно в зоне боевых действий.

Неблагоприятное влияние на боевую деятельность личного состава оказывает также нарушение ритмов жизнедеятельности (привычного чередования актив­ной деятельности, сна, отдыха, приема пищи и т. д.), частая смена климатических условий, плохие погодные условия и др.

Существенное влияние на боевую активность воинов оказывает качество сна. Зависимость работоспособности личного состава от продолжительности сна ис­следовалась американскими специалистами. Результаты этих исследований пред­ставлены в табл. 2.1.

Существует своеобразный «закон сна», требующий ежесуточного выделения 4 часов на сои солдату и 6 часов — командиру; при непрерывном ведении боевых действий необходимо соблюдать закон: «четыре через четыре» (4 часа боевой ак­тивности, дежурства, чередовать с 4 часами сна, отдыха).

Боевая техника должна удовлетворять хотя бы минимальным требованиям ком­форта и гигиены.

Малавуа, исследуя зависимость человеческого фактора от эргономических ус­ловий, отмечает, что пребывание военнослужащих в бронетехнике на протяже­нии длительного времени является причиной повышенной утомляемости, зна­чительного замедления реакций, падения работоспособности. Известно, что в случае нарушений в работе вентиляции и при создании в машине концентра­ции окиси углерода в 1,5 единицы на 1000 единиц воздуха смерть экипажа на­ступает в течение 1 часа.

Глава 1. Современный бой и его влияние на психику воинов _______________________ 187

Таблица 2.1 Зависимость работоспособности военнослужащих от продолжительности сна

 

Продолжительность сна (в часах в сутки)	Состояние боеспособности личного состава
0 часов	Сохраняется боеспособность к выполнению боевых задач в течение трех дней. На четвертый день весь личный состав выходит из строя
1,5часа	50% боеспособности военнослужащих сохраняется в течение 6 дней. К 7 дню из строя выходит 50% личного состава
3 часа	91% боеспособности воинов сохраняется свыше 9 дней

При медленном поглощении воинами небольших доз этого газа у них появля­ются чувство усталости, интеллектуальная пассивность, большие ошибки в определении дистанции, замедленные ответные реакции. Известны случаи, когда длительное пребывание в бронетехнике провоцировало развитие у лич­ного состава агорафобии — навязчивого психоневроза, при котором человек испытывает страх перед открытым пространством [68].

По другим данным, при неудовлетворительном микроклимате в боевой маши­не скорость ее вождения снижается на 19%, время на выполнение огневых за­дач возрастает на 35%, число промахов — на 40%, каждый день наступательной операции ведет к снижению боеспособности личного состава на 7-10%. Огра­ничение подвижности человека в течение 3 суток снижает его работоспособ­ность на 30%. Вибрация техники может совпадать с частотами колебаний важ­нейших органов человека, что ведет к нарушению в их функционировании и разрушающе влияет на деятельность нервной системы.

Иллюстрируя проблему соответствия боевой техники и оружия задачам бое­вой деятельности, отметим, что танк на ночных городских улицах, пожалуй, самое опасное место в бою. В нем, как впрочем и в БМП, существенно снижает­ся радиус обзора поля боя. Если члены экипажа вне машины могут вести по­стоянное круговое наблюдение за боевыми событиями, видеть маневры своих сослуживцев, вести огонь из стрелкового оружия одновременно по многим яру­сам, то в танке (БМП) военнослужащие многого из этого лишаются. При малей­шем нарушении связи у экипажа может возникнуть ощущение своей изолиро­ванности от основных сил, что влечет за собой усиление беспокойства, тревоги, страха. Если в неисправном состоянии окажутся приборы ночного видения, то экипаж, по существу, лишается связи с внешним миром. Таким образом, танк в городских условиях не эргономичен. Действия в нем снижают потенциальную эффективность экипажа.

Есть здесь еще более значимый психологический момент. Танки в городских условиях и в горах весьма уязвимы и поражаются в первую очередь. Беседы с участниками боевых действий в Афганистане и Чечне свидетельствуют, что восприятие военнослужащими большого числа подбитой бронетехники на пу­тях движения войск порождает чувства разочарования, неуверенности, беспо­койства, а порой ведет к переоценке возможностей противника.

К числу эргономических аспектов боевых действий следует отнести и степень изолированности действующих на поле боя соединений и частей от основных сил.

188 ______________________ Раздел II. Психологическая работа входе ведения боевых действий

Опыт показывает, что боевые возможности изолированного от своих войск под­разделения снижаются на половину в течение 48 часов из-за усиливающегося страха. При учете специфики тактики действий боевых групп противника, у во­еннослужащих частей «сильной» стороны психологическое ощущение изолиро­ванности может возникать довольно часто.

Природно-географйчеекие факторы тоже вносят существенные коррективы в соотношение психологических возможностей сторон. Например, горные условия Афганистана и Чечни были более привычными в психологическом (в плане уме­ния ориентироваться, обнаруживать противника, определять расстояния до це­лей, рассчитывать силы и время) отношении повстанцам, чем нашим войскам.

К внутренним факторам относятся психофизиологические и психологические.

Среди психофизиологических факторов, определяющих характер поведения военнослужащих, важное значение имеет тип нервной системы.

Принято различать три типа нервной системы: сильный, слабый и средний. Се­годня известно, что обстановка эскалации отрицательных факторов боя вызо­вет серьезные психологические расстройства,, требующие медицинской помо­щи и, следовательно, полную потерю боеспособности на определенное время у воинов со слабым типом нервной системы (среди военнослужащих их около 15%). В аналогичных условиях воины со средним типом нервной системы (та­ких около 70%) снизят активность боевых действий лишь на короткое время, Воины с сильным типом нервной системы (их примерно 15%) не подвергаются ощутимому психотравмирующему воздействию сложной обстановки [81].

Наблюдения за действиями воинов в боевой обстановке и в других экстремаль­ных ситуациях показывают, что их поведение в немалой степени зависит от типа темперамента.

Так, воины сангвинического темперамента в сложных условиях решение при­нимают быстро и действуют смело. В случае неудачи они утрачивают реши­тельность лишь на короткое время и быстро приходят в норму. Лица холери­ческого темперамента проявляют смелость и решительность преимущественно в состоянии эмоционального подъема. В состоянии упадка сил они способны поддаваться безотчетному страху. Люди флегматического темперамента дей­ствуют активно и смело тогда, когда тщательно подготовлены к выполнению боевой задачи. Они обладают стабильностью эмоциональных переживаний, упорством и выдержкой. Воины меланхолического темперамента способны проявлять решительность и активность в течение короткого времени и при пре­одолении незначительных трудностей [81, с. 130].

Говоря о психологических факторах боевого поведения, необходимо подчерк­нуть, что воин — не слепое орудие в руках внешних обстоятельств боя и природных инстинктов. Его поведение в решающей степени определяется направленностью личности, особенностями характера, интеллекта, воли, эмоций, способностей. Немаловажное значение в регуляции боевой активности военнослужащих имеют вера, суеверия, символы-ценности, способы регуляции психических состояний (ритуалы, обряды и т. д.). Без понимания этого невозможно объяснить, откуда бе­рутся самопожертвование, оправданный риск, взаимовыручка в тех ситуациях,

Глава 1. Современный бой и его влияние на психику воинов _______________________ 189

где казалось бы должен превалировать инстинкт самосохранения. Именно пре­обладающие мотивы, уровень боевого опыта определяют поведение воина в обста­новке действия «вторичных» психологических факторов боя: опасности, внезапно­сти, неожиданности, новизны боевых событий, дефицита времени и информации, утраты боевых товарищей, дискомфорта, участия в насилии и др.

Социальные, боевые, физиологические и психологические факторы боевого поведения воинов действуют в разное время, с разной силой, в различных комби­нациях. Опасная для жизни обстановка будет по-разному восприниматься вои­нами, различным образом понимающими цели войны, неодинаково относящими­ся к противнику, к сослуживцам, командирам, участвующими в разных видах боя, отличающимися боевым опытом, типом нервной системы и т. д.

Военные руководители всех уровней, психологи должны предвидеть специфи­ку влияния факторов боя на поведение воинов и стремиться придать им положи­тельный мобилизирующий, активизирующий характер.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: