Яко твое есть царство и сила и слава во веки веков, аминь. 8 глава

Я рассказываю это происшествие именно так, как оно произошло. Этот опыт произвел на меня совершенно необъяснимое действие: я уже не был прежним человеком; что то из того мира вошло в меня; я не был ни весел, ни печален; я испытывал странное влечение к смерти, в то же время не испытывая ни малейшего желания прибегнуть к самоубийству. Я старательно анализировал испытываемые мной ощущения: и, несмотря на испытываемое мной нервное отвращение, я дважды повторил, – с короткими промежутками, – тот же опыт. Отчет о происшедших явлениях слишком мало отличался бы от только что рассказанного мною, так что мне нечего добавить к этому, и без того слишком длинному, повествованию. Результатом этих двух последних вызываний было для меня откровение двух каббалистических секретов, которые если бы они были всем известны, могли бы в короткое время изменить основы и законы всего общества.

Должен ли я заключить из этого, что я действительно вызвал, видел и осязал великого Аполлония Тианского? Я не настолько подвержен галлюцинациям, чтобы верить в это, и не настолько мало искренний, чтобы утверждать это. Действие приготовлений, курений, зеркал и пантаклей – настоящее опьянение воображения, и должно сильно действовать на уже и без этого впечатлительную и нервную личность. Я не объясняю, в силу каких физиологических законов я видел и осязал; я только утверждаю, что я действительно видел и осязал, что я видел совершенно ясно, без сновидений, и этого достаточно, чтобы поверить в реальную действительность магических церемоний. Впрочем, я считаю это опасным и вредным: здоровье, как физическое, так и моральное, не выдержит подобных операций, если они станут обычными. Пожилая дама, о которой я говорил, могла служить доказательством этого, так как, хотя она и отрицала это, но я уверен, что она привыкла заниматься некромантией и гётией. Иногда она молола совершенную бессмыслицу, часто сердилась безо всякого повода. Я покинул Лондон, не видевшись больше с ней, и верно выполню свое обещание не говорить никому ничего такого, что могло бы дать повод подозревать, что она занимается подобными вещами, конечно, без ведома своей семьи, которая, как я предполагаю, весьма многочисленна и занимает очень почетное положение в обществе.

Существуют вызывания разума, любви и ненависти, но, опять-таки повторяю, ничто не доказывает, что духи действительно покидают высшие сферы, чтобы разговаривать с нами; и даже противоположное гораздо более вероятно. Мы вызываем воспоминания, оставленные ими в астральном свете, общем резервуаре универсального магнетизма. Некогда в этом свете император Юлиан увидел богов дряхлыми, больными; новое доказательство влияния общественного мнения на отражения того же самого магического агента, который заставляет говорить столы, и на вопросы отвечает стуками в стены. После вызывания, о котором только что рассказал, я старательно перечел жизнь Аполлония, изображаемого историками, как идеал красоты и античного изящества. Тогда я припомнил, что в последние дни своей жизни Аполлоний был обрит и долго томился в темнице. Это обстоятельство, которое я, без сомнения, запомнил, сам того не сознавая, – быть может, и обусловили мало привлекательный вид моего видения, которое я рассматриваю исключительно как самопроизвольное сновидение человека, находящегося в бодрственном состоянии. Таким же образом я видел двух лиц, – называть их нет никакой надобности, – и, как костюмом, так и своим видом, они совершенно отличались от того, что я рассчитывал увидеть. Впрочем, я рекомендую величайшую осторожность лицам, желающим заниматься подобными опытами: в результате получается страшная усталость и часто – потрясения настолько сильные, что могут вызвать болезнь.

Прежде чем закончить эту главу, я должен упомянуть о довольно странном мнении некоторых каббалистов, отличающих смерть видимую от смерти реальной и думающих, что они крайне редко совпадают. По их слонам, большинство погребаемых людей живо, и, наоборот, многие люди, которых мы считаем живыми, уже умерли.

Например, по их мнению, неизлечимое помешательство – неполная смерть, и земное тело совершенно инстинктивно управляется звездным телом. Когда человеческая душа подвергается насилию, перенести которого не может, – она отделяется от тела и оставляет вместо себя душу животную, или звездное тело, а вследствие этого эти человеческие останки, до известной степени, менее живы, чем даже животное. По словам каббалистов, таких мертвецов легко распознать, так как у них совершенно угасло моральное и сердечное чувство: они не добры и не злы – они мертвы. Эти существа, ядовитые грибы человеческого рода, насколько могут, поглощают жизнь животных: поэтому-то их приближение делает душу бесчувственной и сердце холодным.

Если бы эти похожие на мертвецов существа, действительно существовали, – они представляли собой именно то, что некогда рассказывали о вурдалаках и вампирах.

И в самом деле, разве нет людей, находясь около которых мы чувствуем себя менее умными, добрыми, а иногда даже и менее честными?

Разве нет людей, приближение к которым уничтожает веру и энтузиазм, – которые привязывают вас к себе благодаря вашим слабостям, господствуют над вами благодаря вашим дурным наклонностям, и заставляют вас медленно умирать морально в муках, подобных мукам Мезенция?

Это – мертвецы, которых мы принимаем за живых; это – вампиры, которых мы принимаем за друзей!

Нун. Н.

ПРЕВРАЩЕНИЯ

Sphera lunae
Sempiternum
Auxilium

Святой Августин серьёзно сомневается, могла ли фессалийская колдунья превратить в осла Апулея. Теологи пространно разглагольствовали о превращении Навуходоносора в дикое животное. Это доказывает только, что красноречивый гиппонский отец был совершенно незнаком с магическими тайнами, и теологи, о которых идет речь, были не слишком сильны в экзегетике. В этой главе нам предстоит исследовать другие, совершенно в другом роде невероятные, но однако неоспоримые чудеса. Я буду говорить о ликантропии, или о ночном превращении людей в волков, столь любимой теме наших деревенских посиделок, рассказах об оборотнях, историях настолько доказанных, что неверующая наука, чтобы объяснить их, вынуждена была прибегнуть к неистовому помешательству и переодеваниям в животных. Но подобные гипотезы слишком ребячьи и ровно ничего не объясняют. Нам придется в другом месте искать объяснения наблюдаемых явлений; пока же мы можем констатировать:

1. Никто никогда не был убит оборотнем, и, если кто-нибудь умирал, и смерть его приписывалась оборотню, – умирал он от удушья, без пролития крови и без ран;

2. Когда настигали, преследовали и даже ранили оборотней, – ни один из них никогда не был убит во время преследования;

3. Когда после охоты на оборотня, приходили к лицам, заподозренным в подобных превращениях, – их находили более или менее сильно раненными, иногда даже умирающими, но всегда они имели свой естественный вид.

Упомяну теперь о явлениях совершенно другого рода.

Редко что-нибудь было так бесспорно удостоверено, как видимое и вполне реальное присутствие святого Альфонса де Лигуори около умиравшего папы, и в то же время многие видели святого у себя дома, на большом расстоянии от Рима, стоящим на молитве и в экстазе.

Не менее строго доказано также и одновременное присутствие во многих местах миссионера Франциска Ксавье.

Быть может, кто-нибудь скажет, что это чудеса; я же отвечу, что чудеса, если они реальны, для науки – простые факты.

Явления дорогих нам лиц, совпадающие с моментом их смерти, – феномены того же рода, и должны быть приписываемы той же причине.

Я говорил уже о звездном теле, посреднике между душой и материальным телом. Это тело часто бодрствует, когда другое спит, и вместе с мыслью переносится на громадные расстояния. Тогда оно, не разрывая, удлиняет симпатическую цепь, соединяющую его с сердцем и мозгом; поэтому-то чрезвычайно опасно будить внезапно лиц, видящих сны. Действительно, слишком сильное потрясение может разорвать цепь я внезапно вызвать смерть.

Форма нашего сидерального тела соответствует обычному состоянию наших мыслей, и постепенно изменяет черты материального тела. Поэтому-то Сведенборг в своих сомнамбулистических интуициях часто видел духов в виде различных животных.

Я утверждаю, что оборотень – сидеральное тело человека, дикие и кровожадные инстинкты которого изображает волк; в то время как тень его блуждает по полям, этот человек спит в своей постели, и ему снится, что он волк.

Оборотень становится видим благодаря чрезмерному, почти сомнамбулическому возбуждению, обусловливаемому испугом видящих его лиц, или присущей простым деревенским людям способности приходить в сношение с астральным светом, общей средой видений и снов. Удары, наносимые оборотню, действительно ранят спящего посредством одического и симпатического прилива астрального света и сообщения тела нематериального с телом материальным. Многим покажется, что они бредят, читая подобные вещи, и они спросят не галлюцинирую ли я; я же, со своей стороны, попрошу только людей науки подумать о явлениях беременности и о влиянии воображения женщин на форму их плода. Одна женщина, присутствовавшая при казни человека, которого колесовали живым, родила ребенка с совершенно изломанными членами. Пусть объяснят мне, каким образом впечатление, произведенное на мать ужасным зрелищем, могло дойти до ребенка и изломать все его члены, и я, в свою очередь, объясню, каким образом удары, нанесенные и полученные во время сна, могут тяжело ранить тело лица, получающего эти удары в воображении, в особенности, если тело этого человека больно и подчинено нервным и магнетическим влияниям,

К области этих же самых явлений и управляющих ими законов надо отнести также колдовство и порчу, о которой я буду еще говорить. Одержание бесом и большинство нервных болезней, повреждающих мозг, – раны, нанесенные нервному аппарату извращенным астральным светом, т.е. светом, поглощенным или выброшенным в анормальном количестве. Все необычайные и неестественные напряжения воли располагают к одержимости и нервным болезням; вынужденное безбрачье, аскетизм, ненависть, честолюбие, отвергнутая любовь, – все это генераторы адских влияний. Парацельс говорит, что женские менструации производят фантомов; с этой точки, зрения, монастыри – рассадники кошмаров, и дьяволов можно сравнить с головами Лернейской гидры, которые бесконечно возрождались и размножались из крови собственных ран.

Отрицают явления столь фатального для Урбана Грандье беснования Луденских Урсулинок; между тем, монахини действительно были одержимы истерией и фанатическим подражанием секретным мыслям своих заклинателей, которые передавались их нервной системе посредством астрального света. Им передавалась ненависть, которую питали заклинатели и многие другие к этому несчастному священнику, и это чисто внутреннее сообщение казалось им чудесным и дьявольским наваждением. Поэтому в этом несчастном деле все были искренни, в том числе и сам Лобардемон, который слепо выполняя заранее предрешенный Ришелье приговор, в то же время воображал, что он выполняет обязанности настоящего судьи, и совершенно не подозревал, что в действительности является слугой Понтия Пилата, так как не мог смотреть на этого кюре, вольнодумца и распутника, как на ученика Христа и мученика.

Беснование лувверских монахинь – простая копия с такого же одержания луденских Урсулинок: дьяволы не изобретательны и заимствуют друг у друга. Процесс Гофриди и Магдалины де Палюд имеет несколько более странный характер. Здесь обвиняют себя сами жертвы. Гофриди признает себя виновным в том, что посредством простого дуновения он лишил многих женщин способности сопротивляться его обольщениям. Молодая, красивая девушка из благородной семьи, на которую он подул, рассказывает с мельчайшими деталями сцены, в которых разврат смешивается с чудовищным и смешным. Таковы обычные галлюцинации ложного мистицизма и плохо выполняемого обета целомудрия. Гофриди и его любовница были одержимы обоюдными химерами, и голова одного отражала кошмары другой. Разве даже маркиз де Сад не был заразителен для некоторых слабых и больных натур?

Скандальный процесс священника Жирара – новое доказательство сумасбродств мистицизма и являющихся его следствием нервных болезней. Обмороки девицы Кадиер, ее зкстазы, стигматы – все это было столь же реально, как и безрассудный и, быть может, непроизвольный разврат ее духовного отца. Когда он хотел ее бросить, она донесла на него, и обращение этой девушки было только местью, ибо нет ничего бессердечнее развратной любви. Могущественное общество, вмешавшееся в процесс Грандье, чтобы погубить в лице его возможного сектанта, спасло отца Жирара ради спасения чести всего общества. Впрочем, Грандье и Жирар, хотя и совершенно различными путями, достигли одних и тех же результатов, рассмотрением которых я специально займусь в шестнадцатой главе.

Своим воображением мы действуем на воображение других, нашим сидеральным телом – на их тело, нашими органами – на их органы, так что посредством симпатии, как очарования, так и одержания, – мы завладеваем друг другом и отождествляемся с теми, на кого хотим подействовать. Часто резко выраженная антипатия, являясь результатом сопротивления подобной власти, заменяет собой самую сильную симпатию. Любовь стремится отождествить любящих; отождествляя же, она часто делает их соперниками и, следовательно, врагами, если в основе обоих имеется какое-нибудь противообщественное свойство, например, гордость: одинаково насытить гордостью две соединившихся души – значит разъединить их, сделав соперниками. Антагонизм – необходимый результат множества богов.

Когда мы видим во сне кого-нибудь, – наше сидеральное тело видит его тело или, по крайней мере, его отражение в астральном свете и по производимому им на нас при этой встрече впечатлению мы часто узнаем тайные намерения этого лица относительно нас. Любовь обрабатывает сидеральное тело одного по образу и подобию другого, так что астральное тело женщины становится похожим на такое же тело мужчины и наоборот. Каббалисты, желая скрытым образом выразить этот обмен, говорят, объясняя темное место книги Бытия: "Бог создал любовь, вложив ребро Адама в грудь женщины и тело Евы в грудь Адама, так что основа сердца женщины – кость мужчины, и основа сердца мужчины – тело женщины". – Глубокая и прекрасная аллегория.

В предыдущей главе я уже упоминал о том, что каббалисты называют "эмбрионатом" душ. Этот эмбрионат, становящийся полным после смерти лица, посредством его завладевшего другим, часто начинается еще при жизни либо посредством одержания, либо посредством любви. Я знал молодую женщину, страшно боявшуюся своих родственников; вдруг она начала совершать против личности, никогда ничем ее не обидевшей, именно те враждебные поступки, которых она так боялась со стороны своих родственников. Я знал также другую, которая, однажды приняв участие в вызывании женщины, виновной в некоторых эксцентричных поступках, и вследствие этого страдавшей на том свете, без всякого основания стала подражать ее поступкам.

На счет этой же тайной силы надо отнести страшное действие родительского проклятия, которого так боятся все народы, и серьезную опасность магических операций для производящего их лица, если оно не достигло изолирования настоящих адептов.

Этим свойством сидерального превращения, реально существующего в любви, объясняются аллегорические чудеса палочки Цирцеи. Апулей рассказывает об одной фессалиянке, превращавшейся в птицу; он сделался любовником служанки этой женщины, чтобы выведать секреты ее госпожи, и достиг только того, что превратился в осла. Эта аллегория объясняет самые скрытые тайны любви. Каббалисты говорят, что тот, кто любит элементарную женщину, – ундину, сильфиду или гномиду, – либо делает ее бессмертной, подобно себе, либо умирает вместе с ней. Я уже говорил, что элементарные существа – несовершенные и еще смертные люди. Откровение, о котором я говорю и на которое смотрели, как на басню, – учение о моральной солидарности, составляющей самую основу любви и объясняющей всю ее святость и силу.

Что же представляет собой эта чародейка, превращающая своих обожателей в свиней и потерявшая все свои чары, как только сама полюбила? Это – античная куртизанка, мраморная дева всех времен. Женщина без любви поглощает и унижает все, приближающееся к ней; любящая же женщина распространяет вокруг себя энтузиазм, благородство и жизнь.

В прошлом столетии много говорили об адепте, которого обвиняли в шарлатанстве, а при жизни называли божественным Калиостро. Известно, что он занимался вызываниями, и в этом искусстве превзошел его только иллюминат Шреперер*. Известно, что он хвалился способностью возбуждать симпатии и говорил, что обладает секретом великого дела; но знаменитым делал его жизненный эликсир, моментально возвращавший старикам энергию и силу юности. В состав его входило вино мальвазии, и получался он перегонкой семени некоторых животных и сока многих растений. Я обладаю его рецептом, и, думаю, вполне понятно, почему я не могу его обнародовать.

* См. в "Ритуале" секреты и формы вызываний Шреперера,

Самех. О.

ЧЕРНАЯ МАГИЯ

Samael
Auxiliator

Приступаю к черной магии. Мы нападем в самом его святилище на черного бога Шабаша, на страшного козла Мендеса. Здесь боязливый читатель должен закрыть книгу, и лица нервно впечатлительные поступят хорошо, воздержавшись от чтения; но я должен выполнить возложенную на себя обязанность.

Прежде всего смело и прямо подойдем к следующему вопросу:

– Существует ли дьявол?
– Что такое дьявол?

На первый вопрос наука не отвечает, философия наобум отрицает, и только религия отвечает утвердительно.

На второй – религия говорит, что дьявол – падший ангел; оккультная философия принимает и объясняет это определение.

Я не буду повторять раньше сказанного, но добавлю здесь новое откровение:

"В черной магии дьявол – великий магический агент, употребляемый для дурных целей злой волей".

Я говорил уже, что астральный свет – вместилище форм. Вызванные разумом, эти образы являются гармоничными; вызванные же безумием, они приходят расстроенными и уродливыми; такова колыбель кошмаров святого Антония и призраков Шабаша.

Древний змий легенды – универсальный агент, вечный огонь земной жизни, душа земли, живой очаг ада.

Сопровождаются ли результатом вызывания гётии и демономании?

– Да, несомненно, – и результатом бесспорным и более ужасным, чем все то, что рассказывают об этом легенды.

Когда вызывают дьявола с соответствующими церемониями, – он является и становится видимым.

Чтобы не умереть пораженным громом при этом виде, не сделаться каталептиком или идиотом, – надо заранее быть сумасшедшим.

Грандье был распутником вследствие отсутствия набожности, а, может быть, и скептицизма; Жирар же был развращен и сам с энтузиазмом развращал других вследствие заблуждений аскетизма и ослепления веры.

В пятнадцатой главе "Ритуала" я изложу все способы вызывания дьявола и практику черной магии; конечно, не для того, чтобы кто-нибудь ими воспользовался, но, – чтобы все ее узнали и осудили и таким образом навсегда предохранили себя от подобных заблуждений.

Евд де Мирвилль, книга которого о вращающихся столах недавно наделала столько шума, может быть и доволен и недоволен даваемым мною здесь решением проблем черной магии. Действительно, подобно ему, я подтверждаю ее реальность и чудесные результаты; так же, как и он, причиной их я считаю древнего змия, князя мира сего; мы не сходимся только в определении природы этого слепого агента, который одновременно, смотря по тому, кто им управляет, является инструментом всякого добра и зла, слугой пророков и вдохновителем колдуний. Словом, для меня дьявол – сила, временно служащая заблуждению, так же как смертный грех, по моему мнению, – упорство воли в абсурдном. Следовательно, де Мирвилль тысячу раз прав, но в то же время один раз и сильно не прав.

В царстве бытия произвол должен быть совершенно устранен. Ничто не совершается ни случайно, ни по прихоти доброй или злой воли. На небе две палаты, и палата Сатаны удерживается от заблуждений сенатом божественной мудрости.

Аин. П.

КОЛДОВСТВО

Fons
Oculus
Fulgur

Человек, смотрящий с нечистым желанием на женщину, оскверняет ее, – сказал великий Учитель. Мы выполняем все то, чего настойчиво желаем. Каждое реальное желание подтверждается актами; всякое желание, подтвержденное поступком, – действие. Каждое действие подчинено суду, и суд этот вечен. – Все это – догматы и принципы.

На основании этих принципов и догматов, добро или зло, которые вы желаете, как самим себе, так и другим, непременно исполнится, если вы подтверждаете свою волю и проявляете действиями свое решение.

Действия должны быть аналогичны желанию. Желание повредить кому-нибудь или заставить полюбить себя, чтобы быть действительным, должно быть подтверждено актами ненависти или любви.

Все, носящее на себе отпечаток человеческой души, принадлежит этой душе; все, что каким бы то ни было образом человек присвоил себе, становится его телом в самом широком значении этого слова; а все то, что делают с телом человека, посредственно или непосредственно ощущается его душой.

Поэтому-то моральная теология смотрит на всякое враждебное действие против ближнего как на начало человекоубийства.

Колдовство – человекоубийство, и человекоубийство тем более подлое, что оно ускользает от преследования закона, и жертва не может защищаться.

Установив этот принцип для успокоения собственной совести и предостережения слабых, – я смело утверждаю, что колдовство возможно. Более того, я утверждаю, что оно не только возможно, но, до некоторой степени, необходимо и фатально. Оно беспрестанно совершается без ведома лиц, производящих его и подвергающихся ему. Невольное колдовство – одна из ужаснейших опасностей человеческой жизни.

Страстная симпатия необходимо подчиняет пламенное желание сильной воле. Моральные болезни заразительней болезней физических, и иной успех увлечения и моды можно сравнить с проказой или холерой.

От дурного знакомства умирают также, как и от заразной болезни; ужасная болезнь, которая в Европе всего только несколько столетий наказывает за профанацию таинств любви, – откровение аналогичных законов природы и только слабое изображение морального извращения, ежедневно являющегося результатом подозрительной симпатии.

Рассказывают о ревнивом и подлом человеке, который, чтобы отомстить своему сопернику, заразил себя неизлечимой болезнью. Такова ужасная история каждого магиста или, вернее, колдуна, занимающегося колдовством. Он отравляет себя, чтобы отравлять других; он осуждает себя, чтобы мучить: он вдыхает ад, чтоб потом его выдохнуть; он смертельно ранит себя, чтоб умерщвлять других; обладая подобной печальной храбростью, он может быть вполне уверен, что отравит и убьет одним только стремлением своей развращенной воли.

Существуют страсти, убивающие так же, как ненависть, а доброжелательность мучит злых. Молитвы, с которыми обращаются к Богу, чтобы обратить кого-нибудь, приносят несчастье этому человеку, если он не хочет обратиться. Как я уже говорил, утомительно и опасно бороться против флюидических токов, производимых цепями объединенных волей.

Следовательно, существует два рода колдовства: колдовство невольное и колдовство произвольное. Можно также различать колдовство физическое от колдовства морального.

Сила притягивает силу, жизнь привлекает жизнь, здоровье притягивает здоровье; таков закон природы.

Если два ребенка живут вместе, а в особенности спят в одной комнате, – и один из них слаб, а другой силен, – сильный поглощает слабого, и тот погибнет. Поэтому-то необходимо, чтобы дети всегда спали одни.

В пансионах некоторые ученики поглощают ум других, и в каждом собрании скоро находится индивидуум, завладевающий волей других.

Как я уже заметил, колдовство посредством токов – самая обыкновенная вещь; толпа увлекает не только физически, но и морально. Но в этой главе мне предстоит главным образом констатировать почти абсолютную власть человеческой воли над определением своих поступков и влияние всякого внешнего проявления воли даже и на наружные вещи.

Произвольное колдовство еще и теперь часто наблюдается в наших деревнях, так как у невежественных и уединенно живущих лиц природные силы действуют совершенно не ослабляясь сомнением и не отклоняясь в сторону. Ненависть, откровенная, абсолютная и без всякой примеси отвергнутой страсти или личной жадности, – в известных обстоятельствах, есть смертный приговор для предмета этой ненависти. Я говорю "без примеси любовной страсти или жадности", потому что всякое желание, будучи в то же время притяжением, усовершенствует и уничтожает силу выбрасывания. Так, например, ревнивец никогда действительно не околдует своего соперника, и жадный наследник силой своей воли не сократит жизни скупого и живучего дядюшки.

Колдовство, производимое в подобных условиях, падает на того, кто его производит, и скорее полезно, чем вредно для лица, против которого оно направлено, так как освобождает его от злобы, которая, чрезмерно возбуждаясь, сама себя уничтожает.

Слово "колдовство" (envoutement) очень энергичное в своей галльской простоте, удивительно точно выражает обозначаемое им понятие: "околдовать" (envoulter) – значит взять и окутать кого-нибудь желанием, твердо выраженной волей.

Орудие колдовства – сам великий магический агент, который, повинуясь злой воле, становится тогда действительно и положительно демоном.

Так называемое колдовство, т.е. совершаемая с обрядами операция с целью повредить кому-нибудь, – действует только на самого оператора, и цель его колдовства – укрепить и подтвердить волю оператора, настойчиво и с силой ее формируя; эти два условия делают волю действительной.

Чем трудней и ужасней операция – тем она действительней, так как тем сильнее действует на воображение и подтверждает волю прямо пропорционально преодоленному ею сопротивлению.

Этим объясняются причудливость и даже жестокость черной магии в древности и в средние века, черные мессы, причащение гадов, пролитие крови, человеческие жертвы и другие чудовищности, являющиеся самой сущностью гётии, или нигромантии. Подобные действия во все времена навлекали на колдунов справедливую кару законов, В самой основе своей черная магия – сочетание святотатства и убийства с целью навсегда развратить человеческую волю и в живом человеке создать омерзительный призрак дьявола. Следовательно, это, собственно говоря, – религия дьявола, культ мрака, ненависть к добру, доведенная до высшей степени, воплощение смерти и создание ада.

Каббалист Боден, которого никоим образом нельзя считать слабым и суеверным умом, написал свою "Демономанию" специально для того, чтобы предостеречь против слишком опасного неверия. Изучением каббалы посвященный в секреты магии он приходил в ужас, думая об опасности, которой подвергнется общество, если людской злобе будет позволено пользоваться этой силой.

Поэтому он пытался сделать то же, что пробует сделать в паше время Евд де Мирвилль: он собрал массу фактов, не объясняя их, и указал невнимательной или занятой другими вещами науке на существование тайных влияний и преступных действий злой магии. На Бодена не обратили внимания, также как не обратят его в наше время и на Евд де Мирвилля. так как для того, чтобы повлиять на серьезных людей недостаточно указать на явления и предугадать их причину; нужно изучить эту причину, объяснить ее, доказать ее существование, а это как раз то, что пытаюсь сделать я. Буду ли я иметь больший успех?

От любви некоторых людей можно умереть также, как и от их ненависти: существуют страсти настолько поглощающие, что предмет подобной страсти умирает, подобно невестам вампиров. Не только злые мучат добрых, но и добрые, сами того не сознавая, мучат злых. Кротость Авеля была долгим и мучительным колдовством для свирепости Каина. У дурных людей ненависть к добру происходит от инстинкта самосохранения; впрочем, они не согласны признавать добром то, что их мучит, и чтобы быть спокойными, стараются обожествить и оправдать зло. По мнению Каина, Авель был лицемером и трусом, бесчестившим человеческую гордость своей постыдной покорностью божеству. Сколько должен был выстрадать этот первый убийца, прежде чем решиться на ужасное преступление против брата?

Авель пришел бы в ужас, если бы мог его понять.

Антипатия – предчувствие возможного колдовства, – как любви, так и ненависти, – ибо часто антипатия заменяется любовью. Астральный свет предупреждает нас о будущих влияниях, действуя на более или менее восприимчивую и живую нервную систему. Внезапная симпатия и любовь – вспышки астрального света, вполне точно, мотивированные и их можно объяснить и доказать так же точно, как и разряды сильных электрических батарей. Из этого можно видеть, сколько непредвиденных опасностей угрожает профану беспрестанно играющему с огнем на пороховых погребах, которых он не видит.

Мы насыщены астральным светом, и постоянно выбрасываем его и заменяем новым. Глаза и руки – нервные аппараты, назначение которых притягивать и выбрасывать. Полярность рук сосредоточивается в большом пальце; поэтому, следуя магическому преданию, еще сохранившемуся в наших деревнях, если вы находитесь в подозрительном обществе, надо держать большой палец согнутым и спрятанным в руке и, избегая пристально смотреть на тех, кого вы имеете основание бояться, в то же время – постараться первому взглянуть на них, чтобы избежать неожиданных флюидических выбрасываний и околдованных взглядов.

Предыдущая12345678910Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: