Заседание Одесского окружного суда без участия присяжных заседателей, 28 сентября — 4 ноября 1894 г.

Председательствует председатель окружного суда г. Анфилов при членах суда г. Бржосниовском и г. Крынцове и запасном члене г. Нейдиге. Обвиняет прокурор окружного суда г. Левченко.

Обвиняемые: отставной капитан 2 ранга Каленик Каленикович Криун и итальянский подданный Луиджи Пеше; защитники: первого — присяжный поверенный Н. П. Карабчевский и г. Анастасьев, второго — присяжный поверенный де Антонини.

Гражданскими истцами признаны: Е. М.Кувшинова, С. П. Сильвестров, Г. Я. Барановский, П. Ю. Глушанин, А. Н. Слешинский, Н. Ф. Бурдуков, А. И. Гордон, В. В. Чериков, А. и X. Мебель, Д. А. фон-Гроте де-Буко, К. К Шмидт, Л. А. Дюран, княгиня Е. А. Бебутова, И. Л. Арбер, Г. И. Весели, И. Д. Худаков, А. Н. Кац, М. Ф. Голенищев, Н. Д. Греков, В. А. Дирдовский, Н. Я. Гарднер, Н. И. Битенский, А. Д. Бондаренко, А. Бондаренко, Б. А. и М. К. Далевские, Е. Т. Усенкова, И. О. Ильин, В. Ф. Жиганюк, А. И. Бондаренко, Г. Я. Згуриди, Б. И. Пандрев, И. Е. Елисеев, П. А. Машкин, Т. А. Злобин, П. Ф. Нестеров, И. П. Щербина, И. Е. Титов, В. П. Кузнецов, И. Д. Брагин, Русское общество пароходства и торговли, А. В. Михайлова, одесский уездный воинский начальник Е. Н. Карак, И. Л. Магун, Н. Ф. Тимошенко, П. С. Стойко, В. Я. Цвигун, С. П. Карпович, Я. И. Рыбакова, Е. П. Марковский, С. В. Бурачек, К. И. Боронецкий, В. Т. Котовщук, Ф. И. Коваленко, Ф. Иванов, И. И. Ефимов, В. Ф. Уманский, С. Г. Тринькин, Г. Т. Погорелко, И. Л. Сонацько, Ч. Б. Дайгман, Е. С. Губинская, С. Л. Шпигель, Л. А. Ворвин, А. М. Шварцман, М. Г. Ковалева, Д. Я. Синчукова, В. М. Томашевский, С. Гаврилов, Д. А. Абрамович, Е. Ф. Бочарова, Д. А. Шиманец, П. Е. Багашев, Т. П. Сонченко, А. П. Моисеенко, Г. Г. Москвич, П. М. Пономарев, К. П. Дурнев, главное управление почт и телеграфов, И. Гершберг.

В качестве представителей гражданских истцов выступают: присяжные поверенные г. Холева (из Петербурга), г. Баршев (из Москвы), г. Сахаров (из Москвы) и одесские присяжные поверенные гг. Литвицкий, Масленников, Куперник, Тиктин, Бродский, Длусский и Войцеховский.

Интересы Русского общества пароходства и торговли защищают присяжные поверенные Н. И. Мечников, г. Лавинский и г. Шаховцов {714}

Доложены прошения, поданные перед открытием заседания.

Целый ряд ходатайств поступил от присяжного поверенного Холевы, предъявившего претензии 23-х лиц на сумму 380 тысяч рублей. Наиболее крупные из них: Тумаевых — за погибшего отца 250 тысяч рублей, Терентьевых — 25 тысяч рублей, Грудько — 10 тысяч рублей, Миллер — за погибшую мать и имущество — 8 тысяч 886 рублей, Дмитриади — 4 тысячи 105 рублей 50 коп., Арбер — за погибшие вещи и полученное во время катастрофы повреждение в здоровье 3 тысячи 380 рублей, И. Магуна — 2 тысячи 265 рублей, Мебель — 10 тысяч 500 рублей, Битенского — 10 тысяч рублей. В рассмотрение предъявленного им ранее иска от имени Зигомала в 31 тысячу рублей господин Холева просил не входить. Кроме того, Холева ходатайствовал о допросе свидетелей: механика «Владимира» Зданкевича, который удостоверит, что при приближении «Колумбии» к «Владимиру» он через иллюминатор видел на «Колумбии» красный бортовой огонь.

Присяжный поверенный Литвицкий предъявил, кроме ранее заявленных, еще три гражданских иска: Кулиджанова — в 18 тысяч рублей, Невражина — 24 тысячи рублей, Тер-Степанова —12 тысяч рублей.

Шнайдер просил взыскать за утраченные вещи, оцениваемые им «по совести» в 450 рублей.

Старик 72 лет Ш. Карат просит за погибшего сына 10 тысяч рублей.

Присяжный поверенный Войцеховский от имени вдовы действительного статского советника Лукавского просит за погибшего мужа ее 38 тысяч рублей.

Присяжный поверенный Сахаров от имени жены и детей погибшего во время катастрофы статского советника Гронского просит взыскать 80 тысяч рублей.

Далее следуют сравнительно мелкие ходатайства П. Ковалева, Гарднера, Беляковой.

Защитник Криуна Карабчевский и защитник Пеше де Антонини ничего не возражали против заявленных ходатайств относительно допущения гражданских исков, и суд после непродолжительного совещания определил: допустить поименованных лиц в качестве гражданских истцов, устранить иски лиц, раньше признанных гражданскими истцами и не явившихся в заседание — Черикова, Гроте де-Буко, Весели, Баранецкого, Тринькина, Дайтмана, Шпигеля, Сальчуковой и Беляковой.

Таким образом, сумма предъявленных исков достигает цифры свыше 700 тысяч рублей, не считая иска Русского общества пароходства и торговли в сумме 500 тысяч рублей.

Всего вызывалось свидетелей и экспертов 147 человек. Из них отсутствуют 25 человек.

Защитник Криуна присяжный поверенный Карабчевский находит невозможным разбор дела в отсутствие в особенности таких компетентных экспертов, как С. И. Кази, Безуар и др. Эти эксперты, давая свое заключение на предварительном следствии, не имели возможности выслушать объяснения Криуна, который в то время участвовал в деле лишь в качестве свидетеля и присутствовать при экспертизе не мог, между тем как Пеше присутствовал и давал свои объяснения. Окружной суд постановил разбор дела продолжать, не стесняясь отсутствием неявившихся свидетелей и экспертов.

Экспертами были: контр-адмирал Л. К. Кологерас, капитан 2-го ранга А. А. Ирецкий, капитан 2-го ранга М. Ф. Лощинский, корпуса флотских штурманов поручик М. Д. Иванов, корабельный инженер А. А. Иогансон, корпуса флотских штурманов подполковник П. С. Сафонов, отставной капитан 1-го ранга С. П. Туркуль, капитан 2-го ранга Баркарев, инженер-механик Плигинский, корабельный инженер Корнеев, капитан 2-го ранга Падалка, капитан 2-го ранга Королев и офицеры королевского итальянского военного флота Карло-Мария Новеллис, Джованни Копетти и Джулио Бертолини.

Обвинительный акт содержит в себе следующее: В ночь на 27 июня 1894 г. в начале второго часа на Черном море за мысом Тарханкутом по направлению к Одессе при звездном небе, небольшом ветре и легкой зыби произошло столкновение почтово-пассажирского парохода Русского общества пароходства и торговли «Владимир», следовавшего из Севастополя в Одессу с 167 пассажирами, с шедшим из Николаева в Евпаторию итальянским грузовым пароходом братьев Банано в Мессине «Колумбия». Последствием столкновения пароходов было потопление «Владимира» и гибель 70 пассажиров, 2 матросов и 4 человек прислуги из числа находившихся на «Владимире» людей, а относительно повреждения «Колумбии» осмотром установлено, что он течи не получил и что повреждения его были сосредоточены в носовой части, а именно вверх от XXII футовой грузовой марки, отстоящей от воды на 4 фута. Листы пяти поясьев наружной обшивки правого и левого бор-{715}тов вместе с форштевнем, шпангоутом, переборкой, частями бипсов и вертикальными их полосками из листового железа загнуты почти вплотную к правому борту. При этом листы обшивки и другие части левого борта подверглись растяжению, а правого — сжатию и получили разрывы, трещины и изломы. Листы левого борта прикрыли собою отверстие поврежденной носовой части корпуса, у которой имевшийся выступ вперед сворочен далее первой непроницаемой переборки. Часть форштевня в расстоянии около 4-х футов вверх от XXII марки осталась на месте, но согнута вправо; выше же кусок форштевня длиною в 2—3 фута изломан и утерян. Погнутой обшивкой сломана передняя часть правого клюза. Бушприт сдвинут со своего места на правую сторону и расколот у основания. На правом борту в нескольких местах на обшивке имеются царапины, расположенные по ватерлинии и немного выше ее, которые распространялись в длину от форштевня до фок-мачты. Более глубокие царапины оказались на левом борту, на несколько футов ниже ватерлинии, и простирались в длину от форштевня на 3 фута. На основании данных осмотра «Колумбии» эксперты заключили, что этот пароход с значительной силой ударил пароход «Владимир» под острым углом к его носу и, постепенно вращаясь в его корпусе, расширял пробоину, загибая себе носовую часть к правому борту. В это время оба парохода имели поступательное движение вперед, причем «Владимир» от толчка получил вращательное движение направо, так что борты обоих пароходов пришли в соприкосновение и «Владимир» пригнул форштевень «Колумбии» к правому ее борту.

