Если не публика, то кто оплачивает это искусство?

Профессиональный уровень вполне позволяет ему выполнять обычную миссию всякого искусства – трансляцию чувств и идей. Но каких! Порнографические стимулы и секс-аномалии, отвращение и страх, девиации, депрессия и пр. Этот набор Drug-маркетинга хорошо знаком по “альтернативной” эстраде и желтой прессе. Как ни досадно, в этом участвуют и люди талантливые. Особенно оказались востребованы имена “детей”, своей известностью легитимизирующие любые, самые отвратительные проявления нового “искусства” -Тодоровский, Бондарчук, Евстигнеев, Гельман, Кончаловский, Орбакайте и пр.

Первоначальное ослепление, вызванное PR-ом западного искусства перешло в стойкий конформизм, и малоинтересная, но хорошо оплачиваемая работа, предоставляемая Корпорацией D, воспринимается приглашенными профессионалами как неизбежное зло. Роль передаточного звена играет продюсер. Не следует удивляться нецензурным словам, непристойностям и секс-девиациям, закрепившимся на сцене, экране, в литературе.

Средства на производство фильмов, клипов и раскрутку исполнителей или авторов поступают только на условиях включения в конечный продукт искусства элементов контркультуры.

При исследовании информации, по различным каналам поступающей на целевую аудиторию от 12 до 25 лет, обнаруживается железная закономерность. Все каналы коммуникации поставляют для молодежной аудитории 12—25 лет один и тот же набор из явно идеологически окрашенных тем:

1. Секс-пропаганда. Дискредитация секса, как акта личностной половой любви и пропаганда секс-девиаций в качестве развлечений: Fast Love (моментальное спаривание), парафилий (извращений), гомосексуализма, множественного, безличного подросткового полового опыта.

2. Молодежная мода. Пропаганда шокирующей, эпатажной моды с элементами различных субкультур и клеймением, «моды для дискотеки», нарушающей общепринятые коды одежды, унисекс.

3. Девиантность и преступление. Разрушение табу и общепринятых кодов поведения (публичный половой акт, нецензурная брань и т. д.). Пропаганда христианских заповедей наоборот: «Не чти отца своего», «Прелюбодействуй», «Убий», «Сотвори себе кумира» и т. д.

4. D — мифология. Экстремальность, «безбашенность»; скрытая пропаганда наркотиков под видом постижения мистики, сверхъчувственных явлений, дьявольщины; астрология, ужасы, пришельцы, НЛО.

5. Рок -звезды и рок-музыка. Реклама звезд, сведения о гонорарах, поклонниках, описания успеха, богатства, любовных приключений. Сообщения о девиантных поступках (преступлениях, наркомании), как о составной части их жизни.

6. Места развлечений. Реклама клубов, рок-концертов, дискотек, массовых праздников и других разнообразных «тусовок».

Деидеологизация очищает дорогу тотальному D-маркетингу. “Местные профессионалы”, давно приученные к конформизму, советской бюрократией выстраивают новую мифологию: “Интердевочка”, “Маленькая Вера”, “Лимита”, вкупе с желтой прессой, открывают экспансию. Так происходит вторжение.

Таким образом, шесть тем, моделирующих поведение потребителя наркотиков (в том числе алкоголя и табака), появившись, уже не исчезают из новейшей российской культуры. Работает беззатратная экономика, где часть средств, вырученных от продажи товара, сразу поступает на рекламу и моделирование поведения потребителя средствами искусства и СМИ.

Одни и те же персонажи курсируют по кино- и телестудиям, театрам, редакциям журналов и клубам. Их круг замкнут. (Та же практика ограничения доступа существовала и в искусстве нацистской Германии). Сценарий становления однообразен. Певец (музыкант, режиссер, художник и пр.) едет в Англию или США учиться. По возвращении бреется наголо, обретает тату, пирсинг или грим чудовища, рассуждает о буддизме и космических влияниях; становится членом какого-либо течения (феминизм, зеленые и пр.); публично демонстрирует сумасшествие – матерится, поет дурным голосом, выказывает склонность к эксгибиционизму; снимает мрачные, безобразные, вызывающие тошноту, клипы и такие же фильмы.

Потребитель производимого культурного продукта – простой человек или подросток, обманутый рекламой. Молва, созданная средствами массовой информации и воздействие секс-стимулов заставляют его поверить в талант Лагутенко и гений Шуры.

Между тем, хитро-невнятные тексты с явственной нецензурщиной и набором образов, вызывающих смертную тоску, зомбирующие рефрены и кошмарный видеоряд второго плана имеют научное название и вполне определенную цель – вынуть из человека душу, лишить смысла жизнь, толкнуть к разрушению и гибели.

Давно известно, что “искусство во всех своих формах было и остается распространеннейшим и излюбленнейшим средством воздействия на чувства людей, а через них – на их поведение и социальную жизнь”. На какие чувства воздействует мировое искусство конца второго тысячелетия?

Общее его направление явно прослеживалось по фильмам, демонстрируемым на XXI Московском кинофестивале, где плохо подготовленные зрители рвались к выходу. Перечислим некоторые кульминационные моменты международного кинопоказа (авторство здесь не имеет никакого значения). Итак: “Тото, который жил дважды” (Италия) – коллективная мужская мастурбация в туалете, гомосексуальные акты и совокупления с овцой и курицей; “Счастье” (США) – гомосексуальный акт с совращенным подростком; “Затемнение” (Греция) – длительная и подробная оргия извращенцев; “Романс” (Франция) – женская мастурбация, fast love и оральный секс крупным планом; “Человечность” (Франция) – три одновременных половых акта в разнообразных позах и крупным планом и т.д.

Таким образом, отвечая на вопрос о воздействии современного искусства, следует признать безоговорочное торжество необихевиоризма. Демонстрируя безусловный сексуальный стимул, искусство прочно связывает его с местом (туалет), партнером (курица) и способом (гомосексуальный акт, мастурбация), явно неподходящими для отправления половых потребностей в современной культурной норме. После сеанса киногипноза, эти неподходящие компоненты, на некоторое время (а для иных, наиболее внушаемых, навсегда) становятся условными сексуальными стимулами и воздействуют на их дальнейшее поведение и социальную жизнь, в уже известном нам духе сексуальной революции (релятивный и рекреативный секс).

О степени экспансии D-культуры, протяженности ее географического ореала, а также коррумпированности деятелей искусства, говорит количество призов МКФ в соотношении с тематикой фильмов, их получающих. Так, например, испанский фильм “Все о моей матери” (1999) режиссера Педро Альмодовара, повествующий о жизни героини, связанной с трансвеститом и лесбиянками (одна из которых подвержена наркомании), получил: Большой приз Бразилии, “Сезар” (Франция), приз Донателло (Италия), приз Каннского фестиваля за режиссуру, приз Германии как лучший неанглоязычный фильм, три европейские награды “Феликс”, 7 призов Гойи (Испания), приз Британской киноакадемии, “Оскар”, “Золотой глобус” (США).

По материалам монографииН.Е. Марковой “Культуринтервенция”