О нетленности первозданной твари

Была ли тварь смертной прежде падения Адама? Блаженный Августин считал, что животные в первозданном мире были смертны.

Однако большинство отцов – например, святитель Иоанн Златоуст, преподобные Нил Синайский и Симеон Новый Богослов, святитель Феофан Затворник – согласно утверждают, что тварь была нетленной преж­де падения человека и что с падением человека, со смертью человека, входит смерть и в тварный мир. «Адам был создан с телом нетленным, однако же вещественным, а не духовным еще, и поставлен Творцом Богом, как царь бессмертный над нетленным миром, не только над раем, но и над всем творением, сущим под небесами» [66, т. 1, c. 370]. Блаженный Феодорит Кирский и святитель Афанасий Великий говорили, что и Адам по естеству был смертен, но так как жил в общении с Богом, мог пребыть бессмертным, это было делом его выбора.

«Когда же человек отклонился (от закона) и вышел за предназначенные ему пределы, Бог после потопа, зная неумеренность людей, позволил им употреблять в пищу все: “Все это вкушайте, как зелень травную”. Этим разрешением и остальные живые существа получили беспрепятственный выбор в еде. Итак, с того времени лев пожирает мясо, коршуны выжидают падаль. А ведь в те времена, когда родились животные, коршуны еще не выискивали (этого) на земле. Ведь еще ничто из того, что получило от Бога свое назначение и существование, не умерло, и коршуны не могли этим насыщаться. И в природе не было раздора, ибо она пребывала в полном цветении; охотники еще не губили (животных), ибо такого занятия (как охота) у людей еще не было. И звери никого не терзали, ибо не были плотоядны. У коршунов обычай кормиться трупами: тогда же не было еще ни трупов, ни трупного запаха, и пища коршунов была иная… Из этого сделай заключение, что и в те времена плотоядные животные поступали таким же образом; они считали своей пищей траву и не нападали друг на друга» [11, п. 6].

В Священном Писании подтверждением этой мысли являются слова апостола Павла из Послания к римлянам о том, что тварь подчинилась суете не добровольно и что как подпадение твари суете, то есть и тлению в том числе, так и ее освобождение связано непосредственно с человеком, то есть с его подпадением закону тления и с его освобождением от него (Рим. 8: 19–23).

Пребывание людей в раю

Согласно книге Бытия, человек творится вне рая и вводится в этот рай. О его местоположении нет каких-то однозначных толкований, но поскольку в тексте упоминается река Евфрат, то его условно размещают в Междуречье. Человек поставляется в раю для того, чтобы хранить и возделывать его. Опять же толкования здесь есть самые разные, начиная от буквальных, которые говорят, что человек поставляется в раю для того, чтобы поучаться величию Божию из величия Его творений, и вплоть до таких, которые видят в возделывании рая возделывание своей собственной души и приведение ее в богоподобное состояние.

В раю человеку даются некоторые заповеди и повеления (Быт. 2: 16, 17). Согласно одному из них, Адам нарекает имена созданиям Божиим – из этого следует, что Адам был способен постигать сущность творения, чего лишены, скажем, мы сейчас. То есть назвать имя – значит постичь, что такое перед тобой. Мы сейчас этого сделать неспособны.

Помимо заповеди возделывать сад Адаму было сказано, что он может вкушать от всякого плода, который есть в раю, кроме плода древа познания добра и зла (Быт. 2: 17). На этих запретах я хотел бы остановить ваше внимание. Что это за дерево? Как посредством какого-то дерева человек может познать добро и зло?

Возможно, ключом к ответу будет выяснение значения слова «познание» в данном контексте. «Познать» в библейском словоупотреблении это ведь не только узнать, то есть получить какую-то информацию, а приобщиться к чему-либо (см. Быт. 4: 17). И в данном случае вкушением плода этого древа, то есть через преступление заповеди Божией, человек может реальным образом приобщиться к этому опыту зла, который для него еще не существует. Для него зло – это преступление заповеди Божией, и с помощью этого дерева он может ее преступить и таким образом приобщиться, то есть познать, испытать на себе, что такое зло.