Пароход «Владимир» шел под командой капитана Криуна, который командовал этим пароходом с апреля 1893 г. Криун имел трех помощников — Суркова, Фельдмана и Матвеева, поступивших на пароход: первый — в марте, второй — в апреле и третий — в мае 1894 г., и двух механиков. Палубная команда парохода состояла из боцмана и 14 матросов, а машинная — из трех машинистов и 12 кочегаров и угольщиков. Из числа команды 5 человек поступило на пароход в 1893 г., а остальные в 1894 г., причем из них 11 человек — только в мае и июне. Кроме того, на пароходе было 17 человек прислуги, всего же экипажа 53 человека.

Пароходом «Колумбия» командовал капитан Пеше, имевший двух помощников, боцмана, 6 матросов, 13 человек машинной команды, плотника, конопатчика и 3 человек прислуги, а всего 28 человек.

Столкновение «Владимира» с «Колумбией», по описанию команд обоих пароходов и по сведениям, заключающимся в шканечном и машинном журналах парохода «Колумбия», произошло при следующих обстоятельствах. В начале 1 часа ночи стоявшие на вахте на «Владимире» матросы Сонченко и Сопозько увидели впереди, на расстоянии около 8 миль, слабый белый огонь, о чем и доложили бывшему на вахте третьему помощнику капитана Матвееву, который распорядился вызвать на палубу капитана Криуна. Последний немедленно пришел и принял на себя командование пароходом. Рассматривая огонь в бинокли, Криун и Матвеев видели его справа на носу в течение 15—20 минут. К этому времени огонь стал ближе, ярче и больше, но все оставался по-прежнему один. Отсутствие отличительных огней дало основание Криуну и Матвееву заключить, что они видят кормовой огонь обгоняемого судна. Решив на всякий случай пройти дальше от судна, Криун приказал положить руль немного влево и вместе с тем, чтобы поставить в известность идущее судно о принятом направлении, велел дать два свистка. Через 2—3 минуты Криун снова распорядился взять влево и дать два свистка, и когда команда его была исполнена, оказалось, что пароход отклонился от курса влево на 20 градусов. Вслед за тем в бинокль был виден корпус парохода, но за отсутствием на нем бортовых огней все-таки не представлялось возможности определить с точностью, был ли он обращен к «Владимиру» носом или кормой? В ответ на последние свистки «Владимира» со встречного парохода раздался один свисток, после чего пароход вдруг изменил свой курс вправо и пошел прямо на «Владимир», неся уже красный бортовой огонь. Тогда Криун, видя неизбежность столкновения пароходов, стал давать тревожные свистки и велел положить весь руль налево, что и было исполнено. Однако через несколько мгновений встречный пароход, оказавшийся «Колумбией», врезался носом в правый борт «Владимира» фута на 4 от трубы ближе к носу и сделал значительную пробоину в угольной яме, куда хлынула вода, моментально наполнившая и машинное отделение. Вместе с тем «Колумбия» бушпритом и форштевнем разломала на «Владимире» часть капитанской площадки. Вскоре «Колумбия», идя задним ходом, освободилась из корпуса «Владимира» и пошла вдоль борта последнего к {716} корме, причем носовой частью разбила две шлюпки, помещавшиеся на правом борту «Владимира», из числа пяти, имевшихся на пароходе. Тогда же по приказанию Криуна была застопорена машина, и «Владимир», шедший до того времени со скоростью 11 миль в час, остановился. На «Колумбии», шедшей со скоростью от 8 до 9 миль в час, в начале первого часа ночи были усмотрены на носу слева огни «Владимира», после чего бывший на вахте младший помощник Рицо велел взять вправо. Минут через 20 слева показался красный огонь «Владимира», сменившийся вскоре зеленым. Увидав зеленый огонь слева, Рицо распорядился взять полный руль вправо и дать один свисток, чтобы дать знать «Владимиру», что он идет вправо. В ответ с «Владимира» послышались два свистка. В это время на капитанской площадке появился уже капитан Пеше, который в течение 5 минут наблюдал, как «Владимир» шел зеленым огнем и лишь затем, чтобы избежать столкновения с бывшим на близком расстоянии «Владимиром», дал своему пароходу полный ход назад. Однако команда его оказалась запоздалой, и «Колумбия», продолжая двигаться по инерции вперед, врезалась носовой частью в правый борт «Владимира». Через несколько минут «Колумбия» отошла от «Владимира» задним ходом на расстояние 150 метров и остановилась в таком положении, что ее нос был обращен к корме «Владимира». По удостоверению части команды, бывшей на вахте «Колумбии», на ней все три отличительных огня горели исправно всю ночь. При наличности таких данных эксперты пришли к выводу, что причины столкновения пароходов «Владимира» с «Колумбией» кроются в неправильных распоряжениях капитанов обоих пароходов, Криуна и Пеше, заключающих в себе нарушение правил, установленных для избежания столкновения судов в море. Капитан Криун, открыв белый огонь «Колумбии» по носу справа, должен был продолжать следовать своим курсом до открытия ее цветных огней. Если же он решил при таких условиях изменить курс парохода, то должен был идти вправо, а ни в каком случае не влево, как он поступил. При приближении к «Колумбии» Криун, не выяснив себе ее белого огня и направления, чтобы избежать столкновения, должен был уменьшить ход «Владимира» и, смотря по обстоятельствам, застопорить машину или дать задний ход, а ни в коем случае не идти полным ходом вперед, как было им сделано. Наконец, если допустить, что на «Колумбии» горели все отличительные огни, то в таком случае действия Криуна являются также неправильными, потому что он должен был бы видеть белый и красный огни «Колумбии» и вследствие этого показать ей свой красный огонь, т. е. взять вправо, а между тем он все время шел влево. С другой стороны, капитан Пеше, увидя слева зеленый огонь «Владимира», ввиду явной опасности столкновения с ним должен был уменьшить ход и, смотря по обстоятельствам, застопорить машину и дать задний ход немедленно, а не спустя некоторое время, как он сделал, когда столкновение было уже неизбежно. Также безусловно неправильными являются действия Пеше в том случае, если допустить, что «Колумбия» шла без бортовых отличительных огней, так как при отсутствии их пароход не имеет права двигаться с места.

В первый момент после катастрофы, когда еще пароходы стояли борт о борт, было неизвестно, который из пароходов получил более значительные повреждения, и на каждом пароходе думали, что другой более пострадал. Благодаря этому до 14 пассажиров перебрались с «Владимира» на «Колумбию», а оттуда два итальянца перепрыгнули на «Владимир». В это время раздался крик капитана Криуна, что идет пароход. «Синеус» и что все будут спасены. Услышав это, некоторые из попавших на «Колумбию» пассажиров стали перепрыгивать обратно на «Владимир», причем двое упали в воду и утонули. Пока пароходы были еще рядом, вся команда «Владимира» была уже на палубе. В это время капитан Криун приказал своему помощнику Матвееву задержать «Колумбию», вследствие чего Матвеев, второй боцман Жиганюк, матрос Сабченко и машинист Саркизов перебрались на «Колумбию», куда успели раньше их попасть угольщик Томашевский и лакей Елисеев. Вслед за столкновением на «Владимире» потухло электричество, что побудило лакея Цвигуна зажечь в каюте 1 класса свечи. Пассажиры вскоре выбежали из кают наверх, где их успокаивали Криун и Фельдман, уверяя, что все будут спасены. В то же время лакей Цвигун стал раздавать пассажирам спасательные пояса и показывать, как нужно их надевать. Всего на «Владимире» было 180 спасательных поясов и 9 спасательных кругов, которые и были розданы пассажирам и взяты некоторыми лицами из экипажа. Между тем бывший на вахте второй механик Ларин, по приказанию старшего механика Зданкевича пытался пустить в ход водоотливные средства, сила которых не была извест-{717}на никому из начальствующих на пароходе лиц. Однако Ларину не удалась его попытка, так как водоотливные насосы оказались уже залитыми водой, которая прибывала чрезвычайно быстро в машинном отделении и сделала невозможным осмотр пробоины изнутри. Через 6—7 минут после столкновения Ларин уже с трудом выбрался из машинного отделения, где было воды по колени, сверх плит, о чем он и передал помощнику капитана Суркову, который в это время прибежал справиться о состоянии машины по приказанию Криуна. Доложив тотчас Криуну об оказавшемся, Сурков получил от него приказание готовить к спуску шлюпки. Только что Сурков бросился исполнять приказание, как ему было дано новое — ехать на «Колумбию», узнать о ее положении и убедить капитана подойти ближе. Тогда была спущена с кормы двойка, минут 15—20 спустя после столкновения, и на ней уехали на «Колумбию» Сурков, боцман Злобин, рулевой Богатов, матросы Шиманец и Пономаренко и три пассажира. Почти одновременно с Сурковым Криун приказал второму своему помощнику Фельдману узнать, сколько воды в машине, и оказалось, что машина уже полна водой. Далее по приказанию Криуна Фельдман осмотрел с верхней палубы пролом в правом борту «Владимира» и разглядел в темноте, что пробоина имеет более аршина в ширину и шла от воды до самой палубы, причем через нее с шумом вливалась вода. В форт-трюме тогда еще не было воды, а грот-трюм был уже залит. Этот осмотр был произведен Фельдманом не ранее 10 мин. после столкновения. До того пролом не был никем осмотрен и Криуном не было сделано никакой попытки наложения на отверстие паруса или брезента с целью приостановить наполнение парохода водой. Специального пластыря, который употребляется для заделки пробоин на судах, на «Владимире» совсем не было. Затем Фельдманом был получен целый ряд приказаний от Криуна: бросить за борт плавучие предметы, пускать ракеты, жечь фальшфейеры и паруса, звонить в колокол, передать пассажирам, чтобы надевали пояса и готовились к спасению, и принести ему шканечный журнал. Одно исполнение последнего распоряжения, которое Фельдман получил после спуска двойки, заняло очень много времени, так как пришлось разрубить дверь каюты, где хранился журнал. Притом для исполнения приказаний Криуна в распоряжении Фельдмана осталось всего 6 матросов за отъездом остальных 6 с Матвеевым и Сурковым.

Будучи занят разыскиванием журнала, Фельдман не слыхал команды Криуна о спуске шлюпок и приступил к спуску их по собственной инициативе после того, как передал Криуну шканечный журнал; но этому делу он не мог посвятить надлежащего количества времени, так как отвлекался постоянно исполнением разных приказаний Криуна. Лишь мельком удавалось ему присматривать за спуском шлюпок, причем он больше кричал толпившимся около них людям, чтобы спускали шлюпки скорее и чтобы брали на них больше пассажиров, но не наблюдал сам за исправным и быстрым спуском их и за тем, достаточно ли в них поместилось людей и сажали ли в них женщин и детей. Между тем это дело было чрезвычайной важности, так как пароход продолжал наполняться водой и каждая минута была очень драгоценна для спасения пассажиров. Сам Криун также почти не принимал активного участия в спуске шлюпок и, оставаясь на площадке, продолжал отдавать приказания скорее спускать шлюпки и сажать в них женщин и детей, не толпиться около шлюпок и не влезать в них до спуска, рубить снасти и бросать их за борт, надевать пояса, жечь огни и т. д. Эти приказания не относились к определенным лицам команды и за отсутствием наблюдения со стороны Криуна за способом исполнения своих распоряжений и вследствие отбытия двух непосредственных его помощников и части команды на «Колумбию», приказания его исполнялись медленно, беспорядочно и притом не всей наличной командой, или оставались совсем не исполненными. Так, из числа команды, механик Зданкевич, машинисты Иванов и Михайлов и кочегар Погорелко, оставшиеся на пароходе до гибели его, не принимали никакого участия в спасении пассажиров. Полный беспорядок царил при спуске шлюпок и при отправке на них пассажиров. В этом отношении следствием установлено следующее: после отхода двойки на «Владимире» остались еще на левом борту две шлюпки на 25 человек каждая, которые были поставлены на стойках и закрыты брезентами. Когда принялись за спуск их, то употребили на это полчаса, между тем как на спуске шлюпки четырьмя матросами требуется не более 10—15 минут. Спуск происходил в полной темноте, причем из матросов в нем принимало участие только двое — Щербина и Дейчман. Шлюпка держалась очень крепко в подставках, что произошло оттого, что шлюпки {718} не были спускаемы ни разу с ранней весны, когда пароход еще находился в доке, и что они закрашивались каждый рейс под одно с подставками. Пришлось выбивать подставки рычагами, но и после этого подъем шлюпок на шлюпбонах был весьма труден, потому что в шлюпки забрались пассажиры, прислуга и машинная команда и не хотели ни за что выйти, так что шлюпку пришлось поднимать с ними. Кроме того, около шлюпок теснилась толпа пассажиров и, стараясь помочь спуску или сесть в шлюпки, мешала спускавшим их лицам, которые к тому же были мало опытны в спуске шлюпок и не имели распорядителя, вследствие чего работа их была крайне неуспешна. Спуском находившейся ближе к корме шлюпки были заняты два лакея, два повара, кастрюльник, кочегар и угольщик. Они не умели вывалить шлюпку за борт и долго безуспешно старались этого достигнуть. Тогда лишь Криун крикнул, как надо вываливать шлюпку, шлюпка была спущена за борт. На этой шлюпке поехало человек 8 пассажиров и 8 человек спускавшей ее команды. Спустились они в шлюпку по талям и прыгали в нее с борта, где толпилась еще масса людей, желавших попасть на шлюпку; тем не менее, шлюпка отошла, потому что сидевшие в ней боялись, что шлюпка потонет, если в нее принять еще несколько человек.

Отверстие на дне этой шлюпки заткнули, когда уже отчалили. Гребли на ней два весла вместо пяти, потому что уключины не были выставлены, пока шлюпка была на пароходе. Когда же уключины нашли на воде, то в темноте могли только две из них воткнуть на место; руль поставили на ходу. Не лучшими условиями был обставлен спуск другой шлюпки с «Владимира», находившейся ближе к носу. Спускали ее 5 кочегаров, пассажиры толпились вокруг шлюпки, влезали в нее и тем замедляли спуск. Когда шлюпка была уже на воде, через незаткнутое отверстие на дне начала набираться вода. Пришлось ждать, пока была добыта пробка, которой заткнули дыру. В эту шлюпку, помимо команды, село 14 пассажиров и оказалось в ней до 20 человек. Гребли только тремя веслами. Уключин было тоже три, но в темноте удалось вставить лишь две, а третьим веслом гребли так, что один его держал, а другой им греб, руля совсем не было. Все три шлюпки, ушедшие с «Владимира», уже не возвращались обратно.

Во время спуска двух последних шлюпок к «Владимиру» подъехал на шлюпке с «Колумбии» помощник капитана Матвеев с двумя матросами и машинистом и остановился с подветренной стороны у трапа, спущенного ресторатором Мойсеенко. В эту шлюпку могли свободно поместиться 30 человек, но едва лишь успели сесть в нее Мойсеенко и 2 пассажира, как покатившеюся зыбью ее ударило о борт парохода и затем даже отбросило и оторвало руль! Произошло это вследствие того, что шлюпка ничем не была прикреплена к трапу. Так как матросы были очень утомлены, то Матвеев не пытался подходить больше к «Владимиру» и почти с пустой шлюпкой пошел к «Колумбии». Затем, когда корпус «Владимира» все больше и больше наполнялся водой и корма стала заметно погружаться в воду, подошла к борту еще шлюпка с «Колумбии» с двумя итальянскими матросами, которую отталкивало от парохода зыбью. В нее прыгнуло с борта три лакея и три пассажира. Несмотря на мольбы многих пассажиров о том, чтобы их взяли в эту шлюпку, они не были приняты, потому что матросы торопились уйти от развившегося около парохода волнения. Со своей стороны, Криун не принял никаких предварительных мер к наиболее целесообразному пользованию пришедшими с «Колумбии» двумя шлюпками. Более уже шлюпок к «Владимиру» не подходило, несмотря на продолжавшие раздаваться с него крики о помощи и на горевшие на нем огни, свидетельствовавшие о бедствии. Вскоре вода стала заливать кормовую часть «Владимира», ввиду чего Криун и Фельдман пригласили пассажиров перейти на капитанскую площадку и на носовую часть. На пассажирах были надеты спасательные пояса, и они запасались досками и другими плавучими предметами, которые были приготовлены матросами. Наконец, «Владимир» через час с четвертью или полтора часа после столкновения быстро пошел кормой ко дну, причем носовая часть его высоко поднялась над водой. В это время стали бросаться в море многие оставшиеся на «Владимире» пассажиры, лица из экипажа и в числе последних Фельдман и Криун.

Через некоторое время после столкновения пароходов показались вдали огни парохода, который, видя сигналы о бедствии с «Владимира» и «Колумбии», направился к ним и прибыл на место вслед за погружением «Владимира» в море. Это оказался пароход Русского общества пароходства и торговли «Синеус», с которого немедленно спущены были шлюпки, и на них, а также на шлюпках с «Колумбии» стали спасать плававших пассажиров, среди которых оказа-{719}лись уже трупы. Тогда же было извлечено 9 трупов. Затем, на следующий день, канонерской лодке «Терец» удалось разыскать на месте катастрофы еще 4 женских трупа и 1 гимназиста.

Между тем как описанное происходило на пароходе «Владимир» и на месте крушения его, итальянский пароход «Колумбия» стоял на расстоянии полуверсты от «Владимира» и на сообщение с ним на шлюпке уходило 10—20 минут времени. Уже через 10 минут после столкновения на «Колумбии» были осмотрены полученные повреждения, причем было удостоверено, что повреждения эти не представляли никакой опасности для плавания, о чем и было объявлено команде капитаном Пеше. Перепрыгнувшие на «Колумбию» в момент столкновения помощник капитана Матвеев и другие застали команду в большинстве спящей. Матросы и капитан Пеше бегали по палубе растерянные. Вскоре «Колумбия», идя полным ходом, оказалась довольно далеко от «Владимира», что побудило Матвеева просить Пеше, чтобы он подошел ближе к «Владимиру», но Пеше накричал на него и, продолжая идти тем же ходом, остановился уже далеко от «Владимира». В это время Матвеев, воспользовавшись минутой, когда Пеше был занят с кем-то разговором, подошел к телеграфу и хотел дать ход вперед, но Пеше, заметив его движение, оттолкнул его. Тогда Матвеев со своими и итальянскими матросами спустил шлюпку на 30 человек и через 15 минут после прибытия на «Колумбию» отвалил было к «Владимиру», но его задержали два бывших в шлюпке итальянских матроса, которые хотели вернуться на свой пароход и не давали грести. Пока они были сданы обратно на «Колумбию», прошло еще четверть часа; лишь тогда Матвеев пошел с двумя своими матросами и машинистом и через четверть часа был у «Владимира»; взяв пассажиров, Матвеев сдал их на «Колумбию», где остался сам с машинистом Саркизовым. Шлюпку, на которой приехал Матвеев, он послал лишь с двумя совершенно измученными матросами к «Владимиру», который затонул пред ее приходом, и на нее взято было из воды до 20 человек. Идя к «Владимиру», Матвеев близ «Колумбии» встретил двойку с помощником капитана Сурковым, который шел с одним веслом на корме, а другим гребли. Спуск двойки был произведен под наблюдением Суркова и боцмана Злобина, а между тем когда пошли на ней, то оказалось, что отверстие на дне не заткнуто и через него набирается вода в шлюпку. Тогда один матрос заткнул отверстие пальцем, потом куском от своей рубахи, а затем добыли пробку. Хотя весел на двойке было 4, но уключину нашли только одну и потому одним веслом и можно было грести. Шли без руля, потому что в темноте не могли его насадить. Проехав в 10—20 минут расстояние, отделявшее «Колумбию» от «Владимира» — 1/2—3/4 мили, Сурков оставил двойку с двумя матросами около «Колумбии», а с остальными бывшими с ним людьми пошел на пароход и велел своим людям готовить фонари, трапы, концы, спускать шлюпки и идти к «Владимиру». Затем Сурков сообщил Пеше через говорившего по-итальянски русского матроса, что «Владимир» тонет и что пассажиры нуждаются в немедленной помощи. То же говорили Пеше и прибывшие с Сурковым пассажиры и умоляли его подойти к «Владимиру». Просьбы и мольбы доходили до того, что, например, пассажир Ветчинкин даже целовал Пеше в плечо. Однако Пеше наотрез отказался идти к «Владимиру». Также отказался Пеше и спускать шлюпки, заявив, что у него нет для того достаточной команды. Тогда приведенный в отчаяние Сурков пытался подойти к телеграфу, чтобы дать ход пароходу к «Владимиру», но Пеше оттолкнул его. Увидев, что нет на месте рулевого, Сурков предложил заменить его, чтобы можно было идти к «Владимиру», но и в этом получил отказ. В то время с «Колумбии» было видно, как на «Владимире» пускали ракеты, и оттуда доносились крики и мольбы о помощи и спасении и колокольный звон. Со своей стороны, Пеше распорядился выставить на мачте 2 красных фонаря, что означало, что пароход не может идти. Прибывший с «Владимира» значительно позже ресторатор Мойсеенко, говорящий по-итальянски, тоже умолял Пеше принять меры к спасению людей с «Владимира». На это Пеше ответил ему одним словом: «Ничего». Понуждаемый Мойсеенко, Сурков решился дать по телеграфу ход вперед и пароход пошел. Заметив это, Пеше застопорил машину и оттолкнул Суркова, заявив, что он здесь капитан. Лишь теперь Пеше приказал своей команде спускать шлюпки и согласился дать по два своих гребца на каждую. Когда уже показался вдали огонь «Синеуса», Пеше уступил, наконец, просьбам Суркова и других лиц и пошел к «Владимиру», но остановился от него все-таки на расстоянии около 120 сажен. Тогда же Сурков и Ветчинкин, чтобы дать знать «Синеусу» о бедствии, стали давать свистки на «Колумбии», а Сурков жечь еще фальшфейеры, {720} которые выпросил у Пеше. Спуск двух шлюпок на «Колумбии», из которых одна вмещала 40 человек, а другая — 50, занял около получаса и был произведен итальянскими и русскими матросами. Одна из них успела подойти к «Владимиру» и взять нескольких человек, а другая с боцманом Злобиным не застала уже «Владимира» на воде и занялась спасением плававших людей. Опоздание произошло потому, что в шлюпке оказалась течь и пришлось вернуться на «Колумбию», чтобы заткнуть в шлюпке дыру и взять еще гребцов. Тогда в нее пересели бывшие на двойке два матроса. Кроме трех шлюпок, на «Колумбии» был еще спасательный плот, который не был совсем сброшен в воду. Помещался он на кормовой рубке. По заключению экспертов, для моментального спуска плота в воду нужно не более 4—5 матросов. Подъемная сила его составляла 120 пудов и на нем в настоящем его виде, с волосной трещиной на одном из образующих его пустотелых цилиндров, могли безопасно держаться на воде по меньшей мере 30 человек.

Обсудив на основании всего добытого следствием материала действия капитанов Криуна и Пеше в отношении принятых ими мер к спасению бывших на «Владимире» людей, эксперты нашли, что оба капитана не проявили достаточной распорядительности, что выразилось, главным образом, со стороны Пеше в том, что «Колумбия» не подошла на самое близкое расстояние к «Владимиру», что шлюпки на «Колумбии» были спущены спустя весьма продолжительное время после столкновения и что не был спущен совсем спасательный плот. Со стороны же Криуна — в том, что спуск шлюпок был произведен без действительного надзора, весьма медленно и в совершенно неудовлетворительном виде; что посадка на них пассажиров происходила без всякого надзора и что часть команды, необходимая для спасения пассажиров, была отослана на пароход «Колумбия». При этом эксперты высказали, что находившиеся в распоряжении Криуна спасательные средства были весьма незначительны и команда была крайне ограниченная числом и неопытная.

Ввиду приведенных обстоятельств дела и согласно с заключением экспертов, капитаны Криун и Пеше были привлечены к следствию в качестве обвиняемых.

Не признавая себя виновным в предъявленном к нему обвинении, капитан Криун в оправдание свое дал нижеследующее объяснение.

При встрече с «Колумбией» он был убежден, что обгонит судно, и не имел никакого основания брать вправо, так как видел все время белый огонь «Колумбии» в правой стороне. Через 20 минут после того, как был замечен огонь, он скомандовал взять немного влево и дать два свистка. Взял он влево, чтобы пройти дальше от нагоняемого судна. Видя, что встречный огонь подвигается все вправо от него, он через 3—4 минуты взял еще влево и дал опять два свистка. Вслед за тем он увидел справа пароход с одним огнем на мачте, обращенный к его пароходу бортом, и стал давать тревожные свистки. Вдруг этот пароход положил руль направо и пошел прямо на «Владимир», что вынудило его скомандовать «лево на борт». Одновременно с «Колумбии» послышался один свисток, на ней показался в первый раз красный бортовой огонь, и она врезалась в борт «Владимира». Тогда он распорядился застопорить машину. Удар был так силен, что для него было несомненно, что «Владимир» поврежден, почему он крикнул: «Готовить шлюпки к спуску». Команда парохода была уже наверху, и он относил свое приказание к ней и к своему старшему помощнику Суркову. Затем он велел Матвееву задержать «Колумбию». Как Матвеев перескочил на «Колумбию», он не видел, но был убежден, что Матвеев исполнил его приказ. Узнав от Суркова, что в машину быстро прибывает вода, он поручил спросить, что сделали с котлом, и получил ответ от механика Ларина, что все меры предосторожности приняты и что взрыва нечего опасаться. На его вопрос: «Как вода в грот-трюме?» — Фельдман доложил, что вода доходит под палубу. Тогда он приказал, ни к кому лично не обращаясь, подать наверх фонари, ракеты, фальшвейеры, предупредить пассажиров надеть пояса и справиться, закрыты ли иллюминаторы. На что получил от кого-то ответ: «Наши в классах их завинчивают». Заметив далее, что двойка спущена и что вываливали за борт другую шлюпку, он закричал: «Передайте на первой отходящей шлюпке просить итальянского капитана подойти поближе, прислать к «Владимиру» шлюпки и принимать пассажиров, так как пароход наполняется водой». О том, что на двойке ушел Сурков, он не знал и ехать ему не приказывал. Двойку спустили минут через 17—18 после столкновения. В это время около других двух шлюпок, которые спускали, столпилось много народу и пассажиры влезали в них до спуска, что побудило его кричать и просить пассажиров, чтобы они вышли из шлюпок. Возле шлюпок он видел кого-то из матро-{721}сов и одного кочегара. Когда была спущена вторая шлюпка, он кричал: «Сажать в нее женщин и детей». Затем он спросил механика Ларина, закрыты ли клапаны в непроницаемых переборках, и тот сказал, что осмотрел их и что они закрыты. На его вопрос, откуда же вода в грот-трюме, Ларин не дал ему ответа; равно не знал о размерах пробоины. Минут через 20 после столкновения Фельдман по его приказанию побежал осмотреть пробоину; Ларин ему доложил, что пробоина должна быть велика и что вода в нее быстро идет. То же сказал и Фельдман. После отхода третьей шлюпки он крикнул: «Как вода в трюме?» — не получил ответа. Осмотрел сам средний трюм и убедился, что воды в нем не было. Поднявшись вновь на площадку, он велел Фельдману узнать, где журнал. Фельдман ему доложил, что журнал заперт в каюте Суркова, которого нет. Ответ Фельдмана его поразил, так как ему и в голову не приходило, что Сурков покинул пароход и уехал на двойке на «Колумбию». Приказав Фельдману достать журнал, он крикнул повару Титову взять у боцмана ракеты и принести их на площадку. Титов принес ракеты и доложил, что боцмана нет. Вслед за тем принесшему журнал Фельдману он приказал распорядиться пусканием ракет. Команде же он крикнул: «Звонить в колокол и жечь парусину, облитую керосином!» Вскоре Фельдман доложил, что вода в 1-м классе. Поняв, что пароход будет погружаться кормой, он крикнул: «Послать боцмана и всех людей!» Не получил ответа, хотя видел у форт-трюма матросов Ковалева, Собченко и др. Тогда он стал кричать: «Подавайте деревянные вещи на бак» и пригласил следовать туда пассажиров. В это время уже многие пассажиры стали бросаться в воду с досками, так как корма начала погружаться. Наконец, «Владимир» стал принимать вертикальное положение и через час с четвертью после ст