Тотальный кризис общества и власти.

Томский Межвузовский Центр Дистанционного Образования (ТМЦДО)

Томский Государственный Университет Систем Управления и Радиоэлектроники (ТУСУР)

РЕФЕРАТ

По дисциплине «Отечественная история»

Кризис Советской власти и переход к новой экономической политике (НЭП).

План.

 

1. Введение

2. Тотальный кризис общества и власти.

3. Восстания, мятежи.   

4. «Три пути – какой из них же выбрать?»

5. Переход к нэпу.  

6. Повороты в экономической политике.

7. Вывод.

Введение.

 

Кризис советской власти в начале двадцатых годов и переход ее к новой экономической политике. Затронутая мной тема в настоящей работе будет оставаться актуальной, наверное, еще не один десяток лет. Но почему? – спросите вы меня. Каким способом это время будет оставаться в сознании русского человека? Однозначно, ответов на это вопрос будет множество, каждый попытается выразить свою точку зрения, которая наверняка не совпадет с мнением другого человека. На мой взгляд, это время интересно тем, что в нашем государстве проводились преобразования в сфере экономики, промышленности, аграрного хозяйства путем экспериментальных действий. В настоящий момент опробовать ряд мер по подъему государства за малый период времени осмелится не каждый политик – боязнь отставки и понесения ответственности заставит задуматься его. Но те времена были иными. Выжидать чего-либо было бессмысленно, нужно было действовать, решительно и бескомпромиссно.

Для рассмотрения этой темы более подробно я воспользуюсь исторической литературой, таких авторов как В.П. Дмитренко, В.Д. Есаков, В.А. Шестаков, которые изложили материал в своем труде «История отечества XX век», часть материала будет взято из учебника истории издательства «Феникс», а так же для оформления достойного вывода применю методическое пособие «История России и мировые цивилизации», составленного российским педагогическим агентством.    

Тотальный кризис общества и власти.

 

Октябрьский переворот 1917 года, ставший результатом глубокого политического кризиса в стране, положил начало последующим острым критическим ситуациям для новой власти (политическим, военным, экономическим, внешнеполитическим и тому подобное). Но кризиса, который разразился с осени 1920 года, еще не было. Он был комплексным, всеобщим, тотальным. И острота, и опасность его были таковы, что заставили пересмотреть и внутреннюю, и внешнюю политику. Победитель в гражданской войне оказался перед лицом более сложных задач, связанных с умением рационально руководить обществом. И первый экзамен был провален.

Выдающийся английский романист Герберт Уэллс, посетивший Москву осенью 1920 года, писал: «Десять тысяч крестов московских церквей все еще сверкают на солнце. На кремлевских башнях по-прежнему простирают крылья императорские орлы. Большевики или слишком заняты другими делами или просто не обращают на них внимание. Церкви открыты…» В самом деле, многое из прошлого еще сохранилось. Но большевики действительно были до предела «заняты другими делами». Дела эти шли все хуже и хуже.

Разразившийся в стране кризис был экономический. Лишь «…по окончании войны, – признал Ленин, – мы увидели всю ту степень разорения и нищеты, которые надолго осуждают нас на простое только излечение ран». За годы мировой и гражданской войн страна потеряла более четверти своего национального богатства. Национальный доход сократился с 11 миллиардов рублей в 1917 году до 4 миллиардов рублей в 1920 году. Особенно крупный урон понесла промышленность. Объем валовой продукции уменьшился в 7 раз. Добыча каменного угля в 1920 году по сравнению с 1918 годом сократилась с 731 миллиона до 467 миллионов пудов, выплавка чугуна – с 31,5 миллионов до 7 миллионов, мартеновское производство – 24,5 миллионов до 10 миллионов. Сахара вырабатывалось почти в 4 раза меньше. Запасы сырья и материалов были в основном исчерпаны. По сравнению с 1913 годом валовое производство крупной промышленности сократилось до 12, 81, а мелкой – до 44,11%. В результате соотношение изменилось в пользу мелкой промышленности (с 24,2 до 52,3%). Упала ведущая роль крупнейших промышленных центров. «Годы войны,– сообщал Петроградский машиностроительный трест,– нанесли металлопромышленности города такой ущерб, что жизнь на петроградских заводах в 1919 – 1921 годах почти замерла».

Огромные разрушения были нанесены транспорту. Железные дороги обеспечивали минимум перевозок. Их объем составил в 1920 году лишь 20%, а без учета воинских грузов и нужд самой дороги – всего 12% от уровня 1913 года. Общая численность рабочего класса по сравнению с довоенным временем упала в 2 раза. Главная трудность была даже не в снижении объема производств, а в разладе всей системы управления. Темп национализации обгонял строительство новых органов управления. Качество принимавшихся решений было низким; экономические связи рушились; упала дисциплина и ответственность; снижалась производительность труда и материальная заинтересованность. Но параллельно росли бюрократизм, взяточничество, карьеризм как непременные спутники непрофессионализма новых управленцев.

В сельском хозяйстве сократились посевные площади, урожайность, валовые сборы зерновых, производство продуктов животноводства. Крестьянское производство приобрело в основном потребительский характер. Товарность упала по сравнению с довоенным уровнем в 2,5 раза. 1920 год в ряде губерний Центра, Поволжья был неурожайным. Валовой сбор зерновых достиг лишь 54,1% от среднегодового уровня 1909 – 1913 годов.

Несмотря на меры, предпринимавшиеся государством, снабжение населения ухудшалось, полуголодные нормы продовольственного снабжения городского населения и крестьянства потребляющей полосы понижалось. С каждым месяцем поднимались цены частного рынка.

Реальная заработная плата промышленных рабочих упала почти в 3 раза. В результате снижения уровня жизни быстро росли заболеваемость, смертность, особенно детская.

Тяжелый урон понесло население страны. Общие потери страны с 1914 года составили более 20 миллионов человек. Миллионы стали инвалидами. Число мужчин в наиболее трудоспособном возрасте уменьшилось на 29%.

Кризис был политическим. Экономические тяготы ложились все более тяжелым бременем на плечи основных участников революции – рабочих, крестьян, служащих. Они теряли доверие к партийным и советским органам власти. На сходах, съездах Советов, профсоюзов отчетливо звучало недовольство разверсткой, уравниловкой, насилием чиновников, всевластием комиссаров и чекистов. Это недовольство перерастало в требование созыва Учредительного собрания, очищения Советов от коммунистов, создание новой крестьянской партии («крестьянского союза»). Активизировались эсеры, меньшевики.

Советская власть, выросшая из революции, в итоге оказалась равноудаленной от тех масс, которые ее создавали. Она повернулась к крестьянам разверсткой, продотрядами, продармией, к рабочим – дисциплинарными судами, трудмобилизациями, пайковым снабжением, жесткой системой эксплуатации. Органы власти отражали интересы достаточно узкого слоя новых чиновников-управленцев (партийных, советских, хозяйственных и тому подобное). Политика этого слоя все меньше отражала насущные требования широких масс населения.

Кризис был внутрипартийным. Все настроения недовольства политикой партии и Советов проникали в ряды РКП(б). Большинство коммунистов пришло в партию после революции, принесло с собой настроения и ожидания рабочих, крестьян. Часть коммунистов быстро переродилась, влилась в элитарную группу, стало ее активно защищать. Другая часть отражала еще интересы беспартийных. Партия оказалась на пороге внутреннего раскола. Появились оппозиционные группы – Демократического централизма, Рабочей оппозиции. Они отстаивали идеалы «истинного» социализма: демократии, рабочего самоуправления, привлечения к управлению государством общественных органов (профсоюзов), преодоления разрыва между «верхами» и «низами», партаппаратом и рядовыми партийцами. Опасность раскола усиливалась появлением новых претендентов на лидерство в партии (Троцкого, Сталина). Болезнь Ленина прогрессировала.

Кризис был нравственным. На фоне тяжелейшего положения большинства населения особенно резкое недовольство с его стороны вызывали злоупотребления властью новых чиновников, многие привилегии, которые присваивали себе руководители (в жилье, зарплате, снабжении). Стало ясно, что новый бюрократ не лучше, а много хуже старого (дореволюционного).

Кризис был теоретическим. Партия вынуждена была признать, что потерпела крах ее попытка рывком, непосредственно перейти к коммунизму. Ленин заявил: «Мы рассчитывали, или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета – непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку».

Механическое распространение принципов «коммунии» на все области жизни страны вызвало растущее сопротивление населения. Оно нарастало в ходе массовой национализации; замещения торговли уравнительным распределением, широкого внедрения «коммунистического труда». Оказались необоснованными предсказания близких социалистических революций в других странах. Предстояло жить в условиях капиталистического окружения. Это требовало иной стратегии и тактики.

С окончанием войны отпала необходимость в огромной армии. В течении года (1921) планировалось резко сократить численность Красной армии – с 5,3 миллиона до 1,6 миллионов человек. Однако сотни тысяч людей, долго державших в руках оружие и не находивших дома применение своим силам, усиливали недовольство, нарастающее в массах. Рос «красный» бандитизм. Массовая демобилизация до предела обострила все трудности, которые накопились за семь лет войны.

Подведем краткие итоги. Мы видим что ситуация в начале двадцатых годов, как и прежде оставалась весьма накаленной. Победив в гражданской войне Советы, становятся перед новым выбором: либо начать новую и не менее кровавую гражданскую войну, либо пойти на компромиссы, которые диктует общество. Выбор естественен. Движение по пути компромиссов – единственный шаг Советского правительства.

Восстания, мятежи.

 

Открытым проявлением всех этих противоречий явилась волна стихийных, массовых вооруженных выступлений, мятежей на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, Сибири. В них участвовали крестьяне, казаки. В городах (Петрограде, Москве и других) учащались случаи «волынок», забастовок. Экономические требования сочетались с политическими. О степени опасности для советской власти этих новых, еще более мощных, чем в 1918 год, колебаний трудящихся говорят слова Ленина: «Это мелкобуржуазная контрреволюция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые…»

В Тамбовской губернии еще в 1918 году в антисоветских выступлениях участвовало до 40 тысяч человек. В период гражданской войны крестьянское сопротивление принимало разные формы (мятежи, бандитизм, сокращение посевов, утайка урожая т тому подобное), но продолжалось. Летом 1920 года началось новое массовое выступление. Неурожай, тяжелая разверстка толкнули крестьян на сопротивление. Возглавил восстание эсер А.С. Антонов. Организаторами движения выступили союзы трудового крестьянства, призвавшие к свержению «власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели, позора». Выдвигалась широкая демократическая программа: созыв Учредительного собрания «для установления нового политического строя», частичная денационализация промышленности, рабочий контроль над производством, развитие кооперации, «допущение русского и иностранного» капитала для восстановления хозяйства.

Повстанческая армия, объединенная в 212 полк, насчитывавшая до 40 тысяч бойцов, опиравшаяся на поддержку большинства населения, захватила ряд уездов, создав своеобразную «крестьянскую республику». Движение грозило захватить и соседние губернии (Воронежскую, Саратовскую). Было казнено до 2 тысяч советских и партийных работников.

На подавление восстания были брошены крупные воинские части с артиллерией, броневиками, самолетами. Армейскую группировку возглавил крупный военачальник М.Н. Тухачевский. Отдельными частями командовали И.П. Уборевич, Г.И. Котовский. Численность советских войск на Тамбовщине достигала 100 тысяч. Подавление восстания сопровождалось массовыми расстрелами, уничтожением хозяйств мятежников, взятием заложников целыми семьями, созданием концлагерей. Лишь к лету 1921 года восстание было подавлено.

Из воспоминаний будущего маршала Г.К. Жукова: «В 1921 году мне пришлось быть на фронте против Антонова. Надо сказать, что была довольно тяжелая война. В разгар ее против нас действовало около семидесяти тысяч штыков и сабель. Конечно, при этом у антоновцев не хватало ни средней, ни тем более тяжелой артиллерии, не хватало снарядов, бывали перебои с патронами, и они стремились не принимать больших боев. Схватились с нами, отошли, рассыпались, исчезали и возникали снова. Мы считаем, что уничтожали ту или иную бригаду или отряд антоновцев, а они просто рассыпались и тут же поблизости снова появились. Серьезность борьбы объяснялась и тем, что среди антоновцев было очень много бывших фронтовиков, и в их числе унтер-офицеров. И один такой чуть не отправил меня на тот свет».

Да, по сути восстания были ожесточенными. Народ был подавлен со стороны правительства, не ощущал защиты, и был готов пойти на все, чтобы справедливость была на их стороне. Исход понятен – тысячи смертей, тысячи пленных, десятки тысяч инвалидов.

Но наиболее опасным было восстание солдат и рабочих в Кронштадте.[1]

К стенам Кронштадтской крепости были направлены наиболее обученные, преданные воинские части. Командование снова было поручено М.Н. Тухачевскому. В первых рядах штурмующих колонн, вступивших на непрочный уже весенний лед Финского залива, были военные и политработники – делегаты X съезда партии. В проведении этой военной операции принимали участие видные деятели партии А.С. Бубнов, К.Е. Ворошилов, В.П. Затонский, командиры гражданской войны В.К. Путна, П.Е. Дыбенко, И.Ф.Федько, Я.Ф. Фабрициус.

Мощь задействованной в этой локальной операции армии свидетельствовала о растерянности, страхе органов власти перед восставшими. Искры из Кронштадтского костра могли разлететься по всей стране, вызвав новый большой пожар. Этим же были вызваны и суровые наказания участникам мятежа. Кронштадтский мятеж и другие вооруженные выступления означали, что в истории страны после Октября появилось «уже нечто новое».[2]

X съезд партии в марте 1921 года укажет: «Текущий момент характеризуется, с одной стороны, почти полной ликвидацией военных фронтов, с другой – крайним обострением противоречий внутри страны»; нависла опасность «новой гражданской войны».

«Три пути – какой из них же выбрать?»

 

Каким мог быть выход из такого состояния для страны, для правящей элиты, для советской власти? Их могло быть три. Первый путь – продолжение «военного коммунизма» с расширением террора, насилия, репрессий. Но такой путь грозил нарастанием сопротивления, вооруженной борьбы со стороны основных групп населения. Он был тупиковым. Другой путь – удовлетворение требования мятежников «Советы без коммунистов», то есть оставление большевистским руководством завоеванных «командных высот» в политике, экономике, идеологии. Это означало отказ от основных революционных преобразований. Третий путь – тактический маневр, связанный, с одной стороны, с укреплением этих «командных высот», а с другой – временной уступкой там, где фактическая власть оставалась в руках небольшевистских сил. Не без колебаний Ленин избрал третий путь. Принципы его определялись постепенно, с трудом, в борьбе.

Переход к нэпу.

 

1921 год – первый в основном мирный год после семилетней полосы войн и революций. Он начинался под знаком только что закончившегося в последних числах декабря 1920 года VIII Всероссийского съезда Советов. Решения съезда звали трудящихся города и деревни к величайшему напряжению сил для скорейшего подъема экономики, возрождения страны. Но взвешенной, целостной программы на предстоящий период еще не было. И не могло быть. Страна не «остыла» от военных сражений; опята мирного развития за плечами советской власти не было; международное положение страны – очень шаткое, неопределенное; продовольственные, транспортные и прочие трудности не оставляли сил для других направлений политики. Поэтому решения VIII съезда Советов были крайне противоречивыми. С одной стороны, развивался «военный коммунизм» – разверстка, запрет на частную торговлю, непосредственное вмешательство государства в деятельность крестьянского хозяйства. Съезд принял решение об организации в деревне посевкомов – специальных органов для разработки планов весенних посевов и контроля за их исполнением. Съезд пошел еще дальше, приняв перспективный (на 10 лет) план материально-технической модернизации народного хозяйства на базе электрификации.1 Съезд оценил план ГОЭЛРО «как первый шаг великого хозяйственного начинания». Ленин назвал этот план «второй программой партии».

Одновременно съезд отказался от авантюристических планов массового создания коммун, совхозов, указав на необходимость первоочередного подъема мелкого частного хозяйства. Ставка делалась на «старательного крестьянина», которого следовало материально стимулировать. Была поставлена задача борьбы с излишней централизацией, бюрократизмом. Во время работы съезда Ленин встретился с делегатами – беспартийными крестьянами, подробно записав их требования и претензии.

Итак, непрерывная «жирная линия» на укрепление государственного сектора и государственного контроля; прерывистая пунктирная линия на исправление ошибок, перегибов; еле видная линия в сторону вынужденных межклассовыхкомпромиссов, уступок. В первые месяцы 1921 года все эти линии прорисовывались более четко.

Развертывалась широкая пропаганда плана ГОЭЛРО. Началась подготовка к VIII Всероссийскому электротехническому съезду, созыв которого был назначен на весну 1921 года. Объединялось управление железнодорожным и водным транспортом, разрабатывался единый эксплуатационный транспортный план. Заполняются первые страницы истории советского воздушного транспорта: весной 1921 года знаменитые четырехмоторные машины «Илья Муромец» начали обслуживать первую в стране регулярную почтово-пассажирскую линию Москва – Харьков.

Декретом СНК от 22 февраля 1921 года при СТО была создана общеплановая комиссия – Госплан. Во главе комиссии был поставлен Г.М. Кржижановский, руководивший разработкой плана ГОЭЛРО. Следом издаются декреты «Об едином строительном плане Республики», «Об едином плане статистических работ». Тем самым советское государство стягивало народное хозяйство дополнительными «обручами» централизации, плановости, директивности.

Делались первые шаги и по линии исправления «излишеств» «военного коммунизма». В соответствии с решениями VIII съезда Советов непосредственное управление промышленными предприятиями было передано от главков и центров ВСНХ к губсовнархозам. Расширялась компетенция местных Советов путем создания при губисполкомах на правах комиссий губернских экономических совещаний.1 Продолжалось создание трудовых армий. Ведя борьбу с бандитизмом, они оказывали помощь и в налаживании транспорта. Большую роль они сыграли в увеличении добычи угля и выплавки чугуна и стали в Донбассе.

Но все большее внимание привлекало к себе частное, единоличное хозяйство. 8 февраля Ленин пишет «Предварительный, черновой набросок тезисов насчет крестьян», где обобщает свои впечатления от встреч, писем крестьян, донесений центральных и местных органов власти. Вот эти тезисы:

1. Удовлетворить желание беспартийного крестьянства о замене разверстки2 хлебным налогом.

2. Уменьшить размер этого налога по сравнению с прошлогодней разверсткой.

3. Одобрить принцип сообразования размера налога со старательностью земледельца в смысле понижения процента налога при повышении старательности земледельца.

4. Расширить свободу использования земледельцем его излишков сверх налога в местном хозяйственном обороте, при условии быстрого и полного внесения налога.

Это значило, что и третья – компромиссная линия политики получала свои реальные очертания.

12	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: