Ищу я в этом мире сочетанья
Стр 1 из 3Следующая ⇒ Ахматова Все мы бражники здесь, блудницы, Ты куришь черную трубку, Навсегда забиты окошки: О, как сердце мое тоскует!
Вечером Звенела музыка в саду Он мне сказал: "Я верный друг!" Так гладят кошек или птиц, А скорбных скрипок голоса
Смятение
Было душно от жгучего света, А взгляды его — как лучи. Я только вздрогнула: этот Может меня приручить. Наклонился — он что-то скажет... От лица отхлынула кровь. Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь.
Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застил туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице.
Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся — И загадочных, древних ликов На меня поглядели очи...
Десять лет замираний и криков, Все мои бессонные ночи Я вложила в тихое слово И сказала его — напрасно. Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.
1913
* * * (Зачем притворяешься ты)
Зачем притворяешься ты То ветром, то камнем, то птицей? Зачем улыбаешься ты Мне с неба внезапной зарницей?
Не мучь меня больше, не тронь! Пусти меня к вещим заботам... Шатается пьяный огонь По высохшим серым болотам.
И Муза в дырявом платке Протяжно поет и уныло. В жестокой и юной тоске Ее чудотворная сила.
Приду туда, и отлетит томленье. Мне ранние приятны холода. Таинственные, темные селенья - Хранилища молитвы и труда.
Спокойной и уверенной любови Не превозмочь мне к этой стороне: Ведь капелька новогородской крови Во мне - как льдинка в пенистом вине.
И этого никак нельзя поправить, Не растопил ее великий зной, И что бы я ни начинала славить - Ты, тихая, сияешь предо мной.
Мне голос был. Он звал утешно. Он говорил: "Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный. Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну черный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид". Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный слух.
Бальмонт Челн томленья Князю А. И. Урусову Вечер. Взморье. Вздохи ветра. Величавый возглас волн. Близко буря. В берег бьется Чуждый чарам черный челн. Чуждый чистым чарам счастья, Челн томленья, челн тревогБросил берег, бьется с бурей, Ищет светлых снов чертог. Мчится взморьем, мчится морем, Отдаваясь воле волн. Месяц матовый взирает, Месяц горькой грусти полн. Умер вечер. Ночь чернеет. Ропщет море. Мрак растет. Челн томленья тьмой охвачен. Буря воет в бездне вод. 1894
ВЕТЕР Я жить не могу настоящим, Я жить не хочу настоящим,
Желаньем томясь несказанным, И часто в восторге нежданном
Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня, Я на башню всходил, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шел, тем ясней рисовались, Тем ясней рисовались очертанья вдали, И какие-то звуки вдали раздавались, Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали, Тем светлее сверкали выси дремлющих гор, И сияньем прощальным как будто ласкали, Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уже ночь наступила, Уже ночь наступила для уснувшей земли, Для меня же блистало дневное светило, Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени, Уходящие тени потускневшего дня, И все выше я шел, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня.
ИГРАЮЩЕЙ В ИГРЫ ЛЮБОВНЫЕ
Есть поцелуи — как сны свободные, Блаженно-яркие, до исступления. Есть поцелуи — как снег холодные. Есть поцелуи — как оскорбление.
О, поцелуи — насильно данные, О, поцелуи — во имя мщения! Какие жгучие, какие странные, С их вспышкой счастия и отвращения!
Беги же с трепетом от исступленности, Нет меры снам моим, и нет названия. Я силен — волею моей влюбленности, Я силен дерзостью — негодования!
Безглагольность
Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали.
Приди на рассвете на склон косогора, - Над зябкой природой дымится прохлада, Чернеет громада застывшего бора, И сердцу так больно, и сердце не радо.
Недвижный камыш. Не трепещет осока. Глубокая тишь. Безглагольность покоя. Луга убегают далеко-далеко. Во всем утомленье - глухое, немое.
Войди на закате, как в свежие волны, В прохладную глушь деревенского сада, - Деревья так сумрачно-странно-безмолвны, И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно. И сердце простило, но сердце застыло, И плачет, и плачет, и плачет невольно.
Я - изысканность русской медлительной речи, Я - внезапный излом, Переплеск многопенный, разорванно-слитный, Вечно юный, как сон,
X x x Будем как Солнце! Забудем о том, Кто нас ведет по пути золотому, Будем лишь помнить, что вечно к иному, К новому, к сильному, к доброму, к злому, Ярко стремимся мы в сне золотом. Будем молиться всегда неземному, В нашем хотеньи земном! Будем, как Солнце всегда молодое, Нежно ласкать огневые цветы, Воздух прозрачный и все золотое. Счастлив ты? Будь же счастливее вдвое, Будь воплощеньем внезапной мечты! Только не медлить в недвижном покое, Дальше, еще, до заветной черты, Дальше, нас манит число роковое В Вечность, где новые вспыхнут цветы. Будем как Солнце, оно — молодое. В этом завет красоты! 1902
Я НЕ ЗНАЮ МУДРОСТИ Я не знаю мудрости годной для других, Не кляните, мудрые. Что вам до меня?
Блок И тяжкий сон житейского сознанья Ты отряхнешь, тоскуя и любя. Вл. Соловьев Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —Всё в облике одном предчувствую Тебя. Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,И молча жду,— тоскуя и любя. Весь горизонт в огне, и близко появленье,Но страшно мне: изменишь облик Ты, И дерзкое возбудишь подозренье,Сменив в конце привычные черты. О, как паду — и горестно, и низко,Не одолев смертельные мечты! Как ясен горизонт! И лучезарность близко.Но страшно мне: изменишь облик Ты.
Мы встречались с тобой на закате. Были странны безмолвные встречи. Приближений, сближений, сгораний - Ни тоски, ни любви, ни обиды,
Вхожу я в темные храмы, В тени у высокой колонны О, я привык к этим ризам О, Святая, как ласковы свечи,
Осенняя воля Выхожу я в путь, открытый взорам, Разгулялась осень в мокрых долах, Вот оно, мое веселье, пляшет Кто взманил меня на путь знакомый, Нет, иду я в путь никем не званый, Запою ли про свою удачу, Много нас — свободных, юных, статных —
Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у Царских Врат, Причастный Тайнам,- плакал ребенок О том, что никто не придет назад.
НЕЗНАКОМКА
По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух, И правит окриками пьяными Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной, Над скукой загородных дач, Чуть золотится крендель булочной, И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами, Заламывая котелки, Среди канав гуляют с дамами Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины И раздается женский визг, А в небе, ко всему приученный, Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный В моем стакане отражен И влагой терпкой и таинственной Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков Лакеи сонные торчат, И пьяницы с глазами кроликов «In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна.
И веют древними поверьями Ее упругие шелка, И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный, Смотрю за темную вуаль, И вижу берег очарованный И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены, Мне чье-то солнце вручено, И все души моей излучины Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные В моем качаются мозгу, И очи синие бездонные Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище, И ключ поручен только мне! Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине. (24 апреля 1906, Озерки)
Снежное вино И вновь, сверкнув из чаши винной, Я опрокинут в темных струях И ты смеешься дивным смехом, И как, глядясь в живые струи,
«Не надо»
Не надо кораблей из дали, Над мысом почивает мрак. На снежносинем покрывале Читаю твой условный знак.
Твой голос слышен сквозь метели, И звезды сыплют снежный прах. Ладьи ночные пролетели, Ныряя в ледяных струях.
И нет моей завидней доли - В снегах забвенья догореть, И на прибрежном снежном поле Под звонкой вьюгой умереть.
Не разгадать живого мрака, Которым стан твой окружен. И не понять земного знака, Чтоб не нарушить снежный сон.
Обреченный
Тайно сердце просит гибели. Сердце легкое, скользи... Вот меня из жизни вывели Снежным серебром стези...
Как над тою дальней прорубью Тихий пар струит вода, Так своею тихой поступью Ты свела меня сюда.
Завела, сковала взорами И рукою обняла, И холодными призорами Белой смерти предала...
И в какой иной обители Мне влачиться суждено, Если сердце хочет гибели, Тайно просится на дно?
12 января 1907
В дюнах Я не люблю пустого словаря Моя душа проста. Соленый ветер Так думал я, блуждая по границе Так думал я. И вот она пришла Я гнал ее далёко. Исцарапал И я лежу, от бега задыхаясь,
* * *
Тропами тайными, ночными, При свете траурной зари, Придут замученные ими, Над ними встанут упыри. Овеют призраки ночные Их помышленья и дела, И загниют еще живые Их слишком сытые тела. Их корабли в пучине водной Не сыщут ржавых якорей, И не успеть дочесть отходной Тебе, пузатый иерей! Довольных сытое обличье, Сокройся в темные гроба! Так нам велит времён величье И розопёрстая судьба! Гроба, наполненные гнилью, Свободный, сбрось с могучих плеч! Всё, всё — да станет легкой пылью Под солнцем, не уставшим жечь!
3 июня 1907
Осенняя любовь: * * *
Тропами тайными, ночными,
3 июня 1907 2.
И вот уже ветром разбиты, убиты И прахом дорожным И радость, и слава — Но смятые травы И снится, и снится, и снится: О, глупое сердце,
3.
Под ветром холодные плечи И теплятся очи, как свечи О, в этот сияющий вечер Я знаю, что холоден ветер, И мчимся в осенние дали, Часы торжества миновали —
О, весна без конца и без краю - Принимаю тебя, неудача, Принимаю бессонные споры, Принимаю пустынные веси! И встречаю тебя у порога - Перед этой враждующей встречей И смотрю, и вражду измеряю,
Вл. Пясту Май жестокий с белыми ночами! Хорошо в лугу широком кругом
На поле Куликовом 1 Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега.Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога. О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь!Наш путь - стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь. Наш путь - степной, наш путь - в тоске безбрежной - В твоей тоске, о, Русь!И даже мглы - ночной и зарубежной - Я не боюсь. Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль.В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь... И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль...Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль... И нет конца! Мелькают версты, кручи... Останови!Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови!Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь...Покоя нет! Степная кобылица Несется вскачь! 2 Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:Не вернуться, не взглянуть назад.За Непрядвой лебеди кричали,И опять, опять они кричат... На пути - горючий белый камень.За рекой - поганая орда.Светлый стяг над нашими полкамиНе взыграет больше никогда. И, к земле склонившись головою,Говорит мне друг: "Остри свой меч,Чтоб недаром биться с татарвою,За святое дело мертвым лечь!" Я - не первый воин, не последний,Долго будет родина больна.Помяни ж за раннею обеднейМила друга, светлая жена! 3 В ночь, когда Мамай залег с ордою Степи и мосты,В темном поле были мы с Тобою,- Разве знала Ты? Перед Доном темным и зловещим, Средь ночных полей,Слышал я Твой голос сердцем вещим В криках лебедей. С полуночи тучей возносилась Княжеская рать,И вдали, вдали о стремя билась, Голосила мать. И, чертя круги, ночные птицы Реяли вдали.А над Русью тихие зарницы Князя стерегли. Орлий клёкот над татарским станом Угрожал бедой,А Непрядва убралась туманом, Что княжна фатой. И с туманом над Непрядвой спящей, Прямо на меняТы сошла, в одежде свет струящей, Не спугнув коня. Серебром волны блеснула другу На стальном мече,Освежила пыльную кольчугу На моем плече. И когда, наутро, тучей черной Двинулась орда,Был в щите Твой лик нерукотворный Светел навсегда. 4 Опять с вековою тоскоюПригнулись к земле ковыли.Опять за туманной рекоюТы кличешь меня издали... Умчались, пропали без вестиСтепных кобылиц табуны,Развязаны дикие страстиПод игом ущербной луны. И я с вековою тоскою,Как волк под ущербной луной,Не знаю, что делать с собою,Куда мне лететь за тобой! Я слушаю рокоты сечиИ трубные крики татар,Я вижу над Русью далечеШирокий и тихий пожар. Объятый тоскою могучей,Я рыщу на белом коне...Встречаются вольные тучиВо мглистой ночной вышине. Вздымаются светлые мыслиВ растерзанном сердце моем,И падают светлые мысли,Сожженные темным огнем... "Явись, мое дивное диво!Быть светлым меня научи!"Вздымается конская грива...За ветром взывают мечи... 5 И мглою бед неотразимых Грядущий день заволокло. Вл. Соловьев Опять над полем КуликовымВзошла и расточилась мгла,И, словно облаком суровым,Грядущий день заволокла. За тишиною непробудной,За разливающейся мглойНе слышно грома битвы чудной,Не видно молньи боевой. Но узнаю тебя, началоВысоких и мятежных дней!Над вражьим станом, как бывало,И плеск и трубы лебедей. Не может сердце жить покоем,Недаром тучи собрались.Доспех тяжел, как перед боем.Теперь твой час настал.- Молись!
ПОЭТЫ
За городом вырос пустынный квартал На почве болотной и зыбкой. Там жили поэты,- и каждый встречал Другого надменной улыбкой.
Напрасно и день светозарный вставал Над этим печальным болотом; Его обитатель свой день посвящал Вину и усердным работам.
Когда напивались, то в дружбе клялись, Болтали цинично и прямо. Под утро их рвало. Потом, запершись, Работали тупо и рьяно.
Потом вылезали из будок, как псы, Смотрели, как море горело. И золотом каждой прохожей косы Пленялись со знанием дела.
Разнежась, мечтали о веке златом, Ругали издателей дружно. И плакали горько над малым цветком, Над маленькой тучкой жемчужной...
Так жили поэты. Читатель и друг! Ты думаешь, может быть,- хуже Твоих ежедневных бессильных потуг, Твоей обывательской лужи?
Нет, милый читатель, мой критик слепой! По крайности, есть у поэта И косы, и тучки, и век золотой, Тебе ж недоступно все это!..
Ты будешь доволен собой и женой, Своей конституцией куцой, А вот у поэта - всемирный запой, И мало ему конституций!
Пускай я умру под забором, как пес, Пусть жизнь меня в землю втоптала,- Я верю: то бог меня снегом занес, То вьюга меня целовала!
Россия Опять, как в годы золотые, Россия, нищая Россия, Тебя жалеть я не умею Пускай заманит и обманет,- Ну что ж? Одно заботой боле - И невозможное возможно,
Я пригвожден к трактирной стойке. Летит на тройке, потонуло В глухую темень искры мечет, И только сбруя золотая
О доблестях, о подвигах, о славе Но час настал, и ты ушла из дому. Летели дни, крутясь проклятым роем... Я звал тебя, но ты не оглянулась, Не знаю, где приют твоей гордыне Уж не мечтать о нежности, о славе,
На островах
Вновь оснеженные колонны, Елагин мост и два огня. И голос женщины влюбленный. И хруст песка и храп коня.
Две тени, слитых в поцелуе, Летят у полости саней. Но не таясь и не ревнуя, Я с этой новой — с пленной — с ней.
Да, есть печальная услада В том, что любовь пройдет, как снег. О, разве, разве клясться надо В старинной верности навек?
Нет, я не первую ласкаю И в строгой четкости моей Уже в покорность не играю И царств не требую у ней.
Нет, с постоянством геометра Я числю каждый раз без слов Мосты, часовню, резкость ветра, Безлюдность низких островов.
Я чту обряд: легко заправить Медвежью полость на лету, И, тонкий стан обняв, лукавить, И мчаться в снег и в темноту,
И помнить узкие ботинки, Влюбляясь в хладные меха... Ведь грудь моя на поединке Не встретит шпаги жениха...
Ведь со свечой в тревоге давней Ее не ждет у двери мать... Ведь бедный муж за плотной ставней Ее не станет ревновать...
Чем ночь прошедшая сияла, Чем настоящая зовет, Все только — продолженье бала, Из света в сумрак переход...
22 ноября 1909
В ресторане Никогда не забуду (он был, или не был, Я сидел у окна в переполненном зале. Ты взглянула. Я встретил смущённо и дерзко И сейчас же в ответ что-то грянули струны, Ты рванулась движеньем испуганной птицы, Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
На железной дороге Марии Павловне Ивановой Под насыпью, во рву некошенном, Бывало, шла походкой чинною Три ярких глаза набегающих - Вагоны шли привычной линией, Вставали сонные за стеклами Лишь раз гусар, рукой небрежною Так мчалась юность бесполезная, Да что - давно уж сердце вынуто! Не подходите к ней с вопросами,
* * *
Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи ещё хоть четверть века — Всё будет так. Исхода нет.
Умрёшь — начнёшь опять сначала И повторится всё, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь.
10 октября 1912
* * * Миры летят. Года летят. Пустая Вселенная глядит в нас мраком глаз. А ты, душа, усталая, глухая, О счастии твердишь, — который раз?
Что счастие? Вечерние прохлады В темнеющем саду, в лесной глуши? Иль мрачные, порочные услады Вина, страстей, погибели души?
Что счастие? Короткий миг и тесный, Забвенье, сон и отдых от забот... Очнешься — вновь безумный, неизвестный И за сердце хватающий полет...
Вздохнул, глядишь — опасность миновала... Но в этот самый миг — опять толчок! Запущенный куда-то, как попало, Летит, жужжит, торопится волчок!
И уцепясь за край скользящий, острый, И слушая всегда жужжащий звон, — Не сходим ли с ума мы в смене пестрой Придуманных причин, пространств, времен...
Когда ж конец? Назойливому звуку Не станет сил без отдыха внимать... Как страшно всё! Как дико! — Дай мне руку, Товарищ, друг! Забудемся опять.
2 июля 1912
К Музе
Есть в напевах твоих сокровенных Роковая о гибели весть. Есть проклятье заветов священных, Поругание счастия есть.
И такая влекущая сила, Что готов я твердить за молвой, Будто ангелов ты низводила, Соблазняя своей красотой...
И когда ты смеешься над верой, Над тобой загорается вдруг Тот неяркий, пурпурово-серый И когда-то мной виденный круг.
Зла, добра ли?—Ты вся—не отсюда. Мудрено про тебя говорят: Для иных ты — и Муза, и чудо. Для меня ты — мученье и ад.
Я не знаю, зачем на рассвете, В час, когда уже не было сил, Не погиб я, но лик твой заметил И твоих утешений просил?
Я хотел, чтоб мы были врагами, Так за что ж подарила мне ты Луг с цветами и твердь со звездами Всё проклятье своей красоты?
И коварнее северной ночи, И хмельней золотого аи, И любови цыганской короче Были страшные ласки твои...
И была роковая отрада В попираньи заветных святынь, И безумная сердцу услада - Эта горькая страсть, как полынь!
29 декабря 1912
Художник В жаркое лето и в зиму метельную, Вот он - возник. И с холодным вниманием С моря ли вихрь? Или сирины райские Длятся часы, мировое несущие. И, наконец, у предела зачатия И замыкаю я в клетку холодную Вот моя клетка - стальная, тяжелая, Крылья подрезаны, песни заучены.
Земное сердце стынет вновь, Но за любовью - зреет гнев, Пускай зовут: Забудь, поэт!
* * *
В огне и холоде тревог — Так жизнь пройдёт. Запомним оба, Что встретиться судил нам Бог В час искупительный — у гроба.
Я верю: новый век взойдёт Средь всех несчастных поколений. Недаром славит каждый род Смертельно оскорбленный гений.
И все, как он, оскорблены В своих сердцах, в своих певучих. И всем — священный меч войны Сверкает в неизбежных тучах.
Пусть день далёк — у нас всё те ж Заветы юношам и девам: Презренье созревает гневом, А зрелость гнева — есть мятеж.
Разыгрывайте жизнь, как фант. Сердца поэтов чутко внемлют, В их беспокойстве — воли дремлют, Так точно — чёрный бриллиант
Спит сном неведомым и странным, В очарованья бездыханном, Среди глубоких недр, — пока В горах не запоёт кирка.
Январь 1911 (6 февраля 1914)
Грешить бесстыдно, беспробудно...
Грешить бесстыдно, непробудно, Счет потерять ночам и дням, И, с головой от хмеля трудной, Пройти сторонкой в божий храм.
Три раза поклониться долу, Семь — осенить себя крестом, Тайком к заплеванному полу Горячим прикоснуться лбом.
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|