Что общего между Фомой Гордеевым и героями ранних рассказов М. Горького?

Ницшеанское начало в героях раннего М. Горького

В отличие от демократической беллетристики 60–70-х годов, для творчества раннего Горького характерно широчайшее распространение категории исключительного. Герои Горького –люди не среднего до­стоинства, но натуры незаурядные. Данко, Изергиль, Коновалов, Чел-каш, Орлов разительно отличаются друг от друга, но у них есть общее – их объединяют редчайшие качества характера, необычные поступки. Горький стремится поставить своих героев в ситуации предельно заостренные, показать человека в переломные моменты его судьбы, самоопределения в сложных поворотах жизни.

Пристрастие Горького к исключительным характерам и исключи­тельным ситуациям во многом объясняется интенсивностью русской общественной жизни рубежа веков. Изображая даже будни мещанского быта, Горький избирает ситуации, принципиально отличающие его разработку темы от чеховской. В рассказе «Скуки ради» (1897), который в критической литературе относят к рассказам «чеховской традиции», это отличие сказывается наиболее ярко. Горький повествует о любви кухарки Арины и стрелочника железной дороги, над которой «скуки ради» глумятся люди, мнящие себя гуманистами, интеллигентами. Рассказ оканчивается самоубийством Арины. Социальное противоре­чие получает исключительное сюжетное воплощение.

Действие горьковских рассказов построено обычно на антитезе, столкновении противоположных характеров: Сокол и Уж, Челкаш и Гаврила, Мальва и Яков, дед Архип и Ленька. Противоположность характеров определяет обостренную драматичность сюжета. Контрасты характеров подчеркиваются контрастами света и тьмы, цветовых тонов.

Особую смысловую роль в произведениях Горького 90-х годов играли описания природы, которая не только была фоном для развер­тывающегося действия, но и сама как бы включалась в это действие. Пейзаж у Горького обычно имел обобщающий смысл, философское содержание. Пейзажная символика выражала авторские предчувствия социальной бури, общественного взрыва. Таковы сцена надвигающей­ся грозы в «Бывших людях» (1897), картины бури в «Песне о Буреве­стнике» (1901), грозы в «Челкаше» (1895): «Все кругом казалось напряженным, теряющим терпение, готовым разразиться какой-то катастрофой, взрывом, за которым в освеженном им воздухе будет дышаться свободно и легко».

Дальнейшее проявление ницшеанства мы наблюдаем в произведениях о босяках.

Босяки привлекли внимание Горького и как жертва социальной несправедли­вости, и как своеобразные носители таких черт народного сознания, которые писатель хотел противопоставить собственнической морали буржуазного общества. Такой подход к теме позволил Горькому наделить босяков чертами, которые писатель искал в человеке из народа,– свободолюбием, независимостью. Однако Горький отчетливо сознавал, что босяк не может быть реальной общественной силой, преобразую­щей мир. Босяки представляли для писателя не реальную, но абстрак­тную ценность, как носители идеи протеста. Народническая критика утверждала, что Горький в этих рассказах выступил певцом люмпен-пролетариата. (Н. Михайловский, М. Меньшиков и др.), приписывала настроения босяков самому писателю, обвиняла его в ницшеанстве. Но Горький уже в ранних своих «босяцких» рассказах показал, что босяк отравлен ядом буржуазного общества –анархизмом, социаль­ным скепсисом, что декларируемая им «свобода» на «дне» иллюзорна.

Уже в 1890-х годах Н.К. Михайловский заметил, что Ницше со всем своим нравственно-политическим учением не был чужим среди философствующих босяков Горького. Действительно, некоторые персонажи этих горьковских рассказов живут «по ту сторону добра и зла», по законам ницшевского индивидуализма. Но надо иметь в виду, что в целом нравственно-по­литическое учение Ницше противоречило основам миропонимания Горького. Ницше выступал против теории прогресса, считая, что человечество неуклонно идет к упадку, дегенерирует. Идею прогресса он заменил «волей к власти», которая, по его мнению, всегда была и будет присуща всему живому.

Горький же, с самых первых своих шагов в литературе, истово верил в прогресс и идеалом его была не «белокурая бестия» Ницше, но сильный гордый человек, который идет в мир пересмотреть его по законам не силы, но правды и справедливости.

В раннем творчестве Горького мысль писателя о герое жизни еще не опиралась на сложившееся мировоззрение и была исполнена многих противоречий. Позже, когда он окончательно освободится от влияния народнической идеологии и станет размышлять об идеалах социализма, как близкого ему общественно-нравственного учения, он уже будет опровергать Ницше.

Из инета:

На раннее, так называемое романтическое, творчество М. Горького огромное влияние оказала философия Ф. Ницше. М. Горький бредил Ницше. Философ стал кумиром для молодого писателя. Ою этом свидетельствуют дневниковые записи и воспоминания современников. Даже свои знаменитые усы М. Горький отрастил такие, как у Ф. Ницше.

Романтический герой горьковских рассказов (он же ницшеанский Übermensch) оказывается включенным в средунеразвитых, злых, жестоких людей, в мир тусклых красок, и так же, как ницшеанский герой, он призван разрушить сонное прозябание мира.

Во всех ранних горьковских рассказах противопоставлен сверхчеловек и обыватель:

Übermensch	Обыватель
Сокол	Уж
Буревестник	Птицы
Лойко Зобар, Радда	цыгане
Ларра, Данко	племя

 

М. Горький призывает изжить в себе пугливого мещанина, выйти навстречу буре, стать сверхчеловеком. Этот горьковский призыв синонимичен чеховскому стремлению «выдавить из себя раба». Горький призывает к Абсолютной свободе.

Однако, как русский писатель, М. Горький рассуждает, что достигнуть уровня сверхчеловека – еще не предел. Сверхчеловек должен послужить народу. Только тогда его существование может быть оправдано. И в его произведениях появляются отрицательный и положительный сверхчеловек.

 

Эгоист	Альтруист
Ларра	Данко

 

В «Старухе Изергиль» источником конфликта становится не противоборство «добра» и «зла», а столкновение двух позитивных ценностей – свободы и любви к людям.

 

Что общего между Фомой Гордеевым и героями ранних рассказов М. Горького?

Рассказы Горького о «хозяевах жизни» отличаются своими стиле­выми особенностями и имеют свои традиции в русской литературе. В них социальный и нравственный идеал утверждается через сатириче­ское отрицание. Эти рассказы посвящены критике мещанского быта, психологии и идеологии мещан, интеллигенции, отрекающейся от заветов освободительного движения.

В 90-е годы Горький писал о мещанстве в связи с ренегатством буржуазной интеллигенции, отказавшейся от попыток общественного переустройства жизни; об опошлении, измельчании человеческих чувств бывших общественных деятелей («Неприятность», 1895; «Поэт», 1896), опустошении их душ («Часы отдыха учителя Коржика», 1896). Тема омещанивания интеллигента, отказавшегося от традиций демок­ратического прошлого, оригинально разработана Горьким в рассказе «Встреча» (1896), повествующем о встрече «успокоившегося» интелли­гента с самим собой – со своими статьями, вольнолюбивыми мечтами своей молодости.

Обличению быта, психологии, жизненных взглядов мещанства посвящены и собственно сатирические произведения писателя 90-х годов, построенные на фантастике и сатирическом гротеске («Фарфо­ровая свинья», «О черте», «Еще о черте»). Характерно, что в этих по аллегорических, написанных в щедринской манере рассказах Горький сближает понятия мещанства и декадентства, считая декадентскую литературу выразительницей тех или иных граней мещанского миро­ощущения («Мудрая редька», «Старый год», «Разговор по душе»). В аллегории «Мудрая редька» он выступает против пессимистического восприятия жизни, основанного на мещански понятом учении о мире Шопенгауэра.

Критика «хозяев жизни», буржуазной цивилизации, культуры бур­жуа обостряется в творчестве Горького во второй половине 90-х годов. В 1896 г. на Всероссийской торгово-промышленной выставке в Ниж­нем Новгороде, где Горький работал корреспондентом «Нижегород­ского листка» и «Одесских новостей», он познакомился со всеми слоями русских купцов и промышленников, с плодами европеизации русского капитала. Позднее он вспоминал, что именно 1896 год дал ему более всего знаний о «хозяевах жизни». В рассказах «Ради них», «Колокол», «Наваждение», которые стали как бы набросками к буду­щему роману «Фома Гордеев», Горький нарисовал галерею предпри­нимателей – от мелких первонакопителей до буржуа новейшего типа. В этих рассказах впервые в творчестве писателя появляется и тема поколений.

Основная мысль этих рассказов состояла в том, что сами успехи «хозяев современного положения» толкают их к гибели: чем больше они «торжествуют», тем быстрее она наступит. Эта идея раскрывается здесь, как и в романтических произведениях, средствами романтиче­ского изображения –в пейзаже, символике.

В романе «Фома Гордеев», печатавшемся в 1899 г. в журнале «Жизнь», была задана тема, которая в полную силу зазвучит в творче­стве Горького последующих лет,– внутреннее разложение буржуазно­го класса, историческая обреченность существующего миропорядка. «Фома Гордеев» стал первым романом писателя о судьбе поколений. Работу над романом сам Горький определил как «переход к новой форме литературного бытия».

В романе перед читателем проходит вереница первонакопителей, которые стали «хозяевами жизни». Но на первый план выведены не эти люди, а буржуа новой формации, наследовавшие деньги отцов и воспринявшие новые методы обращения с капиталом. Центральный герой этого круга – Яков Маякин – «идеолог» и руководитель нового купечества, не только интересующийся судьбами пущенного в оборот алтына, но и рвущийся к власти, общественному влиянию. Он славит буржуазный прогресс, купеческое сословие, которое рассматривает как единственно животворную силу русской экономической и культурной жизни. Поэтому Маякин требует для купечества жизненного «просто­ра», доли в управлении страной. Но характерно, что герой, мечтающий о государственной власти, в своей общественной программе не идет далее конституционной монархии. Горький уже в конце века сумел показать цену российского либерализма, который не мыслил «свобод» и своего дальнейшего политического существования без царизма.

Образ Маякина сразу же вызвал споры в критике. Народническая и модернистская критика вновь заговорила о ницшеанстве Горького и его героя, в котором видела выразителя общественных идеалов писа­теля.

В цитированной выше статье «Беседы о ремесле» Горький писал, что Маякину он действительно придал черты ницшеанства. Что же касается отношения самого писателя к герою, то здесь уже звучит полемика Горького с философией Ницше, которую писатель считал философией «хозяев», оправдывающей их власть над людьми.

Критически относясь к социальной философии и общественной практике Маякина, Горький не возлагал надежд и на молодое поколе­ние купечества. Тарас Маякин, Африкан Смолин, Любовь Маякина не внесут в жизнь ничего нового. По крови и духу они дети Маякина, которые отошли от него лишь на время, а затем возвращаются в отчий дом. «Трезвеет» и идет по пути предпринимательства Тарас, бывший революционер; Любовь вступает в выгодный брак со Смолиным. Заканчивается роман единением старых и молодых Маякиных в деле «Тарас Маякин и Африкан Смолин».

Вопрос о взаимоотношениях интеллигенции и народа, о роли интеллигенции в общественной жизни страны, стоявший перед всеми честными русскими интеллигентами предреволюционного времени, в романе решается в связи с образом Ежова, демократически настроен­ного журналиста. Горький показал глубокую противоречивость соци­альной психологии таких людей, как Ежов. Выходец из народа, он, в сущности, не выполняет своего призвания–служения народным интересам. Не соглашаясь с порядком «хозяев», он не знает, «к чему прилепиться душой». Это интеллигент на идейном распутье.

Горький противопоставил Фому Гордеева и старому и молодому поколению купечества. Фома как характер–явление исключитель­ное. «Фома,– писал Горький,–не типичен как купец. В этой среде он – белая ворона».

Однако художественная идея романа не ограничивается этими проблемами. В центре его – образ Фомы Гордеева. В письме к изда­телю С.П. Дороватовскому Горький говорил о замысле романа: «Эта повесть <...> должна быть широкой, содержательной картиной совре­менности, и в то же время на фоне ее должен бешено биться энергич­ный здоровый человек, ищущий дела по силам, ищущий простора своей энергии. Ему тесно. Жизнь давит его, он видит, что героям в ней нет места, их сваливают с ног мелочи, как Геркулеса, побеждавшего гидр, свалила бы с ног туча комаров»[1].

Фома несовместим с миром собственников и закономерно должен «выломиться» из него. Субъективные попытки его совместить несов­местимое– человеческое и собственническое–заранее обречены, как обречен на поражение его бунт, протест одиночки против «хозяев жизни». Несоединимость этих начал была намечена Горьким уже в характере Игната Гордеева. Купец в первом поколении, вышедший из народной среды, Игнат ощущал еще радость творческого труда, красоту жизни, чувствовал, что по весне «укоризненно-ласковым веяло надушу с ясного неба», и начинал понимать, что становится «не хозяином своего дела, а низким рабом его». Это противоречие, составляющее существо духовной драмы Игната, в характере Фомы – противоречие трагическое.

Трагедия Фомы в том, что он ничего не может противопоставить аморальной силе этого мира. Он бунтует, но бунт его обречен, это бунт слабого одиночки. «Я пропал,– говорит связанный купцами Фома.-– Только не от силы вашей... а от своей слабости...»

123Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: