 |
Обострение советско-американских геополитических противоречий
|
|
|
|
После десяти – двенадцати лет преобладания европейской тематики в повестке дня советско-американских отношений во второй половине 70-х годов в ней снова стали заметное место занимать неевропейские проблемы. Вопрос о том, насколько сознательно советское руководство во второй половине 70-х годов шло на нарушение статус-кво на периферии мировой системы остается дискуссионным в зарубежной и отечественной литературе. В принципе Москве не было необходимости взваливать на себя бремя соперничества с Соединенными Штатами в отдаленных точках планеты, где у СССР не было существенных экономических интересов и которые не имели ключевого значения для обороны Советского Союза. Но такой тип рациональных рассуждений, преобладавший после карибского кризиса, видимо, был не единственным, характерным для высшего руководства КПСС. Какова бы ни была сознательная приверженность Советского Союза логике статус-кво, «революции», перевороты или иные внутренние катаклизмы в развивающемся мире породили соблазн их утилизации для усиления советского влияния и увеличения престижа СССР. Москва воспользовалась возникшими возможностями, оправдывая свои действия ссылкой на «революционную солидарность» с молодыми освободившимися государствами.
В силу совпадений или сознательной линии СССР стал укреплять позиции в тех зонах, к положению в которых Соединенные Штаты были наиболее чувствительны. Со второй половины 70-х годов Советский Союз приобрел ряд опорных точек и пунктов захода военных кораблей на Красном море – в Сомали (1975 г., порт Бербера), в Эфиопии (1977 г., порт Массауа) и Южном Йемене (порт Аден и остров Сокотра). Эти точки позволили СССР создать слабую, но, тем не менее, структуру для проецирования своей военной мощи на важные для жизнеобеспечения США пути транспортировки нефти с Ближнего Востока. Это было проявлением новой военно-морской стратегии СССР, которая предусматривала создание мощных военно-морских сил, способных уравновешивать военно-морскую мощь США и создавать угрозу Соединенным Штатам из любой точки мирового океана. Такая стратегия требовала создания сети военных баз в разных точках мира.
|
|
|
Это не создавало стратегического перевеса СССР над США. Но это было внедрением советского военного присутствия в районе, который был зоной жизненно важных интересов Запада. Шаги Советского Союза воспринимались особенно тревожно в контексте ухудшения отношений США с арабскими странами, а затем – с Ираном, где в 1979 г. был свергнут дружественный Вашингтону режим шаха Мохаммеда Реза Пехлеви (см. ниже). Трения между великими державами нарастали.
При администрации Дж.Картера в кругах лиц, причастных к советско-американским переговорам, получила распространение идея «увязывания» (linkage), которая подразумевала движение к договоренностям между США и СССР в военной области в увязке с об-суждением вопросов защиты прав человека. Американская сторона заняла жесткую позицию в этом вопросе после того, как в 1977 г. в Советском Союзе начались аресты членов «хельсинкских групп» и академик А.Д.Сахаров направил президенту Дж.Картеру письмо с просьбой обратить внимание на факты нарушения прав человека в СССР. Внутри администрации демократов в связи с этим наметился конфликт между государственным секретарем Сайрусом Вэнсом, который считал главной внешнеполитической задачей администрации решение военно-политических вопросов, и З.Бжезинским, полагавшим, что правозащитная проблематика важнее. Президент Дж.Картер колебался между двумя своими главными сотрудниками, чаще склоняясь к поддержке второго.
|
|
|
Во второй половине 70-х годов Соединенные Штаты подняли тему защиты прав человека до уровня крупной международной проблемы, стоящей в одном ряду с вопросами контроля над вооружениями, обеспечения энергоносителями и содействия развитию молодых освободившихся стран. В этом состоит международная заслуга Дж.Картера-политика. «Оборотной стороной» его курса была утрата приобретений в области стабилизации отношений между Востоком и Западом. Ужесточение американских подходов к правам человека расширило спектр разногласий между Москвой и Вашингтоном. «Дух разрядки» стал улетучиваться.
Советско-американские переговоры «ОСВ-2»
Возросшая гибкость военных доктрин и военно-технические достижения ко второй половине 70-х годов предопределили возрастание интереса американских стратегов к идее «управляемых конфликтов» и «ограниченных войн» в соответствии с упоминавшейся в предыдущих главах доктриной «контр-силы». В самом деле, новые технические возможности позволяли повысить, во-первых, управляемость боевыми действиями, а во-вторых, точность поражения целей на территории противника. Популярнее становилась старая идея нанесения ударов не по гражданским объектам противостоящей стороны, а по ее военным объектам (пусковым установкам) и объектам промышленности и инфраструктуры, непосредственно связанным с ведением войны (нефтяные предприятия, транспортные пути, системы связи и т.п.). Другие промышленные объекты (угольные производства, электростанции и т.д.), а также города можно было не разрушать, а войну, таким образом, сделать ограниченной, давая противнику шанс осознать положение и пойти на примирение после первого обмена ударами.
Хотя фактически советские военные аналитики и эксперты военно-политического профиля признавали обоснованность логики «взаимно гарантированного уничтожения» и доктрины «контр-силы», официально в СССР обе эти идеи отвергались. Советская военная доктрина не была официально оглашена, а по смыслу официальных высказываний политиков и военных можно было предполагать, что Советский Союз рассчитывает на победу в гипотетическом ядерном конфликте и считает ее в принципе возможной. Двойственность политики Москвы – расхождение между официальными декларациями и практической политикой в сфере военно-политических отношений с США – позволяли зарубежным специалистам по-разному интерпретировать намерения СССР.
|
|
|
В 1977 г. после прихода новой администрации в США приобрела популярность идея «окна уязвимости», высказанная известным американским специалистам П.Нитце, в соответствии с которой Советский Союз обладал превосходством над Соединенными Штатами, и поэтому последним требовалось немедленно, за несколько лет до конца 70-х годов, принять крупные меры для увеличения способности США осуществлять устрашение Советского Союза.
П.Нитце указывал, что принятые на вооружение в СССР ракеты СС-19 и СС-18 имели, соответственно, трехкратное и семикратное превосходство над самой мощной американской МБР «Минитмент-3» по забрасываемому весу – весу заряда, который они могут выводить на орбиту и доставлять до цели. Предлагалось считать, что если Советский Союз совершит нападение первым и затем получит ответный удар со стороны США, он все еще сохранит способность противостоять ядерному потенциалу Китая и западноевропейских стран.
Как полагал П.Нитце, Соединенные Штаты должны были принять меры для повышения уровня защищенности ядерных сил от Kiapa, в частности, посредством создания мобильных систем МБР. ри этом игнорировалось то обстоятельство, что создание оборонных системы может быть столь же дестабилизирующим для международной стратегической обстановки, сколь и создание систем наступательных: новые оборонительные системы нейтрализуют эффективность наступательных систем гипотетического противника, повышают безопасность одной стороны и уменьшают безопасность другой, что нарушает силовое равновесие.
Критики предложений П.Нитце возражали ему, указывая, что хотя каждая ракета СССР в отдельности мощнее американской аналогичного типа, по совокупности забрасываемого веса американские ядерные силы превосходят советские. СССР отставал от США в технологиях точного наведения и создании РГЧ, уступал по боевой мощи подводного флота и средствам противолодочной борьбы. Полемика по вопросам военной политики в США протекала бурно. Она влияла на мнение законодателей и исполнительной власти.
|
|
|
В такой обстановке американский конгресс принял резолюцию, в соответствии с которой администрация была обязана при заключении соглашений с СССР по контролю над вооружениями добиваться численного равенства всех показателей ограничений. Это решение поддержали американские военные, хотя они понимали его абсурдность с точки зрения доктрины «взаимно гарантированного уничтожения». Логика Пентагона была проста: неравенство количественных показателей в тексте соглашений могло создать у неподготовленной публики впечатление превосходства СССР над США и вызвать нежелательные политические последствия для администрации.
Несмотря на трудности в ходе переговоров СССР и США, выработать компромисс удалось. 15-18 июня 1979 г. в Вене после пятилетнего перерыва (с 1974 г.) состоялся советско-американский саммит, на который прибыли Л.И.Брежнев и Дж.Картер. В его ходе был подписан советско-американский Договор об ограничении стратегических вооружений (он стал называться сокращенно «ОСВ-2», после чего и «Временное соглашение...» 1972 г. по аналогии стали «задним числом» называть «ОСВ-1»). Договор установил равные предельные уровни средств доставки ядерного оружия. Каждая сторона могла иметь не более 2400 единиц всех трех типов пусковых установок (МБР, БРПЛ, и тяжелых бомбардировщиков, способных нести ракеты класса «земля-воздух» с дальностью свыше 600 км). При этом каждая сторона имела право самостоятельно установить приемлемую для нее численность носителей каждого типа в пределах общей установленной суммы. Было согласовано, что к 1 января 1981 г. потолок в 2400 единиц при этом будет уменьшен до 2250. В пределах этих лимитов каждой стороне разрешалось иметь не более 1320 ракет с РГЧ. Кроме того, стороны договорились не увеличивать число боеголовок на имеющихся у них на вооружении типах ракет, что означало согласие США и СССР прекратить гонку вооружений в области производства новых видов РГЧ. Срок действия договора устанавливался до 31 декабря 1985 г.
Одновременно с договором, 18 июня 1979 г. было подписан протокол о запрещении развертывания крылатых ракет наземного и морского базирования с радиусом действия свыше 600 км. В соответствии с документом также запрещалось создание мобильных пусковых установок МБР. Протокол должен был оставаться в силе до 31 декабря 1981 г. Отдельным обменом письмами СССР принял обязательство воздерживаться от дооборудования самолета «Ту-22М» (Бэкфайер) и превращения его в стратегический бомбардировщик.
|
|
|
Вторую серию переговоров СССР и США о контроле над вооружениями удалось довести до успешного результата. Оставался открытым вопрос о ратификации подписанного. В последующие полгода вокруг него разворачивалась острая политическая борьба. Положение в третьем мире, как всегда в эти годы, не способствовало ее благоприятному исходу.
[1] Военно-стратегический паритет – состояние международных отношений, когда в условиях примерного равенства стратегических военных потенциалов противостоящих политических систем они вынуждены, взаимодействуя друг с другом, искать невоенного решения всех возникающих проблем. Огромная разрушительная сила стратегических вооружений исключает применение военной силы друг против друга, поскольку каждая из сторон сохраняет способность к ответному удару и нанесению неприемлемого ущерба другой стороне.
|
|
|
