Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Странный побочный эффект этой работы состоит в чувствительности к личному запаху.




 

Вспомню ли я этих мужчин, когда учую их снова? Говорят, что чувство обоняния сильнее всех остальных связано с памятью. А также что на него меньше всего обращают внимание. Оно ведь такое эфемерное. От сильных ароматов я быстро устаю, но никогда не могу вволю надышаться дразнящим неуловимым дуновением почти забытой ассоциации.

Этот Парень пах сильно, но не неприятно. Как он потел – это просто невероятно! Когда он вставал с кровати после долгих упражнений в спальне, пот так и капал с его спины и груди. Запах его был легким, а вкус солоноватым, и иногда я вылизывала его досуха. Даже во время петтинга на его спине уже выступали капельки. Одно прикосновение – и у него становились влажными ладони. Он клялся всем на свете, что я – единственная женщина, у которой есть над ним такая власть. Я же шутила, что он, должно быть, наполовину гончий пес – этакий истекающий слюной кобель.

 

Он клялся всем на свете, что я – единственная женщина, у которой есть над ним такая власть.

 

Переходя улицу, я вдруг уловила запах одеколона – возможно, того самого психоаналитика. Помню, как прикасалась к гладкой зеленой бутылочке в его ванной. А однажды утром я надела пару туфель, чей запах необъяснимо напомнил мне клиента, с которым я встречалась на той неделе. Думала ли я в то время, что этот человек пахнет кожей, старыми кроссовками и пропотевшими носками? Нет. Но здесь была, была какая‑то глубинная нотка сходства, и к обеду мне пришлось снять эти туфли, потому что я не могла перестать думать о работе. Оба эти случая произошли недавно и не являются доказательством долговременной памяти на запахи.

Иногда появляется мужчина, который пахнет так, как А1. Мы друзья настолько давние, что наша близость, кажется, была целую эпоху назад. От него исходил запах нагретого песка. Я всегда испытываю искушение пойти за таким человеком, куда бы он ни направлялся. Поймать за локоть, прежде чем он исчезнет в толпе на станции метро, или нацарапать записку и опустить ему в карман. Хотела бы я знать, какой парфюм они используют. Чтобы спросить, какое они имеют право пахнуть, как сам секс!

 

Понедельник, 26 января

 

У Н. есть подруга Энджел, тоже профессионалка. Время от времени мы видимся, тусуемся по одним и тем же местам.

Я всегда любовалась ее фигурой, но себе такую же не хотела бы. Все женственные изгибы принесены в жертву узким бедрам и совершенной заднице. Она – воплощенный триумф плотской инженерии: сплошные ноги и длинные волосы, и все подобрано в тон до последней унции. Не самая худшая перспектива в мире – проснуться в один прекрасный день в ее, затянутом в шмотки от Версаче, теле. Худшая перспектива в мире – пытаться достичь такой формы.

Несколько дней назад я как раз тусовалась в клубе и заглянула в дамскую комнату, чтобы поправить помаду. К несчастью, это было одно из тех ультрамодерновых местечек, где раковины похожи на фотографические кюветки, вода летит из них во все стороны, а зеркала слишком узкие и освещены снизу, аккуратно отражая только пространство между ключицей и подбородком. В общем, совершенно никому не льстят.

 

Она – воплощенный триумф плотской инженерии: сплошные ноги и длинные волосы, и все подобрано в тон до последней унции.

 

Удостоверившись в том, что туалет спроектирован человеком, который от души ненавидит женщин, я обернулась. Увидела Энджел, та скорчилась на полу и всхлипывала. Я едва не дала задний ход: она меня еще не заметила. Но в хрупкой сутулости ее вздрагивающих плеч было что‑то такое, мимо чего невозможно было пройти.

– Эй, что с тобой? – прошептала я, опускаясь на колени возле нее.

Информация полилась из нее толчками и рывками – сначала о проблемах с мужчинами, затем о семейных проблемах, потом о недавней хирургической операции, которая прошла как‑то не так, потом о причине этой операции… оказалось, Энджел была жертвой нашумевшего нападения, случившегося несколько лет назад. А сегодня как раз была его годовщина.

– Так это была ты?! – Она кивнула. – Ох, бедняжка!

Она показала мне шрамы от восстановительной операции, через которую ей пришлось пройти – точно на линии волос. Я ласково обняла ее. Рассказала ей о последних нескольких годах своей жизни, о том, как разошлась с семьей и утратила перспективу на будущее, как иногда чувствуешь себя пробкой, которую швыряет туда‑сюда в океане. Как иногда предложение «встряхнуться и держать себя в руках» делает все только хуже. Да, в мире и вправду нет справедливости. Да, такие вещи ниспосланы нам в испытание. Нет, ты вовсе не обязана улыбаться каждый раз, каждый день. И еще – это вовсе не ее вина.

Я просидела там почти час, а люди входили и выходили, огибали нас и переступали через нас. Потом Энджел встала, поправила одежду, пробежала щеткой по волосам. И хотя я не ожидала, что между нами немедленно вспыхнет нечто прекрасное и удивительное, мне все‑таки казалось, что какая‑то ниточка возникла…

Нет, не закадычные подружки, смотрящие вместе телик по пятницам и объедающиеся молочным шоколадом. Но, может быть, тонкое, не выражаемое вслух родство. Легкий кивок при встрече. Женский клуб на двоих.

Ну, вот, а прошлым вечером я снова ее видела. Другой клуб, другой туалет. Сказала «привет». А она напрочь меня проигнорировала. Я кинулась прямо к Н., уязвленная таким пренебрежением.

– Точняк, – подтвердил он. – Я никогда не жалею для нее времени, но она за десять секунд успевает из бедной овечки превратиться в настоящую злючку‑колючку – никогда не знаешь, на которую из них нарвешься.

 

Вторник, 27 января

 

Позвонила менеджеру, чтобы обсудить будущее рабочее расписание. Она так хихикала, что не могла говорить. Это никак не вяжется с ее восточноевропейским ледяным фасадом этакой «супердетки».

– Э‑э‑э… с тобой все в порядке?

Может, я застала ее не вовремя? В процессе обрабатывания хлыстом копуши‑клиента или что‑нибудь еще такое?

– Дорогая, ты когда‑нибудь слушала группу «Darkness»?

– Да… а что?

– Ой, я, по‑моему, сейчас из‑за них лопну от смеха. Они такие смешные!

– Ну, на свой лад, наверно, да…

Возможно, я чрезмерно предвзята в своем убеждении, что человек, похожий на ублюдка Роберта Планта и Стива Перри при участии дантиста Остина Пауэрса, не годится в рок‑звезды.

– Я возьму себе выходные в понедельник и среду, если ничего не случится, ладно?

– Конечно, дорогая. Сколько угодно!

А потом она разразилась блеющей имитацией песенки «Руки прочь от моей женщины», которая была малость подпорчена тем, что ее фальцет совершенно не годится для стратосферных высот оригинала. Я очень надеялась, что в этот момент она не гарцует по комнате, одетая в пару зашнурованных белых брючат из виниловой ткани. С другой стороны, за такое выступление можно было заломить неслыханную цену (если, конечно, оно еще не стало постоянным номером в программе «Мятного Носорога»).

 

Кто‑то недавно спрашивал меня, какие услуги я была бы не готова предоставить клиенту, и я не сумела придумать ничего сто́ящего.

 

Кто‑то недавно спрашивал меня, какие услуги я была бы не готова предоставить клиенту, и я тогда не сумела придумать ничего сто́ящего. Теперь «имитация похожего на насекомое‑палочника Фредди Меркьюри из Лоустофта[45]» стала первым пунктом в этом списке.

 

Среда, 28 января

 

Прошлым вечером пригласила к себе друзей – не столько отпраздновать что‑нибудь, сколько из необходимости избавиться от запаса бутылок, которые скопились у меня с незапамятных времен. Кому‑то позвонила, послала несколько эсэмэсок, все – в самую последнюю минуту. К счастью, «вечеринка у Жур» – достаточный повод собрать дюжину, или около того, людей, которые не заставляют хозяйку себя уламывать, грозясь, что в противном случае она спрыгнет с крыши. Я бы никому не пожелала оказаться на крыше в такую погоду, честное слово!

В какой‑то момент во время обсуждения живописи итальянского Возрождения и нидерландской школы разговор плавно и элегантно перетек к тому, что в Королевской академии искусств проводится выставка изображений женщин, обрызганных спермой. Если так, надо обязательно сходить.

Ближе к полуночи. Я осталась с двумя прилично набравшимися, но горящими желанием помочь гостями, которые собрали миски и стаканы, зарядили посудомоечную машину и выгнали вон соседскую кошку. Но они были явно не в том состоянии, чтобы вести машину. Предстояло разобраться, как мы будем спать. К несчастью, этими двумя оставшимися были Н. и мистер Первое Свидание – тот парень, с которым я так катастрофически переспала на прошлой неделе.

Мы судорожно цеплялись за последние нити разговора, пока не стало слишком поздно, чтобы заниматься чем‑то еще. Н. явно никуда не торопился, как и П. С.: полагаю, последний лелеял надежду снова остаться со мной наедине. Мне давным‑давно пора было в постельку, и я надеялась, что один или другой из них сдастся и отправится домой – но не тут‑то было!

– Ну‑у‑у… – протянула я, – на кровати помещаются двое, а нас – трое. Так что неудачнику достанется диван.

Они переглянулись. Потом посмотрели на меня. Добровольцев на диван не было. Добровольцев на постель – тоже.

– Учитывая, что вы оба высокие – почему бы вам, мальчики, не взять себе кровать? Из нас я одна достаточно мала, чтобы легко здесь поместиться. – И опять никакого ответа. – Ну‑ну, только не вызывайтесь все сразу, ребята!

Попытка сострить успеха не имела. В молчании прошла еще одна минута, пока я пыталась расшифровать происходившую между ними сигнализацию бровями.

– Я займу диван, – предложил Первое Свидание. Мы по очереди навестили ванную, и я вынесла плед и два одеяла, прежде чем улечься. Первое Свидание растянулся поверх одеял.

– Ночью будет холодно, – предупредила я. – Не хочешь укрыться пледом?

Он пожал плечами.

– Оставь его здесь, просто на всякий случай.

Мы с Н. ушли в спальню. Н. захлопнул дверь.

– Не делай этого! – прошипела я. – Он подумает, что мы занимаемся сексом! – И распахнула ее настежь.

– А тебе не все ли равно? Кроме того, он, наверно, уже спит.

Я не знала, почему мне не все равно. Просто казалось, что полностью закрыть дверь – как‑то нехорошо.

Через несколько часов я проснулась. С пересохшей из‑за чересчур большого количества алкоголя глоткой. Потопала в кухню за стаканом воды. Первое Свидание свернулся калачиком на диване. Он закутался в плед и с виду ужасно замерз. Я вернулась в спальню, взяла овечью шкуру и завернула в нее его ноги. Он не проснулся.

 

Четверг, 29 января

 

Люди либо более доверчивы, чем я от них ожидаю, либо я кажусь достойной большего доверия, чем я есть. Недавно мне удалось уломать свою квартирную хозяйку на небольшой ремонт в моей квартире. Под тем предлогом, что бо́льшую часть кухонной мебели придется заменить, я подготовила почву к полному избавлению от цветочной дряни. Очень надеюсь, что это завершится языческим ритуалом, в ходе в которого все принты Коулфакс и Фаулера[46]будут брошены в радостно потрескивающее пламя.

Тем временем мне предстоит пережить небольшие домашние неурядицы. Не то чтобы невозможно было жить, просто неудобно. Недавно разговаривала о предстоящем ремонте с одним из А.

– Ну, если шефу удастся собрать мысли в кучу, то в следующие две недели я буду на конференции. Хочешь ключи от моей квартиры?

– Конечно, дорогой, но разве ты не боишься, что я пролью что‑нибудь на ковер?

Этот А. ужасно трясется над своим домом. И, как известно, оставляет одну‑единственную полочку для пожитков своей подружки. Даже когда она там постоянно живет.

– Я тебе доверяю, – пожал он плечами, потягивая виски с содовой. – Я же знаю, что ты умеешь складывать квадратики туалетной бумаги именно так, как я люблю.

Ах, если бы он только шутил!

Еще один случай в тему: недавно клиент заказал меня почти на весь вечер к себе домой. Истощив возможности бутылки джина, пружин своей кровати и всех разумных тем для разговора, он ускользнул, чтобы принять душ.

Такие интерлюдии заставляют меня нервничать. Не то чтобы я планировала ограбить квартиру, но я страдаю манией во всем признаваться, даже в вещах, которых не делала. В школьные годы, когда устраивали всему классу разнос за проступок одного‑единственного ученика, – уверена: я ощущала груз вины тяжелее всех. Особенно, если была ни при чем.

Большинство клиентов, кстати, осторожны. Когда встреча происходит у них дома, а не в отеле, они чаще всего откладывают ритуал омовения на потом или предлагают принять душ вместе, чтобы не оставлять меня одну. Меня это не оскорбляет.

Но этот клиент просто набросил халат и поскакал в ванную. Я уселась на диван. Подумывала было порыться в его коллекции CD, но потом решила, что это будет невежливо. Тщательно изучила акварели на стенах. И поскольку заняться было нечем – звонить некому, почитать нечего, – я сделала то, что сделал бы любой разумный человек.

Он вышел из ванны и обнаружил, что я занята мытьем посуды.

Вероятно, я действительно заслуживаю большего доверия, чем сама считаю!

 

Пятница, 30 января

 

Вчера днем шел снег. Возле Университетского колледжа на улицу высыпали студенты из клуба и с факультета археологии, катая снежки и бросаясь ими друг в друга. Стайки девушек, по две – по три, шли мимо, прижимаясь друг к другу под зонтиками. Хотя на улице стемнело, свет был мягким, рассеянным: теплое сияние уличных фонарей, отражавшееся в пушистых, огромных, как одеяло, хлопьях, планировавших с неба.

Я отправилась на встречу с А2, у которого за последнюю геологическую эпоху не было ни одного свидания. Правда, недавно на конференции он подцепил какую‑то девушку из Манчестера. Далековато ездить для сексуальных проказ. Он уверяет меня, что дело не только в сексе. А2 отличный парень, но лжец из него никакой.

Мы осели в пабе, где подавали кое‑какую еду, и стали наблюдать за автобусами, которые тюкались друг о друга на обледенелой улице. Это было одно из тех местечек с высокой плотностью кожаных сидений на единицу барной площади, где музыку включают автоматически в семь вечера, вне зависимости от того, сколько внутри посетителей. Нам пришлось практически орать через фоновый шум, чтобы слышать друг друга.

– Так что ты думаешь о латексе? – проревел А2.

– Латекс? – переспросила я, не уверенная, что расслышала правильно. – Ну, вообще, хорошая вещь…

К несчастью, я недавно обнаружила у себя гиперчувствительность к этой штуке, выйдя с работы после минета с раздутыми и пульсирующими губами. Однако вряд ли это можно считать научным экспериментом. С тем же успехом это могла быть реакция на спермицид, которым покрыт «Дюрекс».

– Нет, я имею в виду… – он изобразил надевание резиновых перчаток, – латекс. Ощущение… ну, ты понимаешь…

– Уж не о «резиновом» ли сексе ты говоришь?

– Она такая заводная девчонка… – мечтательно протянул он. – Ну, так как, ты когда‑нибудь этим занималась?

 

– Так что ты думаешь о латексе?

– Разве в нем не потеешь, как в бане?..

 

Скрип‑скрипом?

– По полной программе? Нет. Ты имеешь в виду, с катетером и с маской на голове, и все такое? О, нет!

Фу! «Стимуляция уретры» – пожалуй, это самая антиэротичная фраза, которую я могу представить.

– Я так хочу это попробовать!

– Поосторожнее, ты ее спугнешь.

– Это была ее идея. Ну, что посоветуешь?

– Я бы сказала – побольше детской присыпки. И даже думать не хочу о том, как это будет пахнуть!

– Ммммм… А я хочу!

И как у людей возникают такие идеи?! И разве в латексе не потеешь, как в бане?..

– Извращенец! Ты же сам говорил – и я тебя дословно цитирую, – что дело не только в сексе.

– Не попробуешь – не узнаешь.

– Кто, я?! – Я приложила руку к груди в шутливом изумлении. – Да я бы ни за что, никогда! Я чиста, как сам знаешь что, – поклялась я, кивая в сторону заснеженной улицы.

– Ну, конечно, ты бы ни за что… Еще по порции? – прокричал А2 сквозь чудовищную кавер‑версию песенки бойз‑бэнда, который неприлично упоминать вслух.

– Чего‑нибудь горячего, если у них есть! С большим количеством спирта! Единственный способ избавиться от этой музыки. И от мысленного образа того, как ты напрягаешь резиновую куклу!

 

Суббота, 31 января

 

В такую погоду приходится признать поражение, полностью проигнорировать мантру моды «невозможно быть слишком стройной» и сдаться на милость новой парадигмы. Проще всего это выразить как колготки‑плюс‑чулки‑плюс‑носки‑под‑брюки и «пожалуйста, пусть мне не придется пользоваться общественным туалетом, жонглируя всем этим облачением». И, возможно, это не такая уж большая цена, чтобы выжить в чудесной стране зимней слякоти.

В такие дни, как этот, только откровенный хам способен бросить фразу типа «что‑то ты раздалась в бедрах»! За что мне и пришлось убить Н. и закопать труп под слоем вечной мерзлоты в Хэмпстед Хит. Ни одно жюри присяжных меня бы не обвинило!

 

 

Февраль

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...