Наша Церковь – Церковь надежды

Встреча с Богом

Митр. Филипп: Слава Богу, мое здоровье в норме. Я внимательно слежу за тем, что я ем. На ближнем востоке есть такая поговорка: «Все, что мы едим, состоит из двух частей – одна часть поддерживает нас, а другая убивает нас». После сердечного приступа в 1968 году у меня была открытая операция на сердце в 1972. Кто-то из врачей тогда – а 72 год был уже очень давно – сказал: «Вам осталось 10 лет, максимум 15». Тогда открытая операция на сердце была настоящей авантюрой. Мне жаль, но многие из тех докторов, что сказали мне это тогда, уже умерли, а я вот живу себе.

Помню, когда случился мой сердечный приступ тогда в Вашингтоне, я 15 дней провел в больнице и не верил, что такое могло случиться со мной, потому что я был молод. Я очень гордился своей юностью (вот он, грех гордыни), очень гордился. В школе меня запомнили как «сильного Филиппа». Спустя 15 дней мой врач в Вашингтоне пришел ко мне с кардиограммой и начал объяснять, что у меня действительно был приступ, после чего я, наконец, смирился с этим фактом. И это была отличная встреча с Богом. Я сказал Ему тогда: «Я живу, чтобы служить Тебе и служить Церкви. Если Ты хочешь, чтобы я жил, я тоже хочу. Если Ты считаешь, что мое время пришло, то я готов. В любом случае, да будет воля Твоя. Моя жизнь в Твоих руках».

О. Питер Гилквист: Как вам удается быть в курсе всех событий и при этом вести духовную жизнь, при вашей загрузке?

Митр. Филипп: Я читаю. Я много читаю! К несчастью, у меня открылась сухая макулярная дистрофия, из-за чего я не могу читать мелким шрифтом. Я завишу от книг с крупным шрифтом. И когда я пишу что-нибудь, будь то лекция или длинная речь – а проповеди я никогда не пишу – я просто создаю в голове план и говорю от сердца, но при этом я опираюсь на книги, на полученную из них информацию, и, конечно, на молитву. У меня есть собственное келейное правило, которое поддерживает меня в духовной и интеллектуальной форме.

Православная Церковь присутствует во всем мире. Поэтому я в курсе того, что происходит в России или Восточной Европе, на Ближнем Востоке, потому что я оттуда родом. Моя духовная родина – это Антиохия, Иерусалим и Дамаск, и поэтому я стараюсь быть в курсе церковной жизни, потому что все мы – единая Церковь, не важно, где, в Америке, Китае, России, или на Ближнем Востоке. А я верую в единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.

О. Питер Гилквист: Каковы ваши личные планы на ближайшие пять лет? Я знаю, что без Господа мы не сделали бы и шага, но что именно вы хотели бы сделать?

Митр. Филипп: В ближайшие 5 лет я планирую работать. Ирландский писатель Бернард Шоу однажды сказал: «Чем больше мы работаем, тем дольше мы живем», и это мой девиз по жизни. Делай все по максимуму, а остальное оставь Богу. Так что я надеюсь продолжить свою текущую работу: даже с учетом всех ограничений, которые накладывают врачи, нам предстоит большая, очень большая работа. Если Господу угодно, я планирую жить и трудиться в Церкви и для Церкви.

Все мы – Христовы

О. Питер Гилквист: В связи с этим назревает вопрос: каковы ваши важнейшие достижения за годы архиерейства?

Митр. Филипп: Это очень хороший вопрос. Позвольте мне рассказать о трех моментах. Во-первых, это воссоединение Антиохийского Православия в Северной Америке в 1975 году. Процесс начался в 1973 году в Толедо, штат Огайо, с конференции о приходской жизни под председательством архиепископа Михаила – как помните, он жил в Толедо. Воскресным днем после конференции я сказал одному из своих священников, отцу Джорджу Радосу: «Позвони архиепископу Михаилу и скажи, что я хочу нанести ему визит». А в то время мы с ним даже не разговаривали. Отец Джордж был, конечно же, шокирован. Он ответил: «Вы серьезно»? Я сказал: «Да». И он позвонил владыке Михаилу, и владыка ответил: «Хорошо, я буду ждать митрополита».

Мы поехали к нему домой, постучались, он открыл мне дверь и мы обнялись. Тогда я сказал ему: «Знаете, нам надо бы объединить наши епархии. Если вы хотите стать митрополитом, я с радостью стану вашим ассистентом и заместителем». «Нет, нет, нет, — сразу же ответил он, — у меня только 8 приходов, а у вас 65»!

В те дни 65 приходов, представляете! «Я думаю, вам нужно быть митрополитом, а я буду вам помогать». Я сказал: «Хорошо, мы организуем совместный комитет и начнем работу по воссоединению». Мы сделали это, и два года спустя состоялась потрясающая встреча в Чарльстоне, Западная Вирджиния. Я говорил речь на торжествах по поводу Дня Труда в Чарльстоне и сказал: «Все мы – Христовы. Мы не Павловы или Аполлосовы». И так, я процитировал послание апостола Павла к Коринфянам и мы начали заседание.

После нескольких встреч нам удалось прийти к соглашению. В июне 1975 года я и владыка Михаил встретились в Питтсбурге, Пенсильвания, и в августе того же года мы подписали Акты о воссоединении.

Мы отправились с этим соглашением на Синод в Антиохию, и, к моему удивлению – а также настоящему шоку патриарха Илии IV, некоторые архиереи (один или два, кажется), задали вопрос: «А кто дал вам разрешение объединяться?».

И тогда патриарх Илия, упокой, Господи, его душу, возмутился. Он сказал: «Вместо того, чтобы встретить их с букетом роз, вы критикуете тех, кто объединил нашу паству в Северной Америке? Эти люди были в разделении вот уже 60 лет. Это благословенный момент, светлый момент в истории Антиохийской Церкви, и мы должны возрадоваться вместе с митрополитом Филиппом и архиепископом Михаилом». Итак, я считаю это воссоединение одним из важнейших достижений.

Затем, я хотел бы рассказать об основании Антиохийской деревни (Antiochian Village). Я, как и вы, отец Питер, жил в 60-е, когда вы были очень активны на поприще работы с молодежью, организовывали лагеря и встречи. Я следил за тем, что происходит в нашем обществе и видел бунтарский дух молодежи. Мне стало ясно, что в основе этого подросткового мятежа лежит, прежде всего, идеализм. В нем не было нигилизма, нет. Это был протест против войны во Вьетнаме: мы теряли там нашу молодежь. Кажется, более 58.000 молодых американцев погибли тогда в этой бессмысленной войне, и их ровесники выступали против войны и всего прочего. И в большинстве случаев я понимал, что правда на их стороне. И то же время я понимал, как важна молодежь в нашей Церкви, и что проблемы, с которыми сталкивается молодежь, очень серьезны. И я сказал: «Нам нужно место. Место, где юноши и девушки смогут быть свободными от общества, от городов, удалиться от суеты, в горы и молиться там. Молиться утром, молиться вечером, молиться перед сном, получать христианское образование, и, конечно, отдыхать».

Я не ожидал, что они станут монахами, но хотел создать особую среду обитания, настраивающую на духовную жизнь, где молодежь со всех наших приходов сможет общаться между собой, и, конечно, переживать встречу с Богом. Тут хочется сказать, что горы всегда играли важную роль в домостроительстве нашего спасения: мы знаем, что важнейшие события происходили на горах. Это и нагорная проповедь, и Преображение, и вручение скрижалей Завета, и многое другое. И так, мы отвели молодежь в горы и основали там Антиохийскую деревню, и этот проект оказался очень, очень успешным.

Я благодарен Богу за то, что сегодня у нас есть много маленьких Антиохийских деревень: на юго-востоке, на среднем западе, в епархии Вичиты и Центральной Америки, в Западно-американской епархии и в Канаде. Даже на Аляске: на Аляске есть лагерь, организованный собором св. Иоанна. Итак, вторым важнейшим событием, на мой взгляд, стало основание Антиохийской деревни, которая стала центром нашего духовного возрождения.

Господь был миссионером

И, наконец, третье, о чем я бы хотел сказать, это вхождение бывших евангелистов в лоно Церкви, включая вас, отец Питер. Вы сыграли огромную роль в этом процессе. В этой самой комнате, где мы сейчас с вами разговариваем, впервые встретились 40 активистов вашего перехода в Православие. Вы и ваши люди (а теперь ваши люди – это наши люди), я и несколько антиохтийцев со мной, несколько богословов – это была очень глубокая и эмоциональная встреча. Если бы я мог добавить возвращение бывших евангелистов в Православие в Книгу Деяний, я бы, безусловно, добавил: это был невероятно яркий и живой духовный опыт, наверное, самый потрясающий опыт моей жизни. Я никогда не забуду, как после долгой встречи, множества вопросов и множества очень хороших ответов с вашей стороны, кажется, отец Гордон Уолкер расчувствовался: он заплакал. Я видел слезы у него на щеках, и он сказал мне: «Ваше Высокопреосвященство, мы стучали во многие двери, но никто не отвечал нам. Если сейчас и вы не примете нас в Церковь, если вы не пустите нас внутрь, то куда нам еще идти?»

Для меня это был очень, очень трогательный и эмоциональный момент. Я остановился ненадолго, и, помню, как сказал вам: «Почему бы вам прямо сегодня не встретиться и не обдумать наш сегодняшний разговор? Не доверяйте себя чему попало. Встретьтесь все вместе и завтра дайте мне знать, что решили». В глубине сердца я уже был уверен, что мы будем вместе после этой встречи. Затем, на следующий день вы позвонили мне и сказали: «Мы хотели бы снова прийти к вам». И я сказал: «Я буду ждать вас». И вот вы пришли и сказали: «Мы единогласно проголосовали за присоединение к Православию через Антиохийскую Православную Архиепископию Северной Америки». И тогда я ответил от всего сердца: «Добро пожаловать домой».

Добро пожаловать домой. Это один из самых прекрасных моментов моей жизни, ведь Церковь начиналась именно с миссионерского движения. Если мы вспомним о земной жизни Господа нашего, мы увидим: Он никогда не отдыхал, никогда не останавливался подолгу на одном месте. Он был миссионером. Он перемещался по всей Палестине, даже пришел в Южный Ливан, и он проповедовал Благую Весть людям, исцеляя, по слову Писания, всякий недуг и всякую немощь в людях.

В минувшее воскресенье я возглавлял Божественную литургию в Бриджпорте, и мы читали отрывок об исцелении женщины, которая была согбенной более 18 лет. Господь увидел ее, сжалился над ней и исцелил ее. Итак, Его миссия в этом мире была миссией исцеления, духовного и телесного. Он излечил телесный недуг женщины, и через это исцелил нас от духовного недуга. Церковь, которая является продолжением Христа во времени и пространстве, должна делать то же самое. Церковь не может стоять на месте, Церковь должна заниматься миссией, Церковь должна заниматься евангелизацией. Иначе Церковь потеряет свой raison d‘être — смысл своего бытия.

Иными словами, если мы довольны тем, что у нас здесь есть несколько прихожан, то мы нарушаем заповедь Господа: «Идите, научите (сделайте учениками) все народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа, уча их всему, что Я заповедал вам. И Се, Я с вами, во все дни до скончания века». Итак, Господь, оставив Церковь на земле, не отдал ее на съедение волкам. Вы можете видеть, что Он есть, что Он все еще в Церкви, Он ведет свою деятельность в Церкви. Поэтому, когда люди спрашивают меня о единстве православных, я говорю, что оно неизбежно, потому что Святой Дух работает в Церкви и делает все, чтобы это единство настало.

Оно, единство, не наступает только из-за человеческих немощей. Даже если это предстоит сделать мне или еще кому-то людям, мы сделаем это сегодня или завтра. Но я мечтаю о полном единстве Православной Церкви. Все православные в Северной Америке должны воссоединиться. Иначе, если кто-то вместе, а кто-то врозь, мы будем топтаться на месте.

Люди вольны сохранять свою традицию

О. Питер Гилквист: Теперь позвольте спросить вас о главных разочарованиях вашего служения в качестве митрополита.

Митр. Филипп: Я бы сказал, что это отсутствие достижений в вопросе сближения православных юрисдикций Америки. В 1966 году, когда я был возведен в сан архиепископа в монастыре св. Илии, где началась моя церковная жизнь, меня очень беспокомило единство православных Антиохийской Церкви на территории США. Вопреки тому, что говорят люди, я не собирался нивелировать все культуры, я проповедовал единство в разнообразии. Если люди хотели продолжать считать себя сербами и справлять Славу на каждый праздник — пожалуйста, пускай они делают так. Если греки хотят танцевать греческие танцы – пожалуйста. Если антиохийцы хотят танцевать дабак – это вид ближневосточного танца – то они вольны делать это и сохранять свою традицию.

Наше единство должно заключаться в существовании местного синода, где собрались бы все епископы США. Этот синод мог бы стать фундаментом для дальнейшей работы. Возьмем для примера западную Пенсильванию: много приходов принадлежат Православной Церкви в Америке (ПЦА), есть антиохийские приходы, греческие, сербские, карпаторосские и т.д. Мы могли бы поставить над Западной Пенсильванией одного епископа, который бы окормлял все эти приходы. Если такой епископ будет мудрым, он выучит греческий язык, выучит русский. Скорее формально, на базовом уровне, потому что мы живем в англоязычной стране, и все здесь владеют английским. Это странно: когда мы идем на работу, мы все говорим по-английски, а стоит нам переступить порог Церкви, мы начинаем говорить на разных языках! Почему так? Я не понимаю.

Конечно, есть и положительные моменты: скажем, наша молодежь увлечена этим единством, они поддерживают меня в этом вопросе, но очень хотелось бы, чтобы и другие люди поняли духовную значимость церковного единства США.

И если говорить о моем главном разочаровании, то, безусловно, оно заключается в том, что мы практически не продвинулись в этом направлении. Постоянная Конференция православных епископов Америки могла бы стать прекрасной основой для объединения, но она не сделала абсолютно ничего. Мы даже не контактировали с нашим духовенством, поручив ему самостоятельно выстраивать межправославные отношения на уровне приходов. Самое грустное, что в некоторых местах православные не знакомы друг с другом, священнослужители не знакомы друг с другом. В этом направлении есть огромный объем работы, и очень мало достигнуто. Мне действительно печально признавать это.

Наша Церковь – Церковь надежды

О. Питер Гиллквист: Чувствуете ли вы в себе перемены с тех пор, как стали митрополитом? Что именно это служение изменило в вашей душе?

Митр. Филипп: Наверное, тогда, в 1966 году, когда я был возведен в митрополита, я начал более реалистично смотреть на вещи. Знаете, есть такой момент в книге Деяний, или в посланиях Павла, где апостолы проповедовали, и люди, слушавшие их, христиане, сказали: «Они перевернули мир с ног на голову». И вот, в начале своего архиерейского служения я правда хотел перевернуть мир. Я хотел принести мир на Ближний Восток. И, между прочим, тогда у меня случился сердечный приступ в Госдепартаменте США. Решая вопрос с палестинскими беженцами, я встретился с Линдоном Джонсоном, и был очень расстроен итогами нашего разговора.

У меня была эта жажда, стремление менять, менять согласно тому распорядку, который я для себя составил. И когда в 1968 году в Вашингтоне со мной случился этот приступ, я понял, что не все происходит так, как я запланировал, но так, как запланировал Господь Бог. Он определяет, когда то или иное событие должно случиться, а не я. Я поставил себя перед фактом, что Филипп Салиба не способен изменить мир. Он может помочь, но никогда не сможет сделать этого своими силами. Только благодатью Божией, только силой Божией, только в процессе синергии, соработничества человека и Бога достигается спасение. Это наше сотрудничество – сотрудничество человеческого и Божественного начала. И тогда, после приступа и открытой операции на сердце, я понял, что должен успокоиться. Я должен менять то, что я могу изменить и принимать то, что я изменить не способен, говоря: «Да будет воля Твоя».

О. Питер Гиллквист: Владыка, на что в Церкви вы возлагаете надежду в ближайшее десятилетие?

Митр. Филипп: Отец Питер, наша Церковь – это Церковь надежды. Господь сказал: «И се, Я с вами во все дни до скончания века». Покуда Господь, Христос, наш Спаситель, в Церкви, покуда Святой Дух действует в Церкви – то в каждом событии, скажем, в таинстве крещения, совершается чудо Пятидесятницы. Каждое венчание – это Пятидесятница. Каждая Божественная литургия – это Пятидесятница, потому что Святой Дух животворит Церковь. Я не хочу говорить о других юрисдикциях, но давайте посмотрим на Антиохийскую Архиепископию: в 1966 году у нас было 65 приходов, сегодня – 235. Мы почти в четыре раза увеличили масштабы Архиепископии. Почему так? Потому что мы работали.

Через отдел по миссии и евангелизации, который вы и возглавляете, через ваших сотрудников, через всех наших соработников люди узнают о нас, но люди должны узнавать о нас больше. Сегодня некоторые христианские группы находятся в предельном напряжении, и они должны знать, что мы существуем. Они должны знать, что существует Церковь Нового Завета, Церковь, рожденная в день Пятидесятницы. Мы — Церковь Христова, и мы здесь. Придите и видите, придите и видите: это Церковь.

Мы исполнили заповедь Божью!

О. Питер Гиллквист: Каковы основные задачи, стоящие перед Церковью в ближайшее десятилетие?

Митр. Филипп: И опять же, это единство православных верующих. Сегодня у нас есть евхаристическое единство – мы можем принимать Причастие в других поместных Православных Церквах. Но это единство должно раскрыться со всех сторон. Прежде всего, экклесиологически. Экклесиология Северной Америки – это история взлетов и падений, и нам жизненно необходимо собрание епископов, способных разрешить канонические и этнические проблемы. Церковь живет в XXI веке, а не в IV, V или VI. Церковь живет здесь и сейчас, в Северной Америке, и мы должны выражать всю полноту православной веры в любых обстоятельствах, и эта полнота важна во всех вопросах – не только в том, что касается Евхаристии. Единство епископата – это то, чего не хватает Северной Америки. Сейчас этого нет.

В соответствии с канонами Церкви, в каждом городе должен быть свой епископ, а в Нью-Йорке у нас 14 или 15 юрисдикций, что противоречит нашим канонам. Верные Антиохийской Церкви живут в Афинах, но для них там нет своего антиохийского епископа, они находятся на канонической территории архиепископа Афин или других местных архиереев. И в Северной Америке может быть точно так же. Если определенная группа ретроградов оставит нас в покое, мы сможем добиться этого.

О. Питер Гиллквист: Вот уже 20 лет назад вы были тем, кто открыл дверь нам, бывшим протестантам евангелистского толка, двери в Церковь. Скажите, что принесло Церкви это обращение?

Митр. Филипп: Мы получили очень много. Во-первых, мы исполнили заповедь Божию из Евангелия о том, чтобы научить все народы. Мы воплотили это повеление Господа в жизнь. Это не что-то абстрактное, это подлинная реальность. Именно это и есть Церковь, не правда ли?

12	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: