 |
Социальные аспекты суицида
|
|
|
|
К социальным факторам сопровождающим суицид, обычно относят урбанизацию населения, влияние средств массовой информации, заразительность и коллективность самого феномена самоубийства, ослабление института семьи и разрушение ее внутренней гармонии, специфику национальной окраски данного явления, а также определенную связь с характером вероисповедания определенных народов.
Внутреннее противоречие, скрытое в просвещенческом истолковании индивидуальной свободы личности имело печальные последствия, т.к. по существу разрешало человеку ошибаться, как ему заблагорассудиться, но, даруя право на ошибку, не решало тех мучительных внутренних проблем, которые ставят личность на грань между жизнью и смертью, обрекая на выбор последней, что собственно и подтвердил печальный опыт законодательства в нашей стране.
Сквозь толщу условностей, обрядов, обычаев, традиций проступает биение живого пульса личности, помещающей себя в рискованные обстоятельства («пограничную ситуацию» между жизнью и смертью), путеводной же звездой такой личности выступает специфика человеческого сознания, его способность к рефлексии, связанность в нем интеллекта с волевым началом (или «практический разум», в терминах И. Канта).
Значительная часть самоубийств совершается психически здоровыми людьми в результате социально-психологической дезадаптации личности в условиях конфликта.
Необходимо отметить, что, с точки зрения известного французского социолога, для защиты общества от всплесков массового суицида необходимо отчетливо представлять зависимость сознательного покушения на свою жизнь от степени социальной интегрированности личности. Имеется в виду как возможность жесткой, предельной регуляции поведения личности со стороны общества, так и слабая регуляция персонального поведения (варианты заброшенности детей в семье, отсутствие уголовной наказуемости суицида в обществе) как следствие, «аномический суицид» (особенно в среде подростков, эффект разобщенности, отчуждения).
|
|
|
Обе крайности, по мысли Дюркгейма, одинаково опасны в плане провоцируемости сознательного суицида. Подтверждает данную мысль и существование как эгоистического, так и альтруистического характера самоубийства, которые совершают либо асоциальные личности, либо излишне интегрированные (например, солдат-самоубийца, бросившийся на гранату, спасая жизнь своего товарища).
Сознательный суицид преимущественно асоциален (чем менее интегрирована личность, тем более подвержена она суицидальным настроениям), глубоко эгоцентричен (статистика показывает значительное преобладание эгоистического самоубийства над альтруистическим), обусловлен не только рядом внешних условий, но и рядом скрытых от посторонних глаз внутренних индивидуальных причин. За дебрями всевозможной статистики часто упускается главное - личностный, неповторимый характер всякого сознательного сведения счетов с жизнью.
Человек, обладающий свободой «От» принятия самостоятельно решений, реже подвергает себя риску самоубийства. В каком-то смысле господин чаще кончает собой, чем раб на протяжении всей человеческой истории; богатый чаще сводит счеты с жизнью, чем бедный; склонный к рефлексии интеллектуал чаще подвержен суицидальным настроениям, чем простой рабочий. Степень социализации человека проявляет себя не в пользу самоубийцы, однако подлинная индивидуальная свобода оказывается важнее для человечества, чем рабство в любых его исторических формах, ибо именно борьба за свободу личности в обществе часто оплачивается кровью героев.
|
|
|
3. Медицинские аспекты суицида
Известно, что факторами повышенного риска суицида являются: психические заболевания, тяжелые соматические болезни, алкоголизм, наркомания, подверженность хроническому стрессу. Поскольку многие из них, если не все, имеют наследственную природу, можно было бы предположить, что суицид - лишь сопутствующий фактор. Однако специальные семейные и «близнецовые» исследования свидетельствуют о самостоятельных механизмах наследования суицида. Так, у первого поколения потомков самоубийц частота попытки и завершенного суицида примерно в 4 раза выше, чем в контрольной группе, причем повышение вероятности не связано с наличием психических заболеваний (либо с их отсутствием в специально подобранной контрольной группе, либо по результатам статистического контроля вклада психического заболевания). В ряду родители-дети вероятность наследования суицидального поведения составляет 12-18%, у сибсов - 10-15%. Возникает вопрос о роли семейного анамнеза, особенностей воспитания и психологической сенситивности подрастающего поколения в период возрастных кризисов, которые опосредуют возможность усвоения паттернов суицидального поведения (Whitaker К., 1998). Однако, как свидетельствуют результаты специальных исследований, если усыновленные дети, в семейном анамнезе которых были сведения о суициде, попадают в несуицидную семью, у них наблюдается повышение в 6 раз частоты суицидальных попыток по сравнению с контрольными усыновленными детьми, чьи биологические родители не совершали таких попыток (Schulsinger F. et al., 1979; Wender P. et al., 1986). О генетически обусловленной природе суицидального поведения свидетельствуют и результаты «близнецовых» исследований. Так, вероятность завершенного суицида у монозиготных близнецов примерно в 20 раз выше, чем у дизиготных, но у последних - в 3,5 раза выше среднего уровня в популяции (Roy A. et al., 1995).
Таким образом, достаточно много данных, свидетельствующих, что суицид - генетически обусловленный паттерн поведения. В связи с этим возникает вопрос, какие нейрохимические механизмы мозга принимают участие в формировании суицидального поведения и как они изменяются у лиц, демонстрирующих такое поведение, или какова нейробиологическая природа суицида. Еще одним важным вопросом является определение генетических механизмов формирования этих нейрохимических особенностей. Следует отметить, что исследования в этом направлении только начинаются.
|
|
|
Существует точка зрения, в соответствии с которой психопатологической основой суицида являются склонность к депрессии и потеря контроля над агрессивными импульсами (Wolk-Wassermann D., 1986). Безусловно, эти проявления определяются взаимодействием многих биохимических механизмов мозга. В то же время можно достаточно обоснованно утверждать, что наибольшее отношение к их формированию и патологическому усилению имеют прежде всего серотонинергическая и мноаминергическая системы. Взаимосвязь медиаторных систем, а также в более широком смысле гипоталамо-гипофизарно-кортикоидной, иммунной систем и некоторых особенностей метаболизма, в частности нарушений липидного обмена и суицидального поведения, обсуждаются в современной литературе (Mann J., Arango V., 1998; Traskman-Bendz L. et al., 1998).
Суицид является результатом сложного взаимодействия между индивидуально-личностными качествами, факторами окружающей среды (становление характера, воспитание, микро- и макросоциальное окружение, влияние стресса, химическая зависимость, физические заболевания) и нейробиологическими генетически обусловленными особенностями, а также системными метаболическими закономерностями. В последние годы заметен значительный прогресс в понимании нейробиологических механизмов суицида. Установлена роль дефицита серотонинергической медиации в формировании аутоагрессии. Наиболее веским аргументом в пользу этого является высокая эффективность применения селективных ингибиторов обратного нейронального захвата серотонина при лечении депрессии. Можно обозначить зону патобиохимических нарушений при суициде - это прежде всего префронтальная кора головного мозга. Полученные данные позволяют обсуждать, как генетические особенности, психотравматизирующие ситуации детского и подросткового возраста, алкоголизм и химическая зависимость, психические заболевания, возраст, пол, а также такие системные биохимические показатели, как содержание холестерола и высших жирных кислот в крови, влияют на риск суицида посредством модуляции серотонинергической системы мозга.
|
|
|
В то же время, ни в коей мере современное понимание нейробиологических основ суицидальности не сводится только к роли серотонинергической системы. По-видимому, справедливо рассматривать суицид с биохимических позиций как трехкомпонентную систему: 1) моноаминергическая медиация и гипоталамо-гипофизарно-кортикоидная система как путь срочной реализации стрессового напряжения и связанного с ним возбуждения и беспокойства; 2) серотонинергическая система как механизм контроля агрессивных импульсов и формирования депрессии; 3) иммунная система и липидный обмен как системный контекст, способный усиливать патохимический паттерн мозга, на фоне которых собственно и возникают нейробиологические нарушения.
Генетически обусловленные изменения в этих системах могут быть причиной того или иного дефицита или гиперреакции их звеньев, формируя неблагоприятные сочетания таких черт, как агрессивность, импульсивность, неустойчивость при стрессах, депрессия, или акцентуированная циклоидность. Эти заложенные в генетическую программу черты поведения с возрастом деформируются вследствие развития тех или иных гормональных нарушений, под воздействием внешней среды, химических факторов зависимости, при стрессовых ситуациях и кризисных состояниях. Итогом является устойчивая суицидальность, в основе которой, как оказывается, лежит определенное сочетание биохимических особенностей мозга.
На сегодняшний день важность обсуждаемых данных заключается прежде всего в том, что с помощью биологических предикторов можно более точно выделить группы лиц повышенного риска суицида еще до первых признаков суицидального поведения и принять превентивные меры. В ряде случаев, при наличии суицидальности, биохимические показатели могут быть важным аргументом в пользу госпитализации или срочной фармакокоррекции.
Несмотря на множество данных, нейробиологические основы суицидальности еще долго будут уточнять, особенно по мере накопления данных о генетических механизмах, формирующих специфические биохимические особенности мозга у склонных к самоубийству лиц.
Заключение
Самоубийство есть результат социально-психологической дезадаптации личности в условиях современного общества. Психологические кризисы возникают в результате интимных, семейно-личных, социальных и творческих конфликтов.
|
|
|
Доминирует, как правило, одна причина. Но ее подкармливает целый комплекс обстоятельств, во время которых и созревает столь страшная мысль. Толкает на самоубийство прежде всего безысходность.
Исследования показывают. Что большинство предсмертных записок не отражает истиной причины самоубийства. Как правило, человек указывает последнее звено своего психологического состояния. Часто сообщаются последние события, конфликты, мелочные обиды, последние слова. За всем этим кроется истинная, глубокая причина, которая не сообщается, и восстановить которую бывает очень сложно.
Статистика свидетельствует, что самоубийства среди подростков тоже имеют тенденцию к увеличению. Это тревожно. Вообще, переход из мира детства во взрослый мир - сложнейший этап. Подростку его новый социальный статус еще не понятен. И здесь, как никогда, могут помочь родители. Статистика говорит, что в регионах, где традиционно прочны связи между родителями и детьми, где почитается родительский дом, очаг - количество самоубийств значительно ниже. Но там, где родительский канал прерывается, передача социальных навыков между поколениями затруднена, главенствующая роль родителей потеряна, там часто проявляются различные социальные отклонения. Парень выходит из дому - для него любой приятель становится авторитетнее папы-профессора. Потому что мальчик считает, что тот не может, не понимает новое поколение, не мыслит его категориями. Начинаются частые уходы из дома, побеги, бродяжничество. А под всем этим нередко скрывается не что иное, как замаскированная депрессия. Конфликт разрастается, подростки реагируют агрессивно. Все эти явления составляют целый букет социальных отклонений. Сюда же включается грубость и непослушание, кульминацией всего может стать и самоубийство.
Таким образом, подводя итог анализа суицида, можно выделить следующие факторы риска:
- Врожденная и / или возникшая после сильного стресса склонность к самоубийству.
- Проблемы в личной жизни.
- Сильная травма, в том числе и психическая.
- Социальное неблагополучие: бедность, безработица и т.д.
- Рецидив древней болезни.
- Потеря близких, одиночество, острые конфликты.
- Экономические проблемы, шантаж, сексуальные домогательства, череда драматических событий.
- Нарцистическая травма.
- Психическая болезнь.
- Алкоголь и наркотики.
- Соматические заболевания, сильные боли.
А также сдерживающие факторы:
- Неприятие суицида, обусловленное наследственностью, воспитанием и опытом.
- Персональные качества: глубокое осознание ценности жизни, уверенность в собственных силах, жизненные достижения, способность обратиться за помощью в трудный момент, способность принять чужой совет в ситуации жесткого выбора, открытость опыту и чувствам других людей, готовность усваивать новые знания, коммуникативность.
- Модель родительской семьи: эмоциональная родительская любовь, теплые и доверительные отношения между родственниками, взаимная поддержка.
- Социокультурные факторы: принятие специфических национальных традиций и ценностей, хорошие отношения с друзьями, работодателями и соседями, поддержка окружающих, отсутствие друзей-наркоманов, социальная интеграция через работу, спорт, религию, различные непрофессиональные организации, осознание цели собственной жизни.
- Качество жизни: хорошая еда, хороший сон, много света, физические нагрузки, нет наркотикам и курению.
Суицидогенные факторы современного социума столь многочисленны и разнообразны, что их невозможно преодолеть лишь усилиями кризисных и превентивных служб, деятельностью только специалистов по социальной работе. Следовательно, задача заключается в том, чтобы ограничить распространение самоубийств, научиться предупреждать их. Задача эта сложная, требующая разработки масштабных социальных программ, так как для ее решения нужно добиться кардинальных позиций сдвигов в общественных отношениях - и на микро-, и на макросоциальных уровнях.
Список литературы
1. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. - М.: Прогресс-Универс, 1993. - 358 с.
2. Бердяев Н. О самоубийстве (психологический этюд). - М.: Переизд. МГУ, 1992. - 394 с.
3. Вест. Моск. ун-та. сер. 12., Политические науки. 1998. - № 6. - с. 18-22.
4. Дюркгейм Э. Общественное разделение труда. Метод социологии. - М.: Наука, 1991. - 421 с.
5. Кони А. Ф. Самоубийство в законе и жизни. М., 1923. - 229 с.
6. Красненкова И. П. Качество веры, как решающий аргумент в решении проблемы преодоления сознательного суицида. Идея смерти в российском менталитете. - СПб: Издательство «Русский гуманитарный христианский институт», 1999. - 368с.
7. Моховиков А.Н., Паламарь А.Д., Журавский А.Л., Розанов В.А. Суицидальное поведение и посттравматические стрессовые нарушения в современной украинской армии. В кн.: Суицидология. Теория и практика. - Киев: КИВД, 1998. - с. 68-70.
8. Сладков Л. С. Плюс Минус жизнь. - М.: Мол. Гвардия, 1990. - 241 с.
9. Смирнов Н. Познай себя М.: Прогресс, 1991. - 326 с.
10. Трегубов Л., Вагин Ю. Эстетика самоубийства. - Пермь, 1993. - 418 с.
11. Чижевский А. Л. Космический пульс жизни М.,1995. – 498 с.
12. Mann J., Arango V., 1998; Traskman-Bendz L. et al., 1998.
13. Rozanov V.A., Zhuravsky A.L., Palamar A.D. et al. (1996) Suicidal behavior and the posttraumatic stress disorders in military servants: epidemiology and some biological markers. In: Abstr. Symp. on Suicidal Behavior (21-22 August, 1996), Budapest, p. 87-89.
14. Schulsinger F. et al., 1979; Wender P. et al., 1986.
|
|
|