Возникает недоуменный вопрос: а зачем же такое дерево нужно было? Не было бы его, не давал бы Бог относительно него заповеди, и все было бы хорошо. Но свобода предполагает и свободу выбора, то есть человек, созданный свободным, призванный к тому, чтобы пребывать в любви Божией, призванный к тому, чтобы быть другом Божиим, эту свободу может употребить и в обратную сторону, то есть отказаться от Бога и отвернуться от Бога. И здесь как раз это дерево и дает возможность испытания, укрепления этой свободы. Отсюда и возможность реализации этой свободы во зло. Если бы у человека не было никакой возможности преступить заповедь Божию, от Бога куда-то скрыться, то его по-настоящему нельзя было бы назвать и свободным.

Этим, конечно, смысл не исчерпывается. Чтобы не остаться на совсем примитивном уровне понимания Писания, обратимся к толкованию преподобного Максима Исповедника: «Так как видимое творение обладает и духовными логосами, питающими ум, и природной силой, услаждающей чувство, то она [природная сила] и названа древом познания добра и зла, то есть, как обладающая ведением добра, когда созерцается духовно, и ведением зла, когда воспринимается телесно. Ибо она становится учительницей страстей для воспринимающих ее телесно, навлекая на них забвение [вещей] божественных. Потому-то, вероятно, Бог и запретил человеку вкушение ее, отлагая это на время, дабы человек прежде – что было весьма справедливо – познал через благодатное причастие Причину свою и через такое вкушение укрепил данное [ему] по благодати бессмертие в причастии и непреложности, а потом уже, став как бы богом в силу обожения, безвредно и в безопасности вместе с Богом созерцал творения Божии и получил ведение о них как бог, а не как человек, имея по благодати одно и то же с Богом премудрое познание сущих, благодаря претворению ума и чувства к обожению» [48, c. 25] (Схолия: «Видимая тварь, говорит он, обладает и духовными логосами для ума, и природной силой для чувства. И умозрения того и другого находятся, подобно древу, посредине сердца, образно понимаемого в качестве рая» [48, c. 184]).

Таким образом, преподобный Максим утверждает, что заповедь эта не имела абсолютный характер, но только временный и указывала человеку на порядок его возрастания в добре и обожении. Здесь замечу, что впредь мы практически не будем обращаться к таким сложным толкованиям. Но не по пренебрежению к ним, а в силу того, что курс носит вводный, ознакомительный характер.

Грехопадение

В Книге Премудрости Соломоновой сказано прямо: «Завистью диавола вошла в мир смерть» (Прем. 2: 24). На первых страницах книги Бытия ничего не говорится ни о диаволе, ни о духах, ни об ангелах. Впервые мы встречаем Херувима в тот момент, когда Адам изгнан из рая и охранять рай поставлен Херувим с пламенным мечом (Быт. 3: 24). Но тем не менее самые первые стихи: «В начале сотворил Бог небо и землю» – многие понимают так, что здесь идет речь сразу о сотворении и мира материального, и мира духовного, и так, что ангелы Божии были свидетелями творения мира, и что они сотворены прежде, чем сотворен человек. Подтверждение этому находится в Книге Иова: «Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости?» (Иов. 38: 4–7). Появление зла предшествовало появлению человека, а именно: отпадение Денницы и тех ангелов, которые за ним последовали. Господь Иисус Христос говорит в Евангелии о том, что «диавол человекоубийца искони» (Ин. 8: 44), – как объясняют отцы, поскольку видит человека, возводимого Богом туда, и даже выше того, что он имел прежде и от чего отпал. Поэтому в первом же искушении, которое находит на человека, мы видим действие диавола.

Комментаторы книги Бытия обращают внимание на то, что эта заповедь (Быт. 2: 16–17) была необычайно легкой. Свобода Адама и Евы нам труднопредставима. «Человек сотворен был в начале наделенный властью над собственными своими хотениями, обладая свободным стремлением к чему бы то ни захотел: ибо свободно Божество, по образу Которого он сотворен» [38, кн. 2, c. 12]. Ни голод его не томил, ни какая-то нужда – ничто не толкало Адама и Еву к тому, чтобы вкусить от этого древа, а исключительно желание не послушаться голоса Божия, поступить по своей воле. Однако идея преступления возникла не сама по себе, человек следует лукавому предложению змея. Здесь не говорится о том, что это за змей, но нет никакого сомнения, что голос, который здесь звучит, – это не голос животного, поскольку змей есть тварь бессловесная, но голос диавола. Заметим, что, отступив от воли Божией, человек не творит свою волю, но сразу покоряется диаволу.

Искуситель, который назван в Писании змеем, приступает к Еве потому, видимо, что заповедь она получила не прямо от Бога, но через Адама. Нужно сказать, что описанное здесь стало типичным для любого искушения злом. Сам процесс и его стадии очень ярко изображены. Все начинается с вопроса. Змий не приходит и не говорит: «Вкуси от древа», поскольку это явное зло и явное отступление от заповеди. Он говорит: «А правда ли, что Бог запретил вам вкушать плоды?» То есть он как бы не знает. И в отстаивании правды Ева делает немного больше, чем следует. Она говорит: «Неправда, но вот от этого древа запрещено вкушать и запрещено прикасаться». Хотя о прикосновении речи не было. Уже начинается путаница. Это обычный сатанинский прием. Сначала он прямо ко злу человека не увлекает, а всегда к некоторой правде примешивает каплю неправды. Почему, кстати, следует удерживаться от всякого рода лжи: ну подумаешь, я где-то чуть-чуть приврал, это не страшно. Это на самом деле страшно. Это как раз та самая капля, которая прокладывает путь ко лжи гораздо большей. После этого уже следует более крупная ложь, потому что змей говорит: «Это не так. Но Бог дал вам эту заповедь потому, что знает, что вы станете как боги, если вкусите от этого дерева. А Он этого не хочет, поэтому вам это дерево и не дает». Здесь снова правда, но уже в других пропорциях, смешана с неправдой. Действительно, человек создан для того, чтобы быть богом. Будучи тварью по своей природе, он по благодати призван к обожению. Действительно, Бог знает, что они будут подобны Ему. Будут как Бог, но не как боги. Своей ложью диавол научил человека многобожию [см. 48, кн. 2, с. 115].

Человек создан для того, чтобы быть богом. Но для этого указан определенный путь в общении и в любви с Богом. А здесь змей предлагает иной путь. Оказывается, можно стать богом и без Бога, без любви, без веры, посредством какого-то действия, какого-то древа – чего-то, что Богом не является. Такими попытками до сих пор занимаются все оккультисты. Грехопадение прародителей – это отказ от крестоношения, отказ от усилия. Хочу в Царство, но без трудов. Пусть само все произойдет.

Грех есть беззаконие. Закон Божий – это закон любви. И грех Адама и Евы – это грех непослушания, но это и грех отступления от любви. Для того чтобы отторгнуть человека от Бога, диавол предлагает ему в сердце ложный образ Бога, а значит, идола. И приняв этого идола в сердце вместо Бога, человек отпадает [ср. 13, 197–198]. Змей представляет Бога лживым и ревниво отстаивающим какие-то Свои интересы, Свои возможности и скрывающим их от человека. Если на деле Бог все, что имеет, человеку отдает, то в речи змея получается не так. И дальше Ева видит, что это древо вожделенно, и берет плод и вкушает и дает Адаму, и тот тоже ест (Быт. 3: 6).

Заметим здесь также, что Ева была создана как помощница Адама. Если заповедь, как видно из разговора со змеем, была ей известна, она не должна была принимать такого серьезного решения, как ее нарушение, без одобрения мужа. Адам в свою очередь, как получивший заповедь напрямую от Бога, тоже ведет себя неподобающе, слушая только жену – помощника, а не руководителя. В художественной литературе эта ситуация отчасти раскрывается в известной сказке о рыбаке и золотой рыбке.

Последствия грехопадения

Выбор сделан, заповедь нарушена, человек отделяет себя от Бога. Одновременно и неизбежно происходит отделение одного человека от другого. Увидели Адам и Ева, что они наги (Быт. 3: 7). Что такое они увидели? Почему они этого раньше не видели, а теперь вдруг увидели и устыдились? Происходит разделение и между людьми: если раньше они были одна плоть, как единое существо, то теперь, как Бог для них стал чужим и посторонним, точно так же и люди друг для друга делаются посторонними, и взгляд постороннего человека естественно приводит к стыду. Но это психологическое толкование. А еще следует говорить о главном: о лишении покрова божественной благодати, без которой человек уже не человек. Это и есть источник срама, о котором идет речь в каноне преподобного Андрея Критского. Святитель Филарет Московский пишет: «Обыкновенное действие стыда есть желание скрываться, но сие желание свойственно делам тьмы, а не делам света. Из сего видно, что нагота первых человеков есть такое состояние, в котором они, ходя во свете и истине, ничего не имели скрывать от Бога и своей совести; что наша одежда есть памятник грехопадения; стыдливость – род покаяния, а бесстыдство – нераскаянности и закоснения» [81, ч. 1, c. 50]. Почему Адам боится Бога, прячется? И это признак нераскаянности. Кающемуся грешнику более свойственно не бояться, но любить Бога, так как он ощущает Его милосердие. Ведь введены были в рай Енох и Илия. Значит, и покаявшийся Адам мог быть восстановлен [см. 13, c. 168].

Нет другого пути для восстановления утраченного человеком блаженства, кроме пути покаяния. Неслучайно именно поэтому с проповедью вышел как Иоанн Предтеча, так и Господь Иисус Христос: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное» (Мф. 3: 2). Этот же призыв можно услышать и здесь, на этих страницах. Почему? Потому что вопросы, которые Бог задает в этом диалоге, тоже в себе содержат предложение покаяния. Всеведущий Бог снисходит к немощи человека, представляясь как бы не знающим, что произошло, давая Адаму возможность увидеть и самому оценить случившееся, не объявляя неотвратимого приговора. Адам в ответ сказал правду – жена дала ему, и он ел. И Ева тоже была правдива. Но эта человеческая правда была правдой самооправдания. Адам на вопрос «что ты сделал?» не ответил «я нарушил заповедь», он оставил это в стороне. Безответственность чужда любви, она спутница самолюбия. И царство любви скрывается от людей.

Люди изгоняются из рая. Почему, зачем? Рай – это место, где человек мог свободно общаться с Богом. После падения Адам пытался скрыться от Бога среди растений райских и отказаться от покаяния, от примирения с Богом. Таким образом, дальнейшее пребывание в раю для него уже было нецелесообразным, поскольку он с Богом быть не желал; с другой стороны, он самовольно уже исполнил срок своего испытания [см. 81, ч. 1, с. 73]. «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно…» (Быт. 3: 22). Поскольку Адам уже некоторым образом утвердился во зле, причастие вечной жизни для него будет губительным, потому что тогда он вполне уже может идти по пути не богоуподобления, а диаволоуподобления, все более и более совершенствуясь в делании зла.

Как понимать слова «вот Адам стал как один из Нас» (Быт. 3: 22)? Некоторые толкователи (например, преподобный Максим Исповедник [см. 48, с. 115]) понимают это как выражение некоторой божественной иронии, говоря, что Адам желал стать, как ему было обещано змеем, как бог,– и вот то, что получилось. Святитель Филарет Московский полагает, что никакой божественной иронии здесь нет, а представлено внутреннее собеседование Святой Троицы и новый Совет о судьбе падшего человека, подобно Совету первому, о творении (Быт. 1: 26). Речь идет о том, что человек, внявший искусителю, не только внутренне возжелал быть Богом, но и самим делом исполнил это желание настолько, насколько смог. И теперь уже ничего больше для себя сделать не может, он сам решил свою судьбу. Рай как место испытания не нужен уже для того, который сам своей волей закончил свое испытание. То есть то, что человеку предлагалось в раю, человек сам своей волею отверг, поэтому рай ему уже больше был не нужен. Уже как-то по-другому должна устраиваться дальнейшая жизнь человека, и он изгоняется из рая на проклятую землю.

Результат этого проклятия мы можем наблюдать постоянно. Огород, за которым никто не ухаживает, немедленно зарастает бурьяном и сорняками, а вовсе не розами и не помидорами. Странно, казалось бы, почему он в равной степени не зарастает и тем, и другим. Тем не менее это так, и созерцание этих терний и волчцов, которые с удовольствием растут сами, в отличие от полезных для человека растений, может нам постоянно напоминать об этом определении.

Та легкость, с которой раньше мог существовать человек, с этого момента прекращается. Для того чтобы поддерживать свое существование, человек должен трудиться. Вернее, мужчине отдается в удел труд для пропитания, а женщине – чадородие, рождение детей. Таким образом, после грехопадения на период Ветхого Завета такая добродетель, как девство, в каком-то смысле упраздняется на время. Главным делом женщины становится чадородие, через это она, во-первых, участвует в победе над смертью, в продолжении жизни; во-вторых, именно потому, что через это рождение должно явиться то семя, которое сотрет главу змея (Быт. 3: 15). И здесь мы видим подчиненное положение женщины по отношению к мужчине, причем в гораздо большей степени, чем это было при сотворении. И дальше, когда мы будем замечать в Ветхом Завете признаки ущемленного положения женщины, мы должны понимать, что это является не результатом первоначального творения, а результатом грехопадения. Например, в заповеди о субботе мы видим, что в списке тех, кто должен хранить субботний покой, замужняя женщина не значится. Среди тех, кто должен являться в Иерусалим на праздники, опять же женщины не значатся, только мужчины. Но от начала не было так. И от начала женщина поставлена в подчиненное положение к мужу, она сотворена как помощник, но это подчинение в любви. Если мы посмотрим 5-ю главу Послания к ефесянам апостола Павла, это совершенно отчетливо видно. Притом что Христос есть глава Церкви, никому совершенно в Церкви в голову не приходит свергать иго Христово ради свободы в Церкви, потому что этим-то подчинением свобода и обеспечивается. Притом что Адам является от начала главой Евы, ей вряд ли приходило в голову свергать с себя «иго» Адама. Другое дело – после грехопадения.

Комментируя слова Бога, обращенные к Еве, святитель Иоанн Златоуст говорит: «Как бы оправдываясь пред женою, человеколюбивый Бог говорит: вначале Я создал тебя равночестною (мужу) и хотел, чтобы ты, будучи одного (с ним) достоинства, во всем имела общение с ним, и как мужу, так и тебе вверил власть Над всеми тварями; но поелику ты не воспользовалась равночестием, как должно, за это подчиняю тебя мужу: «и к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет». Так как ты, оставив равночестнаго и имеющаго общую с тобою природу, того, для кого ты создана, решилась вступить в беседу с лукавым животным-змеем, и принять от него совет, то затем Я уже подчиняю тебя ему и объявляю его твоим господином, чтобы ты признавала власть его; так как ты не умела начальствовать, то научись быть хорошею подчиненною. «К мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет». Лучше тебе быть под его начальством и состоять под его управлением, чем, пользуясь свободою и властию, носиться по стремнинам. И для коня полезнее иметь на себе узду и ходить под управлением, чем без этого носиться по стремнинам. Итак, имея в виду твою пользу, Я хочу, чтобы ты к мужу имела обращение, повиновалась ему, как тело голове, и с радостию признавала его господство» [29, т. 4, с. 150]. Это положение не вполне соответствует замыслу Божию, что, впрочем, не оправдывает ни в коем случае феминизм, потому что в условиях падшего мира изменить ситуацию нельзя. Можно только ухудшить ее, снова нарушая Божественную волю.

Кожаные одежды, которые получает человек, духовно толкуются как дебелость плоти и отделенность и неспособность человека общаться с духовным миром. Эта огражденность его от общения с духовным миром, по-видимому, благодетельна для человека, потому что вы наверняка встречали в литературе описания встреч человека как с ангелами, так и с бесами, и мы видим, что открытое столкновение человека с миром духовным для него бывает труднопереносимо. Поэтому человек покрывается таким непроницаемым покровом. Буквальное толкование этих одежд заключается в том, что была принесена первая жертва после изгнания из рая, которой Адам был научен Самим Богом, и из шкур жертвенных животных была сделана эта одежда [см. 81, ч. 1, с. 73].

Еще раз напоминаю вам, что буквальным пониманием смысл Священного Писания не исчерпывается. Не следует забывать, что как человек принадлежит к духовному миру, так и рай есть также духовное явление. Рай в первую очередь есть возможность пребывания человека с Богом. Его-то и лишается Адам.

Раскрывая духовный смысл проклятия, преподобный Максим Исповедник говорит, что проклятая земля есть сердце человека, лишившееся небесных благ и произращающее «подобно “ терниям ” размышления о происхождении телесного бытия и, подобно “ волчцам ”, сухие рассуждения о промысле и суде касательно нетелесных [сущностей]» [48, c. 35].

Смысл наказания

Главным последствием нарушения заповеди, о котором Бог предупреждал Адама, была смерть (Быт. 2: 17). Однако Адам и Ева не умерли мгновенно. По объяснению преподобного Симеона Нового Богослова, «душою Адам умер тотчас, как только вкусил [от древа], а после, спустя 930 лет, умер и телом. Ибо как смерть тела есть отделение от него души, так и смерть души есть отделение от нее Святого Духа, которым осеняему быть человеку благоволил создавший его Бог» [66, т. 1, с. 23].

Вопрос в том, является ли физическая смертность человека наказанием или благодеянием для самого человека? Несомненно, что она является и тем, и другим, но наказанием не в смысле мстительного желания Бога сделать человеку плохо за то, что он непослушный, а как некое логическое следствие того, что человек сам сотворил. То есть можно сказать, что если человек выпрыгнул из окна и переломал себе ноги и руки, он этим наказан, но он сам же автор этого наказания. Поскольку человек не самобытен и вне общения с Богом он существовать не может, то смерть полагает и некий предел возможности развиваться во зле.

С другой стороны, смерть, как вы сами из практического опыта можете знать, является очень важным вразумляющим фактором для человека, нередко только перед лицом смерти он оказывается способным задуматься о вечном.

Также мы знаем, что смерть, которая была наказанием для человека, впоследствии явилась и источником спасения для него, поскольку через смерть Спасителя человек был восстановлен, и для него стало возможным утраченное богообщение.

Поставленный прежде возделывать эдемский сад, устроенный для него Богом, Адам теперь изгнан из него, «чтобы возделывать землю, из которой он взят» (Быт. 3: 23). По объяснению святителя Филарета Мос­ковского, «ту землю, которую Бог прежде устроил в состав бессмертного тела человеческого, теперь человек сам должен устроять в состав тела смертного; он должен непрестанно, так сказать, пересозидать свое тело, чтобы истребить в нем останки запрещенного плода, и чтобы оно, наконец, паки взято было от земли, и соделалось небесным. Земле, проклятой за его преслушание, он должен возвращать благословение делами послушания и смирения» [81, ч. 1, с. 75].

 

 

Обетование спасения

В изгнании человека из Рая звучит первое обетование Божие человеку о его спасении (Быт. 3: 15), когда говорится человеку о том, что проклята земля за него и путем жизни его будет скорбь (Быт. 3: 17). Здесь впервые появляется в Писании это слово «скорбь», до этого о скорбях ничего не говорилось. Дается мужу скорбь в трудах, посылается скорбь жене в рождении детей, и потом, когда Господь проклинает змея, сказано, что «вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт. 3: 15). Здесь в скрытом виде содержится пророчество, поскольку говорится о таинственном семени жены, что, вообще говоря, довольно странно, так как в обычном словоупотреблении семя – от мужа, а не от жены. В обетовании о семени жены, несомненно, мы имеем предсказание о Спасителе, Который придет от Девы и поразит змея – диавола и избавит человечество от его власти, в которую человечество добровольно попало. «Семя жены, которому Бог повелевает быть во вражде со змием, есть Господь наш Иисус. Ибо Он один стал семенем жены от жены, без посредства семени мужеского и без умаления Ее чистоты» [35, ч. 1, с. 174]. Поэтому образ семени для нас становится признаком мессианского обетования. Это обетование (Быт. 3: 15) называют иногда Первоевангелием.

Здесь уместно привести слова преподобного Симеона, который раскрывает типологическую связь падения и искупления: «Вместо древа познания был крест, вместо ступания ног, которыми прародители шли к запрещенному древу, и вместо простертия рук их, которые простирали они, чтобы взять плод древа, были пригвождены ко кресту непорочные руки и ноги Христовы, вместо вкушения плода было вкушение желчи и оцта, и вместо смерти Адама была смерть Христова» [66, т. 1, с. 24]. И таким образом упразднено будет проклятие, которому подпали Адам и Ева.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: